Кое-что о тайнах

Она не знает, когда это началось. Может, в тот день, когда они вместе боролись со Злолюстратором? Тем же вечером он пришел к ней на террасу проверить ее самочувствие, а также получить обещанную благодарность. Хотя Маринетт так и не поняла, когда это она обещала его отблагодарить — ведь это она придумала, как им выбраться! — но все равно принесла ему чай с круассанами с малиновым повидлом. Или когда он подкинул ее до дома, когда она поздно вечером возвращалась с дизайнерских курсов? Они распрощались у входа в пекарню, но когда Маринетт поднялась к себе в комнату, услышала тихий, но уверенный стук в окно. За ним довольно ухмылялся Кот, свесившись вниз головой, и согласившись уйти, только если она снова принесет ему «те замуррчательные круассаны с малиновым повидлом». Или когда за ней погнался очередной одержимый-повар, метающий ножи, и загнал ее в угол? Она не успела перевоплотиться, так что пришлось ждать другого удобного момента. Один нож полоснул ее сначала по щеке, потом другой — по руке, оставляя за собой длинный красный след. И именно тогда она увидела в глазах Нуара ярость. Чистую, ничем не прикрытую ярость, способную сокрушить все на своем пути. Она видела — он готов был в порошок стереть своего врага. Ей удалось скрыться, пока Кот отвлекал акуму, и перевоплотиться в ЛедиБаг, но даже после чудесного исцеления ее раны не исчезли. Кот, после боя пришедший к ней в дом навестить ее, помог их обработать, и она угостила его чаем и круассанами с малиновым повидлом. И они говорили, говорили и говорили, но в памяти отпечатался лишь его тихий, необычайно серьезный шепот: «Я испугался за тебя». А потом ему стали не нужны причины, чтобы приходить к ней. Он забегал к ней вечером, днем, после боя с акумой — она едва успевала вернуться к себе домой раньше, чем придет он. И если он не пришел, то всегда оставляла для него на террасе чашку чая и круассаны. Потому что знала — он обязательно придет, пусть и когда она спит, и не захочет тревожить ее сон. Потому что знала, что не может оставить своего Котенка без его любимых круассанов с малиновым повидлом. И она ужасно боялась того момента, когда ему станет известна правда. *** Он узнал о ее тайне в тот день, когда она не пришла на битву с Злолюстратором. Когда пришел вечером навестить ее и услышал, как она с кем-то разговаривает. С кем-то маленьким, летающим и красным в черную точку. Маринетт — это его Леди. Она всегда была рядом, стоило лишь обернуться, лишь присмотреться. Чем больше он сравнивал, тем больше замечал сходство между ними. Маринетт была также, как и Леди, уверена в себе, когда дело касалось какого-либо задания. Они обе выступали за справедливость, готовы были вступиться за слабых. Ее поведение менялось, лишь когда она разговаривала с ним, чем он был очень расстроен. Он, вероятно, ей неприятен, раз она постоянно убегает, мямлит и не смотрит ему в глаза. Это убивало. У него нет шансов. Его Леди, его милая Леди никогда не будет его. С тех пор он стал приглядывать за ней. Он не мог избавиться от этого, ему хотелось быть рядом с ней, делить с ней радости и горести. Он незаметно провожал, когда ей надо было идти куда-то в темное время суток. Следил за ней в школе, чтобы она не ударилась, не поскользнулась, не упала. Он хотел ее уберечь. И когда он увидел ее раны, оставленные акумой, он рассвирепел. Ярость затмила его разум, в голосе пульсировала лишь одна мысль: «Он посмел ранить мою Леди!». И когда потом он всматривался в ее синие глаза, смотрел, как смешно корчится ее носик, когда он проводил ваткой по ране, он знал, что больше никому не позволит причинить ей боль. Он стал навещать ее каждый день. Чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Просто чтобы увидеть ее. И она всегда встречала его радостной улыбкой и чашкой чая с круассанами​. Его любимыми, с малиновым повидлом. И он ужасно боялся того момента, когда ей станет известно, что он знает ее тайну. *** Он снова пришел к ней, довольно улыбаясь и облизываясь, как настоящий кот, чувствуя запах выпечки. И они снова говорили, говорили и говорили — она рассказывала ему о том, как прошел день, а он молча слушал, иногда вставляя шутки и каламбуры. Ближе к ночи на террасе стало холоднее, и она принесла из комнаты покрывало, укутав их обоих. Они сидели рядом и смотрели на звезды, совсем как в романтических кино, а он показывал ей созвездия — недаром ему преподавали астрономию на домашнем обучении. Она положила голову ему на плечо, поудобнее устраиваясь в их импровизированном гнездышке. Он смотрел, как она прикрывает глаза, а потом распахивает их, взмахивая длинными ресницами, как всколыхнулись от порыва ветра ее волосы, как шелестят ее губы, когда она открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает, передумав. Он наклоняется к ней, не в силах больше сопротивляться своим чувствам, и нежно ее целует. Она на секунду замирает, а потом отвечает с не меньшей нежностью. Он чувствует, как горят ее щеки, и ему очень не хочется отрываться от ее губ. Но нужно глотнуть воздуха, чтобы он снова мог завладеть ее губами, этими восхитительными, сладкими губами… — Кот… — Моя Леди… Три секунды. Ровно столько уходит у них на осознание того, что сказал Кот. Тот, осознав свою ошибку, набирает побольше воздуха, чтобы уверить ее, что он оговорился, что не собирался ее так называть… — Давно ты знаешь? — и из головы сразу пропадают все доводы и заверения, когда он встречает ее прямой, твердый взгляд. — С битвы со Злолюстратором, — отводя взгляд, признается он, — тем вечером я услышал, как ты разговариваешь со своей квами. Молчание. Он не решается поднять взгляд, боясь увидеть в родных васильковых глазах разочарование, боль предательства, недоверие и отвращение. — И… ты не разочарован? То, что это оказалась я? Он удивленно распахивает глаза, слыша неуверенный голос Маринетт. Она отодвинулась в сторону и спрятала лицо в руках. Разочарован? Нет, конечно нет! Как ей в голову могло такое прийти? — Мари… Ты самый чудесный, удивительный человек из всех, кого я встречал, — заверяет он ее, отрывая ее руки от лица. Она улыбается, и он снова ее целует, стараясь забрать всю её неуверенность, убедить ее в своей искренности, дать ей надежду, что он всегда будет рядом. Предупреждающе пищит его талисман, и он разрывает поцелуй, поднимаясь с колен и подбирая свой шест.. — А ты…? Он оборачивается к ней, дерзко и довольно улыбаясь и произнося лишь одно слово: — Завтра. Он подмигивает ей и уносится в темноту. *** Она просыпается​ с улыбкой на лице, на что Тикки лишь щурится и понимающе кивает. Позавтракав, Маринетт собирается в коллеж и выходит из дома. Коллеж буквально через дорогу, так что ей не нужно торопиться. Она тихо идет по знакомому пути, погрузившись в свои мысли, вновь и вновь возвращаясь к вчерашнему поцелую. Это было… так восхитительно, непередаваемо и незабываемо, что она готова улететь на седьмое небо от счастья. Вдруг руки в кожаных перчатках закрывают ей глаза, и она улыбается еще шире. Так мог сделать только один известный ей человек. — Кот. — Моя Леди. — Что ты здесь… Ой. Она оборачивается, чтобы щелкнуть его по носу за нападение со спины, но так и замирает, не произнеся до конца свой вопрос. Потому что за ее спиной стоит не Кот, а… Адриан Агрест? Она переводит ошарашенный взгляд на его перчатки, и он показывает ей кольцо, надетое поверх них. Она счастливо улыбается, и он заключает ее в свои объятия.