***
Спустя несколько часов непробудного сна, Чонгук наконец-то протер глаза и, судя по тусклому свету за окном, понял, что давным-давно пропустил время ужина, а желудок так и кричал, что нужно немедленно в него что-то положить, иначе голодный обморок обеспечен. Через силу подняв своё тело, парень поплёлся к выходу в коридор и, когда открыл дверь, его удивлению не было конца: перед дверью стоял поднос с ещё тёплым кофе, тарелка кальби, синсолло, и парочка рисовых пирожков к кофе. Вроде не большой набор, но удивило то, как всё бережно накрыто, чтобы сохранить температуру блюд. Чонгук всё ещё не мог понять кто это ему оставил — раньше ведь такого ещё не было. Хосок? Нет, вряд ли. Тэхён? Та это вообще глупость, он его и на дух не переносит. От лишних мыслей парня отвлёк буквально рёв его желудка и, взяв поднос, потащил его в комнату, но после увидел на его месте полотно сорок на шестьдесят с новой картиной: не той ужасной в красных тонах и дьявольским образом Чона, а теперь это была более забавная картина что выполнена в светлых тонах, добавлены маленькие милые элементы, да и стиль соблюдался не профессиональный, а приближенный к детскому рисунку, что изобразить в самом деле сложно. Гук отнёс еду на тумбу, а сам вернулся к полотну. Он взял его в руки, рассмотрел и как-то глупо сам себе улыбнулся «вот такого поворота я не ожидал уж точно», обернулся на поднос и расплылся в куда больше широкой улыбке. Чонгук затащил работу в свою комнату, отужинал тем, чем ему принесли, хотя это полностью не утолило, но точно притупило жгучее чувство голода, что впивалось в органы острыми когтями, и за такой "подарок" он был очень благодарен! После, Чон пошёл в комнату Тэхёна, чтобы поблагодарить за еду, да и за картину, собственно говоря, но его там не оказалось. — «Странно», — подумал он, — «уже вечер сменяется ночью, а его ещё нет в комнате. Где он может быть?» И недолго раздумывая, стал бродить по дому, начиная с кухни, где никого не обнаружил, кроме вкусного оставшегося духа прошедшего ужина, потом гостиная, а потом уже его мастерская, и как это ни странно, его ученик оказался именно там, правда, заметить его сразу не представлялось возможным, так как в окружении своих работ на станках, на полу свернувшись клубочком, спал сладким сном. — Сегодня явно день удивлений, — тихо проговорил Чонгук и вошел в помещение. Чонгука немного и удивила эта картина, хотя и сам частенько засыпал тут. Несколько минут Чон рассматривал полотна на станках, их объединяла одна общая черта — отголосок вангоговского стиля. Он подошёл к Киму, предварительно схватив тонкую кисточку с тюбиком чёрной краски, и нарисовал на лице Тэ кошачьи усики, носик и пятнышки вокруг глаз. На начатом он не остановился, над головой дорисовал два кошачьих уха, а сзади некое подобие хвоста. Читатель, ты спросишь, не смущает ли его просто так рисовать на полу? Неет, какие смущения рисовать там, где хочешь у такого безбашенного человека как Гук, ну и пол у него застелен огромным ватманом что можно заменить в случае чего (типа такого случая). Стоило парню войти в кураж, как на полу начали вырисовываться узоры уже разными цветами палитры, иногда отбрасывая кисти в сторону и рисуя просто руками, создал огромную композицию вокруг спящего Тэхёна и его работ с красочными цветами, птицами, разными зверями, небольшими силуэтами сцен разных сказочных историй и некие полёты фантазии что писали свои чудесные сказки! Уже на многие метры по полу комнаты тянулись завитки веток сказочных деревьев, гнулись стебли невиданных цветов, что пестрили разнообразием форм и окрасок, летели перья золотисто красных фениксов и радужных попугаев. У кокона из нарисованных ветвей, что окружал Кима, в кустах прятались белоснежные кролики, а где-то не далеко от них гном с большим изумрудом выходит из подземелья, а вон там далеко, где начинаются синие волны, по золотому песку идёт молодой брюнет рыболов, и казалось, он направляется к сценке, где на большом камне сидит рыжий русал. Недалеко находилось озеро с красивыми водными лилиями и кувшинками, на самой большой сидит лягушка в короне, а на береге стоит темноволосый парнишка похожий на принца в окружении светлячков. В красочных видах леса показалась сценка, где на толстой ветке сидит улыбающийся Чеширский кот, а рядом с ним любопытный мальчишка, похожий на Алису, обвитый дымом из кальяна мудрой гусеницы Абсолема, а за верхушками деревьев видно крышу домика безумного Шляпника. Начинается сад из красных роз, между ними две-три белых, за живой изгородью величественно вырисовывается замок Червовой королевы. В тёмных зарослях появляются зелёные потоки магии, их становится всё больше, когда они приближаются к красивой женщине в тёмных одеждах, в короне с большими рогами, а позади неё прекрасные крылья, правда, они отдельно от неё. Над ней начинает расти цветущий розовыми розами тёрн, что оплетает замок с башней. А над всеми-всеми ветками и завитками, птицами и облаками, появлялись планеты, звёзды и созвездия. На одной маленькой планетке сидел маленький мальчик в длинном плаще, с золотой россыпью звёзд на нём, а рядом с ним, пышная роза под колпаком. Много ещё сюжетов рождались под кистью по чистой случайности, но наручные часы показывали уже пять утра, а голова варит всё новые картинки, что идеально бы вписались в эту, уже невероятно большую композицию! Правда им так и не было суждено родиться, ибо через четыре часа буквально обезумевшему от вдохновения художнику нужно ехать на важную встречу, а для неё нужен сон. Чонгук встал с колен, что были грязными от краски, оглядел свою работу, довольно кивнул себе и повалился на свой диван, что так удобно стоял под стенкой.***
— «Ээээ, какого?...» — всё что мог родить офигевший разум Хосока, когда зайдя рано утром в мастерскую, чтобы забрать забытую флешку, обнаружил следующее: первое, Чонгук, испачканный в краске с головы до ног развалившись дрыхнет на диване, а второе, на полу лежит некий кот в лице Тэхёна и тоже беззаботно посапывает, вокруг него расставлены в ровный круг мольберты с картинами, а по полу тянется десятиметровая картина во все стороны, то есть, примерно десять метров в ширину и десять метров в высоту. Что самое поразительное, так то что всё слишком красочное! — «что этот пацан сделал с моим братом, чёрт возьми?» Походив и посмотрев на каждый нарисованный элемент, Хо задумал всё это сфотографировать сверху. Для задуманного пришлось тащить лестницу, к ней приделывать штатив, а к нему фотоаппарат с отсчётом времени. Подготовив всё, нажал на кнопку съёмки и выдвинул штатив ровно над Тэхёном пока шёл отсчёт. По заданной программе аппарат сделал несколько снимков, и когда все фотографии были сделаны, Чон старший разобрал всю конструкцию, стараясь при этом сильно не шуметь, и посмотрел на получившийся снимок. — «Мать моя женщина! Сверху это выглядит куда лучше! Это брат нарисовал?» — повернулся к сопящему Гуку, — «ты меня всё никак не перестаёшь удивлять», — потом к Тэ, — «а ты, парнишка, творишь невероятные вещи с мелким! Хех, вот и познакомились, а то ссорятся и дуются, идиоты. Хосок-хён фигни не посоветует, да, Тэхён-щи?» После, Хосок направился в свою комнату, пропустил лучшую фотографию через фильтры и две распечатанных на фотобумаге копии отнёс и положил рядом со спящими. Первое знакомство не всегда удачное. Первая картина не всегда приносит ожидаемый результат. Встретившись, два абсолютно противоположных таланта, никогда сразу не пойдут на контакт словесно — лучшим знакомством у художников будет создание и обмен своими работами, тогда ты узнаешь не основную информацию о человеке типа имени и возраста, а узнаешь, что у него в помыслах, что происходит в его внутреннем мире, и какие переживания терзают его душу. Ну, как-то так.