Понедельник, 8:20 до полудня.
Будильник звенит так громко, что я морщусь. Пока я соображаю, где он, понимаю, что телефон валяется на полу. Видимо ночью случайно скинула его, махнув рукой. Глаза щиплет от несмытой вчера вечером туши. Я зачем-то тру их, усиливая боль. Наощупь ищу ванную комнату и пытаюсь убрать с ресниц это водостойкое безобразие. Когда у меня, наконец, получается, уже нужно выходить. Надо постараться оказать хорошее впечатление на учителей, ведь это мой первый день в новой школе. Я наспех чищу зубы и умываюсь холодной водой, чтобы немного взбодриться. Не думала, что с будильником, поставленным на такое раннее время, я умудрюсь опоздать. Не зря говорят: «Встаю рано, чтобы опаздывать без спешки». Замазываю небольшие синячки под глазами и почти что неаккуратно подвожу брови. Ресницы решаю не красить, потому что всё равно в итоге забуду смыть. Убираю волосы в хвост, сделав небольшой начёс. Оцениваю в зеркале свой внешний вид и отмечаю, что не так уж и плохо я выгляжу. Ищу в неразобранном чемодане вещи по принципу: «чем выше, тем лучше». Мне попадается юбка-полусолнце тёмно-синего цвета и светло-розовая блузка из шифона с рукавом две четверти. Погода за окном оставляет желать лучшего, так что снимаю со спинки стула тёплый кардиган. До выхода остаётся три минуты, и я хватаю с пола портфель, собранный со вчера (сама не понимаю, как я так). Пальто достаю из шкафа и наматываю на голову объемный шарф. Проверяю телефон в кармане и выхожу из дома, повернув ключ в замочной скважине пару раз. Сколько бы я не жила в Норвегии, никак не могу привыкнуть к такому суровому климату. Пусть на дворе и был всего лишь октябрь, ветер был пронизывающий. Удивляюсь, как я до сих пор не свалилась с температурой. Я съёживаюсь от нереально холодного потока и закутываю шею в шарф. Идти до школы остаётся минут пять, и всё внутри меня ликует, поскольку находиться на улице становится вообще невыносимо. Во дворе старшей школы мне встречаются лишь три или даже четыре человека — один из которых дворник, а остальные такие же школьники. Я поджимаю губы и, наконец зайдя в здание, довольно выдыхаю. Невольно провожу в голове параллель, сравнивая даже чересчур тёплую школу с противной улицей. Снимаю с себя пальто и оставляю его где-то на подобии гардероба. Я иду по школе, пытаясь найти нужный кабинет биологии, но понимаю, что мои мысли остались не здесь, в Тронхейме. Там остались мои друзья, и я постоянно думаю о них. В старой школе я проучилась лишь сентябрь, а потом моя мама решила, что мне проще находиться в Осло, да, и бывает она там, ну, в смысле, уже здесь, в столице Норвегии. Хотя, я сомневалась в словах матери по поводу частоты её пребывания где-либо, потому что большую часть своего времени она проводила в самолёте. Недавно мне пришла открытка из Монте-Карло, месяц назад — из Москвы (не знаю, что моя мать забыла в России, но она там была). Захожу в кабинет за две-три минуты до звонка и сажусь за свободную парту. Это, получается, третья парта первого ряда от двери. Я поджимаю губы и достаю из портфеля учебник и тетрадь по биологии. Признаться, я не очень её любила. Слушать о живой природе, конечно, безумно интересно, но и слушать о жизни червей, а потом смотреть на лягушку в разрезе — нет, увольте. — Привет, — слышу приятный девичий голос слева от себя и убираю сумку со свободного стула. — Я сяду здесь? — коротко киваю головой. — Я Нура, а ты? — Мун. Эва Мун, — я поправляюсь и внимательно смотрю на неё. Светлые короткие волосы, правильные черты лица и большие зелёные глаза. Однако меня привлекло не это, а пухлые губы, подчёркнутые ярко-красной помадой. Но, чёрт, как же гармонично это выглядело вкупе с бледной кожей и почти полным отсутствием румянца. — Прозвучало типа: «Бонд. Джеймс Бонд», — Нура смеётся, прикрыв глаза. Я улыбаюсь ей, и почему-то кажется, что мы с ней подружимся. — Ты как, любишь биологию? — мотаю головой, и мы с моей новой знакомой смеёмся в один голос. — Я тоже не особо люблю, но пони… — её прерывает звонок, -…маю, — шепчет она, когда в класс заходит учитель. Не думаю, что мне стоит рассказывать о том, какой неожиданностью стала для меня лабораторная работа. О том, что я чуть не обблевала всю парту, когда мы на пару с Нурой препарировали труп несчастной лягушки. Вы думаете все это делали? Нет. Нам и ещё нескольким ребятам досталась такая честь, и, боже мой, это было отвратительно, так что я опускаю подробности. Урок кончается, мы с Нурой снимаем лабораторные белые халаты. Она берёт меня за руку, и я еле успеваю захватить с собой свою сумку. Новая подруга — буду так называть — тащит меня в кафетерий. Я оглядываюсь вокруг себя, пытаясь запомнить короткую дорогу, а потом мы заходим в довольно большое помещение. Кафетерий очень светлый, и мне, кажется, уже нравится здесь находиться. Мы доходим до одного из столиков, где сидят две диаметрально противоположных друг другу по внешности девушки. Я вежливо улыбаюсь и приветствую их, помахав рукой. — Привет, — блондинка с длинными волосами подрывается с места и дёргает вверх-вниз мою руку в знак приветствия. Оторвёт, однозначно. — Я Вильде Хэлеруд, а это Крис Берг, — тараторит она, широко улыбаясь. — Я главная в нашем выпускном автобусе, а ещё я очень рада, что ты теперь с нами, — я еле-еле успеваю понимать эту девушку и лишь улыбаюсь. — Я Эва, объясните мне, что к чему? — глаза Вильде загораются, кажется, это её любимая тема. Она рассказывает мне сразу обо всём: кто с кем трахается, кто кого любит и какие учителя мужского пола самые сексуальные в этой школе. Конечно, Хэлеруд не выпускает из разговора описание популярных мальчиков из отряда Пере… Пеле… короче, кого-то там. Но тут снова звенит звонок, и я благодарю всех богов норвежского эпоса за то, что Вильде наконец-то замолчит. Хотя Хэлеруд была очень хорошей, судя по тому, как она себя ведёт со всеми новенькими, её болтливость немного раздражала. Прощаюсь с девочками до следующей перемены и иду наверх. У Нуры сейчас испанский, а у меня английский, так что, нам пришлось расстаться тоже. Чувствую руку на своём запястье и оказываюсь в подсобке. Улыбаюсь тому, кто меня сюда затащил и крепко его обнимаю. Юнас — это мой парень. Мы встречались ещё с тех времён, когда я жила в Тронхейме, а он здесь. Он гладит меня по волосам и прижимает к себе. Я чувствую, как в моей груди медленно разливается тягучее тепло. — Привет, принцесса, — шепчет он, наматывая на свой узловатый палец прядь моих волос. Я смущённо улыбаюсь ему и, приподнявшись на цыпочках, чмокаю его в губы. Юнас держит меня за спину и мягко сминает их в нежном поцелуе. Я провожу пальцами по его шее, он тяжело дышит и отстраняется. — Привет. У меня английский, кстати, но я на него не пойду, — игриво подмечаю я и мило улыбаюсь. Юнас подхватывает меня под ягодицами и сажает на стол, смахнув с него все моющие средства. Васкес закрывает дверь, провернув в ней ключ. Парень подходит ко мне, когда я кусаю свои губы. Я закидываю одну ногу на его талию. — Эй, у нас есть ещё полчаса, — шепчу я, наматывая на палец его непослушные кудри. Я тяжело дышу, когда Юнас проводит языком по моей шее и касается ладонью промежности…Вторник, 3:10 до полудня
Просыпаюсь от стука в окно. Я недовольно поднимаюсь с кровати и открываю его. Юнас появляется в моей комнате, крепко обнимает меня, дыша мне в волосы. Я пожимаю плечами и залезаю обратно под одеяло. Васкес фыркает. — Ты не рада меня видеть? — обиженно бормочет он, скрестив руки на груди. Я чувствую запах виски, когда он садится на корточки передо мной. Морщусь и отворачиваюсь в другую сторону. — Я сорвался из дома, чтобы придти к тебе, Эва, — Юнас пытается меня поцеловать, я отворачиваюсь и сильне закутываюсь в одеяло. — Юнас, господи, — я встаю с кровати, когда он всё-таки падает, и пытаюсь поднять его. Получается не очень, но я хотя бы пытаюсь, — где ты так напился?.. — парень бормочет что-то совсем невнятное о том, что я совсем его не ценю. Я всеми усилиями затаскиваю его на кровать и, сняв с него ботинки, укрываю пледом. Он сворачивается клубочком и сразу же засыпает. Перед тем, как я засыпаю, в моей голове проносится одна единственная мысль о том, что наша жизнь, кажется, меняется. И отнюдь не в ту сторону, которую хотелось бы.Пятница, 2:20 после полудня.
Запихиваю в шкафчик все учебники и ударяю по дверце кулаком, когда понимаю, что она не желает закрываться. Я не знала, что делать с тем, что всё было просто охуительно. Почему настолько? За последние несколько дней, не считая понедельник, я ссорилась с Юнасом пять раз (конечно потом следовали бурные примирения, но всё же, это были ссоры). И я не могу его винить, потому что в некоторых в действительности виновата я, но он тоже причастен к этому. Он в последнее время ведёт себя, как ребёнок, и каждый раз ищет лишние поводы для ссоры, либо для того, чтобы придраться ко мне или моему поведению. Например во вторник с утра Юнас решил, что я недостаточно сильно его люблю, раз не хотела целовать его, хотя он и был «всего-то» пьян. Вечером в тот же вторник я слишком долго не отвечала на сообщения, и он волновался. В среду я общалась со своим одноклассником и дала ему повод для ревности. В четверг на меня засматривались третьекурсники, что тоже повод. А сегодня я просто та Эва, но он не хочет, чтобы я менялась ради него и поэтому обиделся. Со стороны, скажете вы, это выглядит глупо. Но я отвечу, что и с моей стороны это тоже выглядит не слишком-то и умно. Я не могу не видеть в нём недостатки после каждой ссоры. Стараюсь быть лучшей для него, но получается, кажется, не очень. Я встречаюсь со своими девочками в коридоре совершенно подавленно-отвратительном настроении. Они обнимают меня по очереди, наверняка видят моё не особо хорошее настроение, но при этом не задают лишних вопросов. И за это я их ценю. Девочки хорошие, и я правда рада, что они встретились на моём жизненном пути. За последнее время к нам присоеденилась ещё одна девушка — Сана, с ней я сдружилась за пару минут, когда узнала, что мы интересуемся почти одним и тем же. Да и все мои новые подруги. Они понимают меня лучше, чем кто-то когда-либо. Но Юнас… тот человек, с которым я знакома столько лет, который, как казалось меня любит… Я расстроена, разочарована. Он… просто… я не могу подобрать слов, мысли путаются и я стараюсь не возвращаться к этой теме в своей голове. Мы заходим в кафе недалеко от школы. Все впятером заказываем мороженое. Никто не решается заговорить. Возможно, просто я была слишком разбита после всех этих, несерьёзных на первый взгляд ссор. Определённо какие-то мелочи, но каждая эта мелочь оставляла осадок в моей душе, которого за последнюю неделю скопилось слишком много. Этот осадок, будто бы был готов разрушать меня изнутри. Я не была особо против, пусть и это состояние было чуждо для меня. Хотя, я уверена, больше меня огорчало не то, что мы ссорились, кидали друг другу взаимные издевательства, а то, что он совсем не искал со мной встречи. Проходил мимо меня в школе и не пытался извиниться передо мной. Даже сейчас, когда все мои девочки весело болтали о школе, я думала о неизбежном конце наших отношений. Я всегда знала, что когда-то это настанет, но не думала, что так скоро. Я наверняка чувствовала к нему что-то, раз не могла расстаться. Возможно, это называлось любовью, я не знаю. — Мун, я не могу смотреть на твоё кислое лицо. Ты как будто съела восемь лимонов подряд не запивая, — начинает Вильде строго, но смягчается и продолжает: — Эва, милая, что случилось? Ты можешь нам рассказать… — Давайте поговорим об этом у меня дома, тут, кажется, слишком много ушей, — я поджимаю губы, — о чём вы говорили? Я так сильно была погружена в самобичевание, что не заметила, как упустила нить разговора, — пытаюсь улыбаться и засовываю в рот пару ложек клубничного — моего любимого — пломбира. — Я как раз недоговорила о том, что сегодня мы — я, к слову, кое-как выбила приглашения для нас всех — идём на вечеринку к Пенетраторам. А вы знаете, что такое Пенетраторы? Это море алкоголя, красивые мальчики-третьекурсники и крутая музыка на протяжение всей тусы, — наконец заканчивает Хэлеруд, облегчённо передохнув. — Скажите, что вы рады, или я зря старалась? — Вильде, мы правда рады, — Нура улыбается. — Так что, сейчас идём к Эве, а потом сразу туда? — У меня не получится пойти, — расстроенно говорит Крис, — сегодня я еду в Берген к своим родителям, так что никак. Я правда очень хочу с вами, но не могу, простите, девчонки, — девушка опускает голову и проводит языком по внутренней стороне щеки. — А ты Сана? Пойдёшь? — тихо говорит Хэлеруд. По ней видно, что она немного расстроена, ведь она старалась, выбивая для нас приглашения. Бакуш мотает головой в отрицательном ответе и потом добавляет, что ей надо будет идти в мечеть после четырёх вечера. Вильде окончательно опускает голову. За несколько дней нашего знакомства я заметила, что её очень легко обидеть, так и возбудить какой-либо идеей. — Ладно, тогда мы втроём оторвёмся за вас, — нарочито весело отвечает девушка, широко улыбаясь. Мы вместе кладём на стол пару крон — официанту на чай — и, выйдя из кафе, расходимся в разные стороны — Крис и Сана по домам, а мы с Нурой и Вильде ко мне.