Ты пахнешь медовой акварелью

— Окей, давай ты нарисуешь мне натюрморт. Ты пока подготовься, а я принесу вещи для натюрморта и найду драпировки, — уже с капелькой серьёзности в голосе сказал Гук, стоя перед мольбертом, — возьми краски какие хочешь и кисти выбери, а я быстро. — Угу, — кратко ответил Тэ и проводив парня взглядом, пошёл по гуашь и кисточки. Выбрав всё подходящее, Ким взял чистый халат, но на нём всё так же были видны пятна от краски. Он надел его, чтобы в случае чего не запачкать одежду и сел на диван, ожидая Чона.        Ну и стояло ему только присесть, только разблокировать телефон, как быстрым шагом влетает Чонгук с кувшином из зелёного стекла, лимоном, маленьким прозрачным куполом, белым бумажным конусом, веточками лаванды, и всё это было завёрнуто в белые, коричневые, зелёные и жёлтые куски ткани, или драпировками. Парень поставил стул, быстро разместил сначала ткань: небольшой кусочек жёлтой свисал со спинки стула, рядом с ним большой кусок зелёной образовал красивые и сложные волны, потом разместил белую драпировку так, чтобы та свисала и образовывала рельефность, со светотеневыми переходами, а на неё в углу положил коричневый кусок ткани. На коричневой ткани гордо восседал конус, на белой кувшин с веточками лаванды, а на переднем плане лежал лимон, накрытый прозрачным стеклянным куполом. Чон присмотрелся, заметил, что внизу чего-то не хватает и, схватив первое попавшееся, положил четыре кисточки. — Готово! Прошу Кима к станку, — Гук пододвинул станок в фас и два стула — одно для себя, а другое для Тэ. — Быстро же ты, — Тэхён засунул телефон обратно в карман, и сел за рабочее место. — Ладно, — на соседний стул присел и Чонгук, — держи карандаш, и начни с маленького эскиза, а я посмотрю на возможные ошибки, — Ким молча взял карандаш и наметил в верхнем углу небольшой прямоугольник, а в нем схематически изобразил предметы, размещённые на стуле, правда не совсем посредине, а ближе к низу, — стой-стой, смотри, ты сейчас сделал раскладку, но вот тут наверху осталось много пустого места — это не грамотный расчёт, и если ты вот это перенесёшь на большой формат, то будет смотреться неправильно, — Гук забрал карандаш из рук старшего, и начал водить в воздухе над рисунком как указкой, — Нужно, чтобы сверху и снизу было одинаковое расстояние, то есть все предметы в центре — сейчас я возьму подрежу верх, и добавлю к низу. Вот, в таком формате, по композиции всё смотрится более или менее гармонично. — О как, спасибо, — Ким отобрал карандаш и продолжил доделывать эскизик — дорисовывать драпировки и накидывать кисточки и веточки, — так, думаю этого достаточно: все предметы на месте! — Да, и долго особо не затягивай с раскладкой. Можешь переносить на холст.        Тэ приступил к работе над большим форматом, в начале показывая, где будут находиться объекты с помощью простых средних линий, замерил всё карандашом и принялся детально прорисовывать. А Чону в это время уже наскучило сидеть, и он бродил сзади Кима, заглядывая из-за спины, что тот делает. — Ты никогда не пренебрегай рисунком, ибо на чётком каркасе строится живопись — если не будет чёткого каркаса, то вся твоя живопись поплывёт, — учил Чонгук, а тот лишь слабо угукал, лишь бы тот замолчал. Чон уловил это и ему не нравилось такое отношение, поэтому решил ещё больше пристебаться, — ты вот сейчас рисуешь кувшин, скажи, ты знаешь, что такое элипс? — Ага, элипс — это окружность, которая подчёркивает форму круглых предметов на рисунке. — Объясни, как строить элипс. — Как на уроке геометрии, ей Богу. эх, чтобы построить элипс нужно построить отрезок, а на нем две дуги, то есть снизу и сверху, причём, расстояние нижней дуги от отрезка больше нежели верхней. — А благодаря чему именно так? — Всё из-за перспективного сокращения. Чонгук, это элементарные понятия, не спрашивай такое! — Ну с эскизом ты уже успел лажануть, а это тоже элементарное понятие, между прочим, — на это высказывание Тэхён лишь недовольно что-то кинул типа «ой замолчи, всезнайка» и продолжил работать.        Тэхён быстро справлялся с работой, правда, его иногда сбивал Гук, что-то указывая и спрашивая. Бесило дико, но лицо Тэхёна ни разу не показало никакой плохой эмоции, и только из-за понимания, что всё это он делает во благо. А порой казалось, что младшего напрягает тишина и он просто дорывается. — Тэхён, ты лучше почаще смотри на натуру, а не зацикливайся на линиях. Лучше ты всё гармонично скомбинируешь и сделаешь всё правильно по пропорциям, чем будешь прорисовывать каждую линию. Это ценится на рисунке, но на живописи важно, чтобы все предметы стояли на своих местах и были в правильных соотношениях пропорций, — Чон подошёл со спины, взял Кима за руку и остановил, — линии проводи легко, чтобы они не впечатывались в бумагу, так как при ошибке можно будет всё легко стереть и исправить. — Чувствую себя снова в художественной школе, только тебе не хватает очков, как у моего учителя и седых волос, кстати они бы тебе пошли. — А по-другому никак! Ты сейчас так надавил, что я начинаю сочувствовать бедному холсту! А, и не стирай слишком часто, потому что портится бумага и потом, когда-- — Да-да, я знаю, когда краска накладывается поверх, на все эти катышки, и испорченную бумагу в целом, то получается ужасный эффект. Мне уже говорили про грязноту работ, спасибо, мастер. — Не зови меня мастер — это очень плохой сарказм. — Ахах, я и не говорю сарказмом. М, кстати, я уже закончил. Могу уже накладывать краски? — Перед тем, как ты возьмёшь краски, начни комментировать свои действия. — Зачем? — Надо. — Мгх... ну, сначала я возьму самые тёмные цвета, к примеру, с теней на тёмно-зелёной драпировке, — Тэхён отложил карандаш в сторону, взял чистую палитру, на неё из банки мастихином наложил краску. — А ты не забыл, что в тенях очень много рефлексов, так что используй много цветов. — Хорошо, мастер. — Я же просил, ну да ладно. А что за краски ты выбрал? — Гуашь. А что? — Так, — Чонгук отошёл к коробкам с материалами и принёс оттуда акрил, — если хочешь более яркую картинку, то смешай гуашь с акрилом, ибо гуашь светлеет при высыхании и всё станет в миг блеклым. — О, а этого я и правда не знал, благодарю! — Ким начал смешивать краски, добавляя к зелёному всё вспомогательные цвета — сегодняшняя лекция оказалась и правда полезной. После, он набрал краски на кисть и принялся оставлять мазки на холсте. За несмелыми мазками Тэ внимательно наблюдал Чонгук, и вдруг молча взял Тэхёна за руку и начал, будто его рукой оставлять крупные и смелые мазки. Сначала для Тэ это было непривычно — начиная со смелости движений и мазков, заканчивая неожиданным прикосновением Гука. — Используй для драпировки сильные и смелые мазки, нежели маленькие и неуверенные, это будет намного лучше смотреться, — объяснял Чон, всё так же управляя рукой старшего, — понял? — Ва, мне нравится так! Конечно же понятно, мастер! — Ой, не начинай, — Чонгук отпустил руку Кима, зашёл ему за спину и приобняв положил голову на плечо. С каждой секундой Тэхён поражался всё новым и новым телодвижениям младшего, то обнимет, то за руку возьмёт, то налетит сзади — можно было подумать о-очень многое, но Тэ оставался при крепкой позиции, что парень просто привязался к нему как к другу, и не больше. — Чон, что ты делаешь? — Мне надоело стоять и мне нужно было о что-то опереться. Тебе не удобно? — Не-а, нормально всё, — спокойно отвечал Ким, делая новые мазки. — Можно кисть? — Чонгук взял кисть с рук и начала делать хаотичные мазки, — накладывай мазки отдельно, а не в одном месте — как бы "лепя" форму объектов, вылепливая её цветом. Это смотрится очень живописно и очень смело, ну и, когда ты начинаешь смело работать, тогда ты начинаешь погружаться в процесс, и сознанием и своими действиями, то безусловно получится очень хороший результат. Это будет видно и тебе, и окружающим. — Да-да, я понял, спасибо, но не мог бы ты отдать мне кисть? Ты уже пол работы за меня нарисовал. — Пожалуйста, работай, — хмыкнув, Чон вернул кисть и потопал к своему дивану — наскучило наблюдать, так что попросту зарубился в игрушку на телефоне. — Эхх, знаешь, Чон? — Мм? Что? — Вообще, я терпеть не могу натюрморты! Никогда не понимал зачем они вообще нужны. В художке только и делали, что рисовали их, — бурчал Тэ, как бы намекая, что ему не нравится это делать, и вообще это рисовать. — Даа? — не отрываясь от экрана айфона, продолжил Гук, — Если ты не знал, то натюрморты учат тебя работать с натурой, то есть, когда ты работаешь с мелкими предметами, ты срисовываешь их, а потом тебе будет проще рисовать более крупные предметы с натуры — пейзажи, портреты, анималистику. Да и вообще, в слове "натюрморт" есть слово "натюр" — натура, это ли не логично? — О как, спасибо за информацию, — поблагодарил Ким, хотя складывалось впечатление, будто он это отвечал чисто из вежливости или на простое «отъебись». — Это моя работа. — Но я всё равно ненавижу натюрморты, — Тэ бегло макнул палец в зелёную краску, воспользовался тем, что Гуки слишком увлечён игрой, подошёл и быстро испачкал его щеку краской. — Эй! Это как вообще называется? — возмутился парень, стирая смесь акрила и гуаши с кожи. — А нечего говорить фразочки типа «Это моя работа» — напрягает, — Тэхён развернулся и отправился на своё прежнее место. — Иди дорисовывай уже свой кувшин, или что ты там делаешь! Кстати, как ты будешь его лепить? — Я тебе сейчас влеплю. Ну как «как»? По другой траектории. Ваза-то имеет сфероподобную форму, поэтому форму лепить буду именно по траектории сферы, — старший вернулся на своё место, набрал краски на кисть и возобновил работу. — Хм, молодец. — Ха! Конечно молодец! — на свужении кувшина, в области горлышка, мазнул по элипсу. — Ты так же учитывай, что это за материал. Стекло очень неоднозначный материал, то есть учитывай резкие блики, так же глубокие тени. И вообще, стекло просто напросто размывает то, что находится за ним и отражает что рядом, что за стеклом — не будет ярким, а будет приглушенным, — Чонгук подошёл и мазнул пальцем по лбу старшего, оставляя небольшую линию, — возвращаю обратно. Ноль реакции со стороны Кима, хотя. — Я тебе ручки-то заламаю, свяжу драпировками, и заставлю кисточкой во рту писать на огромном холсте слова извинений, при этом ползая на коленях по гороху, — слишком спокойно сказал Тэхён, не прекращая рисовать. По тону казалось, что это вовсе не садо-мазо угроза, а какое-то приглашение на чай, и это пугало больше, чем сама фраза! — Жуть какая, фу-фу таким быть, — Чон-смелый пиздюк-Чонгук, без единой капли страха облокотился о плече Тэхёна, при этом думая, что это всё шуточки, — ты такого не сделаешь, ты слишком хороший для подобного. — А ты знал, что всё самые жестокие маньяки всегда кажутся милашками-обояшками? — Тэхён повернулся к младшему, мило улыбнулся, а того аж передёрнуло. — Боже упаси. — Ступай, Чона, не мешай работать. — Не-а, кстати, ты опять усложняешь себе жизнь. — В смысле? — Ты только что начал белую драпировку. Она у тебя освещена и это достаточно проблематично — не пытайся повторить каждый изгиб и складку, но старайся угадать направление складок. Если не получилось это сразу на рисунке, тогда постепенно сформируй этот объем. Складки формируются не для того, чтобы ты повторил каждую складку, а для того, чтобы ты как раз создал пёструю и красивую картину этими декоративными мазками, — после этих слов, Тэхён кивнул и опять улетел в мир своих запутанных мыслей, о чём он думал, даже я не знаю. Но прикол в том, что Гук не заметил этого и продолжал ему что-то втирать про свойства стекла, про гармонию цветов, задавал вопросы и сам же на них отвечал. В скором времени Чона унесло совсем далеко от темы белой драпировки, да и всей композиции в целом, — … я вот смотрю и вижу в каждом твоём мазке старания, и видно, как ты думаешь, когда ставишь мазки. Это вообще сразу заметно, насколько был погружен человек в свою живопись, как ты сейчас — так увлёкся, что меня не слышишь. — «…интересно, это у него мышцы или лишние пончики на ляхах..» а? Что? Что ты сказал? — Вот об этом я и говорю. Слушать нужно, когда тебя хвалят. — Ааа? Повтори! — Нет, не заслужил. — Ты сейчас заслужишь, что я в тебя банкой кину. — Ээээ… — поняв, что последняя угроза вполне выполнима, да и плюс ко всему банки жестяные, Чонгук решил немедленно сменить тему, — а, Тэтэ, ты же сейчас начал коричневую драпировку? Можешь объяснить почему начал именно с тёмной части? — Хех, неужто испугался? Ладно, объясню: когда начинаю с тёмных частей, то я формирую объём тенью, и этот объём уже зафиксирован, а когда я добавлю светлые части, картина станет лучше. Ну а, если сразу положить светлую часть, то форма будет не такой ясной. Да ну и вообще, когда накладываешь белую часть, кисточка будет в белой краске и её уже будет очень сложно вымыть и наложить в тени неразбавленный, а насыщенный тёмный цвет. — Молодец, знаешь. И ничего я не испугался. — Просто кто-то, а этот кто-то я, учится на ошибках. — Коричневая драпировка. А ты знал, что у коричневого нет дополнительных цветов? А всё потому, что коричневый — это смешивание всех основных цветов: красного, жёлтого и синего, поэтому коричневый цвет всегда может быть очень интересным — слегка тёплым, слегка холодным, чутка зеленоватым или даже красноватым, то есть, это очень интересный цвет. — Согласен. Так же, как и серый. Серый тоже может быть разных оттенков. — Да, я к примеру, знаю названия пятидесяти оттенков, — без задней мысли сказал Чонгук, но заметил, как Тэ нервно берет банку с краской. — Не напоминай, пожалуйста, — нервно проговаривал Тэхён, медленно поворачиваясь к Чону, а у того глазки заблестели, на плече появился маленький чёртик, и сейчас начнётся! — Ты кинешь в меня этой банкой? Мистер Грей, а у Вас довольно необычные вкусы, — Чон начал пародировать голос Анастейши и артистично отступил назад. — Даа, мои вкусы очень специфичны, боюсь ты не поймёшь, — Тэхён замахнулся. — Может быть Вы откроетесь мне? — Тэ кинул банку, но Гук успел увернуться. — Чонгук, уйди от греха подальше, а то мои "специфичные вкусы", то бишь эта банка, будут у тебя не в очень специфичном месте. — Тэхён Грей, пожалуйста, не надо, — Чоностейша отошла к двери и приоткрыла её в случае надобности побега, но следующая банка прилетела точно в лоб! Чон с воплем схватился за лоб и с криком умирающего тюленя упал на диван, свернувшись в клубочек. — Будет тебе наука, — холодно кинул Тэ, но тот и не шелохнулся. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а младший лежит трупиком, казалось, что не дышит. Тут Тэ заволновался и подошёл, — Чон? Всё нормально? Никакого ответа, только тихонький всхлип. — Гуки? Неужели так больно? Блин, Чонгук, прости, только не плачь! Тебе принести лёд? Повязку? — Угу.. — Покажи, что у тебя там, — обеспокоенно попросил Тэхён, и послушавшись, Чонгук поднялся, убрал окровавленную руку и показал рану на лбу, а из неё потекла струйка крови.        Оценив проблему, Тэхён пошёл по знакомую до боли аптечку. Вернувшись, Ким ещё пару раз извинился, и стал обрабатывать рану. Перекись больно пощипывала, но Чон не проронил ни слова, а только шипел. После, Тэхён наложил мазь, прикрыл ватой и замотал бинтом. — Вот, скоро будешь как новенький. — Ты, Тэхён, странный — сначала лечишь, а потом калечишь. — Ну я уже попросил прощения, Чона! — Ты давным-давно прощён, успокойся, — Гук улыбнулся и кивнул на мольберт, — шагом марш работать.        Тэхён молча пошёл заканчивать работу, что удивительно. После, никаких происшествий, как таковых, не было, Тэхён тихо дописывал, смешивал краску и опять писал, а когда периферия улавливала Гука с повязкой на голове, так совесть давала о себе знать, хотя он уже был прощён за этот случай. Ну не может Чонгук злиться больше десяти секунд, ну природа у него такая, прощать практически мгновенно, и не важно, что ты натворишь — быстро простит, и даже попытается оправдать виновника. Не смотря на новый аксессуар на голове, младший, как и прежде сидел рядом, давал советы и рассуждал, будто ничего и не было, а у того на душе кошки скребутся. Это было видно невооружённым глазом, поэтому Гуку приходилось помимо советов говорить и всякие штучки, типа «Хэй, расслабься, подумаешь царапинка, не помер же», но помогало через раз. Для пущего эффекта пришлось развести парня на непринуждённый разговор обо всём и ни о чём, и это, хочу сказать, точно помогло: Ким расслабился, движения кисточкой славные, плавные и не дёрганные. Прошло около получаса и всё было почти готово, остались только веточки лаванды. Тэхён нарисовал длинные стебельки, смешав нужный оттенок из коричневого, сиены жжённой, капельки синего, белил и краски фиолетового оттенка, добавил рефлексы, и приступил к цветкам растения. Для цветков в полученный цвет добавил ещё белого и чуточку фиолетового, и дрожащими движениями нанёс подобие цветков, потом более тонкой кисточкой сделал их чуть детальнее. — Ты уже закончил? — внезапно спросил Чонгук. — Ещё нет, тут немножко осталось. — Подчеркни форму — это будет тебе в плюс. Ну, или добавь ярких акцентов, у тебя вагон времени. — Мы тут уже несколько часов, Чон. — И что? Живопись — вещь, что не должна ограничиваться временем! — Ну ты как скажешь. — Давай-давай, работай и не болтай. — Что-то ты слишком серьёзный. Это на тебя так банка подействовала? — Не смешно. Спустя минут пятнадцать, Тэхён ещё раз оглядел свою работу, положил кисти на стол и отошёл. — Окей, раз ты закончил, давай смотреть, — Гук встал со своего места, стал чётко перед картиной, и с серьёзным видом выносит вердикт, — ну, ты показал грамотную компоновку, показал правильное построение предметов, их пропорциональных отношений, то есть дефектов у предметов нет. Всё стоит на своих местах. Ваза соотносится с конусом, как всё и происходит в жизни — всё верно построено. Рисунок в самом начале получился хорошим, и благодаря нему очень хорошо легла живопись. И цвето-тональное решение тоже совпадает с теми, которые мы видим на постановке. К тому же, ты использовал декоративные приёмы — ты смело накладывал мазки и не боялся, стараясь подчеркнуть ими форму, придать живость натюрморту, и сейчас он смотрится очень гармонично. Плюс, ты прислушался ко мне и проработал детально некоторые предметы. Правильная и хорошая работа, — сделав паузу, усмехнувшись, Чон продолжил, — так бы тебе сказал учитель по академической живописи на вступительных экзаменах, какую я всей душой ненавижу. Это работа академического уровня, но никак не оригинального художника. Этот урок заключался не в том, что я тебе говорил на протяжении всего времени, а в одной сути: академическая живопись бездушна, она существует только благодаря правилам и критериям. Безусловно, они нужны, но только в некоторых типах работ. И мой итог: пиши душой, а не правилами, делай так, как считаешь нужным, а не как говорит кто-то, в нашем случае я. На этом мы заканчиваем, большое спасибо за урок! Можешь быть свободен. — Стой, то есть, всё чему ты меня учил — не нужно? — Хех, я так не говорил. Извлекай из моих слов то, что тебе нужно, и то, что считаешь полезным, — улыбнувшись, Чонгук взял картину, развернулся на пятках, отнёс к пустующей стене и повесил на неё полотно, — отныне, на этой стене будут висеть твои работы с твоим прогрессом. Это — первый шаг к самопознанию и развитию своего собственного почерка в живописи!