***
«Титры к финалу четвертого сезона» - Ну, что ж, дорогие заинтересованные и вовлеченные лица! Четвертый сезон официально завершен! Произнеся эту фразу слегка надрывистым, но воодушевленным голосом, Юлие Андем поднялась с дивана и, повернувшись к экрану спиной, оглядела комнату, казалось бы, изрядно переполненную количеством человек на каждый квадратный метр. Но это лишь «казалось бы». Каждый из присутствующих прошел с ней этот путь: кто-то с самого начала, кто–то присоединился чуть позже, переняв эстафетную палочку, кто-то пробегал мимо, а кто-то подавал воду и обмахивал полотенцем в особо трудные моменты. Результат на финише – их общая заслуга. Слезы подступили к глазам, а уши слегка заложило от оглушительных аплодисментов и несмолкающего улюлюканья таких разных голосов, словно она могла определить с закрытыми глазами, кто и откуда выкрикивал одобрительные гласные звуки вперемешку с её именем. «Королева сегодня необычайно растрогана» - пронеслось в голове Хенрика, ладони которого уже покраснели от интенсивных хлопков, а лицо, говоря простым языком, словно должно было «треснуть» сейчас от столь широкой улыбки. - Так–так, а теперь всем тихо, но ненадолго, лишь пока я зову к себе нашу прекрасную Иман, которая зажгла, черт возьми, этот сезон! Иди сюда, девочка, поздравим тебя как следует! Толпа снова взорвалась: все начали вставать со своих мест и, подняв руки вверх, аплодировали Иман с удвоенной силой, в то время как Ульрикке вместе с Юзефин, Иной и Лизой вынесли огромный торт, уставленный свечами-фейерверками. Помимо фирменной надписи «SKAM SESONG 4» на торте красовалась фигурка трона с восседающей на нем Саной, небрежно держащей табличку со своим именем: «SANA». Девочки принялись оживленно обсуждать с Иман увиденное, смеяться, отовсюду летели вспышки телефонных камер, желающих запечатлеть на память данное творение. - Офигеть, очень крутой торт! Надо будет его поближе рассмотреть, – Леа разглядывала получившееся изображение на телефоне, сделав глоток пива из банки, которую она держала в руках. Хенрик заинтересованно посмотрел на экран её телефона, недолго полюбовавшись получившимися изображениями, и вернулся к тем, что сделал сам. - Хочу, чтобы Иман начала есть торт с головы Саны – рассмеялся Хенрик, обхватив Леа двумя руками и слегка облокотившись на неё, поцеловал несколько раз в щеку. Леа рассмеялась в ответ на шутку Хенрика и, скрестив руки, положила их на его предплечья, прижимаясь сильнее своим хрупким телом. Далее шла благодарственная речь Иман за прошедший сезон, за ту работу, которую вместе с ней проделали все участники каста и команды, за доверие Андем и ту волшебную... нет, реальную историю, которую она позволила им показать. Доверилась, чтобы они её показали. Много аплодисментов, криков, шуток, послесезонных пламенных речей от представителей команды: как всегда, невероятная атмосфера. Исключением лишь было то, что все непременно сводилось к тому, что это был финальный сезон, из-за чего на сегодняшней афтерпати каста и команды сериала «Skam» было больше слёз, чем обычно. Официальная часть завершилась вдохновенной и благодарственной речью Андем, в которой она охватила не только свои мысли по поводу всего, что произошло за эти пару лет с ней, но и мысли всех, кто был задействован в проекте: она прошлась по каждому, не упустив возможности проявить свой саркастический талант, благодаря чему почти все смеялись сквозь слезы. -... ну, а теперь опускаем официальщину! Это особый финал сезона: это финал всего проекта! Так давайте же отметим это в самом настоящем стиле «Стыда»! Skål! – она подняла свой бокал вверх, и все последовали её примеру, вторя ей громким «skål» в ответ. Вечеринка в честь окончания сезона началась.***
- Передай мне косяк, - Марлон, облокотившись на раковину, протянул руку ко рту Хермана, который затягивался уже слишком долго. - Он просто хочет упороться еще сильнее, чтобы рассказать вам что-нибудь палевное про наш коллектив, а потом списать все на то, что он ничего не соображал, – рассмеялся Ченгиз. Все заливисто хохотали, пока Херман, откашливаясь, слегка толкнул Ченгиза в плечо. - Черт, это напомнило мне ту сцену из третьего сезона, которую мы снимали у тебя дома в ванной, - Тарьяй сделал глоток из банки и потянул второй косяк, который потом передал Ине. Он уселся поудобнее на краю ванной, отклонившись на прохладную стену. - Да-да, жаль, что тот пакет был ненастоящим, хотя я думаю, что Юлие напиздела, и это просто были её запасы, – Марлон затянулся сквозь смех, заведя толпу своей шуткой, после чего пошел ряд новых острот на данную тему, и все ребята, находившиеся в ванной комнате, еле дыша от хохота, принялись вспоминать различные сцены с участием «косяка» в сезоне. - Не знаю насчет вас, но нас с Тарьяй Юлие очень любила и давала побаловаться реальной дурью во время съемок сцен – одной рукой Хенрик забрал косяк у протягивающей его Ины, а другой покрепче прижал сидящую на его коленях Леа. Сквозь смех со всех сторон последовало протяжное недоверчивое «о-о-о», после чего Хенрика поддержал и сам Тарьяй: - Да-да, знаете, это как в семьях: есть более и менее любимые дети, так что простите, ребят – он развел руками и сделал очередной глоток пива. - Накурили на триумфаторов гюльруттен – отшутилась Лиза, а остальные весело подхватили это заявление и воодушевленно зааплодировали парням. Толпа продолжила оживленную беседу, покачиваясь от воздействия алкоголя в крови и дурманящего дыма, заполняющего легкие. Вообще количество людей в довольно узкой ванной комнате постоянно менялось: кто-то уходил танцевать, получив новую дозу «настроения», а кто-то как раз за ней возвращался. С начала афтерпати прошло уже несколько часов: позади осталось много пьяных конкурсов, речей, демонстраций талантов, но тем не менее, вечер все еще продолжался. - Адам, пошли, сейчас время ебашить твою песню, микрофон настроили уже, - Симо заглянул в ванную и сквозь практически непроглядную дымку рассмотрел огромную толпу. - Эй, пошлите все, ща Адам будет жечь, - он призывающе поманил всех рукой, и народ вслед за Адамом повалил из «веселой комнаты» навстречу концерту восходящей юной звезды. Хенрик с Леа встали не сразу с довольно удобного места на туалете, которое им повезло занять после того, как Карл с Кристиной и Сэсиль вышли из ванной. Леа обхватила обеими руками его лицо, пальцем поправляя слегка смазавшуюся краску под глазом, оставшуюся после конкурса. - Надо меньше плакать, тогда косметика не будет течь, - улыбнувшись и показав язык, она поцеловала Хенрика в мягкие пухлые губы. Он рассмеялся в ответ и, прижав её к себе сильнее, сказал, что в следующий раз, когда ему удастся снять её побои, он не будет плакать. Их губы сомкнулись еще несколько раз, пропуская вперед покидающих комнату людей. - Можно украсть твою даму ненадолго? – Марлон перебил их очередной поцелуй, слегка шатаясь, подойдя к нежащейся парочке. - Ладно, - усмехнувшись, Хенрик чмокнул Леа еще раз, обхватив её точеную фигуру своими длинными руками и прижав к себе еще сильнее. - Ты хочешь сейчас сделать те фотки, да? – повернув голову к Марлону, с интересом спросила она. - Ага, а то скоро мы будем больше не в состоянии, я вот уже почти все, – почесал затылок Марлон. - Идем тогда, - Леа обернулась к Хенрику, обняла его и сказала, что чуть позже позвонит ему, если не сможет найти. Ребята вместе с толпой вышли из ванной.***
- Халла? Ма-ам? Ты мня слышишь? Алло-о-о? – Хенрик завалился в ванную комнату, в которой, на удивление, никого не оказалось. Стоять на ногах, спустя еще один час и выпитый алкоголь, стало гораздо труднее. - Черт! Опять сорвалось, да что, блять, со связью?!- он накрыл унитаз крышкой и сел сверху, повторно набирая номер. Из того, что ему удалось услышать, он понял, что что-то случилось с техникой в кафе на кухне. Его мозг не мог соображать адекватно, но он сильно переживал за маму и пытался собрать все оставшиеся силы, чтобы скоординировать свои действия с телефоном. Набрав нужного абонента в очередной раз, он поднес телефон к уху, облокотившись на прохладный кафель цвета молока. - Хенрик? Слышно меня теперь? – на другом конце провода прозвучал обеспокоенный голос Сив. - Да, мама, привет еще раз, тут очень плохо ловит, видимо...Что там у вас произошло? -Хенрик отодвинулся от стены и, опустившись локтями на свои колени, свесил голову. Но на другом конце снова была тишина. - Алло? Мам? Да что ты, блять, будешь делать! – он уже хотел швырнуть телефон, но вовремя заметил потухший экран. «Разрядился?» - Бля, отлично, - он запрокинул голову и, тяжело вздохнув, собрался идти искать Леа, чтобы набрать маме снова. В ту секунду, как он нашел в себе силы встать на ноги, дверь в ванную резко растворилась, и в комнату ввалился Тарьяй вместе с извиняющимся Давидом. Хенрик заметил огромное красное пятно на белой футболке Тарьяй и, кажется, понял, за что извинялся Давид. - Меня Мари толкнула, - облокачиваясь на раковину из-за опьянения, произнес Давид. - Да все нормально, успокойся, просто надо это замочить немного, я думаю, её еще можно спасти, - Тарьяй перевел взгляд на Хенрика, с улыбкой вздохнув, оттянул футболку, показав «степень поражения». - Давид, если разливать, то с размахом! – отшутился Хенрик, глядя на еле держащегося на ногах Давида. - Тебе бы лучше подняться наверх, передохнуть...Помочь? - Нет-нет, я сам справлюсь, - Давид опустился на колени возле унитаза и приподнял крышку. Его вырвало. - Это тоже вариант, - Тарьяй сам слегка шатаясь, подскочил к другу, подняв до конца крышку унитаза и похлопав его по плечу. Давид бубнил что-то нечленораздельное, вызывая тем самым сдавленный смех у Хенрика с Тарьяй, которые, переглядываясь, решили помочь парню подняться и подвели его к раковине, включив прохладную воду и дав ему умыться. Продолжив бормотать что-то невнятное, Давид, отмахнувшись от помощи, покинул комнату, оставив двоих приятелей, обсуждающих произошедшее. - Черт, Тай, можешь дать телефон? Мой сдох, а у мамы в кафе что-то случилось, - Хенрик смыл «историю» Давида и, снова накрыв унитаз крышкой, уселся сверху. - Конечно, а что произошло? Все в порядке? – Тарьяй оторвался от пятна на своей футболке и залез в правый карман узких джинсов, доставая оттуда телефон, - Держи. - Спасибо! Сам не знаю еще: сначала долбанная связь, потом телефон сдох, вот, сейчас попробую еще раз узнать, - он включил телефон и увидел запрос на пароль. - Все тот же? 9924? - Да-да, а я пока попробую застирать этот пиздец, - Тарьяй взял какое-то средство с полки и, особо не вчитываясь в этикетку из-за опьяненного состояния, вылил немного густой жидкости на пятно, равномерно распределяя её и растирая тканью красноватый участок. Вода была не выключена после Давида, поэтому он, наклонившись, поднес футболку к крану и слегка намочил место загрязнения. - Успехов тебе, хотя вряд ли ты это отстираешь, - Хенрик, усмехнувшись, снова откинулся на кафельную стену, сзади со снисходительностью наблюдая за действиями Тарьяй, так как раковина находилась напротив. Пока шли гудки, он опустил свой вгляд чуть ниже подрагивающей спины, заострив внимание на одной упругой детали. Но это было, скорее, машинально, чем вызвано каким-то интересом. Тарьяй что-то рассказывал про то, как Давид умудрился его облить, но тут на другом конце провода ответила Сив. - Добрый вечер, это.. - Мам, привет, это я звоню тебе с телефона Тарьяй, потому что мой сел, рассказывай, что там. Пока Сив объясняла, что сработала пожарная сигнализация, так как на кухне началось небольшое возгорание, но они со всем справились в конце концов, не понеся никаких потерь, Хенрик успокоился и продолжил внимательно смотреть на Тарьяй, который, отряхнув мокрую футболку на себе, нахмурился, увидев, что ничего не изменилось, открыл выдвижной ящичек под раковиной и достал порошок. Он слегка присыпал им пятно сверху и немного похлопал по нему рукой, чтобы порошок «схватился». Он закрыл упаковку и начал убирать её обратно, но потом затормозил и другой рукой, порывшись в отделе, вытащил косяк, повернувшись к Хенрику с улыбкой на лице, при этом вопросительно вскидывая брови вверх. В ответ Холм, широко улыбнувшись, одобрительно покивал головой, попутно отвечая маме, что тут все хорошо и он перезвонит ей завтра. Тарьяй взял с полки чью-то забытую зажигалку и зажег огонь, подкуривая «сигарету» и затягиваясь довольно глубоко. На выдохе он протянул косяк Хенрику. - Спасибо, - договорив, Холм отключил вызов и протянул телефон Тарьяй, затягиваясь при этом новой порцией пленяющего дыма. - Не за что, - Тарьяй убрал телефон в карман и облокотился двумя руками на раковину, слегка присев на нее. - Наверное, нечестно, что мы тут вдвоем с тобой раскуриваем его, ни с кем не поделившись, - улыбаясь, сказал Хенрик. - Будь здесь еще кто-то, они бы тоже курили, но здесь никого, а идти за кем-то мне сейчас лень, да и моя футболка все еще грязная, - Тарьяй произносил это очень размеренно, от чего Хенрику стало смешно: они уже были достаточно «под кайфом», но судьба подкинула еще дров в огонь. Они разговаривали долго и о многом, или им так казалось. Музыка, сначала лишь слегка проникающая сквозь стены ванной комнаты, теперь звучала отчетливо и громко.***
- ...и когда я вышел, это был полный пиздец, я больше не хочу, - рассмеялся Тарьяй, заканчивая свою историю. Хенрик держался за живот от смеха, хотя эту историю он слышал не раз: - Черт, это, блять, как так можно же было? Я просто до сих пор не понимаю, - он говорил сквозь хохот, от чего Тарьяй рассмеялся еще сильнее, чуть не выронив косяк из рук. Сделав глубокий вдох, восстанавливая сбившееся дыхание, Хенрик встал и сладко потянулся, подойдя к раковине: ему захотелось помыть руки. Тарьяй не сдвинулся с места: лишь слегка повернув голову, опустил взгляд на руки Хенрика, намыливающие друг друга как страстные любовники. Странная ассоциация. Тарьяй отвел взгляд. - Мне не верится, что это финал, - произнес он, наблюдая за дымящейся самокруткой у него в руке. Хенрик, слегка шатаясь, восстановил равновесие и перевел взгляд на руку Тарьяй, держащуюся за раковину, на длинные пальцы, которые уже побелели от тяжести навалившегося тела. Затем он поднял взгляд на его длинные ресницы и полураскрытые глаза, следящие за дымом. - Да, я до сих пор, кажется, не понимаю, что не надо возвращаться к работе над следующим сезоном, - он улыбнулся и снова посмотрел на свои руки, которые уже давно были достаточно намылены, поэтому можно было теперь промыть их водой. - Хоть я и не с первого сезона с вами, я это чувствую, а что ты ощущаешь, чувак...Это, наверное, еще более странно, особенно учитывая то, что в этом состоянии нам все кажется странным, - подытожил Хенрик, слегка усмехнувшись. Он выключил воду и оттряхнул руки, глазами ища полотенце. Оно висело возле Тарьяй: почему-то он наклонился через него, чтобы достать полотенце, вместо того, чтобы протянуть руку за его спиной. Оба никак не отреагировали. Они говорили о будущих планах, о том, как важно развиваться дальше, как интересно попробовать себя в новой роли и что, по их мнению, может ждать впереди. - Да-а-а, и всего лишь то прослушивание... Кто бы мог подумать, что все обернется ТАКИМ образом, - Хенрик стоял, оперевшись обеими руками на раковину. В отличие от Тарьяй, он стоял лицом к зеркалу, а не спиной. - «Если я включу тебе мой плей-лист, и ты кайфанешь, то мы точно сработаемся!» Я помню, - весело съязвил Тарьяй, переведя взгляд на Хенрика. - Бля, и тот момент, когда заиграла та попсовая хрень, твое лицо надо было видеть! – Хенрик покачал головой и тоже заливисто рассмеялся, жестом прося Тарьяй передать ему косяк. Затянувшись, он запрокинул голову назад и выпустил дым вверх. - Я капец как был рад, что мне позвонили тогда. - Да, ты говорил. - Ты же там был не последней инстанцией. - О, нет, самой первой! - Не бери на себя много... - Это сущий пустяк! Оба не могли перестать смеяться. Состояние и атмосфера обязывали. Кто-то начал ломиться в дверь. «Эй, пустите, все туалеты заняты!» Возникла небольшая пауза. Тарьяй уставился на дверь так, словно был готов прожечь её взглядом. Хенрик заметил это. Слова полились сами собой. - Мне тут плохо, поищи другой туалет, не могу сейчас выйти, - вполоборота жалобно выкрикнул Хенрик, пытаясь перекричать музыку, которая, казалось, играет громче обычного. «Да блять!» Стуки в дверь стихли. Хенрик перевел взгляд на Тарьяй, а тот на Хенрика. Глаза в глаза. Невнятная пауза длилась недолго, пока их обоих снова не охватила волна смеха, словно это был прикол или розыгрыш года: они долго не могли успокоиться. - Фу-у-ух, что это было? – вытирая слезу, произнес Тарьяй. - Не знаю, - Хенрик, отдышавшись, поднес почти раскуренный до конца косяк к губам и как следует затянулся. Он перевел взгляд на Тарьяй: тот тоже смотрел на него. В голове было пусто: в его глазах он читал то же самое. Возникла очередная пауза, и никто из них не понимал, что с ней делать. Хенрик приблизил голову к лицу Тарьяй: тот сделал в ответ то же. Их губы находились запредельно близко друг к другу, но ни разу не соприкоснулись: Хенрик медленно выдыхал прохладный дым, который Тарьяй также внимательно ловил, не пропуская ни одной нити серой пелены. Закончив, Тарьяй вернулся в прежнее положение, закинув голову назад, выпуская «награбленное» на волю. - Это, действительно, круто, ну, ЧТО у нас получилось, - он снова опустил голову вниз, слегка улыбнувшись. – Мне трудно представить сейчас, что это мог бы быть один из тех двух актеров, которых Андем еще рассматривала, помимо тебя. - Что-о?! Она мне говорила, что только я покорил её во время кастинга! – Хенрик рассмеялся, но быстро заметил, что Тарьяй лишь слегка улыбнулся, отчего он тоже притих, оставив на лице легкую полуулыбку и передав ему косяк. *Он чувствует его, умеет подстроиться. Здесь точно нет камер? * - Я до сих пор помню, как мы снимали эту сцену в Рэдиссон, и эта команда Юлие напутствующим тоном: «А теперь распахните халаты!», - Хенрик расплылся в более широкой улыбке, продолжая наблюдать за Тарьяй, который усмехнулся от нахлынувших воспоминаний. - «Пора вам поменять позу!» - он спародировал Андем и перевел взгляд на заливисто хохочущего Хенрика. Они принялись вспоминать сцены: свои и не только, обсуждая смешные, грустные и неловкие моменты. Они проговорили очень долго, но опять же, может, им это лишь показалось. - Только сейчас понимаешь, что это все закончилось, - Хенрик оглядел потолок ванной и снова вернул свой взгляд на пушистые ресницы собеседника напротив. *Музыка стала еще громче: камера, наверное, где-то за спиной, не так ли? * - Да, - Тарьяй облизнул губы, смотря в одну точку. Неожиданно он одернулся и взглянул на почти выгоревший косяк в руке: он поднес его к губам и затянулся до конца. Затушив окурок об остатки влаги в раковине, он кинул его в мусорку у стены и повернулся к Хенрику. Но не придвинулся. Оба смотрели в глаза друг друга очень долго. Или им так казалось. Тарьяй медленно подался вперед, что в ответ сделал и Хенрик. Глаза в глаза. Которые в этот раз оказались прикрыты. Их губы снова оказались запредельно близко, но не касались друг друга. Снова дым: у одного цель – выдох, у другого – вдох. Когда дым закончится, они больше не смогут быть так близко. Все тянется медленно, как можно медленнее, оттягивая момент до предела, сами того не осознавая, они придвигаются ближе. Но ближе только одно. Их губы сначала слегка соприкасаются: дым по-прежнему между ними. В ванной комнате стало неприлично громко. Прикосновение ощущается все сильнее, постепенно дым связывает их в единое целое. Но ненадолго: теперь у одного цель – вдох, а у другого – выдох. Они не отстраняются друг от друга резко: напротив, медленно оставляют этот «контакт» и открывают глаза. Тарьяй глубоко вдыхает, ловя частички дыма, тяжело выдыхаемые Хенриком. Оба застыли, по-прежнему ища что-то в глазах напротив. Они не двигаются, но все еще находятся слишком близко. *Выключите уже камеру, ради всего святого. * Через мгновение Тарьяй опускает взгляд и отталкивается от раковины застывшими руками, придвигаясь ближе к Хенрику. Он вновь поднимает свои ресницы, открывая затуманенный взор болотно-зеленой радужки, практически вытесненной черными, как уголь, зрачками. Это был щелчок. Холм делает шаг в его сторону, накрывая вопрошающие губы поцелуем, он тяжело выдыхает носом накопившийся в легких воздух. Его руки, до этого вцепившиеся в раковину, как в спасательный круг, теряют надежду на спасение, перемещаясь на «объект потопления». Одной рукой он с силой сжимает его за талию, а другую резко запускает в золотистые кудри. Их губы жадно переплетаются, словно пазл, пытаясь найти нужное место. Он оттягивает Тарьяй за волосы назад, раскрепляя поцелуй, тяжело дыша прямо ему в рот, заставляя почувствовать тот пожар, что разгорелся внутри. Хенрик пытается удержать равновесие, но, взглянув на унесенное не ветром лицо Тарьяй, понимает, что здесь и речи не может быть о равновесии. Тарьяй приоткрыл глаза, водя носом по раскрасневшемуся лицу Хенрика. Его рука блуждает по волосам в до этого идеальной прическе, то и дело сжимая в кулак пойманные пряди. Они словно кукловоды: ведут головы друг друга, держа за бесчисленное количество ниточек. Вторая рука скользнула к тонкой талии, обрамленной легкой рубашкой, и притянула к себе с такой силой, что он снова был вынужден опереться на раковину, прижатый дополнительным весом Хенрика. Прерывистый вздох обоих от взаимного ощущения напряжения в области паха вскипятил еще сильнее коктейль из крови, алкоголя и легких наркотиков. Хенрик жадно впился в уже покрасневшие отвечающие ему губы, переплетаясь языками в несуществующем, но всепоглощающем танце. Тяжелые вздохи сквозь бесконечный поцелуй усиливались с каждым максимальным контактом их тел: его рука спустилась ниже: пройдя по бедрам несколько раз вниз и вверх, она поднялась к вызывающе обтянутым ягодицам, сжимая их каждый раз все усерднее и притягивая к себе, желая быть настолько близко, насколько это возможно. Он инстинктивно подавался бедрами вперед, еле-еле сохраняя долю контроля, через ткань ощущая возбуждение Тарьяй. Их дыхание сбивалось, переходя на хрип, когда они слишком интенсивно терлись друг о друга. Он вдавливал Тарьяй в раковину с нарастающей силой, на что тот делал ответные движения, обеими руками обхватив бедра Хенрика, не давая ему отступить. Затем он на мгновение переставил руки на раковину, не раскрепляя поцелуй, подтянулся, чтобы сесть на ее край. Хенрик поддержал инициативу и обхватил его за бедра, сжимая их еще сильнее, не давая упасть и еще больше чувствуя каждый изгиб подтянутого тела. Сердце буквально вырывалось из груди, мысли окончательно покинули голову, когда Тарьяй, снова запустив руку в волосы, второй начал направляюще подталкивать его за бедра в своем направлении, обхватив их сзади ногами. Единственной, сохраняющей рассудок в данный момент, была одежда, не дававшая перейти определенную «грань», после которой все может измениться. Измениться в худшую сторону. Оба это понимали и доверялись ей. Инстинктивно. Они буквально поглощали друг друга вспухшими губами и онемевшими языками, вжимались с такой силой, что в один момент тело вспомнило об опьяненном равновесии, и Хенрик, оступившись, повалился назад вместе с Тарьяй. Ему повезло приземлиться на тот самый туалет, сумев удержать и Тарьяй, который теперь сидел у него на коленях, с раскинутыми ногами и «неприкрытым вызовом» ниже пояса. Пауза была недолгой. Хенрик, тяжело выдохнув, придвинул к себе слегка дрожащее тело слишком близко, задевая собственное, сдерживаемое тканью возбуждение, от чего из груди предательски вырывается тихий стон. Тарьяй ловит его своими губами, продолжая так, словно забыв, что они оба сейчас чуть не упали. Он чувствует эти границы, через которые нельзя перейти, но думать об этом в данную минуту сложно. Он начинает, прижимаясь, двигать бедрами вперед-назад, от чего они все чаще отрываются от поцелуя, скорчиваясь от мучительного наслаждения, которому нельзя позволить обрести новую силу. Руки блуждают по спине и волосам: в ванной стало невыносимо жарко. Волосы прилипают к лицам друг друга, дыхание становится сухим и горячим, обжигая горло с каждым новым вдохом. Жар ниже пояса достигает предела, сводя с ума своей близостью и невероятной отдаленностью в одно мгновение. Они не прикасаются друг друга там, где не должны: есть пределы даже в такой ситуации. И это сводит с ума. Хенрик активнее подается бедрами вперед, щипая и сжимая Тарьяй от возбуждения, от обозленности, от желания. Запах порошка ударяет в нос, словно пытаясь отрезвить опьяневший рассудок. Они вновь отрываются от губ друг друга, заглядывая в глаза, переплетаясь ресницами и... Дверь в ванную задергалась настолько резко и сильно, что Тарьяй, пулей подскочив с Хенрика, отлетел к другому концу ванной комнаты, пока Холм, судорожно прикрывая рубашкой «накопленную энергию», чуть не упал на пол, но сумел удержать равновесие. Для них музыка снова стала тише. - Ребя-ят, пустите в туалет, ну, кто там, блять, уже так долго торчит? – это был голос Ульрикке. Парни перекинулись испуганными взглядами, тяжело дыша, ища ответа в ничего не понимающих затуманенных глазах друг друга. - Э-это я тут! Мне не хо-орошо... Я не могу сейчас выйти, - на этот раз Тарьяй взял на себя инициативу, проговаривая слова сквозь сбившееся дыхание. - Тай? Ну, пусти по-быстрому, пожалуйста-а! К тому же я там забыла свою сумку на полке, кажется. Оба моментально оглядели все полки и действительно обнаружили небольшую светлую сумочку возле тюбиков с различной жидкостью. - Я тебе вынесу её потом, сходи в другой туалет пока Но с той стороны двери больше никто не ответил. - У-ульрикке? - Видимо, она ушла, да? – тихо спросил Хенрик, все еще восстанавливая дыхание. - Видимо, -пожав плечами, ответил Тарьяй Оба отвернулись, чтобы нормально отдышаться. Мыслей в голове было странное количество: вроде ни одной, а вроде и слишком много. Глаза бегали по ванной комнате в поисках чего-то, что сможет отвлечь внимание или же, напротив, дать какую-нибудь подсказку к дальнейшим действиям. Но все тщетно. Внезапно они вновь перевели взгляд друг на друга: практически одновременно. Оба вздохнули так, будто хотели что-то сказать, но их внимание привлекло «неспокойное состояние» ниже пояса. Глаза бегали то вверх, то вниз, пока, наконец, не встретившись, спустя несколько секунд, парни не разразились в диком хохоте. Они не могли остановиться, периодически переглядываясь и смеясь с новой силой. Назвать странной эту ситуацию – это никак её не назвать. Успокоившись во всех смыслах и местах, они поправили одежду на себе, подошли к раковине, чтобы умыться и, облокотившись руками на прохладную белую керамику, взглянули друг на друга. - По-моему, переснимать не надо, да? – усмехнувшись спросил Тарьяй. - Мне кажется, с первого дубля все удалось хорошо схватить, - рассмеявшись продолжил Хенрик. - На монтаже сделают как надо, если что. - И музыку наложат! - Отличный отрывок будет! Улыбаясь, парни опустили взгляд. Немного поразмыслив, каждый о своем, они отошли от раковины и вновь посмотрели друг на друга. - Но эта серия никогда не выйдет, зря старались что ли? – улыбнулся Хенрик. - Те, кто должны были увидеть,- увидели, - помедлив, ответил ему Тарьяй, слегка подтолкнув плечом. Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Это длилось долго. На этот раз им вряд ли это показалось. Хенрик положил руку на предплечье Тарьяй, улыбнувшись, слегка сжал его и затем отпустил, направившись к двери. - Тогда не забудь попытаться отстирать свое пятно: у тебя там все еще порошок. - О, точно, я почти забыл об этом. Оба ухмыльнулись и в следующее мгновение отвернулись в разные стороны. Камера точно выключена: зеленый огонек больше не горит. Хенрик, выдохнув, открыл дверь и вышел из ванной комнаты в коридор, оставив Тарьяй наедине со стиркой. Всем спасибо. Все свободны.