R U Mine?

Fredag 12:40 Сегодня ко мне пришли друзья. Мы почти не разговаривали, но я пытался показать им, что у меня все нормально. Я пытался им солгать. И у меня это получилось. Парни ушли отсюда, когда убедились, что со мной все в порядке. Хотя со мной ничего не было в порядке. Я хотел увидеть Эву снова. Я ждал, когда врачи дадут мне наркотики. Я должен был встретиться с наркоторговцем. Я не был уверен, что наркотики помогут мне, но я все же должен был попробовать. Я должен был хотя бы попытаться. Тем более сегодня меня выпускают из этой чертовой больницы. Я оделся во все черное, схватил деньги и вышел на улицу. Я просто сел в машину и умчался. Когда я добрался до бара, я проехал немного дальше, чтобы припарковать машину. Мои ноги несли меня в переулок рядом со зданием, где я согласился встретиться с наркоторговцем. — Шистад, — он поприветствовал меня. Я кивнул ему и пожал руку, — Вот они, — сказал он, вручая быстро мне мои наркотики. Я передал ему деньги и пошел прочь. Мы разминулись очень быстро, так что никто не увидел нас. После этого я пошел в заброшенный парк. Я не хотел домой. Убедившись, что вокруг никого нет, я достал наркотики. Я почувствовал знакомый эффект через несколько секунд, голова закружилась, и я хотел увидел любимую рядом. Но ее не было. Я пнул камень и сел. — Ты настоящий идиот, Крис, — знакомый голос мертвой девушки начал ругать меня. Я посмотрел вверх и встретился с ней глазами, но это было не то, что я ожидал. Я думал, что она счастлива, и ее глаза ярко-синего оттенка, но она была рассержена, а глаза приобрели черный цвет. — Я идиот? Хм, вроде ты покончила жизнь самоубийством! — я плюнул на нее. Я знал, что не должен был этого делать, но был зол. Чертовски, сука, зол. — И ты думаешь, что, принимая наркотики, можешь что-то решить? Это опасно. Ты можешь умереть, Крис, — она кричала на меня. — И? — я пожал плечами, вставая и подходя к ней. — Может быть, я хочу умереть. Может быть, я хочу, чтобы они убили меня, — прошептал я ей на ухо. Когда я отошел, я увидел страх и ужас в ее глазах. — Ты не можешь… — пробормотала она, качая головой. — Да, Эва, я сделаю это. И тогда мы сможем наконец быть вместе, — воскликнул я, одарив девушку счастливой улыбкой. — Быть вместе? Я мертва, Крис. Мы никогда не сможем быть вместе. Никогда. Даже если ты умрешь. — О чем ты говоришь? — Я говорю о том, что я нереальная. Это наркотики просто галлюцинация. Мы оба это знаем, — вздохнула она, немного закатив рукава на свитере. В ее словах был смысл, она говорила и делала почти то, что я и думал. Я надеялся, что она будет говорить это. Я видел все это. Я хотел поверить, что это реально. Я хотел верить в то, что она говорит. В то, что это говорила она. Я пытался не следовать по ее стопам. Но мне пришлось. Я отвлекся на лай собаки, а когда повернулся обратно на Эву, ее уже не было. Блять, все как всегда. Мне чертовски не хватает времени проведенного с ней. Я снова хочу вернуться во время, когда я с ней разговаривал, когда я мог дотронуться до ее рук, губ, лица, до ее тела, и почувствовать тепло. Я хочу вернуть даже то время, когда мы ссорились, блять она тогда была живой. Живой. Мне больше ничего не нужно, лишь бы она была живой.

***

Lørdag 14:12 Я вновь посмотрел на себя в зеркало, пытаясь что-то сделать с этим чертовым галстуком. Эва всегда завязывала его, и я никогда не позволю кому-то другому сделать это. В конце концов я сдался и бросил галстук, а сам сел на кровать. Я оставался там где-то три секунды, прежде чем упал, вспомнив ее мертвое тело. Я все еще не хотел признавать, что иду на ее похороны. Ее. Я вздохнул и схватил бабочку. Всегда брал ее, когда Эва не могла завязать галстук. Точнее, я его никогда не брал, потому что она всегда мне его завязывала. Надев ее вокруг своей шеи, я встал перед зеркалом. Мои пальцы начали возиться с застежкой, пока я не почувствовал, что затянул достаточно сильно и не мог дышать. Если бы я не знал, что иду на похороны Эвы, то я бы сейчас задохнулся и умер. Я схватил наши дневники и вышел на улицу, встретив парней в машине. Они все, казалось, были удивлены, что я появился. Это был первый раз, когда я принял душ с тех пор, как она умерла. Я даже прилично оделся. Потому что это все для нее. Я хотел хорошо выглядеть ради нее. Мы ехали молча, пока не подъехали к церкви. Священник, и какие-то два мужчины стояли снаружи. Я был счастлив, что ребята или, скорее всего, мама Эвы, позаботилась обо всем этом. Мне никогда бы не удалось самостоятельно организовать похороны. — Здравствуйте, мистер Шистад, — встретил меня священник, когда мы подошли. — Я Мигель, священник, который будет проповедовать на похоронах, — сообщил он. Я кивнул ему. — Вы собираетесь выступать на церемонии? — спросил он. — Да, — сказал я, прежде чем толкнул его и отошел. Когда я посмотрел вокруг, я был ошеломлен красотой, Эве бы понравилось. Я посмотрел на цветы и представил свою девушку, срывающую их, представил эти цветы в ее волосах. Она очень любила это. Это делало ее счастливой. — Крис, я понимаю, тебе очень тяжело. Но, пожалуйста, попробуй быть хоть немного вежливым, — сказал мне Вильям, положив руку на плечо. — Блять, ты не знаешь, — я плюнул на него и пошел прочь. Я остановился как вкопанный, когда увидел фотографию. Последние несколько дней я видел ее только в своей голове, поэтому, увидев фотографию, я удивился. Я восхищался ей. Это фото было сделано когда я даже не встречался с ней. Она такая счастливая. Мне было и грустно, и хорошо, что они выбрали эту фотографию, а не новую. Мне грустно, потому что я не смог сделать ее счастливой. Я не знаю, как долго стоял там, любуясь фотографией, но знал, что прошло уже много времени с тех пор, как Магнус предложил мне сесть, так как началась церемония. Я последовал за ним к нашим местам и сел рядом с ним. Я с нетерпением ждал конца, потому что люди говорили слишком много. Они вообще ее не знали. — И, наконец, экс-бойфренд Эвы, Крис, — священник представил меня. Я съежился от приставки «экс». Мне все еще больно. Я не экс. — Хм, я действительно не знаю, что еще сказать, так как все уже сказал о ней. Но я скажу вам одну вещь, не все из вас знают, точнее, никто из вас не знает, что она была очень талантливой писательницей. Не многие люди знакомы с ее работой, и вы не будете знать о них так же. Но она была талантливым писателем, — начал я. Я понятия не имел, что сказать. Я не подготовил речь. Я не нуждался в ней. — За несколько недель до смерти Эва пошла к терапевту, который дал ей этот дневник, — сказал я, подняв книгу вверх. — Я не собираюсь читать вам все, что она написала, потому что знаю, что она не хотела бы, чтобы я делал это. Я остановился, дав волю слезам и глубоко вздохнув. Прежде чем я начал снова говорить, я посмотрел на двери, которые были открыты, но никто, кроме меня, не заметил это. Вошел Юнас. Одна половина хотела его убить, другой было плевать, потому что сказать то, что я хотел было важнее, и он сел на самый дальний ряд. — И я написал кое-что для себя, на самом деле.

Когда я был маленьким, мои родители сказали мне, Что плохие вещи всегда случаются с хорошими людьми. Я никогда этого не понимал, пока Я не пришел к тебе домой И услышал, как тебя ударил твой же отец Или когда Жених моей сестры отменил Свадьбу, Потому что он увидел свою школьную любовь В Старбаксе Или когда я услышал, что мой старый лучший друг Попал под машину и погиб Сразу же после этого она оставила свою волонтерскую работу В приюте Но я наконец понял это, Когда пришел домой И увидел на столе записку Со словами «Простите», И я увидел капли крови и слез, Поднимаясь в спальню.

Я оглядел помещение, все плакали сейчас. Эти люди, должно быть, великие актеры. Но затем я увидел Нуру, которая сидела рядом с Вильямом. Ее макияж был напрочь смыт слезами, а сам я задавался вопросом, почему я до сих пор не сломался. Может быть, я бежал от слез. Я наблюдал, как Эва встала и вышла за дверь. Ее голова повернулась ко мне, одарив меня грустной улыбкой. Дверь захлопнулась. Это действительно вызвало дрожь по моему телу. И именно тогда я сломался. — Простите, — я опустил голову вниз, увидев, как мои слезы начали капать на пол и усмехнулся. Раз она ушла, я не должен продолжать свою речь ради этих людей. Единственными, кому не было плевать, это ее мать, Вильям и Нура. Я даже не мог сказать точно было ли жаль той же Крис, Вильде и Сане. Я не был уверен в них, да, они плакали, все находящиеся тут плакали, но я не мог гарантировать, что это все не наигранно. Я вышел из помещения, оставив всех присутствующих в недоумении. Плевать я на них хотел, я поехал домой, я бы чертовски зол. Я быстро оказался в нашем доме. Взяв бутылку виски, я быстро допил содержимое и немного пошатнулся, оперевшись на стол. Я находился в спальне, где все и произошло. — Вернись! — я рыдал, сев на пол. Мне было тяжело дышать. — Вернись, вернись. Пожалуйста, вернись, — прошептал я и ударил по кровати. Уронив голову в ладони, я опять плакал. Плакал, как на похоронах. Я посмотрел на стену. Там все еще висела записка, прикрепленная канцелярской кнопкой. Я вновь перечитал эти слова. «Мне жаль». Опять. Она оставила больше записок, но эта была единственной, которую я прочитал. — Ты эгоистичная сука, вернись! — закричал я и ударил кулаком по стене. Я ненавидел ее.