Моя

Мы снова одни. Остаемся одни так часто, что я начинаю привыкать к тому, как сильно начинает биться мое сердце в твоем присутствии. Забавно. По классу, в котором мы находимся, раздается чудесная мелодия. Так люблю, когда ты играешь на фортепиано. Почему я все еще здесь? Сколько можно мучить себя? Я уже почти развернулась, чтобы выбежать, как ошпаренная из класса, но вдруг услышала тихое: "Катя, подойди ко мне." Как давно ты перестала играть? Когда успела пересесть на другое место? Давно ли наблюдаешь за мной? Я сглатываю и медленно начинаю идти к тебе. Каждый шаг такой тяжелый, будто ноги налиты свинцом. Что ты хочешь? - Что? - спрашиваю я и удивляюсь тому, что мой голос прозвучал ровно. Почти. Ты вдруг смотришь на меня. Боже, какая ты красивая... Длинные белоснежные волосы слегка растрепаны, на щечках едва заметный румянец, небольшие губы сильно искусаны. Милая моя, ты нервничаешь? - Что? - снова спрашиваю я, так и не дождавшись ответа. Ты просто берешь меня за руку, и я все понимаю без слов. Мне нужна секунда, чтобы впиться в твои губы и сжать в кулак мягкие волосы. Ты открываешь рот от шока, чем я тут же пользуюсь. Наши языки будто танцуют танец смерти, я, уже не стесняясь, вдруг усаживаю тебя на парту и встаю между твоих ног. Черт, возбуждение все больше нарастает, как же сложно сдерживаться... Я ведь могу себе позволить чуть больше? Ты разрешишь мне? Я медленно поднимаю руку и аккуратно кладу ее на твою грудь, чуть сжимая. Ты тихонько стонешь, и это окончательно рвет мне крышу. Я стараюсь как можно быстрее расстегнуть пуговицы на твоей блузке, все так же боясь поднять на тебя взгляд. Но ты, будто читая мои мысли, вдруг берешь мои руки в свои, и глядя прямо в глаза говоришь: - Не бойся меня, - твои глаза такие пьяные, губы распухли от поцелуев, самая красивая. Я больше не боюсь. Справившись с пуговицами, откидываю куда-то в сторону полупрозрачную ткань. Привычным движением расстегиваю лифчик, и он летит к блузке. Я тут же припадаю губами к маленьким розовым соскам. Обвожу каждый языком и целую небольшую родинку на правой груди. Все это так мучительно медленно, что я чувствую твою злость. Ты такая милая, когда злишься. Встаю перед тобой на колени и снимаю с тебя босоножки, затем джинсы. Видно, что тебя начинает это немного пугать, но мне уже все равно, я слишком долго терпела. Слишком долго желала. Отодвигаю тонкую ткань трусиков и касаюсь языком тебя там. Ты откидываешь голову назад и громко стонешь. Хочешь поиздеваться надо мной? Я несильно шлепаю тебя по попе, как бы давая предупреждение, что не следует здесь кричать. К счастью, ты понимаешь меня и зажимаешь себе рот рукой. Умница. - Чертовы трусы... - ругаюсь я, и вышеупомянутая ткань уже лежит на соседней парте. Я закидываю твои ноги себе на плечи и впиваюсь "поцелуем" в твою промежность. Обвожу бесконечное количество раз языком клитор, одновременно с этим глажу дырочку, не проникая внутрь пальцами, ведь ты еще невинна. Такая мокрая. Не удержавшись, проталкиваю язык в тебя. Это длиться совсем недолго, но, видимо, этого хватает, чтобы ты закончила. С приглушенным стоном, ты сжимаешь меня в себе и тут же, расслабившись, откидываешься на парту. Ноги отказываются меня держать, и я опускаюсь на стул возле тебя. До меня резко доходит, что ты лежишь голая на парте, а в класс может кто-нибудь зайти. - Эй, просыпайся, - я касаюсь пальцами твоего лица. - сюда может кто-нибудь зайти. И вообще, пора бы сваливать. Ты сразу же понимаешь меня и уже через десять минут, мы, взявшись за руки, идем на автобусную остановку. Уже стемнело. Гуляет легкий летний ветерок, обдувая нас своей прохладой. Вижу, что замерзаешь и, игнорируя все твои возражения, отдаю свою кофту. Ты на секунду поднимаешь на меня взгляд и тут же опускаешь его, говоря, что вернешь завтра эту чертову кофту. Я, убедившись, что поблизости нет людей, легонько чмокаю тебя в губы. - Т.. ты что творишь?! Мы же на улице! А если... - но, кажется, заметив мой счастливый взгляд, ты улыбаешься и неожиданно для меня спрашиваешь: - Ну что, останемся завтра... позаниматься? Я негромко смеюсь и отвечаю: - Смотря, как будешь себя вести. Ты киваешь, и оставшийся путь мы идем молча, но эта тишина ничуть не напрягает. Каждый чувствует себя в своей тарелке. Что будет дальше? Будем ли мы вместе? Или это вообще мой сон? Или я давно лежу в психушке, потому что сошла с ума? Я не знаю ответы на эти вопросы, но, надеюсь, что ты дашь мне эти ответы.