Я ушел, а ты осталась. Приходили, обещали Генералы разных армий Все звезды в небесах… Я ушел, а ты осталась, Ты найдешь свою звезду Лишь в моих глазах. Сергей Брикса «Солдат любви»
Он ушел. Наверное, навсегда, но ничего нельзя сказать точно, особенно теперь. Да и не надо ничего говорить, достаточно знать. Я не знаю и не говорю об этом, но мама догадывается. Когда-нибудь тот самый разговор случится, но это будет потом, а сейчас… надо ждать. И жить. Первую неделю после ухода Джинга я обижалась. На него, за то что оставил меня. На маму, которая слишком долго не могла преодолеть пропасть между нами и не замечала меня. На Ангостуру, который прилип ко мне, как банный лист и очень надоедал своим заботливым присутствием. На весь мир, за то что он есть. Потом обида резко закончилась, и на ее место пришла тоска. Глухая и черная. Она давила, душила, выворачивала наизнанку. Я хотела к нему, хотела быть с ним, и готова была даже умереть, чтобы бесплотным духом сопровождать любимого. Погрузившись в этот мрачный омут, я совсем потеряла желание что-либо делать. Есть не хотелось, спать тоже, все разговоры заканчивались «Отвалите от меня, надоели!». Своим полумертвым видом я распугала всю прислугу, а врачи разводили руками, дела сердечные — не их тема. Так я промучалась еще неделю. Закончилась полоса тоски ожидаемым, но все равно не очень приятным образом. В отношениях с мамой была еще некая скованность (еще бы ее не было — почти тринадцать лет не общались нормально), поэтому она иногда принимала немного странные для меня решения. Одним из таких решений оказалось пригласить к нам какого-то не то психолога, не то гипнотизера, чтобы он избавил меня от душевных мук. Ну и вот, как пришел этот «избавитель» (да не так себе, а весь такой из себя), так и ушел, вернее со свистом вылетел, а стража у ворот еще и пинка для ускорения дала. Этот фрукт еще в начале сеанса прошелся по мне масляным взглядом рыбьих глаз на выкате, а потом попытался меня загипнотизировать, чтобы я сама в его похотливые ручки прыгнула. Не прокатило. То ли он плохой гипнотизер, то ли я такая устойчивая, то ли чувства во мне не позволили себя исторгнуть или как-то изменить. Но, так или иначе, извращенец с изрядно подмоченной репутацией и подбитым достоинством (и в прямом, и в переносном смыслах), был бит мордой об стену, лишился права на въезд в Зазу и в глазах мамы прочел обещание, что если только он попробует мстить или разглашать… Подозреваю, что он даже мысли такой не допустит. Третьим этапом моих «отношений» с Королем Воров была злость. О-оо, как я злилась! Была перебита треть всей декоративной посуды (до кухонной, добраться не успела), манекены в тренировочном зале превратились в прах, и сам зал пришлось трижды восстанавливать из руин. Мой любимый меч оказался затуплен и уже крошился, а я даже не пыталась заглушить злость. Мне хотелось злиться, хотелось крушить все на своем пути. А потом пойти, найти этого вундеркинда в желтом плаще и посадить его на цепь, чтоб не сбежал еще раз. А если сбежит… Что ж, его проблемы. Оказалось, что если кого-нибудь как следует избить, то злость, сжигающая меня изнутри, затухает, и я возвращаюсь в адекватное состояние. Особенно хорошо было бить Ангостуру. Надоедливый парень сначала скулил и падал от одного тычка, а однажды неумело, но достаточно хорошо блокировал мой удар и даже попытался контратаковать. Конечно, потом он долго извинялся, но мне в голову пришла идея. А почему бы не сделать из этой размазни нормального воина и телохранителя? Потому что непонятно, кто из нас кого защищает. Сказано — сделано. Под молчаливый одобрямс деда, Ангостура под моим бдительным присмотром прошел курс молодого бойца, усиленно тренировался и оттачивал приемы рукопашного и клинкового боя. Вскоре он вполне мог сносно защищаться, при условии, что я била не в полную силу. За всей этой возней я как-то позабыла о злости на Джинга. Точнее, легкое недовольство осталось, но уже на себя — как можно быть такой эгоисткой? Как я могу навязывать свои желания другому, вообще незнакомому человеку? Тем более, что буря чувств может кончится в любой момент, и тогда (я этого очень боялась) окажется, что все это — простая юношеская влюбленность и ничего более. Осознав простую истину и раз за разом обдумывая ее, я сама не заметила, как снова увязла в бесполезных размышлениях. Можно было просто подойти к маме, в конце концов, это именно ее забота — объяснять дочери отличие любви от влюбленности, и как с этим бороться, но тут взыграло непомерное упрямство. Я хотела найти правду сама, поэтому приняла решение подождать — если пройдет, значит не истинное чувство, а лишь мимолетная эмоция. Нет смысла детально описывать полгода, прошедшие в раздумьях, периодических метаниях и повседневных заботах. Отношения с мамой наладились, стали привычны постоянные балы и отказы, которые получали все кавалеры, просившие мой танец. Сначала все недоумевали, потом кто-то начал распространять слухи, что мадемуазель Стир дала обет безбрачия или что она умеет танцевать только на арене с мечом в руках, еще какие-то домыслы… Никто не желал верить очевидному — я ждала одного человека. Только его. Через полгода мы с мамой все же поговорили. Она спросила, что со мной такое, и не связано ли как-то мое состояние с неожиданным появлением, а потом таким же исчезновением их Зазы Короля Воров. — Он что-то тебе сделал? — мама всерьез озаботилась моей проблемой, поэтому я поспешила ее успокоить. — Нет, что ты. Все дело во мне. Я никак не могу понять, люблю я его, или нет. Ой… — давно заготовленная фраза вылетела раньше, чем я ее осознала. Лицо загорелось, но мама только улыбнулась. — Понятно. Ты не можешь отличить влюбленность от любви? — Нет, это-то как раз возможно, но… Что, если это действительно легкое увлечение, а он любит меня по-настоящему? Или я буду любить его всю жизнь, являясь одной из многих? Как вообще можно с этим жить?! — последнее было просто криком души. Похоже, стоило поговорить с мамой раньше. Глупая, упрямая Стир… — Хочешь, я расскажу, как мы с твоим отцом начинали нашу супружескую жизнь? — спросила она. Я кивнула, хотя и не уверенно, ведь мама раньше всегда избегала темы отца. — Меня выдали замуж по расчету. Его, впрочем тоже, но не это главное. Я с самого первого дня, с первой секунды замужней жизни возненавидела его, и всеми силами это показывала, конечно, когда никого постороннего не было. Особенно меня злило то, что он относился ко мне со всем вниманием, не настаивал ни на чем и даже не спал со мной, понимая, что мне это противно. А я из этого его поведения делала самые неожиданные и неприятные выводы. Накручвала себя все больше, пока однажды отец не вызвал меня к себе и не приказал зачать ребенка, которому он мог бы передать трон. Я долго упиралась и даже обещала покончить жизнь самоубийством, но спорить с твоим дедом было бесполезно. Херес тоже это понимал. Тут мама прервалась, чтобы взять вышивание, и продолжила рассказ только когда шелковая нить ровными стежками легла на канву. — Потом ничего не изменилось, только теперь я носила под сердцем его часть — тебя. И только потом, когда во время родов появились осложнения, я увидела, насколько сильно он меня любит. Пожалуй, только это, и нежелание оставлять новорожденную тебя, и заставило меня перебороть болезнь. Шесть лет мы прожили в том теплом чувстве. Шесть счастливых лет… — она подняла на меня влажные глаза, — Понимаешь, Стир, любовь — это на для себя. Когда любишь, по-настоящему любишь, ты живешь для любимого человека. Любовь это не яростное, обжигающее пламя влюбленности, это глубокое, неуничтожимое чувство тепла. Оно будет с тобой всегда, в мелких повседневных заботах, радостях и бедах. В любви нет места жесткому желанию. Если ты действительно его любишь, то тот пожар эмоций потухнет, превратившись в мягкое ласковое пламя, и даже пятьдесят лет пролетят, как пять минут, с расстояния, какими бы они ни были, не станут существенной проблемой. Твои чувства только усилятся, а он… Есть такая мудрость: «Если любишь, отпусти. Твое — само вернется, нет — и ладно». Твое решение за тобой. После того разговора прошло два года. Дикий сумбур во мне и правда утих, но ничего нового не возникало. Совсем. Это меня сильно опечалило, но я решила продолжать еще. И вот однажды, далеко не прекрасными воскресным утром мама предложила мне, такой хмурой и рассеянной, немного развеяться, а именно, прокатиться с дипломатической миссией в Бора-Бора, город-государство — центр моды. Подумав и решив, что терять мне все равно нечего, я согласилась. И поехала уже на следующий день. Ангостура отправился со мной в качестве телохранителя и менеджера. За два года тренировок парень вытянулся, стал шире в плечах, возмужал, одним словом. Теперь он был выше меня на голову, и догнал по силе. Похоже, он действительно стол воином — от прежнего мальчишки-стонотика не осталось даже напоминания. А еще он по-прежнему носит маску, только другую. Оскалившая клыки рысь очень ему подходит.***
Бора-Бора оказался большим, ярким и… слишком шумным городом. Толпы людей (и нелюдей), в разноцветных одеждах всех размеров и фасонов, музыка, постоянно мельтешащая перед глазами реклама, множество диссонансных запахов… От всего этого у меня дико разболелалась голова, поэтому встреча была не очень дипломатической, но обе стороны разошлись бортами, и оставшуюся неделю я посвятила пополнению гардероба. Бедный Ангостура сопровождал меня во всех походах по магазинам и играл роль вьючного животного, но не жаловался, понимая, что мне надо развлечься. На третий день, отдыхая о летней жары в одном уютном и, главное, прохладном, кафе, я краем уха услышала новость, которую никогда не напишут в новостях: Король Воров пообещал украсть Наряд Невесты Полночного Солнца (и кто такие непонятные и пафосные названия придумывает?). Зачем парню женские тряпки, никто не понял, но охрану усилили, а в городе поднялся тихий хаос. Но Джинга им точно не найти, только если этот его напарник, Кир кажется, заявит на главной площади: «Вот он, Король Воров! Он ищет невесту, поэтому решил украсть платье!»… Я поняла, что мысль была какая-то нездоровая, и попросила телохранителя отвести меня в гостиницу. Первую половину пути я честно прошла на своих двоих, но потом все вокруг покачнулось и дальше Ангостуре пришлось тащить меня на руках, потому что потеряв сознание, мало кто может идти самостоятельно… Оказалось, что жара пагубно на меня влияет, поэтому из номера я выползала теперь только под вечер. Наверное, именно поэтому я своими глазами видела, как Джинг с каким-то черно-белым свертком в руках крышами удирает от толпы полицаев. Как всегда спокойный и уверенный, наглый и задорный, свободный Король Воров своим появлением снова нарушил мой душевный покой. Вот как можно изображать веселье, когда в глазах такая тоска и одиночество? Почему этого никто не видит? — КИР РОЯЛ!!! — о, его ворон тоже здесь. Да, теперь они точно справятся и наведут тут шороху. От щепок разбитого зеленой огненной бомбой навеса меня закрыл собой Ангостура, а потом решительно потащил в гостиницу, заявив, что нечего снова путаться с «этим проходимцем» (но по глазам вижу, что он все еще восхищается Джингом). На следующий день мы уехали, а Бора-Бора растерял больше половины своего шика. Король Воров украл и моду…***
Уже дома я поняла, что что-то внутри меня изменилось. Долго пыталась нащупать это «нечто», но ничего не выходило. Что-то было не так. А именно: отсутствовала тянущая пустота, давно сидевшая внутри горьким комом, словно зубная боль, не дающая покоя даже во сне. Она была всегда и вдруг исчезла. А ее место… Сердце забилось чаще, а в ушах появился напряженный звон. Теперь в груди тлел неяркий, но ровный огонек. Он тихо щекотал глаза, отчего по щекам побежали слезы, дарил ощущение покоя и абсолютного счастья, что да — действительно люблю. Мне так и не удалось в так ночь уснуть, и я до утра щедро орошала подушки слезами (хотя, казалось бы, с чего?), провалившись в беспокойную дрему лишь за пять минут до подъема. На завтраке я сидела красноглазая, с опухшим носом и большими подглазинами, вся в пыли, потому что долго колотила подушку. Этакий пыльный енот-вампир с голодухи. Естественно, мама поинтересовалась, что со мной произошло. До не еще не дошла новость, что в Бора-Бора был Король Воров, и что я его видела. — Все в порядке, мама. Теперь все в порядке. — Я совершенно счастливо улыбнулась. Мама, кажется, что-то поняла, но виду не подала и завтрак продолжился. Весь день я отсыпалась, чтобы целый месяц трепетно ощущать, как слабый огонек разгорается все сильнее, но не обжигает, а греет уютом и уверенностью, что все будет хорошо, даже если не будет ничего. Оказалось, что будет. Я стала замечать, что мама как-то не так себя ведет. Она часто замирала, задумавшись о чем-то, иногда улыбалась мечтательно и не к месту, отвечала невпопад. От намеков виртуозно увиливала, а прямо задать вопрос я не решалась. Наконец, мама решилась и однажды я обнаружила в обеденном зале еще одного человека. Высокий смуглый шатен с ясным голубыми глазами сидел по правую руку от кресла мамы и выжидательно глядел на меня. Мама тоже смотрела — и в ее глазах я заметила отчаянную надежду и затаенный страх. — Стир, познакомься, это Узвар. — она немного замялась, поэтому мужчина взял разговор в свои руки. — Юная леди, я люблю вашу мать и хочу сделать ей предложение. — на этих словах бледные щеки мамы слегка порозовели, — Но сперва хочу узнать, как вы к этому отнесетесь? — Он тоже надеялся и боялся. — Вы счастливы вместе? — Я пытливо осмотрела эту пару. Они переглянулись и решительно канули, а на мои губы сама собой вылезла широкая улыбка, — Так в чем проблема? Я буду рада иметь брата или сестру. Теперь краснели оба. Словно не взрослые люди, а подростки, которых застукали за первым поцелуем, честное слово. Мне стало весело, но я не засмеялась, быстро доела и исчезла из зала, чтобы не смущать голубков еще больше. Сама я уже давно знала, чего хочу. Осталась узнать, чего хочет он.***
Светильники едва-едва разгоняли вечерний полумрак в коридорах, а углы наполнились глубокими тенями. Было тихо, весь дворец готовился ко сну, но по коридорам все еще сновали туда-сюда слуги, но и те встречались довольно редко. По коридору шла высокая девушка с длинными серебряными волосами, и такими же глазами. Ее легкое шелковое платье в пол мягко шелестело и струилось в неровном свете свечей. Глаза девушки были полуприкрыты, но даже в кромешной тьме она нашла бы дорогу в свою комнату. Она слишком хорошо знала эти коридоры. День был насыщенный и какой-то слишком сумбурный, поэтому голова гудела, а мысли разбегались, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Стир уверенно шла в свою комнату, но делала это машинально, думая совсем о другом. Сегодня — особый день (но тут уж с какой стороны посмотреть. Прошло ровно пять лет с того дня когда ее первый поцелуй украл Король Воров, а потом исчез, оставив в напоминание о себе приятную сладость на губах и запах свободы, а в ее шкафу до сих пор висит его желтый плащ, от которого пахнет чем-то цветочным. Пять лет она ждала его, но завтра… Все станет по-другому завтра, когда она… — Альми, смотли, какой у меня зулавль! — мальчик двух лет от роду с темно-рыжими волосами и серебристо-голубыми глазами вприпрыжку подбежал к наследной принцессе Зазы, размахивая бумажными журавликом. Стир присела на колени перед малышом и ласково его обняла. Спросила, совершенно не обращая внимания на застывшего в конце коридора слугу в маске: — Какой красивый! Ты сам его сделал, или папа помог? — мальчик гордо кивнул. — Папа только подсказал, я сам. А ты плоситаес мне сказку на нось? Альми? Стир замерла, когда слуга в конце коридора, вцепившись одной рукой в волосы, быстро прошел мимо нее. Волна воздуха принесла запах луговых трав, грозовой свежести и дорожной пыли. Этот запах она никогда не забудет. Запах свободы. Его запах. Девушка поднялась, прижимая к себе мальчика, который с недоумением смотрел то на нее, то на странного человека, быстро уходящего прочь. — Джинг… — только и сказала Стир, не то спрашивая, не то утверждая. Человек остановился. Было видно, как на спине, под ливреей напряглись мышцы, как сжались кулаки. Он медленно обернулся. Оказалось, что маска все та же — кот с широченной улыбкой о уха до уха. Джинг — теперь сомнений не было — небрежно стянул маску и сунул ее в карман. Подошел ближе и своими серебристо-серыми, как грозовое небо, глазами внимательно посмотрел на принцессу. Секунды три молча изучал ее лицо, потом перевел взгляд на мальчика, которого принцесса держала на руках. Сходство было слишком велико, чтобы быть совпадением. В грозовых глазах отразилась боль. — Что ты здесь делаешь? — задала закономерный вопрос Стир, заметившая перемену в лице любимого. Джинг слегка дернул головой (нестриженные черные лохмы качнулись и растрепались еще больше) и выдавил улыбку. — А что, нельзя проведать любимую принцессу? — слух зацепило «любимую», но здравый смысл тут же шикнул на робкую надежду, и выдал свое: — Тебя долго не было. Здесь многое изменилось. — на лице собеседника принцесса просто прочитала «Я заметил». За окном громыхнуло, синяя вспышка осветила коридор, наполнив его ломаными тенями. — Ты вышла замуж? — все же спросил Джинг. Стир легко улыбнулась. — Нет. Мама вышла. Это мой брат, Фидель. Познакомься, Фаль, это тот самый Король Воров, про которого я тебе рассказывала. Правда, он немного вырос и не напоминает теперь брошенного котенка, но я уверена, что он все такой же безбашенный искатель приключений. — на лице Джинга отразится шок. — А где Кил? — спросил Фидель, рассматривая волосы Короля Воров (скоро он потянет к ним руки и тогда…). — Кир? А, он решил остаться в кухне. — махнул рукой парень, нет, молодой мужчина и снова посмотрел на Стир. — Значит, ты все это время ждала? — он и сам знал, что да ждала. И, видимо, дождалась. Стир кивнула, глядя на окно. За стеклом шел дождь, сверкали молнии, ветер трепал флаги и раскачивал вывески. Было бы забавно, приди Джинг к ней чуть позже. Наверняка он был бы мокрый и взъерошенный еще сильнее, чем обычно. Наверняка хлюпал бы носом и смешно чихал, а с волос холодная дождевая влага текла бы на мягкий ковер. Она предложила бы ему плед и чашку горячего какао, какое сама пила в детстве, и усадила бы в глубокое кресло у камина… — Фаль, беги к папе, мама скоро придет и расскажет тебе сказку. — принцесса спустила брата на пол. Мальчик оглянулся. — А ты? Альми, давай лучше ты лассказес! — девушка покачала головой. — Не сегодня. Мне же нужно узнать у дяди Джинга, какие еще сокровища он нашел, чтобы рассказать потом об этом тебе. Все, беги. И скажи маме, чтобы не волновалась. Фидель убежал, а Стир с Джингом двинулись по коридору. — А чем ты занимался эти пять лет? — спросила девушка, уже когда они сидели в ее комнате. Она все-таки напоила гостя какао, да и сама с удовольствием пила любимый напиток. За окном бушевал шторм, а в комнате уютно потрескивал углями камин, немногочисленные светильники создавали ощущение таинственности. — Как обычно. — Джинг зажмурился от удовольствия, когда ароматный напиток горячей волной прокатился внутри, распространяя жар. — Искал редкости, а потом их забирал. Нет сокровища, которое я не смог бы украсть… Стир все смотрела на него, смотрела, и не могла насмотреться. Он все-таки изменился. Вырос, возмужал, лишился своей трогательной подростковой беззащитности, на которую все велись. Детское упрямство превратилось в спокойную твердую уверенность, Король Воров теперь походил не на молодой тонкий тополь, пружинистый и хлесткий, а на упругий стальной клинок, который можно согнуть, но отдача будет… Неизменный желтый плащ с еще более заострившимся воротником, черная майка и широкие брюки с кожанными накладками. А вот обувь он сменил. Вместо ужасных окованных сталью вездеходов, нормальные, даже стильные (у Джинга всегда был свой стиль) ботинки на мягкой пружинистой подошве. Теперь Король Воров не грохотал, словно рота латников, а буквально скользил над полом, подобно крадущемуся хищнику. — Ясно. — Стир тихо хихикнула, — А я сделала из Ангостуры человека. — М-мм? — Король удивленно поднял брови. — С тренировок его даже дед утащить не мог, так сильно он хотел превзойти некоего Короля Воров. Я ему помогла, подтянула в рукопашке и клинковом бою. Думаю, через пару лет он тебя одолеет. — принцесса метнула на вора хитрый взгляд. Джинг ухмыльнулся. — Сильно в этом сомневаюсь. На несколько минут разговор, что говорят «ни о чем» замер, а потом Король Воров поднялся с кресла, сладко потянулся и расправил плащ. Оглянулся на окно, посмотрел на часы. Стрелки показывали без двух минут двенадцать. Стир сидела напряженная, что-то внутри замерло в ожидании. Джинг подошел ближе к ее креслу, и вдруг встал на одно колено. — Мадемуазель Стир, Моя Леди. Я прошу твоей руки и сердца… — Джинг сбился, вытаскивая из кармана маленькую двустворчатую раковину. В ней, на черном бархате, лежало тонкое серебряное кольцо с крупной жемчужиной чистого белого цвета в окружении россыпи мелких синих камушков. Жемчужина мягко светилась. — Стир, выходи за меня. — выдохнул парень, склонив голову, но потом резко поднял полные надежды глаза. Встретился взглядом с серебряными глазами Стир. На ее лице не было удивления, только непоколебимая уверенность и нежность. — Я согласна. — она даже кивнула для достоверности. Король Воров одел на тонкий палец кольцо ровно в тот момент, когда часы пробили начало нового дня. Подарок старой пиратки засиял ярче, на серебре появились какие-то символы, а Джинг и Стир почувствовали друг друга, как самих себя. Две счастливые улыбки озарили лица будущих супругов, а в своих покоях мадам Дюбане, наблюдавшая все от начала до конца через небольшое зеркало, облегченно вздохнула и откинулась на спинку стула. Руки мужа легли на ее плечи. — Он вернулся? — Да. Король Воров оказался действительно благородным. А может, тяжесть похищенного сердца оказалась слишком велика, чтобы нести ее в одиночку. — женщина улыбнулась, — Так или иначе, он связал себя со Стир навсегда. Надеюсь, они будут счастливы.***
Бальный зал был освещен тысячами свечей, пламя которых отражалось в мраморе пола. Столы с напитками и закусками стояли вдоль стен, а в центре зала, под прекрасную музыку, кружились пары. Мадам Дюбане с дочерью сидели на своих креслах с высокими разными спинками, и роскошный шум бала словно бы обходил их стороной. Вскоре к мадам подошел высокий статный шатен в черно-золотой полумаске и галантно предложил ей танец. Милостиво согласившись подарить мужу вальс, она оставила свое место. Принцесса осталась в гордом одиночестве. Хотя нет. За ее спиной, почти неразличимый в тени портьеры, застыл Ангостура, верный пес юной леди. Несколько раз подходили кавалеры, но всем им пришлось уйти ни с чем — как и раньше, принцесса оставалась ждать «своего короля». Некоторые присутствующие снова начали шептатся о странной девушке, но тут по всему залу прошел ропот. Через танцевальную зону, лавируя между танцорами, к месту принцессы пробирался некто. Он не носил дорогой камзол или фрак, не выставлял напоказ драгоценности (если они у него, конечно, были), его ярко-желтый плащ был местам порван и покрыт пылью, а с больших ботинок на мрамор пора отваливались кусочки засохшей грязи. Прическа этого оборванца представляла собой совершенное непотребство и торчала во все стороны смоляными иглами. На нем была маска улыбающегося кота, и у многих в голове мелькнула догадка кто это может быть. Тем временем, нахальный незнакомец (или знакомец?) подошел вплотную к Стир и учтиво ей поклонился. Девушка ответила благосклонным кивком. Неожиданный кавалер сдвинул маску набок и, ехидно подмигнув побелевшим под масками молодым людям, все это время упорно добивавшимся принцессы, просто спросил: — Вы подарите мне танец, Моя Леди? — челюсти присутствующих со стуком упали на пол, когда Стир встала и, отложив две маски — одну свою, вторую, знакомую, того самого парня-победителя Маскорриды — вышла со своим партнером в центр зала. Медленная музыка сменилась веселой, потом наоборот, и снова, снова, снова… Принцесса и взъерошенный парень все танцевали, смотря в глаза друг другу. Столько нежности и любви было в их глазах, что все поняли, что — вот он, тот самый, кого так долго ждала среброволосая девушка. Никто не смотрел в тень, где стоял с каменным лицом Ангостура. После танцев, мадам Дюбане попросила внимания и объявила: — Итак, есть две важные новости для вас, жители Зазы. — вперед вышла Стир, позади нее стоял ее король. — Я отказываюсь от участия в очереди наследования трона Зазы в пользу моего младшего брата, Фиделя Дюбане. — Все присутствующие ахнули, но на этом шокирующие новости не закончились. — И ещё. Я выхожу замуж. Теперь толпу разряженняых в пух и прах вельмож, советников, крупной и мелкой знати накрыла волна громких вскриков, кто-то картинно упал в обморок, кавалеры пытались узнать, кто избранник мадемуазель, но все вопли сразу стихли, когда первый партнер принцессы снял маску и вышел вперед. Обвел зал насмешливо-равнодушным взглядом хищника и, ухмыльнувшись, сказал: — Вряд ли вы меня забыли, но все равно напомню. — парень отвесил куртуазный поклон и продолжил, сверкая серыми глазами: — Позвольте представиться еще раз — Король Воров, Джинг. И я украл самое дорогое сокровище мира, — он притянул Стир к себе, — а значит, никто не получит мою леди. Он снова спросил, и его слова громким шепотом разнеслись по залу. — Стир, ты выйдешь за меня? Тихое шелестящее «Да!» тяжелым громовым раскатом оглушило всех, поэтому исчезновение Короля Воров и его принцессы осталось незамеченным. Конечно, потом поднялась такая буча, что страшно подумать, но это потом, а сейчас… Ангостура обнажил длинный меч и направил его в сторону Джинга, закрывшего собой Стир. — Мерзавец, отойти от мадемуазель немедленно! — голос телохранителя звенел от гнева. — Ты не достоин ее! Госпожа Стир столько времени ждала тебя, проливала слезы и страдала, а ты, наглый вор, совсем не имеющий совести, пришел как король!.. — Я и есть Король, — просто сказал Джинг, пожав плечами, а потом оскалился в «доброй» усмешке, — И да, действительно не достоин, но исправлю это упущение. А ты, юноша, достоин ли ты знать о Стир то, что знаешь? Принцесса со стоном «Вот дурак…» провела ладонью по лицу и махнула рукой в сторону двери: — Если хотите устроить разборки, то катитесь на улицу, там места всяко больше, чем в этой кладовке. — она знала возможности Ангостуры и примерно представляла силу Джинга. Если эти двое сойдутся в поединке, результат будет неутешительный. Парни оглянулись и, синхронно кивнув, строевым шагом покинули тесную гардеробную. На улице, на небольшом песчаном пятачке, противники некоторое время сверлили друг друга взглядами, потом Ангостура взмахнул мечом и рывком приблизился к Джингу. Тот уклонился и разорвал дистанцию. Он хоть и повзрослел, скорость осталась прежней, даже выросла, теперь он просто размазывался желтым пятном в воздухе, а в следующий момент оказывался в другом месте. Телохранитель не успевал за ним. А ведь Король Воров еще не обнажил меч… Стир отстраненно наблюдала за боем, вглядываясь в мелькание яркого пятна и холодный блеск меча Ангостуры. Было тошно от осознания того, что из-за нее двое близких людей сражаются не на жизнь, а на смерть. А еще потому, что она ничего не могла сделать, чтобы хоть как-то помешать им. Оставалось только смотреть, чувствуя, как внутри натянулись тугие струны ожидания… «Ш-ших!» — узкое прямое лезвие выскользнуло из рукава Джинга. Теперь в его глазах не было намека на веселье. Он решил драться всерьез, до полной победы. Удар. Удар. Уворот. Блок. Контратака и резкий скачок в сторону. Подшаг вправо, нырок под клинок противника. Удар. Удар. Рукав черной куртки Ангостуры расползся на глазах и отвалился. Парень оторвал и второй, видимо, для удобства. Вытер ладонью кровавую дорожку на щеке и решительно встал в стойку. Стир с ужасом узнала ее, ведь именно этим приемом телохранитель ее победил. Ноги полусогнуты, правая отведена назад с небольшим поворотом ступни. Клинок плашмя лежит перпендикулярно на левом предплечье, а локоть правой отведен далеко назад вверх, к уху. Ложный выпад, якобы в правую руку противника, потом быстрый шаг назад и разворот корпуса, когда оппонент по инерции пролетает мимо. Резкий взмах меча, острое лезвие летит к затылку Короля Воров и… Джинг улыбнулся и отряхнул песок с головы. Он здорово пропахал носом землю, когда при попытке уклониться от смертельного удара не рассчитал скорости и с размаху шлепнулся под ноги Ангостуры. Тот замер от удивления буквально на долю секунды, но и этой малости Королю хватило, чтобы выбить его меч. Молодой человек пощупал слегка подстриженный затылок и подошел к Стир. Мягко ей улыбнулся, пряча свой клинок в рукав. — Думаю, ему не догнать меня даже через сто лет. — принцесса кивнула и бросила недовольно-сожалеющий взгляд на своего бывшего телохранителя. Хмурый Ангостура пытался вытащить свой меч из камня, куда его по самую рукоять загнал Джинг… — Но если сумеет вытащить эту железку, а потом найти нас, то я, возможно, подумаю о новом спарринге с ним.***
В небольшом городке с незапоминающимся названием, в маленькой гостинице, в самой чистой ее комнате, на узкой кровати сидела среброволосая девушка и настойчиво пыталась растолкать молодого человека, сладко сопящего в подушку. Парень полностью завернулся в одеяло, и снаружи торчала только лохматая чернильная макушка. Черный ворон, сидящий на столе, ворчал, перебирая в лапах золотые карманные часы: — Я же говорил, надо было его сразу оттуда увести, а не бросать на произвол судьбы. Но кто послушает Кира, бедного забытого альбатроса? Правильно, никто… — Стир, оставив ненадолго попытки разбудить мужа, с улыбкой повернулась к напарнику Джинга. — Да ладно тебе, Кир, это даже хорошо, что Джинг уснул. Зато он не увидит раньше времени наш сюрприз… — И какой же именно сюрприз я не должен увидеть? — раздался приглушенный подушкой сонный и слегка недовольный голос. Кокон из одеяла расправился, и Король Воров явил себя миру. — Нет-нет, все в порядке, можешь спать дальше. — с приторной заботой сказал Кир и замахал крыльями, — В конце концов, второй родитель там совсем не обязателен… — Где не… постой! Ты сказал родитель?! — Джинг в шоке смотрел на жену, которая с застенчивой улыбкой выдохнула: — Я беременна, Джинг. Осталось всего каких-то девять месяцев, и ты станешь отцом. Король Воров застыл памятником самому себе и терпеть медленно переваривал полученную информацию. Увидев выпавшего в осадок напарника, Кир, встопорщив перья, хрипло рассмеялся. — Это значит, что пока что Королю Воров придется взять отпуск и найти какое-нибудь укромное гнездышко. Услышав это, черноволосый вор оттаял и, встряхнувшись, подскочил с кровати. Заметался по комнате, лихорадочно собирая вещи. — Значит, едем немедленно. Есть у меня на примете одно хорошее местечко… «Хорошее местечко» оказалось небольшом, но уютным домиком в горах, вдали от всех городов и их жителей. Рядом с утонувшим в зелени коттеджом бежал довольно широкий порожистый ручей, через него был перекинут простой деревянный мостик. Узкие тропинки веером разбегались от дома, многие из них исчезали в густом хвойном лесу. Воздух был пропитан свежестью и ароматом травы, цветов и сосновой смолы. Солнце щедро орошало эти места своим светом, и в дождях недостатка не было. Стир очень понравилось «гнездышко», и она сразу кинулась его обустраивать. Джинг и Кир остались на улице, сидя на небольшом бревнышке возле тлеющего костра. — Таки шо, Джинг, ты нашел его? Главное сокровище? — спросил ворон. — Наверное, да, Кир. Именно то, о чем говорила мама. Я нашел свою жизнь.