Другие Тени

У Великого магистра теперь шесть секретарей, и это неприятно – для тех, кто очень хочет прорваться, но наглеть стесняется, а Темным путем ходить не умеет. Карвен наглеть тоже не любит – он просто привык угадывать, когда соваться в кабинет можно, а когда не стоит; а вот шагнуть может уже почти куда угодно, поэтому первому секретарю из шести, строгому сэру с загорелым, моряцким каким-то лицом, он приветственно улыбается – и исчезает. Чтобы появиться в том-самом-месте в полуметре от стола Великого магистра, где уже, как шутит Макс, скоро пол проплешину отрастит. Сэр Шурф поднимает на Карвена глаза – и досада на лице магистра сменяется облегчением. – Думал, это кто-то из посетителей сумел прорваться, – говорит он. Сидит сэр Шурф очень интересно – с ногами на столе, и сапог на нем почему-то один; в одной руке он держит прозрачную кружку с чем-то темным, а на столе – еще семь таких же; другой рукой перелистывает то ли газету, то ли что-то еще – картинки цветные и яркие, лоснящиеся, словно маслом помазали; голова у магистра лохматая и неприкрытая – тюрбан скромно висит на дверце книжного шкафа. – Ты что-то хотел? – и обращается к нему сэр Шурф почему-то на “ты”. Карвен сначала даже забывает, что он и правда что-то хотел – что-то спросить ведь? А, точно, заклинание какое-то. Так какое? – А, да. Извини, – цветную газету сэр Шурф откладывает на стол, из чашки делает глоток. – Признаюсь, я до того привык к последствиям Обмена Ульвиара, что твое замешательство сумело меня удивить. Я не сошел с ума, не волнуйся. – Да я и не подумал… – Подумал, – сэр Шурф неожиданно усмехается – совсем слегка, уголком рта, – и очень громко. Но это вполне объяснимо: полагаю, любого другого члена Ордена это зрелище и вовсе вынудило бы обратиться к знахарям или задуматься, не потащить ли туда меня. Карвен невпопад кивает. Первое удивление прошло, и теперь он ухватился за суть: – Как вы сказали – Обмен Ульвиара? Это когда Тени передаются? – Передаются, Карвен Йолли, инфекции, – неожиданно отвечает другой голос, и Карвен, оглянувшись, видит Макса. Макс неторопливо подходит к креслу у окна, усаживается и как-то медленно, обстоятельно закидывает ноги на подоконник – сначала одну, потом вторую. – А Тенями обмениваются. Привет. "Это ты пошутил сейчас?" – думает спросить Карвен, потому что насмешка в голосе Макса если и есть, то растворена в совсем уж минимальной пропорции, как крупинка соли в реке. И лицо у него спокойное и серьезное, даже когда он просто подставляет лицо ветру, рассевшись непристойно в сердце орденской резиденции. И когда Макс все-таки поворачивает голову и подмигивает, Карвен тоже не уверен, как это понимать, но чутье голосует за “шутка, расслабься”. – Макс, ты пугаешь сэра Карвена, – буднично замечает сэр Шурф, осуждающе указывая на Карвена чашкой. – Ничего не пугаю, – возражает Макс. – Это он просто впервые стал свидетелем того, как отдыхают самые страшные маги королевства. Сейчас отойдет, проникнется и начнет пить из тебя кровь: научи, мол, дяденька. – Учитель из меня сейчас не очень, – задумчиво произносит сэр Шурф. – Не в обиду тебе будет сказано, Макс. Твои методы – это, знаешь, не всегда разумно, а сейчас я склоняюсь именно к ним. Мне кажется совершенно правильным предложить Карвену вспомнить имя лучшего друга, сходить на Сумеречный рынок, выучить нужное заклинание и позвать этого друга в гости. Чистая практика. Кошмар, одним словом. Карвен молча слушает, переводя взгляд с Макса на сэра Шурфа. Он ощущает себя вторженцем, которому стоит поскорее убраться восвояси – так четко ощущается невидимая связь между этими двумя сейчас. Даже не связь, а словно совсем они смешались, как две жидкости, как две волны цветные, и разошлись, а брызги еще летят. Он уже и не думает спрашивать про какое-то заклинание, которое его сюда привело: старшие магистры все как один разворчались и учить отказались, рано, мол, а Карвен-то знает, что давно это может, вот и решил спросить сразу у сэра Шурфа… А здесь увидел такое, отчего эта сто семидесятая ступень забылась напрочь. Сумеречный рынок, значит? Попрощаться Карвен не успевает – Темным путем на этот самый рынок его кидает раньше, чем он открывает рот. Шурф усмехается, ставит на стол пустую чашку и поднимает вторую – чай еще горячий и пахнет какими-то незнакомыми травами. – Макс, ты определенно плохо на меня влияешь, – ни капли сожаления в его голосе, правда, нет. – Спасибо, – вежливо говорит Макс, – это приятно слышать. Я стараюсь не первый год, знаешь ли. Не достигнуть некоторых успехов было бы просто возмутительно. Теперь Шурф улыбается нормально и возвращает на колени отложенный журнал. Статья про кино там ужасно дурацкая и нестерпимо интересная. Макс, покосившись на него и удовлетворенно кивнув – почему-то этот жест сейчас вполне заменяет улыбку, – прикрывает глаза. Ветер в окно дует старательно, как нарочно, и Макс просто наслаждается тем, что у них есть несколько часов, старательно выдранных из лап Ордена, желающего Великого магистра пожрать с потрохами. И пока Шурф вкушает наконец-то нормальную жизнь без сироток-магистров, разленившихся до невозможности, он, Макс, может просто побыть наедине с таким собой – который появляется после Обмена. И принадлежит наполовину не ему.