Мир, труп, май

      — ... И шашлычок под коньячок вкусно очень! Громкий вопль с улицы, усиленный динамиком, едва не выбил стекла и заставил мирно заполнявшую какие-то бумаги капитана Лаврову вздрогнуть и выронить ручку. На тщательно исписанном аккуратным почерком отличницы бланке расплылось уродливое пятно протекшей пасты, даже своей формой намекавшее, что труды по заполнению идеального документа пропали зря.       — Ну прям по самому больному, а! — страдальчески протянул лейтенант Захоронок, продолжая лениво раскачиваться на стуле. — Я, может, тоже на шашлыки хочу... Милиция, между прочим, тоже люди...       — Тема, хватит! — грозно прикрикнула тетя Катя, за долгие часы совместного дежурства успевшая выслушать нытье Артема во всех возможных и невозможных вариациях.       — А я-то чего? — обиженно забубнил лейтенант, плюшевым бегемотиком, словно щитом, прикрываясь от термоядерного взгляда коллеги. — Чего я-то? Это ж не я придумал в майские работать... У, садисты! — и, подведя итог, а заодно поставив диагноз вышестоящему начальству, Захоронок наконец утих. Довольный голос известного певца за окном продолжал тянуть что-то про берег Сочи, синее платье и прочие радости жизни, недоступные бедным вынужденным дежурить оперативникам, изрядно действуя на нервы обиженному на весь мир Захоронку. В конце концов, не выдержав столь изощренной пытки, Артем подхватил свой любимый аксессуар брутального опера, то есть биту, и скрылся за дверью. Катя, проводив его ленивым взглядом, понадеялась, что остатки благоразумия все-таки не покинули буйную головушку лейтенанта и бить стекла машины, из которой доносился тревоживший душу напев, он все же не станет. Сама Лаврова, честно говоря, не знала, радоваться ли такой сомнительной удаче, как дежурство в праздничный день. С одной стороны, бравую капитанушку совсем не вдохновляло сидеть впустую в душном отделе: и отдохнуть не получится, и поработать тоже... В такой чудесный майский денек даже преступники наверняка жарят шашлыки и водку пьянствуют, а не замышляют кровавые злодеяния. С другой стороны, иных вариантов, как провести этот день, у Катерин Андреевны не имелось: перспектива милого милицейского пикника в компании с придурочным озабоченным лейтенантом, который, достигнув состояния Буратино, то есть накидавшись в дрова, начнет творить всевозможные неподобающие работнику милиции вещи, совсем не радовала. Присутствие второго коллеги, непременно бы принявшегося цепляться к слабой на сдерживание сарказма девушке, вряд ли бы спасло ситуацию, так что в этом плане Катя потеряла немного. Правда, можно было проявить высшую степень неделикатности, отправившись третьей лишней на дачу к маме и рыцарю ее сердца или к подруге Сашке, подцепившей очередного завидного кавалера за невесть каким номером, но на это не хватило даже исконной милицейской наглости. Прерывая тяжкие, едва ли не гамлетовские думы, зазвонил телефон. "Неужели кого-то убили?" — радостно подумала капитан, уже готовая мчаться, осматривать, раскрывать, задерживать, колоть... И тут же скривилась, будто хлебнула чистейшего лимонного сока.       — Екатерина Андреевна? — полился из трубки прямо-таки медовый голос, могущий принадлежать разве что прирожденному интеллигенту, аристократу в двадцатом поколении и человеку прекраснейших душевных качеств. Однако Лаврову этот вкрадчивый голос обмануть не мог: уж она-то знала, что Дмитрий, черти бы его слопали, Александрович далек от аристократа так же, как Северный полюс от Южного. — А у меня тут как раз проблема по вашей части...       — Вы пристрелили во время разборки своего конкурента и теперь жаждете явиться с повинной? — не удержалась тетя Катя. Каким-то непостижимым образом вся ее натренированная за годы работы в милиции выдержка летела куда подальше, стоило только начать общение с этим типом, вот и на сей раз попридержать язык не получилось.       — Никого я не убивал, — с искренностью самого честнейшего в мире человека оскорбился господин Самойлов. — А вот тот факт, что на моем дачном участке откуда-то возник труп...       — Еду! — даже не дослушав, счастливо воскликнула капитан, бросая трубку. В ее живом и бурном воображении, которому мог позавидовать любой сценарист или автор детективных романов, моментально возник отнюдь не светлый образ "приличного бизнесмена", отправляющегося по этапу за зверское убийство мирного гражданина. Да будет суд! Уж теперь-то этому хитросконструированному типу не отвертеться! Придется вам, господин Самойлов, ответить и за убийство, и за всевозможные махинации, и за организацию преступного сообщества... и за смерть Кеннеди, вымирание морских котиков и межгалактические войны в придачу. Никогда в жизни, даже собираясь на свидание с мущщиной мечты, а позже сбегая из-под венца, бравая капитан Лаврова не спешила так сильно. Сияя от мысли, что совсем скоро заветная мечта об отправке закононепослушного гражданина в путешествие по сибирским лесам станет реальностью, Катрин Андреевна ворвалась на нужный участок. И только тут с сожалением вспомнила, что в порыве радостных чувств не прихватила с собой ни бестолковщину Захоронка, продолжавшего воевать с хозяином пресловутой машины, ни эксперта Тарасюка, запершегося у себя в кабинете в компании симпатичной свидетельницы и литра спирта, ни даже, что уж совсем печально, табельного оружия.       — Я так рад, что вы рады меня видеть, — самым наглейшим образом расплылся в улыбке Самойлов, в этот момент меньше всего похожий на злостного преступника или несчастного хозяина, обнаружившего на своем участке нечто совсем неподобающее. "Ну конечно, — съехидничала Катя, правда, на этот раз мысленно, — небось в свое время столько трупов повидал и позакапывал, чего волноваться..."       — Где труп? — осведомилась хмуро, окидывая взглядом шикарные владения. Граф Самойлов, потомственный дворянин, тоже еще... Крепостных разве что не хватает. Продолжая светиться, будто красно солнышко, Дмитрий, чтоб ему провалиться, Александрович направился по каменной дорожке вглубь сада. Выглядел он при этом таким довольным, что Лаврова тут же перестала сожалеть о забытом в сейфе оружии: в противном случае на участке не замедлил бы появиться еще один потерпевший.       — Вы что, его зарыть успели? — мрачно спросила капитан, оглядываясь в попытках найти хоть какой-то намек на тело. Однако ни тела, ни следов борьбы, ни луж крови, ни чего-то подобного в обозримом пространстве не наблюдалось. Обстановка вообще располагала к миру, дружбе и полному взаимопониманию: на деревянной скамье расстилался манивший мягкостью плед, на небольшом столике красовались бутылка вина и легкая закуска, а от стоявшего неподалеку мангала доносился аппетитный дымок горящих поленьев и замечательно вкусного шашлыка.       — Кого? — искренне удивился Дмитрий Александрович. В первое мгновение Кате захотелось запустить в наглую физиономию так удачно оказавшуюся под рукой бутылку, но уже в следующее выдержка победила, и с ангельским терпением в голосе капитан повторила:       — Труп где?       — Какой труп? — недоуменно нахмурился Самойлов и тут же понимающе протянул: — Так вы о той несчастной курице, которая превратилась в шашлык?.. Эээ, Екатерина Андреевна, шампур положите!..       — Больше я на ваши шуточки не поведусь, пусть хоть вас убивать будут!       — Екатерина Андреевна, вы кое-что забыли. Компенсацию за ожоги и свое черное кружевное...