Особенности национальной рыбалки

Слэш
R
Завершён
948
автор
Tessa Bertran бета
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
948 Нравится 51 Отзывы 164 В сборник Скачать

Часть 2

Настройки текста
Весь вчерашний день Виктор был загадочнее, чем обычно. То есть не на обычном уровне «я знаю одну тайну — но расскажу за поцелуй», а на как минимум «я знаю тако-о-ое — и тебе за это нужно сделать так-о-ое»… В общем, когда Юри подняли в пять утра, погрузили полусонного в машину и повезли сначала в супермаркет, а потом за город, он уже представлял себе, как они вдвоем будут медитировать голыми на просторах альпийских лугов с фиолетовыми Милками — меньшего от такого Виктора ждать было бы странно. Непонятно только, зачем они в таком случае подобрали еще более угрюмого от ранней побудки Юрия вместе с до обидного выспавшимся Отабеком. А потом еще и Гошу с Милой (Юри едва успел прижать к себе пакеты с продуктами, прежде чем его спрессовали на заднем сиденье). Час тряски по бездорожью, не сильно отличавшемуся в этих краях от дорожья, пять остановок, чтобы спросить дорогу (под бурчание Виктора «я и сам прекрасно знаю дорогу, просто хотел показать Юри русскую природу!»), три возврата обратно из-за поворотов не туда (под еще более возмущенное бурчание «да, и это я тоже хотел показать!»), и они, наконец, прибыли на место. Виктор вышел из машины (едва не забыв ее поставить на ручной тормоз), потянулся, вдохнул прохладный утренний воздух — и развернулся с широкой улыбкой: — Ну что, порыбачим? Мне советовали это как место, в котором рыба сама прыгает на голый крючок! Плисецкий скептически фыркнул: максимум, что Виктор, по его мнению, здесь мог поймать на голое — это на свой зад какую-нибудь заразу. Юри же нерешительно улыбнулся: сам он никогда не рыбачил, рыбалка в Японии в большинстве водоемов категорически запрещена, потому и не мог ничего сказать по этому поводу. Кстати, Кацуки подозревал, что именно из-за него все здесь сегодня собрались — о том, что ни разу не рыбачил, он сознался Виктору перед просмотром фильма «Особенности национальной рыбалки». Фильм тогда так и не посмотрели — но загадочности в Викторе потом было хоть отбавляй. Сейчас эта загадочность достигла пугающего апогея. Вещи разобрали быстро: повытягивали из машины, побросали рядом; Виктор занырнул в немного разгруженный салон — и вынырнул уже с удочками в обеих руках. Одну из них он вручил Юри с торжественностью, достойной церемонии награждения на Олимпийских играх — серьезно, Кацуки показалось, что сейчас в кустах заиграет национальный гимн, а из реки вынырнут фотографы в водолазном снаряжении. Чтобы прогнать такие мысли — и играющий в голове гимн, — ему пришлось помотать головой. Заодно и комаров отогнал — эти кровопийцы уж точно налетели, как жадные репортеры. — Ты не можешь считаться русским, пока не познаешь три вещи, — тем временем начал Виктор серьезным тоном. — Водка, балалайка, матрешка? — предположил Юри, уже более-менее разбиравшийся в теме. — Водка, охота и рыбалка, — с улыбкой поправили его. Едва только Юри хотел с недоумением спросить, неужели они ружья тоже взяли для охоты или и на медведя с удочками пойдут, как его перебили. — Вить, думаю, свинка и так отлично их знает! — подал из-за спины голос Юра. — Приобщился к водке еще на банкете, потом выудил золотую рыбку — тебя — и так умело расставил капканы, что ты до сих пор не выбрался. Так что если кому и надо учиться, то явно не ему! — Юрочка! — возмущенно ахнул Виктор. — Витечка! — передразнил его Плисецкий. А потом они замерли, угрюмо сверля друг друга взглядами. Гошечка и Милочка, глядя на это, решили промолчать, чтобы не попасть в перекличку детсадовцев, и занялись делом — Гоша уже успел расчехлить гитару и теперь, сидя в сторонке под деревом, настраивал ее; Отабек обогнул застывшего Юру и стал разбирать вещи; Мила пошла вдоль берега искать нормальный пляж, чтобы искупаться и лечь загорать — солнце уже начало подниматься, скоро будет жарко. Хотя, если судить по атмосфере, жара уже пошла. Через полчаса Юри устало утер выступивший пот. Оказалось, что рыбалка — хлопотное дело и для нее нужны не абы какие ухищрения. Здесь подготовка к закидыванию удочки дотошнее, чем к четверному прыжку, а медитировать потом, чтобы не спугнуть рыбу, нужно гораздо сосредоточеннее, чем в храме (как по секрету поведал Виктор, надо даже не думать: рыба читает мысли. Плисецкий опять влез со словами, что у них обоих это и так замечательно получается, так что могут не стараться). В общем, как метко выразился Юрочка, следя за их безуспешными попытками, рыбалка — это очень хитровыебанный предмет. Когда у Юри три раза подряд не получилось забросить крючок в воду (то леска не разматывалась, то крючок вегетарианский попадался — летел только в кусты и цеплялся за камыши так крепко, что Виктору приходилось идти отцеплять вручную), Никифоров задумчиво приложил палец к губам и просиял догадкой: — Мы же не выпили за удачную рыбалку! Юри судорожно сглотнул. Да, в горле и правда пересохло, но что-то он сомневался, что выпить русские предлагают для утоления жажды. Ну если только жажды приключений. Но противиться не смог: они смотали удочки, собрались кружком с остальными, выпили за удачную рыбалку. Потом еще раз — «для закрепу», как выразился Виктор. После этого забрасывать удочки и правда стало легче: теперь было все равно куда и на какую дальность, лишь бы кинуть. Сели ждать клев. Добавили еще — «удачи много не бывает» сказал Виктор, и Юри согласился. Через полчаса рыбалка начала напоминать ему банкет. И он, немного пошатываясь, послушно опрокинул в себя поднесенный Виктором пластиковый стаканчик — на банкете ведь после шампанского и правда богатый клев был… Еще через минут десять из ближайшего леска вышли Юра с Отабеком, принесли хворост. Юра оценил количество пустых бутылок, присвистнул и со словами: «Дров у нас и так достаточно, так что притормозите, алкаши» — ограничил доступ к спиртному. Виктор на удивление трезвым голосом возмутился, что у них состояние еще приемлемое: реку из виду не потеряли и снасти забрасывают не в лес. Юри не был так оптимистично настроен и промолчал: он удочку уже использовал то как шест, то как трость — но не по прямому назначению. Голова приятно кружилась, состояние было такое, что на рыбу хотелось идти с голыми руками. Юри уже наклонился подкатать штанины, чтобы зайти в воду (и чуть не рухнул в нее прямо так), как вдруг раздался звон. Кацуки сначала подумал, что это в его голове — как сигнал духовки, что блюдо готово. Он и правда чувствовал, что почти готов. Но Виктор, расслабленно сидевший на островке пожухлой травы, вдруг вскочил на ноги: — Ага! Попалась! — с этим возгласом он, обрадованный, подбежал к удочке. — Господи, да возьми ты ее по-нормальному! Ты рыбу ловить собрался или как палкой глушить? — тут же возмутился Юра. — Подсекай ее, подсекай! — перебил его Гоша, оживившись; на крики даже Мила заинтересованно обернулась, перестав натираться кремом от загара. Виктор и подсек. Широким жестом подсек — Юри едва успел отскочить, как ему под ноги что-то мокро шлепнулось. И прежде, чем он смог сфокусировать на этом пятне мутный взгляд, в поле зрения возникла светлая макушка: опустившись на корточки, Юра потыкал предмет палочкой и заржал: — Поздравляю, король рыбалки, ты поймал сапог — он как раз шел на нерест! Как будем варить? В последнем вопросе было столько искреннего интереса, что Юри поверил и приготовился вкусить настоящую русскую кухню. А что? Про кашу из топора уже слышал — Виктор как-то читал. Но что из сапога тоже можно варить, Юри узнал впервые. Еще через какое-то время, когда туман перед глазами начал спадать, а в пустом ведре оживления по-прежнему не наблюдалось, Юри начал подозревать, что все идет не по плану (если этот план вообще был — в чем все, знакомые с Виктором, небезосновательно сомневались). — Может, мы что-то делаем неправильно? — мягко спросил он. Виктор и ухом не повел, упорно продолжая гипнотизировать неподвижный поплавок — словно играл с ним в гляделки. Но, если судить по отсутствию клева, скорее, он играл с рыбой в прятки. Юри не сдался: — Давайте залезем в интернет и… — А нет его! — пробурчала Мила. — Я уже хотела выложить новые фотки в сеть, но паутина в этих местах доступна только из задниц пауков — а не в виде глобальной сети. — Конечно, мы же на природе! — фыркнул Виктор. Кажется, его единственного ничего не смущало. Впрочем, что смущение в нем не присутствует даже намеками, Юри понял еще в ту встречу на источниках. — Главное, что сеть здесь вообще не ловит — Яков вряд ли обрадовался, когда не застал нас дома, и сейчас всю рыбу распугал бы своими звонками, — вдруг проворчал Юра, метко бросая плоский камешек блинчиком по реке. — Да это ты сейчас всю рыбу распугаешь! — тут же отреагировал Виктор. — Ее твои квохтанья над свинкой и писки восхищения давно распугали! — парировал Юра и мстительно бросил еще один камень. Впрочем, это ему быстро надоело: Отабек соревноваться, чей камень дальше пропрыгает, отказался; он вообще изучал карту местности с таким задумчивым видом, будто тут рядом был зарыт клад и они сейчас пойдут на его поиски. По крайней мере, Юри решил именно так; когда же Плисецкий подсел рядом и они начали перешептываться, только уверился. В следующий час рыбалки, когда Виктору больше никто не мешал, рыба наконец начала подавать признаки жизни: пускала воздушные пузыри и круги по воде, плескалась. Вот тогда-то Юри узнал много новых названий рыб. В Японии такие не водятся, да и в магазине рыбу-падлу, рыбу-суку и самую активную, издевательски задевающую поплавок, но не попадающуюся рыбу-пидора почему-то не продают. А ещё Виктор, в очередной раз вытягивая пустую удочку, божился, что на крючке до последнего момента болталась рыба «глаз с кулак». Сбоку раздался громкий смех, отвлекая внимание — там Гоша откреплял мелкую рыбешку со своей удочки и оправдывался: — Ну не могу я ее убить — у нее же могут быть семья, дети! Видимо, это была не первая, отделавшаяся не ухой — а легким испугом: Мила уже вовсю утирала выступившие слезы, Юра держался за живот и просил пощады. Гоша покачал головой — ничего вы не понимаете! — и опустил руку с трепыхающейся рыбешкой в воду. — А вдруг эта рыба бросила своего рыбанька и сейчас плыла к другому? — вкрадчиво проговорил Плисецкий, давясь смехом. Было понятно, что он шутит, но Гоша вдруг замер — и аура вокруг него из благодушной стала зловещей. Юра с Милой тоже затихли, напряженно следя за ним — Попович кинулся на берег, схватил свою удочку и с таким размахом закинул поплавок, что чуть не поймал своих сокомандников. — Тогда я ее сейчас поймаю и верну в семью! — проговорил он в ответ на пару удивленных взглядов. — Не бойся, рыбка, я не дам тебе совершить ошибку! Мила склонилась к Юре и прошептала на ухо: — На месте рыбы мне бы стало страшно. — Мне и на своем месте ссыкотно, — поделился Юра и поежился. Не сговариваясь, они отошли подальше — и так вышло, что к Виктору. Тот, казалось, как раз ждал зрителей: балансируя, шел по скрипящему досками мосту к самому концу, чтобы попробовать забросить удочку еще дальше. Юри не рискнул последовать за ним, сел в самом начале и лениво болтал голыми ногами в приятно-прохладной воде, изредка подбадривая Виктора. Подбодрить решил не он один. — Гляди не пизданись, добытчик! — то ли предупредил, то ли пожелал Юра, приставив руки рупором ко рту, чтобы его лучше было слышно. — С твоим-то везением тут и пираньи могут оказаться! — и закончил тише, с ухмылкой глядя на Юри: — Впрочем, говорят, на живца всегда клюет лучше. После этого Плисецкий с плохо скрываемым злорадством мог наблюдать, как Юри спешно подбирает мокрые ноги под себя. На середине реки рыба тоже плохо шла на контакт — через минут двадцать Виктор, с завидной легкостью пробежавшись по мосту, спрыгнул на берег и заключил: — Я понял — здесь нет рыбы! Словно дожидаясь этих слов, на середине реки что-то громко плеснуло, и еще, еще раз — в другом месте. Виктор продолжил стоять с невозмутимым видом рыботеиста — не поймал, значит нет. — Рыба есть… ловить уметь надо! — пробурчал Юра и прикрыл глаза, расслабленно откидываясь на нагретый ствол дерева. Впрочем, когда в ответ наступила подозрительная тишина, он их быстро открыл и нервно спросил: — Че палите? — А ты умеешь? — ответил вопросом на вопрос Виктор. На Юре тут же скрестилось несколько пар любопытно-просящих глаз, и парень понял, что только что по-крупному прокололся. Налажал. Короче, пора сваливать. — Ну да, меня деда научил, — осторожно согласился Плисецкий, на всякий случай поднимаясь на ноги. С высокого старта начинать бежать ему всегда удавалось быстрее, чем с задницы. — Мы с ним каждое лето на рыбалку катаемся… — Научишь нас рыбачить! — это как-то мало походило на просьбу. Юра почему-то припомнил, что таким же тоном просил Виктора поставить себе программу — все же иногда у них обнаруживалось гораздо больше общего, чем он готов был признать… Но тут другая ситуация, он не обещал — и точно не забывал подобного обещания! Ему-то еще далеко до старческого маразма! — Неа, — решительно мотнул Юра головой. Волосы раздражающе защекотали нос от движения, захотелось чихнуть. А если точнее — захотелось начхать на всяких дебилов, сначала затащивших хрен знает куда, а теперь думавших, что он будет их развлекать. — Почему? — не сдавался Виктор. И правда не понимает? — Да вы все поголовно рукожопы, а я не планирую в свой единственный выходной ехать в травмпункт с крючком в заднице! — вспылил Плисецкий. — Ну, Юрочка! — Виктор просяще заломил руки. Юри уже и сам готов был дать ему все, что пожелает — как такому отказать? Но у русских, видимо, иммунитет к наглости друг друга. — Шестнадцать лет уже Юрочка, — фыркнул, видимо, единственный владеющий навыками рыболовства. — И еще минимум столько прожить собираюсь. — Ну хоть совет дай, жадина. — Попробуй ебнуть в реке стомиллиметровый снаряд — эффективно и красиво до опиздинения, — на полном серьезе предложил Юра. Юри напрягся — если у них помимо ружей еще и снаряды в багажнике, рыбалка становится опасной не только для рыб. Виктор задумался. Теперь напряглись все — даже Юра, уверенный, что никаких снарядов в машине нет. — А давайте перекусим? — нервно предложил Юри. Не столько потому, что хотелось, сколько по принципу "когда я ем — я не создаю проблем", которого явно недоставало Виктору. Никифоров сморгнул, снова становясь по-прежнему беспечным; все выдохнули. Дрова уже были готовы — пока Юру пытались завербовать в рыбные сэнсэи, Отабек принес еще хворост и уложил его шалашиком; огонь развести удалось со второй попытки, и поджаренные на нем сосиски разошлись на ура — особенно под остатки алкоголя. После пятого тоста сосиски стали достаточно вкусными и без обжарки. После восьмого все пресытились хлебом — захотелось зрелищ. Гоша сел поудобнее, пару раз провел по струнам, прислушался и, сочтя гитару настроенной, заиграл. Его голос на удивление мелодично вплелся в мелодию: — Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно. Струна осколком эха пронзит тугую высь… Юри даже заслушался — прикрыл глаза и опустил голову Виктору на плечо. Все же хорошо, что они приехали сюда — так тепло, свежо; лучше, чем в душной тесной квартире… Мелодия оборвалась так неожиданно, что Кацуки резко подпрыгнул, осоловело хлопая глазами. Виктор тут же обнял его, успокаивающе поглаживая по оголившемуся и уже облюбованному комарами боку. — Не пугайся — это просто споры о музыкальных вкусах, — тихо проговорил он. Юра уже отобрал гитару у сдавшегося Георгия, с победной улыбкой вручил ее Отабеку и, лучась довольством, сказал: — Ебашь, Бека. Покажем им настоящую музыку! Тот хмыкнул, притянул гитару к себе; пальцы левой руки зажали аккорды, пальцы правой на секунду зависли над струнами… Эта мелодия показалась Юри намного энергичнее. Особенно на припеве: — Как бессонница в час ночной меняет нелюдимая облик твой! — старательно хриплым голосом кричал Юра, мотая головой. — Чьих невольница ты идей, зачем тебе охотиться на люде-е-е-ей! — Юра, прекрати рассказывать страшилки на ночь! — оборвал его Виктор, не дав начать новый куплет. Потом он коротко поцеловал Юри в щеку, поднялся (Кацуки тут же поежился от холода) и подошел к Отабеку. Гитару он заполучил без боя, и Юри не без удивления понял, что Виктор умеет на ней играть. И что голос у него красивый. Ками-сама, да хоть что-то его кумир не умеет, чтобы Юри мог перестать чувствовать себя святотатцем рядом с этим безупречным? — Ты мой самый лучший из мужчин, на миллион такой один! — пел Виктор, проникновенно смотря Юри прямо в глаза, тот смущался, а Плисецкий от этого показательно блевал. Не буквально — но уже был близок к этому, когда Виктор решил не останавливаться на одной песне. — Бека, пора сматывать удочки, пока тут единороги радугой срать не начали, — пробурчал он и, ухватив друга за руку, быстро скрылся с ним в лесу. То ли без зрителей Виктору сделалось скучно, то ли он вспомнил, что приехал на рыбалку, а не в караоке, но гитару он отдал Гоше, а Юри поманил за собой на екай-знает-какой подход к озеру. Удочки в неожиданно опустившейся плотной темноте они уже не нашли — но Виктор не расстроился. Решили ловить голыми руками. Или, скорее, топтать голыми ногами: от выпитого штормило, хотя на реке был штиль, и они постоянно с глупым смехом цеплялись друг за друга, наверняка перепугав не только рыб — всех рыбаков в окрестностях. Неожиданно Виктор резко наклонился, погрузил руку в воду по самое плечо, намочив футболку, а когда вытащил, оказалось, что у него в кулаке извивалась небольшая рыбка. — Смотри какая лапушка! — прошептал Виктор, словно боясь ее спугнуть. Юри послушно склонился. Первая увиденная им свежевыловленная русская рыба выглядела… как обычная рыба: продолговатое тело, покрытое плотной серебряной чешуей, метающийся из стороны в сторону хвост и судорожно открывающийся большой рот. И в последнем Юри ее понимал — сам в первое время в руках Виктора и слова не мог сказать, дыхание перехватывало, и тоже хотелось беспомощно открывать рот, хватая воздух. — У нас рыбы не такие — в основном попадаются сплющенные камбалы, — зачарованно прошептал Кацуки. — Это лещ, — ответил Виктор с такой гордостью, будто только что собственноручно открыл и назвал этот вид. Юри удивленно округлил рот. О русских лещах он был наслышан, Юрио постоянно грозился их ему надавать — так он эту рыбку имел в виду? — Какая она гибкая, — вслух произнес Юри, касаясь скользкого тела. И как только Виктор ее удерживает? — Гибче, чем я? — вдруг послышался над головой вопрос. Вообще странно было сравнивать человека и рыбу — эта, вон, хвостом себе до головы доставала, вряд ли кто-то мог бы быть гибче — вот Юри и ответил честно… Свою ошибку осознал он позже. Примерно через секунду, когда Виктор отпустил рыбу и с ревностным возгласом «Даже теперь, Юри?!» сделал бильман. Вот только забыл, что дно скользкое. Вот только забыл, что внутри него самого алкогольные реки с крутыми берегами. Вот только забыл, что в Юри его стараниями тоже алкоголя по горло и опираться на него не стоило. А потом, огласив округу неловкими вскриками, они занялись парным купанием. Вытаскивала их Мила, прибежавшая на шум, — она единственная из компании не пила. Так что, как русская женщина, была готова и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти, и двух мужиков крайне пьяных из реки на себе унести. Оказавшись на берегу, Юри, как и Виктор, застучал зубами от холода, больше всего мечтая переодеться. Вот только он не рассчитывал на подводную рыбалку — сменной одежды не захватил. Мила, видя его смущение, тяжело вздохнула: — Да раздевайтесь уж целиком и идите греться в машину, голожопики. Я буду неподалеку — если что, не зовите, дайте мне от вас отдохнуть. — А… — Виктор покосился на Гошу — тот уже не играл, лежал, свернувшись калачиком, а гитару обнимал и почему-то сквозь сон называл Аней. Мила снова вздохнула и, кажется, уже в юбилейный, сотый раз, пожалела, что сама вызвалась быть нянькой. — Одного его точно оставлять нельзя, а то еще лунатить пойдет и потом слухов об очередных инопланетянах не оберемся. Так что побуду с ним. Ничего, ночи теплые, не замерзну. Виктор благодарно обнял ее и, раздеваясь на ходу, пошел к машине. Юри же упрямо качнул головой: — Нет, так неправильно. Ты же девушка, значит… — Ты такой милый, — улыбнулась Мила, взъерошила ему волосы и добавила заговорщически: — Но не думаю, что голый Витя будет рад видеть в машине именно меня. И со словами «горе ты мое луковое, давай мне свою Анечку» пошла отбирать гитару у Гоши, даже не дав Юри оправдаться. А надо ли? Кажется, уже все вокруг в курсе их отношений — сложно подобное скрывать, когда играешь в ниндзя-шпиона только ты, а твой партнер чуть ли плакаты с любовными признаниями не рисует и в микрофон не признается. Хотя последнее уже пару раз было. Раздевшись, Юри торопливо нырнул в салон машины — и сразу очутился в теплых объятиях. Впрочем, руки Виктора быстро сползли со спины Юри на его зад, начали поглаживать, делая объятия уже жаркими. Но только Кацуки хотел смущенно заметить, что они не одни, да и окна в машине не тонированные, Виктор счастливо вздохнул, потерся щекой о его грудь и замер. Юри тоже затих. Заднее сидение было разложено, но места все равно было недостаточно, чтобы развалиться в свое удовольствие. Впрочем, ему было на удивление удобно. Нравилось лежать вот так близко с Виктором, в такой необычной обстановке; нравилось чувствовать, что они тут одни — и одновременно рядом друзья; нравилось слышать не мертвую тишину крупного города или сигналы машин — а стрекот цикад, шум качаемых ветром ветвей… Он уже начал засыпать, но не успел. — Ну так как? Я теперь самый гибкий? — сонно пробормотал Виктор и закопошился. Юри раскрыл глаза: Виктор навис над его лицом, глядя пристально и серьезно. Его начавшие сохнуть волосы, серебрящиеся в слабом свете луны, были взъерошены, топорщились в разные стороны — и это умиляло так, что дурацкая улыбка сама наползала Юри на губы. Такое, уже немного более земное видение хотелось обнять, прижать крепко-крепко, до неэфемерного хруста; выяснять отношения не хотелось вообще… Но что-то ответить надо было. — Ты у меня всегда самый-самый, — успокаивающе шепнул Юри, наполнив свои слова всей верой в это, выращиваемой с детства на плакатах, статьях и видео с Виктором Никифоровым. А потом поцеловал этого самого Виктора Никифорова в отдающие алкоголем и почему-то счастьем губы. Да, счастье пьянило и кружило голову даже сильнее русской водки. — Даже если я обойду всю эту реку — нет, весь мир! — не найду никого лучше! Юри едва успел договорить, как теперь уже сам Виктор поцеловал его. Не коротко и совсем не невинно, со всей страстью — всей душой, которую привык вкладывать в каждое слово и каждое движение. Уже год — только для Юри. — Не надо уходить, — немного сбивчиво прошептал он, отстраняясь от Юри. Тот же не был уверен, что вообще способен сейчас ходить — вряд ли ноги его послушались бы. — Я тебе верю. Они снова затихли. Но теперь сонное молчание нарушил Юри: — Мы же заняли единственное укрытие — а остальных не съедят комары? — с беспокойством спросил он. Совесть ворочалась внутри, он никак не мог спокойно довольствоваться комфортом, когда другим плохо. Как говорят, в тесноте да не в обиде, тут места на всех хватит… — Настоящих русских комары не едят! — с непреложной убежденностью в голосе заявил Виктор. — И вообще, мы приехали на рыбалку — все были готовы ночевать, как придется, — он широко зевнул и выдохнул, обдавая грудь Юри щекотным дыханием. — Жаль только рыбу не поймали — я же обещал тебе… Юри мягко взял его лицо в ладони. Виктор удивленно и зачарованно уставился в непривычно серьезные, темные и теплые — как и окружавшая их ночь — глаза: — Зачем мне другая — ты моя золотая рыбка! — заявил Юри и тут же смутился своих слов: — Ну, то есть, не то чтобы моя — я же тебя не присвоил… На губы ему лег палец, заставляя удержать дальнейшие никому ненужные оправдания внутри. — Золотая? — судя по тону, Виктор явно что-то задумал. Но Юри не успел даже прикинуть, что именно. Хотя и не пытался особо — от Виктора никогда не знаешь, чего ожидать. Вплоть до тренировки голыми на крыше машины, сверкая ягодицами в рассветных лучах. Но все оказалось намного невиннее. Поначалу. — Возьми меня за руку, — попросил Виктор и, когда Юри послушно выполнил это, продолжил: — Все, ты поймал золотую рыбку! Теперь у тебя есть три желания! Юри опешил. А потом тихо рассмеялся — и с улыбкой потребовал первое желание: — Тебя. Виктор не ответил — вдруг перекинул через него ногу и уселся на бедрах, чуть не треснувшись головой о крышу. Юри напряженно поджал живот, когда на тот опустился член Виктора, уже подумал, что сейчас его желание будут исполнять — но Виктор просто склонился к его губам, медленно целуя. — Первое желание принято. Какое будет второе? — судя по лукавому тону, эта игра начала ему нравиться. — Снова тебя, — храбро ответил Юри и зажмурился в предвкушении поцелуя. Не ошибся — сначала губы обожгло легким смешком, а потом Виктор влажно сжал их своими, провел языком, надавил, чуть проникая внутрь… Юри зарылся рукой ему в волосы, старательно отвечая, и уже сам захотел большего, как Виктор отстранился. — А какое третье желание, Юр-р-ри, — он так промурлыкал его имя, что Юри чуть не забыл, что, собственно, хотел загадать — и не сказал другое желание, которое Виктор умело вкладывал ему в эти томительные минуты… Но не забыл. — Очень, очень хочу… чтобы ты мыл посуду… — не меняя тона страстно прошептал Юри. Виктор сначала не понял, потянулся с поцелуем. А потом осознал сказанное. — Юри! — возмутился он и, кажется, собрался обиженно отстраниться… Кацуки рассмеялся — не обидно, солнечно. Виктор невольно улыбнулся сам и порадовался, что сейчас темно и его быстрого поражения не видно — ведь он еще как бы обижен! Долго обижаться, как, впрочем, и всегда, не вышло. — Я же шучу, Вития, — проговорил Юри с небольшим акцентом — но и этого было достаточно, чтобы Виктор напрочь забыл все обиды на пять лет вперед минимум. Но Юри еще не закончил: — Мне нужен только ты, одного желания хватит — все остальные можешь оставить себе. Виктор не уставал поражаться, как Юри мог остановить его сердце, даже не прикладывая особых усилий. Ему самому-то пришлось долго работать над собой, над своей внешностью и поведением, чтобы научиться трогать чужие сердца… Но подобной искренности достичь не получилось — а она работает гораздо сильнее. А может, это просто была любовь. — Тогда я тоже хочу тебя, — признался Виктор. И тут же начал доказывать, как сильно: чуть выпрямился, насколько было возможно, провел умелыми руками Юри по груди, пощекотал ребра, обвел большими пальцами выступающие косточки его таза — и невесомо провел по его начавшему подниматься члену. Как всегда, медленно, не торопя — дразня. И Юри с первым из множества стонов поддался. Немного скованно от неудобной позы входя в Виктора, он надеялся, что ночная мгла настоящей русской ночи сработает ничуть не хуже тонировки и спрячет их близость от посторонних глаз.

***

Юра с Отабеком вернулись только под утро, когда Юри и Виктор уже вылезли из машины и оделись. Причем у Юры на мраморно-белой шее отчетливо виднелось красное пятно. — Что это у тебя? — спросил Юри прежде, чем успел одернуть себя. И успел порадоваться, что не дотронулся, как хотел, машинально — судя по ответному взгляду, точно остался бы без руки. — Комар… укусил, — отмахнулся Плисецкий, отвел взгляд и быстро застегнул олимпийку до подбородка. Естественно, в спешке прищемил волосы, в которых запутались… листья? — и от всей широты русской души выругался. Кто-то тихо засмеялся — и Юри мог поклясться, что это был Отабек. Точно ниндзя, Алтын однозначно владел навыками скрытности — вот и сейчас скрыл свой смех: когда Юри перевел на него взгляд, на спокойном лице Отабека даже на улыбку намека не было. А Юри вдруг почувствовал укол совести. — Я же предупреждал — из-за нас Юру покусали комары! — с досадой на себя прошептал он на ухо склонившемуся Виктору. Никифоров же вдруг усмехнулся, наблюдая, как Отабек выбирает листики у Юры из волос. — О, это особый сорт комаров, — нравоучительно начал объяснять он. — Они кусают только тех, к кому питают чувства. — Это как? — непонимающе переспросил Юри. Виктор в ответ хитро посмотрел на него — и вдруг тесно прижал к себе: — Вот так. Губы его щекотно коснулись голой шеи, Юри уперся машинально руками ему в грудь и порывисто вдохнул воздух. Кажется, даже с зазевавшимся комаром или мошкой — так перехватило дыхание, когда Виктор прикусил немного кожу над его кадыком зубами. — Хватит сосаться — или у вас на дикой природе инстинкты взыграли? — желчно прервал их Юра и завалился в машину. — Поехали уже, нас всех и так Яков выебет за то, что пропали на день. В принципе, все уже было собрано — так что утрамбовались они быстро. Виктор завел машину и начал сдавать назад (под бурчание Юры «на дорогу смотри, а не на своего ненаблядного — если заедешь в реку, я тебя сам утоплю!»), как вдруг Юри озабоченно спросил: — А ничего, что мы возвращаемся без рыбы? — Юри, — Виктор покачал головой и воздел нравоучительно палец (чуть не срулил из-за этого с узкой дороги в реку и получил от Юры подзатыльник). Продолжил, уже когда миновал опасное место. — Настоящий русский мужик на рыбалку не ради рыбы ездит! — А ради чего? — Юри всегда казалось, что «РЫБАлка» подразумевает именно «Рыбу». Как же труден, оказывается, в понимании русский язык! — Ради отдыха в хорошей компании! — договорила за Виктора Мила, обнимая Юри за плечи. Виктор согласно кивнул. — Ага, утешайте себя этим, неудачники, — подал голос Юра, но его проигнорировали. А Юри вдруг подумал: не важно, что он так и не увидел всех русских традиций, да и рыбы не поймал — и правда, важно, что он провел время в хорошей компании. А русские традиции от него никуда не денутся — Виктор прекрасно учит. Учит его настоящей, полной жизни. — Стойте, а где Гоша?..
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.