Рон сидел на стуле возле койки Гермионы. Прошло уже полчаса, как на поле для квиддича своей быстрой походкой ворвалась МакГонагалл и сообщила, что на двух девочек напали. И одной из них была Грейнджер. Уизли всего тринадцать, но он просто уверен, что Гермиона та самая!.. Та самая!.. Его судьба! Ему больно видеть её такой бледной, напуганной и холодной. Хоть злой, хоть недовольной, но не… Но не
такой! Он просто держит девочку за руку и думает, что если бы она не пошла в библиотеку, такого бы не случилось. Надо было её остановить! Рон поглаживал её руку как тут к нему в голову пришла совершенно глупая идея. Он слегка наклонился к холодной, но живой статуе и прошептал:
— Я люблю тебя…
— Ага! Братец, я раскрыл твой секрет!
Рон резко обернулся. На пороге Больничного крыла стоял никто иной как… Один из близнецов Уизли. Широкая улыбка, веснушки, огненные волосы и голубые глаза. Это отличительные черты всего их семейства, но у Фреда и Джорджа по-другому. Их улыбка не пропадает даже в самые тяжёлые моменты, веснушки не тускнеют, волосы не перестают полыхать, а глаза всегда блестят.
— Джордж! Что ты здесь делаешь?! — Рон вскочил со стула.
— Во-первых, я, — Фред, — всё ещё улыбаясь он подошёл ближе. — Во-вторых, меня послали сюда за… Кое-какими травами, — Фред сделал паузу. — Я иду себе спокойно, никому не мешаю думаю о своём… Иду, иду, дошёл. Открываю двери Крыла, а ты сидишь с Грейнджер, держишь её за руку, а потом… Ты взял и признался статуе в любви! — Фред всплеснул руками, показывая всю обсурдность ситуации. — Возможно тебе в детстве родители так и не объяснили, малыш Ронии, но в любви надо признаваться не еде со статуей, а живым девушкам!
— Гермиона живая! Её… Её… Она просто окаменела! Её кто-то заколдавал! — в сердцах воскликнул Рон.
— Ты серьёзно? — старший Уизли посмотрел на своего брата, как на идиота. Но почему «как»? — Из всего моего монолог ты услышал только это?
Рон открыл было рот чтобы как-то возразить, но сразу же закрыл его, не придумав ничего.
— Ты же никому не расскажешь об этом?.. — тихо спросил мальчик пару минут спустя.
Фред усмехнулся. Почему-то все думали, что он не бывает серьёзным, не хранит обещания и что он злее Джорджа. Он не понимал, почему все так думают. Да, он шутник, ему нравится разыгрывать людей. Да, он часто ведёт себя как пятилетний ребёнок, но ведь это не значит, что он сплетник. Да и к тому же жестокий. Его всегда недооценивали, считали легкомысленным. Даже его родные.
— Знаешь… — Фред выныревает из своих рассуждений, — Я бы мог спросить с тебя что-то, но… Братья хоть один раз в своей жизни должны помочь друг другу. Без взяток.
— Ты… Правда ничего не возьмёшь в замен? — Рон уставился на брата, будто на его голове сидел паук и плёл паутину из его волос.
Фред рассмеялся:
— Ну как так можно! Мне опять никто не верит! — он подошёл к брату и положил руку ему на плечо, — Конечно, это забавно, что ты разговариваешь со статуей, но… Я Фред Уизли, мать вашу! Я всегда сохраняю обещания!
Рон впервые за эти 10 минут улыбнулся.
Ещё немного постояв, Фред решает, что ему уже пора. Он растрепал волосы младшего брата, развернулся и направился к массивным дверям. И только, когда он подошёл к ним, его окликнули.
— Фред! — гриффидорец обернулся, — Спасибо.
Парень улыбнулся и вышел за двери. Нет, никто не узнает, не должен. Счастье брата важнее, да, Фред? Плевать, что ты влюбился во второкурсницу с гнездом на голове, которая всегда готова отчитать тебя с братом. Плевать, что это, скорее всего, навсегда. Плевать. На всё. Ведь счастье ближних важнее, да, Фред?
****************
Летнее солнце жгло затылок и слепило глаза, на небе нет даже намёка на облака, а вокруг всё зелёное. К лету всё уже расцвело, восстановилось. Но погода слишком хорошая. Слишком хорошая, учитывая то, что было ещё два месяца назад. Серое небо, ни намёка даже на весну, обломки и кровь… Ровно два месяца назад… Битва за Хогвартс унесла с собой слишком много жизней, слишком много…
Рон брёл по кладбищу, расположенном недалеко от замка. Если бы его кто-то здесь увидел, то скорее всего удивился бы, ведь… Ему вроде здесь больше нечего искать, разве нет? Как же они ошибаются…
Сотни могил… Сотни могил аккуратно расположены недалеко от замка Хогвартс. Перед глазами мелькают знакомые имена: Колина Криви, Римуса Люпина, Нимфадоры Тонкс… Люди, боровшиеся за счастье остальных, пожертвовав своим. Люди, знающие, что такое страх, что такое боль, но всё равно идущие вперёд. Всё они здесь. И он тоже здесь, с ними.
Пара шагов, пара метров, задержанное дыхание, пелена слёз перед глазами, дрожь во всём теле. И вот Рон остановился перед той самой могилой, на которой никогда не вянут цветы, которая сильно отличается от остальных, казалось бы, похожих могилок, как и её заложник когда-то при жизни.
Ноги подкосились и Рон упал на колени перед надгробием Фредерика Гидеона Уизли. Слёзы душили, мешали чётко видеть. Он помнит, как пару недель назад они вместе с Чарли оттаскивали рыдающего Перси, который всё ещё винит в смерти брата себя. «Ведь если бы я не попытался пошутить тогда, то Фред был бы жив!». Но не его вина, что смерть забирает лучших. Из груди вырвался сдавленный всхлип. Сейчас он не может сдерживаться.
Frederic Gideon Weasley
01.04.1970 — 02.05.1998
Beloved
Son
and Brother
Рон провёл рукой по надгробию, по словами, по слову «Brother» которое вырезал он сам. Перед глазами пронеслась будто вся жизнь. Вот Фред и Джордж учат пятилетнего Рона летать на метле. Джордж решил немного встряхнуть Рона и толкает его, а мальчик не удержался и полетел, но Фред вовремя ловит его. Седьмой день рождение Рона, когда близнецы взорвали его праздничный торт ради того, чтобы «малыш Ронни попробовал наш торт», на который они копии несколько месяцев и на котором сами нарисовали эмблему Пушки Педдл. Одиннадцатый день рождение Рона, когда к нему вместо одного письма из Хогвартса, прилетело штук 7 громовещателей, потому что Фред и Джордж очень хотели поздравить своего младшего брата. Вот и первая поездка в Хогвартс, Рождество на 1 курсе, освобождение Гарри, остановленный матч по квидиччу, Больничное крыло, ширмы, окаменелая Гермиона… Битва за Хогвартс, бывший министр магии, смех Фреда, стена, крики, пыль, рыдающий Перси и вечная улыбка, застывшая на гудах Фреда.
Рон стиснул зубы, чтобы не закричать на всю округу. Дрожащей рукой он достал из кармана свою волшебную палочку и взмахнул ею. На правом углу надгробной плиты появился венок из жёлтых одуванчиков, которые Фред всегда ассоциировал со своей семьёй, но сейчас Рон ассоуиирует их с ним.
— Спасибо, Фред… — голос охрип и дрожит, слёзы мешают видеть, словно не хотят, чтобы он видео могилу брата. Руки дрожат, когда он потянулся поправить венок, а губы непроизвольно дёрнулись в улыбке от некоторых воспоминаний. — Спасибо, что ты был моим братом, и сохранил обещание… — уже не сдерживаюсь, Рон открыто всхлипывал, смотря на вырезанные имя брата. — Только вот жаль, что твои слова оказались правдой…
Фред был единственным человеком, который знал о чувствах Рона к Гермионе, и единственный Уизли который не увидел их вместе... 
