Русалочка

      Санта Моника. Море играет переливами изумрудно-бирюзовых волн под лучами знойного солнца. Волны колыхаются о пурпурно-синее море. Там, на берегу бесконечного моря, на разогретом солнцем песке сидела молодая девушка восемнадцати лет. Она пристально смотрела на морские волны, что собирались нежной пушистой пеной и ласкали ноги, и изредка осматривалась вокруг, нервно сжимая в руках карандаш, словно кого-то ожидая. Спустя какое-то время её уха коснулись уже до боли знакомые выкрики, и она облегченно улыбнулась — пришёл. Девичье сердце пропустило удар, после чего она несмело повернула голову и увидела его. Лидер всемирно известной группы Ким Чунмён, более известный миру как Сухо, окружённый толпой восторженных фанаток, вежливо улыбаясь, пытается поскорее дать автограф всем желающим. Сейчас он распишется для последней фанатки и вежливо попросит оставить его в одиночестве, затем сядет на горячий песок и вставит в одно ухо наушник, второе оставит свободным, как полагала девушка, чтобы слышать шум моря. И всё произошло именно в той же последовательности. Девушка уже не один год приходила сюда каждый день, в надежде увидеть его. Она безнадежно любила его уже несколько лет, ещё с их самой первой встречи, когда парень, торопясь, врезался в девушку, не заметив её. Горшочек с цветами, который она держала в руках, шумно падая на землю с грохотом разбился, как и хрупкое девичье сердце. Тогда еще незнакомый ей молодой человек виновато поднял взгляд на ошарашенную девушку и именно тогда она поняла, что навсегда пропала в его бездонных карих глазах. О Хани никогда не подходила к нему, не просила автографа, старалась не докучать ему. Девушка безумно боялась, что он посчитает ее одной из миллионов без памяти влюблённых в него фанаток, всего-лишь очередной глупой наивной девчонкой, которая влюблена в знаменитость. Она видела его каждый день, ей этого было достаточно. POV Чунмён       После выматывающего трудового графика я вновь прихожу на пляж, пожалуй, в одно из самых мною любимых мест в этом мире. Не проходит и минуты, как за спиной раздается громкое: «Это же Сухо из EXO!», и через мгновение я уже окружен десятками пар восхищённых глаз, жаждущих внимательно рассмотреть вблизи всемирную звезду. Я любезно подписываю протянутые мне блокноты, телефоны, а самым смелым руки и другие части тела, краем глаза поглядывая на сидящую неподалеку девушку. «Почему она не подходит, не просит автографа?» — проносилось в моей голове каждый раз, когда я приходил сюда. «Неужели не знает меня?». Поклонившись последней, едва ли не рыдающей от счастья, молоденькой девочке, я уселся на раскаленном солнцем песке и облегченно прикрыл глаза, прислушиваясь к успокаивающему, убаюкивающему шуму морских волн. Открыв глаза, я повернул голову в сторону и устремил взгляд на девушку, которая что-то сосредоточенно рисовала в своём толстом альбоме. Она выглядела весьма невинно: длинные чёрные волосы, заплетённые в толстую косу. Её длинная синяя шелковая юбка колыхалась от морского бриза. Но лучше всего я запомнил её глаза, хоть мы и встречались взглядами крайне редко. Синие, чистые, глубокие, прямо как море. В этот день я был уставшим намного больше, чем обычно. Моя группа упорно трудилась над новым альбомом. Мы спали всего пару часов за целые сутки, поэтому засыпать на ходу стало делом обычным. Я даже не заметил, как задремал на пляже, разбудил меня звонок моего менеджера. Он сообщил, что мне срочно нужно явиться в агентство. Сбросив звонок, я направился к парковке, где оставил свою машину, она находилась недалеко от самого пляжа. Тело ужасно ныло, глаза слипались, и я еле доковылял до дороги, по ту сторону которой и стояла машина. Убедившись, что дорога свободна от проезжающих машин, я неспешно стал её переходить. Через пару секунд моего затуманенного сознания коснулся мощный звук мотора. Я повернул голову в сторону и замер на месте. На всей скорости в мою сторону мчалась черная иномарка. Я продолжал стоять на месте от шока, не в силах и сдвинуться. Мысленно уже покорно приняв свою судьбу, я прикрыл глаза и зажмурился. POV Хани       После того, как Чунмёну позвонили и он ушёл с пляжа, я решила, что и мне уже пора домой. Я и так провела тут немало времени, ожидая парня, поэтому не хотела, чтобы волновались родители, хоть и не отказалась бы еще немного порисовать не на шутку разбушевавшееся море. Направившись к остановке, я тут же опустила взгляд: рядом стоял сам Чунмён. Я так и стояла с опущенной головой, словно в чем-то провинившийся ребенок, до тех пор, пока парень не сделал шаг вперёд. Я хотела пойти следом за ним, как услышала шум приближающейся машины. Обернувшись, я увидела автомобиль, который мчался с бешеной скоростью. Переведя взгляд на Чунмёна, я ужаснулась: он стоял как вкопанный и даже не думал спасаться. Не знаю, что двигало мной, когда я отчаянно кинулась вперёд и толкнула парня, оказываясь сбитой машиной. Последнее, что я помню — это адская боль в спине и конечностях, обеспокоенное лицо Чунмёна, склонившиеся надо мной, и глаза, всё такие же родные и любимые.

—

      Первым, что я увидела, открыв глаза, был идеально чистый белый потолок. Осмотревшись вокруг, я увидела такие же молочно-белые стены. Медленно вспоминая последние события своей жизни, я запаниковала и нервно сглотнула. «С Чунмёном же все в порядке?» — забеспокоилась я, удачно забыв о том, что сама сейчас нахожусь в больничной палате. Не выдержав неизвестности, я попыталась встать с места, но тут же свалилась обратно. Ноги совсем не слушались, а тело ужасно болело от любых даже самых малейших движений. Не сдаваясь, я схватилась за край тумбочки, стоявшей возле кровати, и снова совершила попытку встать. В этот момент дверь внезапно открылась и моему взору предстала молоденькая медсестра, на вид примерно моего же возраста. POV Автор — Вы чем это тут занимаетесь?! — ахнула медсестра и подбежала к девушке, укладывая её обратно и заботливо поправляя подушку. — Я не могу встать. Тело будто парализовано. Что со мной? — Вы сейчас очень слабы. Вы пережили тяжелую аварию. Вам надо лежать и набираться сил. Сейчас я позову ваших родителей и вашего молодого человека. Повезло вам с ним, он всю ночь провел под дверями палаты, ни на минуту не отходил. «Какой ещё молодой человек?» — удивилась девушка. Не успела Хани ответить, как дверь медленно открылась, и в помещение зашли рыдающая мать девушки, то и дело стирающая шелковым платком слёзы, и успокаивающий её муж. Мать девушки долго плакала, крепко обнимая дочь. Они просидели возле дочери немало времени. Хани успокоила родителей, уверив, что с ней все впорядке и, сказав, что хочет поспать, уговорила их поехать домой и отдохнуть. Сама же, когда за ними закрылась дверь, прикрыла глаза, желая немного подремать. Исполнить желаемое ей не дали: спустя пару минут, когда она уже почти провалилась в царство Морфея, заостренного слуха девушки коснулся скрежет открывающейся двери и медленные шаги. Она резко повернула голову. — Чунмён? — не поверила своим глазам девушка, увидев перед собой до боли знакомое лицо. Парень же неуверенно подвинул стул к кровати девушки и присел на него. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, нервно заламывая пальцы. — Неплохо, только голова немного кружится, — кое-как выдохнула О, сжимая от переполняющего ее волнения простыни. — Я хотел сказать… Спасибо тебе! Ты спасла мою жизнь, хоть и не обязана была этого делать, — Чунмён виновато опустил голову, и от девушки не укрылось то, как он от бессилия сжал руки в кулаки. — Проси, что хочешь. Я сделаю для тебя всё, что пожелаешь. Девушка с минуту недоумённо смотрела на него, после чего неуверенно, едва слышно, ответила: — Придёшь ко мне завтра? — выдохнула О, поражаясь своей смелости. — Конечно, — ласково улыбнулся парень, не сводя с девушки виноватого взгляда. Он прекрасно понимал, что она не стала бы просто так рисковать своей жизнью, чтобы спасти его задницу. У девушки были чувства к нему. И раз это сделает её хоть немного счастливее, то он придет к ней, будет приходить каждый день, ведь это меньшее, что он может для неё сделать.       Как только за Чунмёном закрылась дверь, Хани положила аккуратную ладошку на сердце, поражаясь тому, насколько сильно оно бьется в груди. Девушка счастливо улыбнулась и прикрыла глаза. — Он придёт.

—

— Доктор, когда я смогу ходить? — спросила Хани невысокого лысого мужчину, во время утреннего обхода. Мужчина поправил на носу квадратные очки и с улыбкой ответил: — Милая, я не могу сказать точного срока. Пойми, ты пережила серьезную аварию. То, что ты выжила, уже является большим чудом. Для полного восстановления организма нужно время. Он нежно погладил девушку по голове и, поклонившись госпоже О, вышел из палаты. Мама Хани, разобрав принесённую с собой еду, положила на поднос несколько контейнеров и поднесла его к дочери. — Мам, я не хочу есть, — отмахнулась девушка, смотря на заваленный едой поднос. — Милая, ты уже почти сутки ничего не ела. Надо поесть, тебе надо набираться сил, — настаивала женщина и, подцепив ложкой немного риса, протянула её к лицу Хани. Неожиданно для обеих в дверь пару раз негромко постучали, после чего деревянная дверь со скрипом открылась, а на пороге возник Чунмён с огромным букетом полевых цветов. Мать девушки, увидев нежданного гостя, резко изменилась в лице. Положив поднос с едой на прикроватную тумбочку, она быстрыми шагами направилась к молодому человеку. — Ты что тут делаешь?! Как ты вообще посмел после всего явиться сюда?! — начала кричать женщина, схватившись за ткань рубашки парня. — Мама, перестань, пожалуйста! — девушка умоляла мать успокоиться, но та её словно не слышала. — Это все из-за тебя! Из-за тебя я чуть не потеряла дочь! — продолжала орать женщина, брызжа слюной. Неожиданно она схватила из его рук букет и, бросив его себе под ноги, начала яростно топтать невысокими каблучками ни в чём неповинные ромашки. — Мама, хватит! — плакала Хани и прикрывала руками лицо, не в силах больше смотреть на происходящее. — Пошёл вон отсюда, и чтобы я тебя больше не видела рядом со своей дочерью! Ты меня понял?! Всё это время молчавший парень, виновато опустивший голову, медленно поднял взгляд и устремил его на девушку. Та смотрела на него печальным взглядом, вытирая с щёк солёные слёзы. — Простите, — прошептал парень и в последний раз посмотрев на заплаканную девушку вышел из палаты. — Зачем? Зачем ты это сделала?! — продолжала реветь девушка, схватившись руками за голову. — Он ни в чём не виноват, это было моим решением! Моим! Теперь он больше не придет! — Но, милая… — Уходи! — заорала Хани, со всей силы швыряя на пол поднос с едой, отчего мать девушки слегка подпрыгнула от страха. Содержимое коробочек разлетелось по сторонам, пачкая вымытый до блеска белый кафель. — Уходи! Оставь меня одну! Женщина с минуту недоуменно смотрела на дочку, после чего схватила со стула маленькую сумочку, и вышла из помещения, плотно прикрывая за собой дверь.       Весь оставшийся день Хани проревела в подушку. К вечеру глаза успели ужасно опухнуть, а из-за сильной головной боли никак не получалось заснуть. Когда уже знакомая медсестра вколола все необходимые антибиотики и заставила выпить все таблетки, девушка начала готовиться ко сну. Повернувшись на бок, она прикрыла глаза, старательно отгоняя от себя грустные мысли. Она точно не ожидала, что в этот момент услышит за спиной задорное: «ой, а к вам посетители». Нервно сглотнув, она медленно повернулась. — Я вас оставляю, только ненадолго, хорошо? Ей нужно поспать, — обратилась девушка к парню и, подмигнув Хани, вышла из палаты. — Ты пришёл? — счастливо улыбнулась девушка, не веря, что перед ней стоит он. — Я же обещал тебе, — улыбнулся в ответ парень.

—

      Чунмён почти каждый день приходил к Хани. Как только выпадала свободная минута в рабочем графике, он сразу же мчался к девушке в больницу, сидел с ней до поздней ночи. Он прекрасно понимал — это меньшее, что он может для неё сделать, да и сам в скором времени парень привык к этой доброй светлой и местами наивной девушке. Они разговаривали обо всём на свете, рассказывали о себе и лучше узнавали друг друга. Выяснилось, что кроме бескрайней любви к морю, у них очень много общего. Например, у обоих одна и та же любимая книга, также у них схожие вкусы в музыке и еде. Хани понимала, что он проводит с ней слишком много времени, но никак не находила в себе силы сказать парню о том, чтобы тот приходил к ней реже и занимался своими делами. Она жила этими моментами, целый день сверлила мечтательным взглядом дверь палаты, считала секунды до его прихода и умирала от счастья, когда он, открыв скрипучую дверь, появлялся на пороге держа в руках ставшие такими любимыми ромашки. А когда звонил и виноватым голосом сообщал в трубку, что из-за плотного расписания не сможет прийти, чувствовала, как душа наполняется безумной тоской. С их встречами её ничтожная, жалкая жизнь сразу приобретала смысл. Хотелось жить. Жить, чтобы видеть любимую улыбку, родные глаза. Хани часто замечала, как звонит телефон парня, видела, как тот резко отклоняет звонки, затем выходит в прихожую и долго спорит с кем-то. У девушки были кое-какие догадки, но она старательно отгоняла от себя все грустные мысли, не желая видеть очевидного. — Я скучаю по морю, — как-то раз, когда молодые люди привычно общались в палате, призналась девушка. — Я боюсь, что больше не смогу ходить, что больше никогда не смогу почувствовать море, теплую воду, горячий песок, ускользающий через пальцы. Мне кажется, что врач и родители мне что-то не договаривают. — Даже не смей думать об этом! Совсем скоро ты поправишься. Слышишь? Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Хани благодарно улыбнулась парню, чувствуя, как от его слов душа наполняется каким-то неведомым теплом и лаской. — Я хочу кое-что подарить тебе, — девушка схватила с тумбочки немаленького размера ракушку и протянула его парню. — Это моя первая найденная ракушка. Я нашла ее, когда была совсем ребенком. Я благодарна тебе за то, что ты для меня делаешь, поэтому хочу подарить её тебе, как память обо мне. Я не могу подарить тебе что-то дорогое, но она для меня очень ценна. — Парень улыбнулся и принял подарок, коротко чмокнув её в лоб. — Я часто закрываю глаза и прикладываю её к уху, представляя, что в этот момент нахожусь возле моря. Разве это не прекрасно? Ты можешь слышать шум моря, даже когда находишься далеко от него. — Мне очень приятно, что ты подарила её именно мне, — признался Чунмён и посмотрел на неё нежным взглядом.

—

— Почему ты не называешь меня Сухо, как все? Меня по имени называют только родные и друзья, и то не все, — как-то задал давно мучающий его вопрос Чунмён. Девушка на минуту задумалась, после чего ответила: — У тебя слишком прекрасное имя, чтобы называть тебя по псевдониму, — смущенно ответила девушка, опустив голову и чувствуя, как щёки покрываются румянцем. У парня от такой откровенности что-то неприятно сжалось в груди. Он понял, что пришло время поставить все точки над "и", не давать ей слепых надежд. — Прости, — прошептал парень, виновато опуская голову. — Я знаю о твоих чувствах, но не могу ответить на них взаимностью. У меня есть девушка. То, что Хани так боялась услышать, то, от чего так стремительно убегала. Она лишь выдавила из себя слабую улыбку и, медленно опустив голову ему на плечи, ответила: — Я не прошу тебя о взаимности. Мне достаточно того, что ты рядом. Чунмён отчего-то почувствовал себя последней сволочью. Он не хотел причинять ей боли, она и так из-за него немало настрадалась. Не найдя подходящего ответа, он обнял её за плечи и накрыл покоящуюся на постели ладошку своей.

—

      Спустя пару недель Чунмён как обычно после рабочего дня направился в больницу, и, подходя к палате девушки, нехотя стал свидетелем разговора пожилого врача и родителей Хани. Быстро спрятавшись за угол, он напряг слух и вслушался в слова врача, не веря своим ушам. «Состояние девочки ухудшилось». «Увы, нет никакой вероятности, что она когда-нибудь встанет на ноги». «Мне очень жаль». Парня будто кипятком облили. Как? Как это его малышка Хани не сможет ходить? Он же обещал ей, что она встанет на ноги. Это он должен был быть на её месте, он! Парень сбежал прочь из больницы и, сев за руль машины, дрожащими пальцами завёл мотор. Он несколько часов напролет безбожно пил в маленьком баре, вливая в себя всё новую и новую порцию алкоголя. Боль не притуплялась, дышать всё равно было нечем. Чувство вины пожирало изнутри, а из-за осознания того, что он ничего не может сделать, ничем не может помочь бедной малышке, хотелось покончить с собой, выпустить в голову пулю. Молоденький бармен буквально умолял его остановиться, говорил, что потом того попросту придется откачивать. Чунмёну стало жалко парнишку, и он смилостивился, поднимаясь из-за барной стойки. Не хватало ещё, чтобы у парня из-за него были неприятности. У всех из-за него одни проблемы. Не обращая внимания на крики парнишки, мол: «давайте я вызову вам такси», он, слегка прихрамывая, вышел из заведения и залез в салон машины.       Спустя двадцать минут он остановился напротив знакомой больницы и вышел наружу. Чудом проскользнув мимо дежурной медсестры, он медленно поплелся к палате Хани. Остановившись напротив двери, он медленно открыл её и зашел внутрь. — Кто здесь?! — спустя мгновение донесся до парня знакомый, слегка перепуганный голос. Девушка включила ночник. — Тише, это я, — ответил парень, прижимая указательный палец к своим губам, и направился к девушке, усаживаясь на койку. — Чунмён? Что ты здесь делаешь? — удивилась девушка и принялась поправлять сползшую с плеч ночнушку. — Тебя пришел увидеть. Почему не спишь? — Я ждала тебя, — сказала девушка, проигнорировав вопрос парня. — Прости, — сказал парень и заправил выбившуюся прядь волос за маленькое ушко девушки. Та недоумённо уставилась на него, пытаясь сохранять спокойствие и не выдавать своих эмоций. Неожиданно для девушки, он начал медленно наклоняться к ней, опаляя лицо девушки горячим дыханием. Чунмён сам не понимал, что творил, когда нежно целовал Хани в губы, тут же отстраняясь и заглядывая в её глаза. У девушки будто на миг остановилось сердце, а мозг перестал работать. Она впервые в жизни чувствовала на губах вкус любимых губ, с привкусом сладкого алкоголя, и, черт, возьми, за это чувство ей было бы не жалко продать душу дьяволу. Спустя минуту она всё же пришла в себя и недоуменно спросила: — Зачем ты это сделал? — Не знаю, — честно ответил парень. — Прости меня, — парень не понимал, за что именно просит прощения, за нелепый поцелуй, или за сломанную жизнь малышки. — Иди сюда, — девушка немного подвинулась, освобождая место для парня. — Если ты в таком состоянии сядешь за руль, я от волнения не смогу заснуть. Чунмён послушно забравшись на кровать, улегся рядом с девушкой. — Прости меня, Хани. Прости меня за всё, — продолжал пьяно бормотать парень. — Спи уже. — Хани нежно поцеловала его в лоб, заботливо укрывая одеялом. Сложив маленькие ладошки под головой, она почти всю ночь любовалась парнем, не в силах оторвать от него взгляда. Подняв руку, она несмело протянула её к лицу спящего Чунмёна и провела пальцем по щеке, вытирая застывшую слезу. Затем прикоснулась к векам, нежно провела пальцами по губам и любимой родинке над губой. — Ты так близко, но в то же время так далеко, — прошептала Хани, стирая покатившуюся по щеке непрошенную слезу.

—

После того дня, когда Чунмён явился к Хани ночью, она его не видела. Прошло больше недели, а от него не было ни слуху ни духу, лишь редкие сообщения на телефон, где он интересовался ее самочувствием. — Милая, ты же помнишь, что завтра у тебя день рождения? — спросила госпожа О и протянула дочке стакан с водой. — Помню. Но у меня нет никакого желания его отмечать, — ответила она и отпила из стакана. — Мне совсем не нравится твой настрой. Давай устроим большой праздник? Я всё организую. И еще, что ты хочешь получить в подарок? Говори, что хочешь, мы с папой сделаем для тебя всё. Девушка с грустью посмотрела на мать, сидевшую рядом, и взяла её за руку. — Ничего не нужно, правда. Больница не самое лучшее место, чтобы отмечать праздники. — Хорошо, милая, как хочешь. Когда выпишешься, я устрою для тебя самую лучшую вечеринку, — ласково улыбнулась женщина и поцеловала девушку в лоб. Та, поставив стакан на тумбочку, повернула голову и уставилась в окно, с тоской думая, что для неё лучшим подарком было бы увидеть Чунмёна.

—

      Следующим утром Хани проснулась от привычного шума, что доносился из коридора. До ушей доносилось недовольное ворчание уборщицы, которая отчитывала пациентов за их прогулки по коридорам и голоса бегающих по палатам медсестер. Вдруг резко в глаза попал яркий солнечный свет. Хани прищурилась и, еле разлепив ресницы, сонно уставилась на медсестру, которая открывала шторы, запуская в палату лучи летнего теплого солнца. Присев на месте, она протерла глаза и устремила взгляд вперёд, после чего открыла от изумления рот. Затем осмотрела взглядом всю палату, думая, что всё ещё спит: вся палата была украшена цветами, абсолютно разными, яркими. Не было места, где не лежал бы цветочный букет. Медсестра, заметив, что пациентка проснулась, схватила одиноко лежащий на стуле букет и протянула его изумленной девушке. — С днём рождения! Там есть открыточка, — указала взглядом девушка и вышла из палаты, оставляя ошарашенную Хани в одиночестве. Именинница внимательно вчиталась в аккуратный почерк, и лицо озарила счастливая улыбка.

«С днем рождения, Хани! Я заеду за тобой вечером. Будь готова. Чунмён.»

      Хани целый день нетерпеливо ёрзала в кровати, то и дело каждую минуту поглядывая на часы в телефоне. Сердце замирало в ожидании скорой встречи. Хотелось прыгать, бегать и кричать от счастья — она так сильно по нему соскучилась. Когда мать девушки под вечер уехала из больницы домой, девушка сразу же позвала на помощь медсестру Юри, с которой успела хорошо сдружиться, и неловко попросила её помочь переодеться. Поправив на себе принесённое госпожой О легкое летнее платьице, она схватилась за маленькое зеркальце и недовольно вздохнула, увидев свое отражение. Некогда румяные щёки болезненно исхудали, а под глазами виднелись синяки. Девушка отложила зеркальце обратно и принялась зачесывать волосы в невысокий хвост. — А для кого это ты так наряжаешься? — полюбопытствовала Юри и уселась рядом с подругой. — Ах, неужели придет тот парень? — Да, — отчего-то засмущалась девушка, — он написал в записке, что заедет за мной. Правда, я не знаю куда он меня отвезет. Да и можно ли мне выходить из больницы? — Наверно, он договорился с врачом. Не думаю, что ему откажут украсть тебя на пару часиков. Как же тебе повезло с ним. Он просто красавчик. — Он не мой парень. Он делает это всё из вежливости и чувства вины. — А ну-ка перестань. Ты красивая, милая девушка. Я видела, как он на тебя смотрит. Поверь мне, это отнюдь не жалость. Ты ему точно не безразлична. А знаешь что, подожди-ка. С этими словами девушка вышла из палаты и спустя минуту вернулась с маленькой косметичкой в руках. — Сейчас наведём такую красоту, что твой Чунмён точно не сможет устоять. Девушка вдохновлёно начала колдовать над лицом Хани. Спустя короткое время она отстранилась от лица О и, довольная своей проделанной работой, протянула ей зеркало. Тонкий слой тонального крема прикрывал синяки и красные пятна на лице. Немного румян, слегка подкрашенные ресницы и светлые тени, а также нежно персиковый блеск на губах завершал нежный образ. — Спасибо тебе, — поблагодарила она девушку, не отрывая взгляда от зеркала. И лишь когда в дверь негромко постучали, она моментально повернула голову и выпрямилась по струнке. — Да расслабься ты, — не сдержала улыбки Юри и открыла дверь. — Тут за тобой пришли, — подмигнула она Хани и оставила молодых людей в одиночестве. — Еще раз с днем рождения! Прекрасно выглядишь! — выдохнул парень не отрывая взгляда от девушки. — Спасибо, — смутилась девушка, опуская голову. — Ну что, поехали? — парень скрылся за дверью, через секунду возвращаясь с коляской. — Не переживай, я договорился с врачом, так что отчитывать тебя не будут, — улыбнулся парень и направился к девушке. Без лишних слов, подхватив её легкое как пушинка тельце на руки, он усадил её в кресло. — У меня есть для тебя сюрприз, только для этого я должен закрыть тебе глаза, — сказал парень усаживая Хани в машину. Увидев, как напряглась девушка, он спросил: — Ты мне доверяешь? Получив согласный кивок, он завязал глаза девушки своим тоненьким шарфом и сел за руль.

***

— Можешь открыть глаза, — разрешил парень, усаживая девушку на гладкую поверхность. Она медленно развязала шарф и прищурила накрашенные глаза. — Чунмён… — только и смогла восхищённо ахнуть девушка, прикрывая рот ладошкой: её взору предстало море, такое родное и любимое. Вода отражала свет ярких звёзд, что заполнили тёмное небо. Они сидели на берегу за небольшим столиком, украшенным фруктами, шампанским, множеством свечей и букетом цветов. Всё было настолько волшебно и сказочно, что происходящее просто не укладывалось в голове. Для неё еще никто не устраивал таких сюрпризов, тем более любимый парень. И она не сдержалась: слёзы счастья покатились по щекам, размазывая по ним чёрную липкую тушь. Чунмён обеспокоенно вскочил с места и встал перед ней на колени, обхватывая маленькую ладошку. — Что такое? Тебе не нравится? — заволновался парень, стирая с щёк дорожку мокрых слёз. — Нет, просто это так… волшебно. Для меня никто никогда не делал ничего подобного, — прошептала девушка. — Дурочка, — улыбнулся парень, целуя сжатую в руке ладонь, — я сделаю каждый твой день праздником, обещаю. Девушка лишь улыбнулась уголками губ и взглянула на море. — Я бы сейчас многое отдала, чтобы подойти к морю, сесть на мягкий песок. Почувствовать его под ногами, почувствовать море… — Прости, — прошептал парень. — За что? За то, что я теперь инвалид? — неосознанно вырвалось из уст, прежде чем она успела подумать. — Чтобы я больше не слышал этого, ты меня поняла?! Ты обязательно поправишься, я сделаю для этого всё возможное и невозможное. Ты русалка. Русалки ведь тоже не могут ходить. — Но у русалок хотя бы есть хвост, — попыталась возмутиться девушка. — Тебе не нужен хвост, у тебя есть я, — заявил парень и, легко подняв девушку на руки, понес к берегу, затем осторожно усадил на песок, а сам сел рядом. Они молча любовались звездным небом, не решаясь первыми заговорить. Хани нерешительно положила голову на плечо Чунмёна и довольно улыбнулась, почувствовав тёплую ладонь на своем плече.

—

— Зачем мы пришли сюда? — ворчал недовольный Чунмён, отпивая из чашки горячий кофе, хоть один плюс — здесь готовят отличное кофе, — ты же знаешь, мне не нравятся такие места, здесь слишком шумно. — Ну, милый, не начинай, — промурлыкала Хэён — девушка Кима — утыкаясь в дорогой смартфон. — Кстати, Сухо, ты же не забыл, что в воскресенье выступаешь у меня на вечеринке? Я уже всем об этом рассказала. Девочки просто обзавидуются. — Почему ты никогда не называешь меня по имени? — Что? — недоуменно переспросила девушка, отрываясь от телефона. — За все два года, что мы вместе ты ни разу не назвала меня по имени. — Ну… Сухо же круто звучит, согласись. — Наверно и встречаешься ты со мной потому что это «круто». Круто встречаться с Сухо из EXO, да, милая? — усмехнулся парень, презрительно глядя на девушку. — Перестань нести чушь, мне пора в салон красоты, — отмахнулась девушка, вставая с места. — Не забудь про воскресенье. — Прости, но мы больше не можем быть вместе, — решительно заявил парень, вставая с места. Затем он побежал в направлении, известном одному ему, игнорируя крики уже бывшей девушки и безумно счастливо улыбаясь. В голове парня словно что-то щёлкнуло. Он словно внезапно понял что-то очень важное: что сейчас он должен быть совсем в другом месте, там, куда рвется его душа, где все его мысли. К своей малышке Хани, которая плачет от малейшего знака внимания и видит смысл жизни только в нем. Он наконец-то понял то, что так старательно отказывался принимать, что это она, та самая, одна и на всю жизнь. Забежав в ближайший цветочный магазин, он, переведя сбившееся дыхание, растерянно осмотрелся в поисках подходящего букета. — Молодой человек, вам помочь? — спросила полная женщина средних лет, на носу красовались очки в круглой оправе. — Мне нужен ваш самый красивый букет. — Для кого покупаете? Мама, сестра, или девушка? — Для кое-кого особенного, — ответил парень, улыбаясь своим мыслям. Немного подумав, женщина исчезла на складе, спустя пару минут возвращаясь с большим букетом синих роз. — Особенный букет, для особенного человека, — улыбнулась продавщица, протягивая парню букет. Чунмён поспешно расплатился и побежал на парковку, где оставил машину. Всю дорогу он нетерпеливо стучал пальцами по рулю, а когда наконец-то остановился у больницы, почувствовал, как сердце уходит в пятки. Остановившись напротив палаты девушки, он громко выдохнул и открыл дверь. Увидев перед собой пустую постель и заправляющую её медсестру, он с недоумением на лице направился к ней. — Простите, а где Хани? — спросил парень девушку. — Она выписалась примерно час назад. Ах, да. Вот, она просила передать это вам, — девушка достала из кармана белоснежного халата конверт с письмом и протянула его парню. Когда за девушкой закрылась дверь, он присел на недавно заправленную постель и развернул конверт, с волнением вчитываясь в письмо:

«Я долго думала, писать это письмо или не стоит, но всё же с большим трудом решилась. Я всё знаю. Знаю, что лечение не приносит никаких результатов, и что всю оставшуюся жизнь я проведу в инвалидной коляске. Прости меня, Чунмён. Самый любимый, самый нежный. Я до конца цеплялась за эти мгновения, когда ты рядом. Но так больше не может продолжаться. Ты должен жить своей жизнью, идти вперёд, а я лишь тяну тебя вниз, в пропасть. Господи, если бы ты только знал, как я тебя люблю. Твои глаза, твою улыбку, твою родинку над губой. Прошу, не вини себя ни в чём. Я ни на секунду не пожалела о своем выборе, ведь если бы с тобой что-то случилось, я бы не пережила этого. Спасибо за самый счастливый месяц в моей жизни. Я прошу тебя лишь об одном — будь счастлив. Женись на хорошей девушке, которая будет любить тебя так же сильно, как и я. Которая подарит тебе много красивых детишек. Спасибо морю, что подарило мне тебя. Я больше не могу так. Больше не хочу причинять страдания ни тебе, ни родным. Я уйду туда, где моё сердце, и исчезну там навсегда. Прощай. Твоя Хани».

Розы упали из ослабевших пальцев на белоснежный кафель, как и злосчастное письмо. Парень побежал на бешеной скорости, сбивая на пути прохожих, не обращая внимания на их крики и ругательства. Оказавшись на нужном месте, он упал на колени и бессильно разрыдался. Ревущее море, как разгневанный великан, в бессильной ярости билось о скалы. Там, на берегу, стояла одинокая коляска. Чунмён кое-как дополз до неё и схватил альбом, лежавший на сидении. Сотни портретов его самого, как он спит, как улыбается, как молча смотрит вдаль с наушником в ухе. Пролистав до последней страницы, он швырнул альбом куда-то себе под ноги и схватив железную коляску, начал яростно бить её о землю. Со всей силы швырнув её куда-то далеко, он опустился на колени и зарычал, словно раненый зверь. — За что?! За что?!

—

      Прошло пять лет. Молодой мужчина стоял за кулисами, нервно заламывая свои пальцы. Из зала доносились тысячи восхищенных криков фанатов, нетерпеливо ожидающих появления своего кумира. Перед этим Чунмён выступал немереное количество раз, но именно сейчас он от безумного волнения кусал губы и то и дело вытирал со лба выступивший пот. Наконец когда объявили его имя, он несмело вышел из тени. Поклонившись залу, он поднес микрофон к губам. «Там, где вечно светит солнце, Где бьются волны о моря, Нетерпеливо и покорно, Ждала русалочка меня. Не дождалась меня, малышка, И уплыла ты от меня. И мне теперь лишь остается, Все время вспоминать тебя. Так сильно по тебе скучаю, Твой образ так красив и многолик. Теперь с тоской я вспоминаю, Очарование синих глаз твоих. Глупая, ты глупая малышка, Зачем покинула меня? Но больше всех виню себя я, Что вовремя не полюбил тебя…» После завершения песни, зал моментально взорвался громкими аплодисментами и овациями. Чунмён, широко улыбнувшись, помахал на прощание восторженным поклонникам ладонью и скрылся за кулисами. На него сразу же накинулись с поздравлениями одногруппники, стафф и менеджеры, а директор протянул ему руку и сказал: — Поздравляю с восхитительным соло-дебютом, ты так давно об этом мечтал! Чунмён благодарно пожал протянутую ладонь. — Спасибо. Лишь уединившись в своей гримерке он расслабленно откинулся в кресле и прикрыл глаза, затем, словно о чём-то вспомнив, распахнул густые ресницы и устремил взгляд на небольшой столик, загруженный множеством косметики. Там, в углу, одиноко стояла ракушка. Погладив кончиками пальцев скользкую поверхность, он зажмурился: в контраст счастливой улыбке по щеке скатилась скупая мужская слеза.       Всё тот же пляж, всё те же восторженные крики за спиной. Оставшись в одиночестве, он прикрывает глаза. Вздрагивает, когда спины касается маленькая ладошка. — Пап! Пап! Смотри, какой я красивый камушек нашла, — восторженно прыгала около мужчины маленькая девочка. — Это не камень, это ракушка, милая. — Ракушка? — спросила малышка и покрутила её в руках, с любопытством рассматривая. — А в чём тогда разница, папочка? — Ты можешь слышать шум моря, даже когда находишься далеко от него, — улыбнулся Чунмён и подставил ракушку к уху девочки. — Хани, милая, нам пора идти, опоздаем на занятия, — к ним приблизилась молодая красивая девушка и схватила малышку за ручку. — Милый, ты идешь? — Вы идите, я вас догоню. Лишь оставшись в одиночестве он дал волю эмоциям, поспешно вытер рукавом рубашки поступившие к глазам слёзы, и повернул голову, улыбнувшись открывшейся ему картине: длинноволосая девушка сидела на берегу. Синяя юбка всё так же колыхалась от ветра, а в руках находился карандаш. Она на миг оторвалась от своего занятия и повернулась к нему. Синие глаза блестели от счастья, а на губах расцвела облегчённая улыбка.