Мы пойдем ко дну с этим кораблем

— Ну что? Сказать больше нечего? Вообще-то держать рот закрытым Тэрон привычки не имел, оттого в свое время и кляп получал, и пули за это. Сейчас тоже бы слова нашел, а не слова, так звуки, а не звуки, так выражением лица мог все сказать. Но вот молчит, лежит, брови сдвинул, вроде сдался, но не факт, что зубами в нос не вцепится, если Ферт пониже к нему наклонится. — У тебя нет шпаги, пистолетов, корабля с пушками. Чем же в этот раз ты сможешь меня одолеть? Сможешь ли? Тэрон прикрыл глаза и улыбнулся. Ну не ублюдок ли? Разве не Ферт только что, пусть и не напрямую, признался ему в каких-то чувствах, какими бы увечными они не были? Похоже от всех его детских наивных ожиданий о своем доме, безбедной жизни, любящей жене, и все это, разумеется, на суше, только что не осталось совершенно ничего. Наверно, в этом и правда был виноват Ферт, напавший на корабль его отца много лет назад, но, дай ему возможность, и Тэрон не изменил бы в тот день ни единого мгновения. Колин смотрел на молодого человека настороженно, иллюзий по его поводу он перестал строить еще после Тортуги. Пускай Ферт вроде как определился со своим расположением к Эджертону, голову он от этого потерял еще не окончательно. А потому дергается прочь, стоит Тэрону только коснуться пальцами его шеи, мозг кричит не поддаваться… Но черт его знает! Взгляд у него из-под ресниц такой мягкий, темный совсем, много родинок на коже, которые не так раньше бросались в глаза, как та крупная, на кадыке, а еще теплое дыхание. Колин понимает, что наклонился вперед, пальцы на шее держали не так чтобы крепко, но мысль отстраниться в голову уже не приходила. Тэрон прижался щекой к щеке Ферта, зашуршала щетина, от горячего выдоха мурашки пробежались у обоих, у Колина затряслись руки, которыми он упирался в постель. Слишком. Это все слишком даже для… — У тебя за спиной вся моя команда, — до Колина не сразу дошли эти слова. — Советую обернуться. Так и знал! Ферт уже почти потерял контроль над собой, но злорадно успел подумать, что предвидеть подобный ход было несложно. Он рывком выпрямился, выдернул шпагу из столбика для балдахина и решительно развернулся, пока еще только корпусом. Позади никого не было. Сукин же сын! Колин не успел это произнести, только подумать, одновременно с тем, как щелкнул позади взведенный курок и что-то остро ткнулось ему под лопатку. Ферт коротко рассмеялся, скинул шпагу на пол и поднял руки, качая головой собственным мыслям. Похоже валлийский засранец потихоньку приучает его к поражениям, мстительно раз за разом загоняя в угол. — Застрелишь меня? — Колин обернулся, пистолет переместился ему под горло. Это было крошечное оружие из тех, кои дамы носили в подвязках, чтобы отбиваться от грабителей в темных переулках. Оно не выглядело пугающе, но руки Ферт не опустил.  — Нет. — Тогда убери пистолет. — Нет. — Это была еще одна чертова противоречивая вещь, которую Тэрон делал, если Ферт был рядом. Он потерял им счет, но именно сейчас, вероятно, это было обычное упрямство. — Неужели еще не доказал все, что хотел? — и почему они не могут поговорить, как нормальные люди, без пистолетов, шпаг, ударов. Почему они если и пытаются это сделать, то в минуты опасности, когда кто-нибудь из них при смерти? — Возможно…я не знаю. Возможно мне нужна помощь в этот раз. Медленно Тэрон отвел пистолет в сторону. Он и правда не знал, что ему делать. Как вести себя? Ну не мог он себя враз изменить, тем более здравый смысл, который пусть и подводил в последнее время, еще не окончательно покинул его, говорил, что не стоит терять бдительности. Все это давило Эджертону на голову, разрывало изнутри. Он не мог сделать шаг навстречу Колину, как бы ему ни хотелось, и все, что ему оставалось — смотреть измученным сомнениями взглядом и надеяться, что тот все же поймет… Или пусть уже катится на все четыре стороны, сил нет! — Мне встать? Тэрону почудилось или в голосе Ферта мелькнула усмешка? Что он должен на это ответить? Почему вообще он должен отвечать? Эджертон что-то невнятно булькнул горлом и закрыл глаза, накрыв их для сохранности еще и руками. Теперь из-под локтей виднелся только подбородок и слышалось бормотание, вроде бы о том, что нужно было убить его, когда был шанс. — Да ладно вам, капитан. Вам нужно только сказать. Уверен, мой вес доставляет вам огромное неудобство… Это действительно насмешка. Ферт, сукин сын! Он попытался сдвинуть руки с его лица, и Эджертон мигом наставил ему дуло в лоб. Точнее куда-то в подмышку, ибо целиться с закрытыми глазами было непросто. — Тэрон, — Колин сказал это ужасно тихо и серьезно. Эджертон перевел пистолет на голос, что очевидно значило, что он слушает. — Послушай. Что, если завтра мы умрем? Что, если сегодняшний день последний… Интуиция кольнула Колина в бок, он кинул взгляд в окно и тут же упал сверху на Тэрона. Над его головой пронеслось пушечное ядро, с громким треском разнесшее в щепки один из столбиков кровати и пробившее дыру в стене. Оттуда раздался вопль, похоже, кому-то повезло меньше. С улицы один за одним теперь раздавались пушечные залпы, кто-то бил в колокол, будто и без этого не было понятно, что на порт напали. Колин с Тэроном подскочили почти синхронно, в окно были видны подходящие к городу корабли. Эджертон фыркнул, снова попадая в привычное русло: — Ты хотел сказать — сегодня? — они встретились глазами и, не сговариваясь, полезли за своими вещами, через полминуты уже готовые к чему бы то ни было. Почти бегом Колин добрался до двери, схватился за ручку и вдруг застыл. Эджертон налетел на него сзади, не понимая, что не так, ведь дверь была открыта, он точно это помнил. Тут Ферт обернулся. От его взгляда сердце у Тэрона больно екнуло, и это было хуже, чем все в его жизни до сих пор, хотелось пятиться, хотелось осадить Колина. Он знал, откуда-то, черт его знает откуда, что если Ферт сейчас же не отвернется и не выйдет в проклятую дверь, то выбора у них больше не будет. Гром пушек стоял внутри его головы, когда Колин крепко сжал его лицо руками и потянул на себя. У него в правой руке, похоже, был пистолет, Тэрон чувствовал его холод щекой и, возможно, если бы напрягся, то мог придумать какую-нибудь колкость на этот счет. Да, определенно сейчас нужно собраться и сделать это, иначе… У Тэрона была эта секунда, когда он еще мог сказать, что поцелуи ему не нравятся. Что они чрезмерно горькие, мокрые, будто каракатицу ешь сырьем, и потому не нужно лезть к нему в рот… Он ею не воспользовался, успел только крепко зажмуриться, сжаться в чужих руках, крепко стиснув кулаки. Эджертон на самом деле не любит целоваться и тут уж ничего не поде…лать… Еще одно ядро влетело в дом этажом ниже, кровать в комнате начала со скрипом и треском проседать вниз, проваливаясь. Если бы Тэрон не был так ужасно занят, стоя на носках, вцепившись в Колина как в проклятый штурвал во время шторма, он обязательно выдал что-нибудь вроде: «Не смейте дырявить мой любимый бордель!» Ферт отстранился, окинул взглядом дыру в полу и пожал плечами. Тэрон продолжал стоять перед ним с закрытыми глазами, Колин надавил на его подбородок, чтобы захлопнуть рот. — Если ты ждал не этого, то прости. Теперь ему всего-то осталось перебить всех нападавших, кем бы они ни были, и найти им с Эджертоном новую кровать. Ферт хотел еще сказать, чтобы молодой человек не ввязывался в неприятности, но не успел. Тэрон встряхнулся, заглянул в провал посреди комнаты, подмигнул, произнес загадочное: — Да, ты определенно не каракатица. И прыгнул вниз.