Тундери

Нейтон был необычным омегой, немного замкнутым, немного грубым в общении, да и людей он любил не особо. В свои двадцать не имел ещё отношений, да даже его первый поцелуй оставался при нем, хотя был неимоверно красивым, спортивным, подтянутым. Жил он на ферме вместе с отцом омегой, в достатке, сразу после того, как умер отец альфа. Альфа часто напивался до беспамятства, приходя заблевывал весть коридор, засыпал в еде, что готовил муж, а иногда доходило и до рукоприкладства. Бил он часто своего мужа крича, что тот родил такой же мусор как и он сам. Нейтон ненавидел его за слёзы своего папочки Ингеса, за синяки на его мягкой коже, за сломанные пальцы на нежных руках, что умели дарить только любовь и заботу. Когда Нейтону исполнилось пятнадцать, его отец альфа умер. Умирал он долго, рыгая кровью и остатками печени. Врачи только руками разводили, а Нейтон тихо так посмеивался. Мышьяк оказался хорошим ядом. После смерти дела пошли как по маслу, Игнис завёл домашний скот: пять коров, десять коз, двадцать овец. Территории фермы были невероятно большими потому до поздней осени животные паслись, а на зиму загонялись в стойла. Нейтон каждый день помогал папе мыть коров и коз, перед дойкой и овец стрич. Шли годы размеренной жизни и старший омега пытался доказать сыну, что не все альфы так ужасны. Но тот и слышать не желал, продолжая «выносить гарбуза» всем кто шёл свататься. Однажды в деревню приехал цирк, Игнис все же решил повести туда своего сына. Заняв места на первом ряду, Нейтон зевая смотрел на гимнастов ведь его тело было таким же гибким, однако стоило вывести на сцену серого жеребца, глаза восемнадцатилетнего подростка загорелись. Однако этот огонь восторга внезапно сменился злостью и ненавистью, ведь ребра лошади можно было посчитать даже смотря издалека, на тёмно сером крупе виднелись кровавые ранки и кости маколков выпирали устрашающе, тонкие ноги дрожали, белые уши были прижаты назад словно их и вовсе не было, голубые глаза выпирали от страха и злости. Отец заметив взгляд Нейтона погладил его по руке, этот жест означал: «не переживай, разберемся». После представления Игнис предлагал любые деньги за серого жеребца, а директор долго упирался, но все же согласился. Так у Нейтона и появилась его любовь. Жеребца омега назвал Тундери. Спустя пол года Тундери привык немного к Нейтону, да и поправился хорошо так, ноги не дрожали, а на места кровавых ран заросли белым мехом. Нейтон сам сшивал попоны* на зиму, сам кормил, поил, воспитывал, мыл, иногда забирался на спину и шагал по территории на жеребце. А спустя год Тундери даже разрешал честь себя за ушами. Уход был нужен постоянный, а мать природа любила издеваться. Даже в течки Нейтон был рядом с конем. Тот же часто тыкался носом в живот, а когда спазмы были особо сильными и больным, по щеками скатывались горошинки слез серый нос ласково их вытирал. Однажды утром низ живота омеги привычно был напряжен, а грудь зудела, вставать из тёплой кровати ну очень не хотелось, однако мысли о любимке заставили встать, одеться, набрать двадцати литровое ведро воды и направиться в сторону конюшни. Открыв двери конюшни, а затем и двери денника омега обомлел, ведро воды выпало из рук и намочило опилки и солому. В деннике сидел голый альфа. Его пепельные волосы спадали на плечи, а взгляд голубых глаз заинтересованно поднялся на Нейтона, улыбка тронула губы альфы и тот подполз к омеге и обнял его за ноги, а затем уткнулся лицом тому в живот. Пока шестеренки в голове омеги крутились, течка брала своё. Запах бананов приятно дразнил ноздри, в глазах помутнело, а меж ног все уже было мокро. — Тундери? — Нейтон удивленно смотрел на пепельноволосого альфу, что поднял на него взгляд. —Да? — альфа поднялся на ноги и заправил прядь чёрных волос Нейтона ему за ухо, — Смотри, Нейтон, у меня есть руки и ноги, теперь я похож на тебя, но правда не всем — и из-за волос поднялись серые лошадиные уши, — Ох, я так рад, что могу обнять тебя. А ты рад Нейтон? — альфа осторожно поцеловал омегу куда-то в щеку, точно так же нежно как целовал его Нейтон, когда тот был лошадью. У омеги же земля из-под ног уходила, ноги совсем слабыми стали, а бархатистый голос Тундери и нежный поцелуй сводили с ума. — Ох, очень рад. — Нейтон осторожно перевёл пальцем правой руки по правому уху альфы. — Ты очень принято пахнешь, — Тундери прижался к омеге и тот почувствовал вполне уместно желание. Альфа покрывал поцелуями шею от чего Нейтон начал скулить и выпятил зад. Штаны промокли однозначно. Тундери прижал омегу к стене денника грудью и начал слабо покусывать ушную раковину, от чего омега ещё больше поддавался задом назад и поскуливал. — Тут нельзя, тебе будет неудобно, — Тундери подхватил Нейтона на руки и вынес из конюшни. Совсем рядом был сеновал и альфа потащил омегу туда. Стянув с трудом футболку с течного парня Тундер положил того грудью на высокий стог соломы и взялся снимать ботинки и мешковатые джинсы. Оставив омегу в одних трусах начал покрывать спину поцелуями. Нейтон ерзал от возбуждения по стогу от чего в соски впивалась солома, от прилива крови они стали ещё розовее. Альфа опускался поцелуями ниже по хребту, оттянув зубами резинку фиолетового белья он потянул их вниз, а затем руками снял окончательно. Тундери развёл ноги своего омеги и смотрел на ритмично сжимающейся розоватый анал с сочащейся смазкой, после жалобного скулежа он лизнул дырочку, омега же изогнулся и кончил только вот не членом, а задницей. На языке альфы был сладковатый привкус, однако это не остановило его и он дальше вылизывал Нейтона, кружлял языком у входа, а затем проникнул внутрь, нежные стеночки сжали язык и не хотели отпускать, омега потек ещё сильнее. Тундери оторвался от своего занятия и перевернул Нейтона на спину и припал к его соскам, что торчали, осторожно запустил средний палец в раскрытую дырочку, омега просто кричал от удовольствия, кончив снова, живот обрызгали белесые капли. — Моему сладкому нравится? — альфа проникал в омегу уже тремя пальцами, а тот все кричал от удовольствия, — На колени. — Нейтон послушался и встал на колени, чтоб сохранить пальцы в себе приходилось держать зад высоко поднятым. Перед лицом омеги был нереально большой член с огромной красной головкой, тот принялся отсасывать, хоть и не умеет, но пытается доставить как можно больше удовольствия альфе. Тундери оторвал своего омегу от этого занятия и вложив спиной на сено заменил пальцы членом. Сначала движения были осторожны, а потом сорвались на бешеный ритм, на долго их не хватило и белые пятна закружляли в глазах. Тундери излился в Нейтона и осторожно покинул его тело. Омега кажись был в прострации.