Почуяв запах жертвы

В океанариуме Намимори как обычно было много людей. После его официального открытия, его работникам уже давно думалось, что этот бесконечный поток народа и шума в любое время года не иссякнет никогда. Но это им даже нравилось. И время проходило быстрее, и нелепые казусы иногда тешили их самолюбие. Особенно, когда какая-нибудь сумасшедшая ворчливая истеричка вставала спиной к стеклу и, фотографируясь рядом с «красивыми рыбками», оборачивалась. Чтобы увидеть, как перед её носом, пусть и разделенные преградой, оскалив милые зубки, «улыбались» пираньи… Сегодня же работников предупредили о том, что океанариум посетят дети приюта Намимори. Его директор все-таки смог путем долгого и нудного капания на мозги выбить бесплатные билеты. Впервые. Сироты были на взводе, предвкушая. А воспитатели уныло вздыхали. Они тоже предвкушали, запасаясь литрами успокоительного. И лишь для одного этот выход в океанариум имел особое значение. Потому что он, наконец, сможет вживую увидеть своих кумиров. Этого ребенка звали Хибари Кёя. И он буквально бредил акулами. Он с младенчества воспитывался в детдоме. Его просто оставили на пороге приюта, как и многих других. Воспитатели старались всю свою любовь отдавать детям, вот только маленькому брюнету это было не нужно. Он отталкивал всех – и маленьких, и взрослых, не позволяя последним гладить его по голове, а первым даже просто выдерживать его тяжелое присутствие. Из-за этого очень часто возникали драки, из которых победителем всегда выходил Хибари. В таких стычках в нем пробуждалась какая-то дикая злость, получающая выход только в яростных ударах. Тогда, отметив это, один из воспитателей, Фонг, предложил ему стать сильнее, проходя его тренировки. Мальчик, не задумываясь, согласился. Потому что признавал в Фонге силу и старшинство. А, за время обучения, брюнет даже не заметил, как хитрый учитель изменил его. Ненавистные Кёе медитации принесли, хоть и шаткую, но гармонию. Он стал спокойнее, рассудительнее. И, на удивление всем, дикий маленький жестокий зверь по имени Хибари внезапно стал приверженцем дисциплины с маниакальной упертостью. Что крайне не нравилось сиротам. Повод избивать надоедливых детишек у него теперь имелся. А еще мальчик любил читать. Часто бывая один, он забирался в библиотеку и проглатывал книги. Все жанры, кроме фэнтези, который он на дух не переносил просто. И вот тогда он увлекся акулами. Картинки не передавали полных ощущений для Кёи. Грациозные и опасные. Быстрые и жестокие. Настоящие хищники. Он узнал о них абсолютно все, что было известно. Начиная с разновидностей акул и их параметров и заканчивая особенностями видов. Например, случайно проглотив металлическую вещь, они не погибнут – желудочные соки, из-за содержания в них соляной и других, не менее сильных кислот, быстро и безболезненно её переварят. Или вот: акула может учуять жертву в мутной воде или под донным грунтом океана благодаря особому органу чувств - электромагнитным рецепторам, способным реагировать на любое электромагнитное поле, излучаемое потенциальной добычей. Или так: некоторые из них, вроде тигровой акулы, способны вывернуть свой желудок через рот наизнанку, для того, чтобы изрыгнуть неудобоваримую пищу и прополоскать его стенки. А еще он знал, что вдали от людей и в своей среде, акулы не опасны для них. Просто потому, что там нет этого раздражающего фактора. С того момента все для Хибари поделились на «травоядных» и «хищников». Сам же он был беспрекословно причислен к последней категории. Слушая радостные визги и гомон собирающейся оравы травоядных, девятилетний Кёя едва сдерживался, чтобы не избить их за шум, но пересиливал себя, скрепя сердце. Потому что тогда они точно никуда не поедут. В качестве надзирателя к его группе приставили Ламбо. На самом деле, он был последним, кого бы отправили с детьми куда-то от детского дома. Потому что такого разгильдяя еще надо было поискать. Но он неплохо ладил с ребятами, порой ведя себя, как человек их возраста. Фонг был в отпуске. Все выше перечисленное означало, что, при желании, можно будет смело потеряться, если захочется. Как они дошли до океанариума, Хибари не помнил. Все то время он пролетал в облаках, грезя о судьбоносной и долгожданной встрече. Вернулся он на землю, когда его полностью окружили говор и шум находящихся здесь людей. И мальчик тут же тихо ускользнул из поля зрения Ламбо. Скорее всего, тот заметит пропажу лишь к окончанию экскурсии. Некоторые дети заметили этот маневр, но, фыркнув, ничего не сказали. Никому не хотелось быть избитым Кёей. Шел брюнет всего несколько минут, но для него они показались вечностью. Конечно, ему хотелось посмотреть и на других существ, но желание увидеть акул было превыше остальных. Наконец, ребенок нашел их. Изящные, гордые, они то резко перемещались вглубь резервуара, то внезапно замирали, медленно и плавно изгибаясь всем телом, и, казалось, с презрением и толикой любопытства взирали на людишек. Хищники были просто прекрасны. В какой-то момент ему даже показалось, что одна шёлковая акула взглянула прямо на него. В глазах Хибари тогда отразилось неподдельное восхищение и восторг. Вокруг него времени попросту не существовало. Вот только до конца насладиться зрелищем ему не дала толпа травоядных, что своей массой заслонила весь обзор. Оказавшись в такой ситуации, мальчик, как никогда, возненавидел свой низкий рост. Обида и жгучая злость на эти мешки с костями обжигали его. Пытаясь несколько минут протиснуться сквозь людей, что те совершенно не замечали, тот уже собрался расчистить путь силой, как почувствовал, что чьи-то руки осторожно подхватывают его под мышками и поднимают в воздух. Пребывающий в легком состоянии ступора брюнет, как только ощутил под собой опору в виде тощих плеч, а перед глазами замаячила каштановая макушка, очнулся и неистово вцепился в мягкие пряди. Что это за травоядное-камиказде? - Ай-ай-ай, больно! Пожалуйста, не дергай мои волосы! – пропищало нечто внизу. Незнакомец поднял голову вверх, и глаза цвета стали встретились с шоколадным добрым взглядом. Очки в тонкой оправе немного бликовали и увеличивали и без этого огромные глаза шатена. А его искренняя улыбка еще больше сбивала с толку Кёю. Он сильнее стал дергать растрепанные локоны, словно требуя ответ. Просто спросить он не мог. Не в его принципах было разговаривать с незнакомцами. Лицо подростка (а он выглядел именно так) болезненно скривилось, и он немного выгнулся назад, пытаясь избежать пытки. Чтобы мальчик не упал от этого действия, тонкие ладони опустились на худые ноги ребенка, прижимая к груди. Щеки брюнета слабо вспыхнули от смущения. Еще никто до этого травоядного не смел влезть в его личное пространство. Даже Фонг. Прикосновение чужой кожи к его собственной рождало смутные эмоции. - Прости-прости-прости, если напугал! Я подумал, что ты очень хочешь посмотреть на акул, - протараторил паренек, зажмурившись. Видимо, боялся новой порции боли. Хибари молчал. Глупый день сегодня. Хватка на волосах ослабла, и ребенок только сейчас заметил, что от них исходит тонкий запах меда. Не приторный, а мягкий. Этот приятный аромат успокаивал. - Хибари Кёя. Слова сами вылетели из мальчика, и он замер. Но злости на себя не ощутил. Похоже, как только этот шатен заметил его и поднял, чтобы было видно хищников, ребенок интуитивно принял его, считая более не незнакомцем… Кстати, о хищниках. В следующий миг ничто не могло отвлечь Кёю от созерцания акул. Маленькие пальчики на автомате стали перебирать медные прядки, не обращая внимания на то, как юноша под ним от удовольствия чуть слышно замурлыкал и прошептал: - Савада Тсунаёши. Дальнейший час для обоих прошел в некой дымке. Вокруг сновало множество людей, а им казалось, что, кроме них и хищных рыб за стеклом, больше никого не существовало. На акул, лично для малыша, можно было смотреть бесконечно, но... Нужно возвращаться в реальность. - Ты потерялся, да? – робко спросил Тсуна, вновь поднимая голову вверх. Хибари раздраженно дернул кофейные волосы, в отместку за то, что шатен отвлек его от важного дела. Но, к его огорчению, волшебство момента было уже упущено. Сразу вспомнилось как-то, что в положении «верхом на лошадке», его очень хорошо видно, а, значит, вероятность того, что Ламбо его найдет, возрастала. А вопрос Савады… - Я сирота, - спокойно сказал ребенок, пока юноша не сказал что-то вроде «прости, я не знал» или «сочувствую», несильно оттянул прядки, акцентируя внимание на этом, и приказал. – Вниз. Тсунаёши, растерянно похлопав глазами от резкой смены темы, наконец, поняв, что от него требуется, присел и мягко опустил Кёю на пол. Тот чуть подвигался, разминая мышцы, и тяжело уставился на подростка. Возвращаться в приют ему совсем не хотелось. А с этим травоядным было очень тепло и уютно. Словно он нашел своё место в жизни. Паренек неловко почесал маковку, стушевавшись от пронизывающего взора малыша. - Эм-м… Ну что ж… Тогда… э-э-э… я провожу тебя до… - смущенно начал шатен, улыбаясь. - Нет, - отрезал Хибари. Весь настрой Савады тут же сдулся, оставив того вновь глупо моргать. Почему он так нервничал с этим мальчиком? Пальцы начали теребить дужку очков, помогая собраться с мыслями. - Н-но… Тебя могут хватиться… И-и меня посадить, - пролепетал школьник, пятясь назад. - Нет. Гулять, - твердо отчеканил Кёя, подходя к Тсунаёши и протягивая руку. И лишь после осознавая, что сделал. Хотелось тут же убрать ладонь за спину, но гордость не позволила признать собственную ошибку. - А-а-а, - протянул юноша. Когда он пребывал в состоянии шока, из его горла раздавались нечленораздельные звуки. Его интуиция шептала, что этот день закончится чем-то переломным и занятным для него. А совесть, вкупе с непроницаемым взором серых глаз, говорила, что он сам виноват. Сам подошел, поделившись вниманием, и сам же собирается попрощаться, забрав его с собой. «Мы в ответе за тех, кого приручили, да? – горестно подумал школьник, глядя на малыша. – Хотя… это кто еще кого приручил». Савада печально вздохнул и, поправив очки, взял маленькую ладошку в свою. - Ладушки… Но после того, как погуляем, я отведу тебя до… Обратно, - исправился паренек, лавируя между людьми. Молчание Хибари за спиной Тсунаёши интуитивно принял за согласие. Он вообще в общении с этим маленьким чудовищем впервые решил полностью положиться на свое шестое чувство. Пусть хоть оно направит его в понимании брюнета. Вскоре они вышли из океанариума и сразу же сощурились от яркого летнего солнца. Для Савады это было вдвойне тяжелей из-за плохого зрения. Поэтому он, зацепив дужкой очков за ворот футболки, холодными пальцами прикоснулся к закрытым векам и начал их легонько массировать, кайфуя от прохлады. В результате чего и не заметил, как спрятался за него ребенок. Впереди стояла его группа во главе с Ламбо. Экскурсия, похоже, недавно закончилась, и тот заметил отсутствие одного спиногрыза. По крайней мере, так понял Кёя, наблюдая за сценой «собственноручного облысения» воспитателя. - Парк, - дернул малыш за пиджак Тсуну. Тот, быстро надев очки, кивнул и привычно взял за руку мальчика. - Хорошо, Кёя-чан. Хибари замер. Выдернул свою ладонь из ладони школьника. И одарил того таким взглядом, что подростку захотелось провалиться сквозь землю. А еще лучше - спрятаться в аду от этого «ангелочка». Шатен нервно захихикал. Молчание затягивалось. Савада понимал, что объяснять ему никто ничего не будет. Разум искал логику в действиях ребенка, а интуиция победно усмехалась. Все с этим брюнетом получалось… Непонятно. Все-таки, послав разум отдыхать, Савада подключил работать интуицию, обещая её больше не игнорировать. И та дала ответ. - Ано… Кёя-кун? – осторожно предположил подросток. Брюнет молчал. Но, казалось, что это вовсе не означало согласие. - М… Хибари-кун? Тишина. - Эмм… Хибари-сан? Мальчик вместо ответа взял Тсунаёши за руку, ожидая его действий. - Значи-ит, Хибари-с-сан? Кёя дернул ладонь юноши, словно подтверждая. Шатен в мыслях печально и скромно взвыл, закрывая лицо ладошками. Он будет малыша называть Хибари-сан! Кто б узнал… посмеялся бы над никчемностью Тсуны. В очередной раз. Так они пошли в парк. Ламбо не заметил их, ибо был занят разговором с директором по телефону. А заодно и прощался со слухом в правом ухе. Навсегда. Всю дорогу новоявленные знакомые соблюдали тишину. Савада не знал, как начать разговор, а мальчику, казалось, это и не нужно. Ему было приятно просто находиться рядом с юношей. В парке было необычайно мало народу. Вдалеке заметив ларек, паренек понесся к нему аки северный олень и купил им по десерту. Себе фруктовый лед со вкусом дыни, а ребенку, посредством перечисления вкусов и многозначительного молчания, пломбир с шоколадной крошкой. В конце концов, Тсунаёши не выдержал молчания и начал рассказывать. Про себя, случаи из жизни, мысли о рутинных буднях. Сначала малыша трескотня Тсуны по поводу и без раздражала, но вскоре он нашел это забавным. По крайней мере, за пустой болтовней тот перестал стесняться Кёю. Хотя должно быть всё наоборот. И, наблюдая за поведением травоядного, за его мимикой и жестами, мальчик понял, что перед ним весьма любопытный субъект. Сам же он только сказал цифру «9», указывая на возраст. И все. Но пареньку этого оказалось достаточно. И он стал говорить. Так ребенок узнал, что подростку пятнадцать лет и учится он в школе Намимори на юго-западе отсюда. Хочет стать учителем истории, ведь события старых лет всегда привлекали его больше, чем цифры или физкультура. Постоянно попадает в нелепые ситуации и буквально всего боится на свете. После школы бросает сумку дома и приходит в океанариум смотреть на рыб, находя это прекрасным отдыхом. Любит мороженое и фруктовый лед, но ненавидит торты и конфеты. Обожает фильмы про боевые искусства (Хибари про себя одобрительно хмыкнул), но не приемлет насилия в реальной жизни к любому существу. Чего стоила одна из его историй, как он целый день носился по всему городу от… гуся. Белого такого, наглого и ужасно приставучего (откуда в Намимори гусь, осталось загадкой века). Пока шатен рассказывал об этом, его руки начали машинально трогать свою попу, проверяя на сохранность. Так что вопрос «куда целилась животинка» отпадал тут же. В голове мальчика мелькнула и испуганно испарилась мыслишка: «А гусь-то, похоже, знал, где самое мягкое место…». Малыш встрепенулся. Что-то странное ему лезет в этот день в голову. - Что-то случилось, Хибари-сан? – улыбнулся школьник, заглядывая ребенку в глаза. Интуиция сейчас была окрылена своей свободой, как никогда. Ребенок мгновенно сделал лицо кирпичом. Пристальный взор карих глаз выводил его из себя. И внезапно, словно выросший из-под земли, тир стал для него спасением. Кёя указал пальчиком на него, как будто говоря «туда». - Хочешь игрушку? – мальчик сжал зубы, пытаясь успокоиться. – Тогда пойдем. Оказалось, что это был не совсем тир. Нужно было мячиками сбить мишени, что находились на довольно большом расстоянии. Все для людей, как говориться. - В какие мишени нужно попасть, чтобы выбить… м-м-м, - загорелся идеей Тсунаёши, разглядывая призы. – О, вот ту? Восторженным взором шатен смотрел на небольшого ёжика, с фиолетовыми иглами. Сначала он подумал об акуле, но, на его взгляд, «колючая» игрушка подходила малышу гораздо больше. - Вот те семь, - «на отвяжись» пробормотала продавщица развлечения. Юноша, уныло оглядев маленькие цели, вздохнул и протянул деньги. Уж очень он хотел выиграть игрушку. Но, когда он увидел, как эти мишени задвигали, да еще и механически меняя направление, его лицо вообще потеряло цвет. Хибари, наблюдавший за сим представлением, фыркнул и потянул за рукав Тсуну. Тот, поставив интуицию как автопилот, машинально поднял мальчика на прилавок. Он все еще думал о том, как собирается попадать в движущиеся мишени. Брюнет, бросив взгляд на бледное травоядное, мысленно возвел глаза к небу и, из-за того, что сейчас они были почти наравне в росте, запустил руку в медные локоны, пытаясь успокоить их обладателя. Он инстинктивно чувствовал, что волосы для парня – самое слабое место. Так как серые глаза в это время внимательно следили за движениями целей, ребенок не видел, как школьник, вздрогнув, расслабился под ненавязчивой лаской. Девушка же подумала о том, что непонятно кто из них еще дитя, а кто взрослый. Беглая мысль «а шатен - будущий уке, с его-то мордашкой» тут же была со стыдливым визгом прогнана прочь. Наконец, обратив свой взор на Саваду, Кёя увидел, что тот успокоился и забрал мячики себе. На удивленный возглас подростка брюнет лишь хмыкнул. Странно даже для него самого, но он собирался отблагодарить Тсунаёши за все то тепло и солнце, что тот безвозмездно подарил ему. Быстрыми и точными движениями Хибари без особых усилий сбил мишени, отчего девушка и школьник разинули рты. Сирота уже хотел от гордости величаво задрать нос, но, вспомнив про «хмурый и безразличный» имидж, небрежно протянул руку, требуя приз. На ошалевший вопрос продавщицы «какой?» тот, спрыгнув за прилавок, прошел к игрушкам и выбрал небольшого львенка с оранжевой гривой. Он чем-то неуловимо напоминал Тсуну. Встав рядом с ним, малыш с отсутствующим видом отдал ему игрушку. Только легкий румянец выдавал истинное состояние Кёи. Шатен же, получив львенка, сначала хлопал длинными ресницами, а потом, присев на одно колено, порывисто обнял мальчика, отмечая, что тот приятно пахнет корицей и мятой. Пряный, но такой мягкий аромат… Хибари же в это время не сопротивлялся, пережидая приступ нежности. - Спасибо, Хибари-сан, - тихий шепот рядом с ушком и запах волос, что волной окатила ребенка, ввели его в некое состояние транса… Ему стало не по себе. Слишком ненормально. «Глупое ощущение», - подумал сирота, отстраняясь от теплого школьника. В таком дурмане он смотрел, как полный решимости забрать того ежа себе, Тсунаёши бросает мячи… и все мимо. Постепенно туман в голове рассеивался. По мере увеличения промахов Савады. Малыш уже был готов подойти к девушке, пнув это бесчувственное существо, но для той, похоже, одного испепеляющего взгляда ребенка и полного отчаяния личика подростка хватило сполна. Она, пробурчав «за счет заведения», протянула игрушку счастливому юноше, который, на радостях, звонко чмокнул продавщицу в щечку. Вроде невинное прикосновение, а покраснели оба. Что крайне не понравилось Кёе. Он, выхватив своего ежа из рук паренька, намеренно быстро зашагал вперед. Тсуне ничего не оставалось, как растерянно поблагодарить девушку, улыбнувшись, и рвануть за почти уже бегущим сиротой. Продавщица, задумчиво уставившись им вслед, с видом мудреца произнесла: - Сётакон forever… Пусть это и противозаконно. Подросток тем временем нагнал брюнета и шел с ним рядом, благо, из-за возраста и роста тот не смог далеко уйти. Юноша ничего не говорил, немного понимая причины такого поведения. Вокруг Хибари сформировалось вполне себе реальное яростное облако. Он злился на все, включая себя, так как не понимал, откуда берётся этот гнев. Но то, что в этом виновато травоядное, сомнений не возникало. Странно, но вскоре ярость стала исчезать. Наверное, потому, что плюшевый ёжик все это время был прижат к его груди. - Хибари-сан, а расскажите, пожалуйста, об акулах, - тихо, но твердо попросил Савада. Отчасти потому, чтобы тот остыл, описывая любимцев, а отчасти потому, что ему это было действительно интересно. Хоть он и не надеялся на рассказ. Но, к удивлению школьника, Кёя начал. Сначала сухие факты вроде веса, числа зубов, длины плавников, но, перейдя на повадки и среду обитания, история стала красочнее благодаря эмоциям мальчика. Тсунаёши поражался, откуда девятилетний знает такие слова, некоторые ведь он впервые в жизни слышал. Подросток настолько увлекся слушать брюнета, что не заметил как того, что они ушли вглубь парка, так и того, что впереди идет человек, и врезался в него. Однако ощущение было, словно он столкнулся с бетонной стеной. Заранее сглотнув, юноша поднял голову и мысленно ругнулся. Крайне нецензурно. Кёя презрительно зарычал, нутром чувствуя драку. Он уже собрался двинуться вперед, как рука Тсуны преградила ему путь. В шоколадных глазах читалась мольба. И, хотя разумом ребенок понимал, что неровня амбалам, повстречавшимся им сейчас, он все равно злился. Бросив на юношу ледяной взор, Хибари, забрав львенка, отошел от разворачивающихся действий и демонстративно сел на скамеечку, сложив руки на груди. Он уже решил про себя, что даже если юношу изобьют до смерти, то не будет вмешиваться. Пусть и от этого в душе что-то противно выло. Школьник, до этого следивший за действиями малыша, облегченно выдохнул и, повернув голову, нервно крякнул. Взгляды двух «джентльменов» не внушали ничего доброго. Эх, хорошо, что уже темно на улице. Мало кто увидит то, что здесь происходит. - Э-э-эм… Пр-простите? – понадеялся спасти ситуацию шатен, понимая, что извинение чуток запоздало. - Молокосос! Думал, тебе сойдет с рук, что ты не смотришь, куда прешь? – оскалился первый «ирокез», как мысленно назвал его Тсунаёши, наступая. – Гони бабло, тварь! - Но-но-но… У мен-ня нет денег, - пискнул подросток, внутренне трясясь. - Значит, мы тупо тебя побьем, - гоготнул второй, «патлатый». - Н-но… Господа хорошие, может по-мирному решим данный конфликт? – выпалил Савада. - Поздно, школяр. Ты уже нарвался. Кулак медленно, но верно приблизился к лицу подростка. Кёя инстинктивно приподнялся на месте, всматриваясь… Шок. Ибо кулак пролетел мимо Тсуны, а «ирокез», потеряв равновесие, поцеловался с землей-матушкой. А паренек лишь натянуто улыбнулся, не скрывая страха в глазах. - Простите! – обратился школьник к лежачему, и начал отходить назад от его друга, что с боевым и яростным кличем кинулся на Тсунаёши. «Патлатый», кроме объекта ненависти, больше ничего не видел. - Ты! Урод! – взвыл тот, так же пытаясь «осветить» личико шатена. «Ирокез» же тяжело оправлялся от приветствия с асфальтом. Подросток с жалобным криком «извините!» резко ушел в сторону. И враждебный кулак дружелюбно встретился с фонарем. Эту встречу он навсегда сохранит в своем сердце. Второй с истошным воплем загнулся, прижимая пострадавшую ручку к груди. Первый, наконец, встав с земли, с видом окосевшего лося бросился на Саваду. Тот, вскрикнув, от него. А дальше для Хибари начался настоящий цирк. Ибо по-другому то, что происходило, нельзя было назвать. Тсуна, лепеча «простите!», «извините!», «я не хотел!», «так получилось!», «пацифизм в массы!», умудрялся избежать любых ударов амбалов, что постоянно сталкивались, наступали на ноги друг другу, беспощадно матерясь, и злясь еще сильнее. Либо школьник где-то учился защищаться, либо… Его интуиции можно было смело пожать руку, так как она превосходно справлялась со своей задачей. Еще ни разу в жизни брюнет не встречал человека, что мог так спонтанно и неуклюже уходить от нападения. Интерес и противоестественная гордость вспыхнули внутри мальчика, грея сердце. Савада вспрыгнул на скамеечку, что стояла далеко от фонарей и не была освещена. Загнанным зайцем он смотрел на бегущего аки таран на него второго, что даже раскрыл руки «от радости». Сзади на него так же вышагивал первый, сгорая от нетерпения «обнять» до хруста костей. Подросток, сглотнув, принялся отсчитывать время. Четыре, три, два, один… Пора. Юноша быстро шагнул в сторону, вспрыгивая на край скамьи. А ошалевшие от ярости головорезы, что не видели друг друга, смачно столкнулись лбами, едва не высекая искры. Пока они приходили в себя от звездочек перед глазами, то услышали глухой вскрик шатена и другой звук. Повернув головы, последнее, что эти двое увидели перед спасительной темнотой, это стремительно приближающийся край лавки, что не выдержала веса Тсунаёши. Нокаут. Амбалы падают, погребенные под трухлявой скамьей. - Простите за эту грубость, - зажмурившись, поклонился подросток, чтобы в следующий момент ощутить несильный удар по ноге. Повернув голову, он увидел мальчика, что пылал гневом и, одновременно, радостью. С одной стороны, Кёя обиделся за то, что тот не рассказал, что может интуитивно чувствовать опасность, а с другой… Его травоядное оказалось нетипичным травоядным. О том, что в мыслях уже называет Саваду «своим», он даже не задумывался. - Извини, что не говорил об этом, - раскаянно пробормотал школьник, поднимая ладони в жесте защиты. – Просто для меня это не то, чем можно хвастаться. Я причинил им боль… - Нет. Ты защищался. Ты почти хищ… хищник, - еле слышно произнес последнее слово ребенок, отворачивая лицо. Он вновь был смущен. Собственной откровенностью. Мягкая и счастливая улыбка коснулась губ Тсуны. От малыша слышать такое было равносильно самому красивому комплименту. Он уже хотел сказать «спасибо», как раздался женский крик: - Сано! Каору! Ками-сама, что с вами стряслось? Из-за деревьев выбежала девушка. Подлетев к двум "отдыхающим" телам, она сразу начала ощупывать их на наличие травм. Но ничего, кроме синяков и шишек, не обнаружила. - Что за кретин сотвор… - Мико-чан? Сирота резко посмотрел на подростка. Потому что голос был его. Тсуна же был поражен. Мико, с которой он встречался уже как месяц, была не такой, как обычно. Доброй, милой, скромной. А эта девушка другая. Другие манеры, одежда, отражение души в глазах другое. Но лицом это все-таки была Мико. - Тсуна? Что ты здесь делаешь? – удивлена та была не меньше. И тут «патлатый», медленно открыв глаза, указал на юношу пальцем, говоря, что это он напал на них и избил. Мико хотела рассмеяться, но честные глаза головореза не лгали. - Мико-чан, поясни, пожалуйста, что тут так… С минуту просидев на земле, девушка вскочила и, быстро приблизившись к Саваде, залепила пощечину, не давая договорить. Очки сорвались с носа, разбиваясь об асфальт. - А еще ботаник, оказывается! – брезгливо скривилась Мико, стоя напротив напуганного школьника. – Знаешь, почему я познакомилась с тобой? Я проиграла пари, и мне сказали «будешь встречаться с первым, кто выйдет из библиотеки, влюбишь его в себя, а через три месяца бросишь». И тогда вышел ты, - Хибари злобно молчал, не понимая, почему еще не сорвался с места и не отдубасил эту «девушку». – Маленький, зашуганный задрот. Но делать нечего – долги надо отдавать… Ты даже представить себе не можешь, как мне было противно. Но сейчас, когда ты покалечил моих друзей, мне плевать на то, что пари не выполнено. Я! Бросаю! Тебя! – выкрикнула та, видя пустые карие глаза. – Ты неудачник и по жизни останешься им! Да еще и отвратительно целуешься! Поэтому, прощай, лузер! Мико, вздернув нос, прошагала к друзьям, помогая тем подняться. И, бросив в подростка последний презрительный взгляд, ушла, поддерживая качающихся парней. Тсунаёши медленно опустился на асфальт, низко склонив голову. Длинная челка полностью закрыла лицо. Кёя, оставив игрушки на скамье, молча подошел к шатену, встав позади. Он даже не злился на юношу, что тот не сказал про девушку. Казалось, что тот огонь, что привлек мальчика к нему и неугасимо полыхал, внезапно потух. А сам юноша как будто сломался. Впервые брюнет не знал, что делать. Он хотел, чтобы Савада снова улыбнулся и нес какую-то чушь… И вообще, почему Хибари позволил Мико сказать всю ту дрянь? Где-то внутри малыша оскалился зверь. «Лучше сейчас, чем потом. Чем, когда бы он влюбился в эту стерву, - рычал он. – А здесь и сейчас рядом с ним ты». Мальчик обошел подростка и встал напротив него. Он знал, что ему стоит сказать что-то хорошее. То, что взбодрит Тсуну, заставит пламя внутри гореть с прежней силой. Он думал, что для этого ему придется наступить на горло своей гордости, но та, как ни странно, не сопротивлялась. Как будто соглашаясь с Кёей. Ребёнок прикоснулся ладошками к лицу школьника. Щеки были мокрыми, хотя сирота не слышал всхлипов или рыданий. Значит, сила в нем осталась. Просто немного поутихла. Маленькие пальчики медленно подняли каштановую голову, заставив её обладателя посмотреть на себя. Глаза покраснели от слез, а зубы постоянно кусали губы. Юноше было больно и холодно. Он пытался себя сдерживать, чтобы не показывать Кёе своего состояния. Вот только малыш все равно увидел никчемного Тсуну. - Видишь, я даже не почти хищник, - горький смешок. - То, что она сказала, ложь. Ты не трус и не неудачник. Ты лучше, чем думаешь, - уверенно глядя на паренька, произнес Хибари. В шоколадном взоре на миг вспыхнула искра. Еле заметная улыбка тронула губы юноши. Но этого было недостаточно. Былой огонь еще не вспыхнул. Руки мальчика скользнули в медные пряди, аккуратно поглаживая. Савада прикрыл глаза, растворяясь в ласке. А Хибари в это время думал. Что еще сделать, чтобы это недоразумение стало прежним? Он начал прокручивать ту мерзкую речь Мико. И фраза «отвратительно целуешься» почему-то зацепилась за сознание. Кёя вспомнил один случай из своей жизни. Патрулируя территорию приюта, он наткнулся на Фонга и Мармон, что также являлась воспитателем. Они делали что-то странное губами. И иногда высовывали языки. Тогда его брезгливо передернуло, и ребенок, подойдя к ним, потребовал прекратить это безобразие и «нарушение дисциплины». А Фонг, посмеиваясь, сказал, что когда малыш подрастет и поцелуется с любимым человеком, то ему определенно понравится. И сейчас, глядя на распухшие от укусов губы травоядного, ему захотелось это попробовать. Причем именно с ним и ни с кем другим. Крепче зарывшись пальцами в мягкие пряди, чтобы парень не смог вырваться, Кёя прижался к Тсуне, неловко целуя. Губы у школьника были солеными от слез и сладкими от собственного вкуса. Сердце Хибари забилось быстрее, выдавая с потрохами. Нелепо, но ему действительно хотелось целовать подростка, вдыхая медовый запах Савады. А еще хотелось, чтобы к аромату паренька примешался его собственный. Словно метка «мой». Тсунаеши шокировано распахнул глаза, чтобы встретиться с жадным взором Кёи. Юноша нервозно сглотнул и, прикрыв веки, положил руки на плечи мальчика, пытаясь отстраниться. Тот, вместо этого, сильно сжал каштановые локоны. Школьник открыл рот в болезненном крике, чем тут же воспользовался брюнет, проскользнув маленьким язычком внутрь и касаясь языка Тсунаёши. Обоих словно прошил электрический разряд. Было слишком приятно, чтобы отрываться друг от друга из-за такой мелочи, как воздух. Мысли о морали и запретах испарились в тянущей тишине. Давление на плечах Хибари исчезло, и малыш сразу ослабил хватку, массируя кожу головы подростка. И юноша не выдержал. Тсуна издал какой-то глухой урчащий звук, что жаркой вибрацией пронесся по телу мальчика. Он резко оторвался от паренька, прикоснувшись к своим губам. Вкус Савады еще ощущался на них. И Кёе это понравилось. «Поцелуй»… Он был бы не прочь повторить его. Школьник же, словно очнувшись от сна, воскликнул и повалился назад, ударяясь локтями об асфальт. Еще раз воскликнув, он одной рукой прикрыл рот, осознавая все. Губы еще горели от вкуса малыша и поцелуя. И с кем? С ребенком! С мальчиком! Как резко поменялось его мировоззрение вместе с ориентацией, черт возьми. Ведь самое страшное, что ему понравилось. Безумно… Что за идиотизм? Щеки Тсунаёши ярко заалели, и он затравлено посмотрел на виновника своей разрушенной психики. Почему-то сил сигануть отсюда и забыть о мальчике со стальными глазами и странными намерениями просто не было. Хищный взгляд Кёи вообще приковывал его к месту, заставляя дрожать. Но не от страха, а от предчувствия приключений на задницу. А интуиция где-то отмечала праздник, потому что она выполнила своё предназначение. Теперь её хозяин будет в надежных руках. В карие глаза вернулось прежнее пламя, но с гораздо большей мощью. В это время Хибари медленно поднял с земли разбитые очки и, приблизившись к Саваде, повесил их на ворот футболки. А затем, наклонившись, провел носом по красной от смущения щеке. Да, его запах остался при Тсуне. - Почую чужой запах, загрызу до смерти, - спокойно выдал мальчик. Вот только в глазах замерцали опасные искры. И, не дожидаясь вразумительного ответа, подхватил свою игрушку и пошел к выходу из парка. Через минуту его нагнал Савада, растрепанный пунцовый, но все-таки взявший за руку сироту. В другой же руке он держал львенка. Тихое истеричное бормотание паренька а-ля «Я не педофил, или как любит извращаться судьба» вызвала у Хибари легкую улыбку. В душе надежно поселилось тепло. Приправленное ароматом меда. А значит, теперь нужно поскорее вырасти. Чтобы таких дней, как сегодня, было гораздо, гораздо больше. И чтобы окончательно присвоить себе Саваду Тсунаёши. Ведь, почуяв запах жертвы, хищник её уже ни за что не отпустит.