13 минут

*** Майкрофт повесил трубку. Лампы почти не жужжали. Свет от них такими же искаженными накладывающимися друг на друга квадратами, как всегда, привычно рассеивался и собирался вне зависимости от времени года и суток. Он, кажется, не сказал ничего в ответ. Он не отказывался анализировать спазм связок. Он не отказывался анализировать. Он даже, напротив, сгенерировал одновременно множество аналитических веток, мгновенно получив в качестве результата уже ранжированные задачи с ответственными лицами, где требовалось, и сроками. И параллельно предельно трезвомысляще дал оценку собственному телу, мозгу и психо-эмоциональному состоянию. И, тем не менее, все эти секунды рука всё ещё опиралась на придавленную к рычагу красную трубку, а остекленевший взгляд невидяще смотрел перед собой. А потом он вытянул губы и сел, собираясь работать. Взял незаконченный черновик резолюции по Сирии. Лист завибрировал и был возвращен под лакированную тяжесть ручки. Он был первым. Майкрофт в этом не сомневался: время обеденное; август; отпуска — даже у них. ПМ экстренно у эндокринолога. Только что ее секретарь сообщила Антее. Значит, с четверть часа телефон будет отключен. Засветившийся от прикосновения ноутбук, разумеется, выдал ожидаемое: новостные ленты шли без должного оформления и содержали местечковую чушь. Текст подготовят без него. Значит, есть около 13ти минут до того, как зайдет леди Смолвуд и сэр Эдвин, и позвонит ПМ. Впрочем, леди С. в Шотландии, а сэр Э. предпочитает звонить. Непростительная рассеянность. Слишком большая фора. Никакого ЧП. Все запротоколировано четко и бескомпромиссно. 12 минут. Слишком. Большая. Фора. 91. Опасно спать днем. Он запомнит. 91. 4. 19. «Палиндром» Даже… красиво. Математически. Проговаривание очевидного? Дурной признак. Рука потянулась во внутренний карман за портсигаром, прежде чем сработал контроль. Коснулась нагретого серебра и замерла в области сердца, вздумавшего повторить связочный спазм. После серии вдохов Майкрофт, вместо вызова Антеи, нажал кнопку блокировки двери. И только затем позволил спине в поисках опоры коснуться спинки кресла, а рукам обхватить лицо. 10 минут. Он успеет. «С Чарльзом будет работать труднее.» Это была последняя четко оформленная мысль Британского Правительства, прежде чем иррациональное ледяное оглушающее одиночества поглотило Майкрофта Холмса. А потом он проснулся. Тишина была ледяной и мокрой. Сердце тянуло болью, соленое дыхание было тяжелым и хриплым. Майкрофт потер грудь, прижал ладони к глазам. Квадраты света сменились расчерченным прямоугольником окна. «Не придется менять портрет в кабинете», — скрывая за удовлетворенностью облегчение, сказал себе Майкрофт, имитируя рабочий режим. «Пока», — напомнило не ушедшее вместе с кошмаром одиночество. Холмс поморгал, поводил глазами слева направо и обратно, в доступной ему вариации техники EMDR сжимая и разжимая попеременно правое и левое колено соответствующей ладонью. Несколько сетов. Как всегда, помогло. «Лондонский мост ещё поднят», — окончательно пришел в себя он. И — старомодно зазвонил будильник.