28 чашечек кофе

Если бы вам когда-нибудь захотелось узнать, почему коммандер Спок в течение месяца носил капитану на мостик кофе, то капитан Кирк, скорее всего, загадочно улыбнулся бы и промолчал. Если бы вы спросили об этом доктора Маккоя, то он, возможно, сказал бы больше; он, многозначительно прищурясь и качая головой, произнес бы: «Голубенькие таблетки!» - и больше вы не добились бы от него ни слова. Если бы вы спросили об этом лейтенанта Ухуру… впрочем, заговаривать об этом с лейтенантом Ухурой было бы верхом бестактности. В крайнем случае вы могли бы спросить об этом Чехова или Скотти, и они, пожалуй, согласились бы поведать вам эту историю, и даже с большой охотой, вот только вряд ли смогли бы сделать это хоть сколько-нибудь вразумительно, поскольку на первых же фразах оба, глядя один на другого, начали бы неудержимо хихикать, и едва ли смогли бы продвинуться дальше. Самое главное, чтобы вы не вздумали спрашивать об этом коммандера Спока. Потому что хотя вулканцы по самой своей природе сдержаны, рационалистичны и не склонны к немотивированной агрессии - но в определенный период жизни могут и пришибить! Началась же эта история с того, что в один прекрасный день капитан Джеймс Т. Кирк поставил перед собой задачу затащить своего старшего помощника в койку. А капитан Кирк всегда выполнял поставленные задачи. И тем и был знаменит, что принципиально не признавал существования невыполнимых задач. Собственно, на этой почве они и впервые и столкнулись с коммандером Споком… однако теперешняя задача была, пожалуй что, потруднее «Кобаяши Мару». Кирк и сам не смог бы сказать, когда эта мысль пришла ему в голову. Хотя нет. Конкретно эта - мог с точностью до дня и минуты. А вот вообще… С самого начала, когда они стояли друг против друга перед дисциплинарной комиссией, а через час оказались на одном корабле, вулканец бесил его - и с каждым днем делался все роднее. Кирк ни за что не бросил бы его умирать в вулкане; он не бросил бы никого из своих людей, но Спока - в особенности… в тот день он впервые понял, как боится его потерять. Они вечно цапались между собой, как кошка с собакой, и все-таки каждый раз выходило, что невыносимый ушастый зануда отчасти был прав. Он всегда был спокоен и прав, и это после того, как потерял свою родину, потерял свою мать, потерял Пайка, который, Кирк это знал, был ему дорог не меньше, чем самому Кирку… Боунс как-то, ругаясь - старший помощник отказался подписывать ему инвентаризационную ведомость, где выявилась какая-то пустяковая пересортица - брякнул в сердцах: - Чертова деревяшка! Кирк покачал головой: - Нет. Если мистер Спок и сделан из дерева - то из столетнего мореного дуба. Боунс хмыкнул и захлопнул аптечку демонстративно громко. Кирк и сам не знал, отчего это у него вырвалось… но с некоторых пор он начал ловить себя на том, что любуется Споком, склоняющимся над приборной панелью. Блестящими и гладкими черными волосами, такими плотными, что казалось, они отлиты заедино из металла, опущенными ресницами, густыми, угольно-черными, такими черными, что глаза казались подведенными углем. Ведь не зазорно любоваться тем, что красиво, ведь правда же? Это ж логично? Стройный Спок в облегающем светлом мундире, логичный до полной непредсказуемости… Он еще отмахивался, он еще искал для самого себя отговорки, не пуская к себе самому эту крамольную мысль. Вплоть до того дня и часа, когда, выровняв варп-ядро, из последних сил дополз до прозрачной двери. Которая, он знал, уже не откроется. И вот тогда Джеймс Тиберий Кирк, капитан USS «Энтерпрайз», осознал и сказал себе, что он любит Спока. Когда сквозь стекло, сквозь мутную пелену, затягивающую глаза, что не было сил сморгнуть, стряхнуть, увидел, как бежит к нему Спок. И как развеваются на бегу его железные волосы. И Джиму сразу сделалось легче умирать. И одновременно - стократ горше… Оттого, что Спок был здесь, рядом с ним. Оттого, что руки их соприкасались через стекло. И оттого, что всё ведь могло быть… могло бы. Через стекло и смерть глядя на Спока, он знал в этот миг, был уверен, что и Спок чувствует что-то схожее. Что у него есть шанс… что будь у него шанс. Он говорил… он почти сказал… в этот миг, если б он мог говорить, не будь между ними стекла, и если бы каждое слово не приходилось проталкивать через боль – в этот миг он бы сказал всё, и сказал легко. Потому что видел, что и Спок точно так же… «Они возвращаются… Потому что… ты мой друг». Но не было смысла говорить до конца. Чтобы умереть и оставить Спока с мыслью о неслучившемся. Загибаясь от радиации, Кирк был логичен и рационален. И даже весьма деликатен. Это, конечно, он не без удивления понял уже позже. Как и позже узнал, что было дальше. Как кричал Спок, и как чуть не порвал на кварки лучшего бойца в галактике. Но этого он, конечно, ни видеть, ни помнить не мог. Зато отлично помнил, как очнулся в больничной палате… и приближающийся топот бегущих ног. Который вдруг оборвался, и через секунду Спок входил в палату уже обычной своей ровной походкой. Спок с темными кругами под глазами. Кирк раньше и не знал, что у вулканцев такое тоже бывает. С их зеленой кровью круги под глазами были какого-то ржаво-оливкового цвета… но означали несомненно то же, что и у людей. И Кирку совершенно иррационально захотелось протянуть руку и коснуться склонившегося над ним лица… кончиками пальцев обвести эту темную тень. - Кхм. На корабле вы, конечно, второй и третий после бога, но здесь в лазарете командует лечащий врач. А это я, - бесцеремонно сообщил Маккой. – Так что расходимся. Вы, капитан – спать. А вы… - он поглядел туда же, куда глядел и Кирк, и покачал головой, – вы тоже спать. - Боунс, будь человеком, - сказал Кирк. – Еще пять минут. - Семь минут, - сказал Спок. Боунс еще раз покачал головой и хмыкнул. - Ладно… спойте ему колыбельную, и на выход. И доктор притворил за собой дверь. - У вулканцев есть колыбельные? – спросил Кирк, найдя ладонь Спока. - Разумеется, есть, капитан. Но боюсь, что я не обладаю необходимыми вокальными данными. И вот тогда-то, уже засыпая… ладонь все еще лежала в ладони, и пальцы их были переплетены, от Спока шло мягкое, убаюкивающее тепло, и так хорошо было… так хорошо. Сквозь полусон он почувствовал, как Спок, думая, что он заснул, осторожно высвободился и, на прощание, погладил его по руке… вот тогда-то, необычайно ясно для полусна, Кирк впервые и подумал, что хочет его. И хочет засыпать с ним вместе. И пообещал себе, что так оно и будет. Но обещал – не значит женился, как говаривал энсин Чехов, когда бюрократы из управления флотом в очередной раз зарубали обещанную капитаном премию. Даже если эта поговорка и была придумана про кредиты, к данной ситуации она подходила идеально. Они вернулись на корабль, все вернулись на свои места… и всё вернулось на свои места. Капитан Джеймс Т. Кирк снова был командиром звездолета, мистер Спок снова был старший помощник и офицер по науке, он в соответствии с должностной инструкцией колдовал над своими приборами, а сменившись с вахты, занимался своими непостижимыми вулканскими делами, не иначе, примерно такими же, что и на вахте, только за закрытыми дверями. И всё это - с прежней вулканской невозмутимостью. И то, что, казалось, уже вот-вот должно было случиться само собою, еще пара слов, несколько взглядов - случаться решительно отказывалось. Мистер Спок на Кирковы страстные взгляды не реагировал, прикосновений, как будто случайных, не замечал, а на похабную шуточку заявил: «Земной юмор недоступен моему пониманию. Поэтому я верю вам на слово, что это очень смешно». И ведь, черт возьми, похоже, не рисовался, искренне говорил, как есть! В общем, летели дни, месяцы и килопарсеки, а между Джимом и Споком не происходило решительно ни-че-го. Они были лучшими друзьями, они находили удовольствие в обществе друг друга, играя в шахматы или рассматривая виртуальные альбомы с видами красивых планет, они могли положиться друг на друга, как на самого себя, друг за друга они разнесли бы к чертям пол-галактики и не занесли в бортовой журнал. Не меньше, но и не больше. Кирк маялся, а Спок как ни в чем ни бывало сидел за приборами с этой своей вулканской мордой кирпичом, которой угольно-черные вразлет брови придавали несколько ироническое выражение. Впрочем, ирония, вроде бы, тоже числится как эмоция? Кирк уже почти готов был сдаться и сказать себе, что ничего нет, ничего не было, привиделось в предсмертном бреду… но ржаво-оливковые круги - были; и рука Спока, гладящая его руку - была. И то, что иной раз Спок смотрел на него, когда у него, Спока, не было оснований полагать, что он, Кирк, это видит; не то чтобы с каким-то особенным выражением, но все же смотрел. И тысячи других мелочей, которые Джеймс Тиберий Кирк, капитан, черт возьми, звездолета, теперь собирал, точно влюбленная школьница или аналитик-контрразведчик. Все это было, и такой значительный массив данных не мог ничего не значить; это, в конце концов, было бы нелогично! В результате этой аналитической работы, как уже было сказано, в один прекрасный день капитан Джим Кирк пришел к выводу, что если что-то не делается само собой, и этого не делает второе из заинтересованных лиц, то это должно сделать лицо первое - то есть он сам. И вот тогда-то он и поставил перед собой задачу. Проблема была в том, что Кирк решительно не представлял, как за нее взяться. Будь это девушка-землянка, да что там - капитан Кирк отнюдь не страдал от заниженной самооценки - любой из разумных рас, он бы не задумался ни на минуту. Уж по женскому-то полу он был профи! (А что попытка подкатить к тогда еще курсанту Ухуре закончилась мордобоем, так это не в счет. Это укладывается в рамки статистической погрешности. Кто не верит, спросите мистера Спока.) Но Спок? Мужчина. Вулканец. И Спок. Тем не менее Кирк принялся обдумывать варианты решения. Во-первых, можно было вызвать старшего помощника к себе в каюту и прямо заявить ему о своих намерениях, подкрепив их логическими аргументами. Это Спок должен был оценить. Однако, получи капитан официальный отказ на свое не менее официальное предложение (а кто может предсказать, куда выведет Спока его вулканская логика? С него вполне сталось бы рассудить, что роман между двумя первыми лицами на корабле, к тому же принадлежащими к одному полу, нерационален) - это бы означало, что второго шанса у Кирка не будет. Во-вторых, можно было обратиться за консультацией к тому, кому уже удалось это сделать. Однако, сунься капитан с таким вопросом к лейтенанту Ухуре - запросто мог бы в ответ схлопотать по морде, несмотря на субординацию. И скажем честно: наложить дисциплинарное взыскание совесть бы ему не позволила. В-третьих, можно было дождаться, когда у Спока начнется этот его вулканский брачный период, и оказаться в нужное время в нужном месте. Но, учитывая, как редко они случаются, тут уж сам Кирк рисковал до тех пор загнуться от неудовлетворенной любви. Наконец, имелся четвертый вариант, на первый взгляд самый перспективный: попросту начать за Споком ухаживать. Но тут всё снова упиралось в изначальную проблему: как? О вулканских галантных традициях Кирк не имел ни малейшего представления. После гибели Вулкана, когда его уцелевшие жители вынуждены были расселиться по другим планетам, много конфиденциальных сведений об их жизни оказалось в общем доступе, да вот только нужного все равно кот наплакал. Несентиментальный такой суровый вулканский котяра. Может, если целенаправленно искать по информбазам, что-нибудь и обнаружилось бы… но по понятным причинам этот поиск приходилось отложить до возвращения из миссии. Оставалось действовать по-человечески… и Кирк даже предпринял некоторые шаги в этом направлении. Чудесные серебристо-изумрудные квазиорхидеи с Бастет III имели своим результатом «Капитан, вам прекрасно известно, что согласно инструкции № 57/3-NY7@ любая инопланетная флора, поступающая на корабль, подлежит проверке на предмет возможной аллергенности». Квазиорхидеи проверку благополучно прошли, вот только то, что от них после этого осталось, ставить в вазу было настолько нелогично, что с этим вынужден был согласиться даже Кирк. Красную плюшевую хорту Спок, как ни странно, одобрил, сказав, что «эти существа логичны, наделены хорошим вкусом, и внешний вид их приятен для вулканского глаза; по моей оценке, он воспроизведен с максимальной точностью, достижимой для мягкой игрушки». Плюшевая «кучка камней» поселилась в Споковой каюте, и Кирк очень сильно надеялся, что первый помощник спит с ней в обнимку; впрочем, это было бы не слишком логично. Но вот с тем фактом, что на земном календаре, повешенном на мостике на самом видном месте, стояла дата 14 февраля, аналитический ум Спока подарок, похоже, так и не сопоставил. Кирк даже, после некоторого колебания, во время технической стоянки на Обероне пригласил своего первого помощника в театр. Спок явился в парадном вулканском одеянии, каких-то невероятных жестких коричнево-золотых шелков, шелестящих и роняющих отблески на гладкую туго натянутую бронзовую, чуть побледневшую от длительного пребывания в замкнутом пространстве, кожу. У Кирка аж всё в животе сжималось от мысли, что, что же там, под этими колыхающимися тканями… и, разумеется - ведь стулья в ложе стояли вплотную, как этого избежать? - колено капитана в форменных брюках со стрелками почти все 2 часа 40 минут (с перерывом на антракт) касалось колена первого помощника, укрытого жестким шелком. Коммандер Спок с чрезвычайным вниманием, не отвлекаясь на посторонние раздражители, следил за происходящим на сцене, 2 раза хихикнул, по окончании спектакля осуществил земной ритуал аплодисментов, и по выходе из театра сообщил капитану, что представленное действие совершенно нелогично. А далее перечислил по пунктам, в чем именно. - Спок, Спок! - капитан аж руки вскинул, защищаясь. - Ну это же комедия! Смешно это, юмор - понимаешь? Оно и должно быть нелепо и нелогично и всё такое - в том вся и суть! - То есть, Джим, ты хочешь сказать, - рассуждал Спок, шагая рядом с ним по усыпанной вишневым гравием дорожке, и хруст камешков под сапогами смешивался с шелестом шелка, - что вы, земляне, находите удовольствие в такого рода искусственно сконструированных ситуациях, максимально насыщенных нарочитым нарушением законов логики. Странно. Хотя некоторый смысл я в этом нахожу. Предполагаю, что таким образом вы удовлетворяете присущую вашей расе тягу к хаотичности, что позволяет вам в остальное время мыслить более логично? - Да! Ну да же! Вот и именно что! - радостно воскликнул Джим, и собрался сделать совершенно логичную и соответствующую земным обычаям вещь, а именно схватить старшего помощника и… Но тут гравийная дорожка кончилась, и они оказались на площадке перед космовокзалом, где уже собрались в ожидании подъема на корабль вернувшиеся из увольнения члены команды. В общем, на обратном пути из театра целоваться в каждом темном уголке, как рассчитывал Джим, и как это обычно и делается у землян, в этот раз так и не получилось. Короче говоря, вариант № 4 положительного результата не дал. На этом здравые идеи у Кирка закончились, и дальше лезли в голову уже только какие-то совершенно бредовые: в столовой тайком подлить Споку бренди в компот, самому переодеться в женское платье, и прочее в том же духе. Их, к стыду Кирка, а может и к его чести, было великое множество и разнообразие, но все - либо глупость, либо свинство, либо то и другое вместе. И, что самое обидное, ведь нынче было для этого самое подходящее время! С лейтенантом Ухурой Спок расстался окончательно и бесповоротно, его невеста-вулканка, по тамошним обычаям сосватанная ему родителями, еще раньше погибла вместе с планетой, о чем он однажды кратко обмолвился (и вот, кстати! Вот и еще фактик в копилку - зачем бы Спок стал об этом ему говорить, если бы не считал, что эта информация для капитана значима?). Можно было спокойно действовать, не ущемляя, так сказать, ничьих законных интересов… и действовать как можно скорее, пока ушастого красавчика не прибрала к рукам очередная предприимчивая особа! Следующая похожая на дело идея пришла к капитану Кирку ночью. Прямо как к Менделееву, как непременно сказал бы энсин Чехов… но, во-первых, энсин Чехов об этом так никогда и не узнал, хотя и имел к этому самое прямое отношение. А во-вторых, идея эта пришла все-таки не во сне, а уже по пробуждении, и именно что в связи с пробуждением. Капитан Кирк, по графику сдавший вахту старшему помощнику, преспокойно дрых у себя в каюте и видел во сне (кто бы сомневался) Спока в смешной вязаной шапочке вроде той, какую таскал Скотти на холодной планете, заправляющего в джинсы синюю рубашку. И тут вдруг тряхнуло так, что Кирка сбросило с койки и приложило башкой об прикроватный столик. Что странно, сигнала тревоги не последовало. Когда капитан, в одних пижамных штанах и с наливающейся шишкой на лбу, влетел на мостик, там тоже ничего из ряда вон выходящего не происходило. Старший помощник посмотрел на него, быстро отвел глаза и, не поднимая угольно-черных ресниц, ровным голосом сообщил, что имела место нештатная ситуация, которая уже устранена, и попросил разрешения доложить по окончании вахты. Кирк пожал плечами, согласился и босиком пошлепал обратно досыпать, гадая по дороге, чем было вызвано явственное смущение Спока: его, капитана, неодетым видом, или сознанием им, Споком, допущенной оплошности. Спустя пару часов Спок, как и полагается, явился к капитану (уже полностью одетому и успевшему заскочить в лазарет за мазью от синяков) с просьбой назначить взыскание лейтенант-коммандеру Скотту и энсину Чехову. Дело оказалось вот в чем. «Энтерпрайз» шел через астероидный пояс; не слишком густой и по предварительной оценке не представляющий опасности (что и понятно - иначе Кирк не отправился бы в такой момент спать). И тут два этих космически гениальных космических балбеса (определение принадлежало капитану; коммандер Спок предпочел воздержаться от эмоциональных оценок) поспорили относительно теории о том, что, идя на шестом варпе, можно не уклоняться от мелких астероидов. Собственно, эту теорию поддерживали оба, равно как и мистер Спок, который, впрочем, считал, что она еще недостаточно теоретически разработана, чтобы можно было начать проверять ее на практике, и уж конечно (что он особо подчеркнул) никогда бы не стал этого делать без согласования с капитаном. Разногласия касались параметров этих самых астероидов. И вот, воспользовавшись тем, что старший помощник ненадолго покинул мостик (Спок не стал уточнять, зачем, но даже вулканцам иногда требуется отлучиться) Скотти с Чеховым, который как раз оставался за рулевого, самовольно перевели корабль на варп шесть. Несколько минут все шло отлично, и тут вдруг как из-за угла выскочил астероид PL-28. «Как из-за угла» (определение Скотти) - потому что, хотя этот крупный объект был известен и находился именно там, где и положено, в звездных картах была серьезная ошибка: он оказался гораздо массивнее, и корабль, проходивший рядом с ним, все же попал в его гравитационное поле. Входивший как раз в этот момент на мостик Спок застал такую картину: Скотти заорал «Седьмое, <далее нецензурно>!», Чехов мгновенно нажал семерку, ответив при этом тоже отнюдь не «Есть варп семь», и корабль благополучно проскочил. Тогда-то его и тряхнуло… и очень неслабо. Хотя, конечно, отделаться в такой ситуации дюжиной синяков и шишек у членов команды было не то что дешево, а, считай, и вовсе бесплатно. Самое занятное, что, оставайся корабль в этот момент на тройке, как шел изначально, быстрый прыжок в седьмое был бы невозможен, а для маневра уклонения оставалось уже очень мало времени… так что если бы не кое-чья самодеятельность, «Энтерпрайз» оказался бы в гораздо большей опасности. На что капитан не преминул указать мистеру Споку. - Разумеется, - невозмутимо отозвался тот. - И именно поэтому следующим пунктом я собирался просить вас объявить благодарность лейтенант-коммандеру Скотту и энсину Чехову. - Ну ты даешь! - капитан звучно хлопнул себя по коленке. - Где это видано - за одно и то же и награждать, и наказывать? - Это логично, - выдал свою коронную фразу Спок. - Если имели место и заслуга, и нарушение. - Послушай, Спок, - капитан, приподнявшись в кресле, наклонился к нему, еще чуть-чуть - и руку бы мог положить к нему на колено. Разногласие имело место, и чтобы второй раз не получилось, как с тем вулканом, устранять его нужно было уже сейчас, это понимали оба. - Ты, в конце концов, планетчик-кабинетчик или офицер Звездного Флота? Ну сам же понимаешь: парни спасли корабль, выявили ошибку в звездных картах и эмпирически доказали эту самую теорию… - И вы собираетесь лишить их заслуженной награды. А кроме того, они нарушили Устав и «Инструкцию по пилотированию» и проявили самовольство и разгильдяйство. И оставить это без последствий будет нарушением Устава уже с вашей стороны, - Спок резко поднялся с кресла, на миг оказавшись с капитаном почти вплотную; губы чуть не мазнули Кирку по лицу, и еще бы чуть-чуть… но в следующую секунду кресло на колесиках уже откатилось, и Спок отшагнул назад в освободившееся пространство. - Мой вариант логичнее, капитан. - Девяносто третий год… - пробормотал Джим. - Простите? Кирк безнадежно махнул рукой: - Не обращай внимания… есть такая земная книжка. В общем-то, это и вправду было логично, а наличие одновременно взыскания и награды послужной список особо не испортит… Спок, при всем его невыносимом занудстве и формализме, неприятностей этим двоим, разумеется, никоим образом не желал. - Я обдумаю и сообщу вам свое решение, коммандер, - буркнул он. И тут Спок удивил его в очередной раз. Объявив, что случившееся - полностью его, Спокова, вина, и он готов нести за это полную ответственность. - Ну уж на себя-то не наговаривай! - Джима это так возмутило, что даже почти развеселило. - Ты никак не виноват в том, что тебе понадобилось, - он не стал конкретизировать. - Я знал о споре и должен был предусмотреть возможность возникновения такой ситуации. Разумеется, предвидеть это было трудно, поскольку мистер Чехов и мистер Скотт поступили не логически, а эмоционально, но эмоции присущи вашей расе, и, следовательно, не учитывать их влияние нелогично. В общем, невыспавшийся и зашибленный Кирк, которому уже давно пора было идти на мостик, а он еще даже чашки кофе не выпил, сказал, что, поскольку этот астероид необходимо исследовать… - Вы пойдете с десантом, коммандер. И проследите, чтобы больше никто ничего не учудил. У капитана было твердое ощущение, что Спок воспринял это как поощрение, а не наказание. Но, слава богу, он хоть не стал возражать. - А, Спок! - Кирк вспомнил это в последний момент и крикнул уже вслед выходящему старпому. - Кто хоть выиграл-то? Спок обернулся: - Не имею ни малейшего представления. Как после выяснилось, не выиграл никто, предельные параметры астероидов лежали где-то посередине между двумя предложенными вариантами. И на другой день и далее в комнате отдыха все трое, включая мистера Спока, увлеченно пересчитывали заново монстрообразные системы уравнений, для которых уже не хватало букв латинского и греческого алфавита вместе взятых, пришлось задействовать кириллицу, а там грозило дойти и до вулканского. Обиды никто ни на кого определенно не держал. Хотя капитан, поразмыслив, все-таки поступил именно так, как настаивал Спок; не из-за Спока (ладно, не только из-за него), а потому, что новые данные об астероиде следовало донести до кого полагается, а значит, нельзя было замалчивать и само происшествие - точнее, замолчать-то можно, да как бы какой-нибудь чересчур дотошный умник в штабе не начал выяснять, как именно эти данные получены, замаешься объясняться. И вот это-то происшествие, а точнее, слова по этому поводу Спока, и навели Джима Кирка на некую смутную мысль… которая по размышлении начала выкристаллизовываться все более четко. «Значит, вы говорите, присущи? Говорите, не учитывать их нелогично? - думал Кирк, искоса поглядывая на склонившегося над планшетом вулканца. Красноватые блики от мигающих приборов пробегали по черным гладким волосам, скатывались вниз, как по отполированному до блеска металлу, ползли вниз по изогнутой шее, по тепло-матовой коже, чтобы нырнуть вдруг под черный ворот… - Говорите, эмоции, мистер вулканец? А они ведь и вам присущи, еще как присущи, не отпирайтесь, коммандер Спок, уж кто-кто, а мы-то с вами это знаем, на себе проверяли…» Решение было очевидно и даже в своем роде логично. Если пробить щиты невозможно - надо устроить так, чтобы они оказались сняты. И тогда уже действовать! Ну да, примерно как с «Кобаяши». Иначе говоря, для начала нужно вывести Спока на эмоции. Это было возможно; Кирк знал, что это возможно, знал Споковы болевые точки, по крайней мере, одну из них, и даже представлял, как именно на нее надавить; собственно, однажды он это уже сделал… о чем до сих пор вспоминал со стыдом. Когда человеку и так плохо так, что хуже некуда, еще его добивать, бить по больному. Но, не сделай он этого тогда, может, их всех сейчас и в живых бы не было. И вообще, он же для благого дела, к взаимной их со Споком пользе! Вывести на эмоции, а там перехватить инициативу, и… Правда, имелась одна загвоздка. Кулак у Спока был весьма и весьма тяжелый. Так что, сплохуй Кирк хоть самую малость - дело вполне бы могло и вправду закончиться койкой. Вот только больничной. Но, в конце концов, когда это Джим Кирк боялся хорошей драки! Итак, дело было за малым - разработать план, выбрать момент и приступить к его реализации. Всего и осталось - начать да кончить, как говаривал все тот же энсин Чехов. Очень подходящая к случаю поговорка. Вот только на корабле, осуществляющем исследовательскую миссию в дальнем космосе, не так и часто бывает, чтобы капитан и первый помощник могли позволить себе одновременно покинуть мостик на неопределенный, в несколько часов, срок… Но, в конце концов, между Геркулесом-III и Иолаем лежал обширный участок свободного космоса без каких-либо аномалий. В день и час Х мистер Спок, еще не подозревающий, что этот день и час наступил, по приглашению капитана явился к нему в каюту сыграть партию-другую в трехмерные шахматы. Мистер Спок, разумеется, как и в 74,25% случаев, выигрывал… Перед капитаном стояла чашка кофе, вторая за сегодняшний день, недопитая, забытая и уже остывшая. Со стороны Спока - пустой стакан из-под вулканского чая. Пахло, чуть уловимо, незнакомыми травами… - Кстати, Спок, я тут подумал… - Кирк переставил на клетку выше ферзя, и Спок его благополучно слопал. - Раз уж мы идем на рандеву с «Красиным», и сможем получить от него большой информационный пакет - может, есть смысл кроме новостей запросить и какой-нибудь развлекаловки для команды? Кино какого-нибудь? - Это логично, - Спок, сложив пальцы домиком, изучал шахматную стойку. - Кто вперед - того и зеттабайты! Мистер Спок, вам, как старшему офицеру USS «Энтепрайз», предоставляется персональная привилегия - сделать заказ вторым после капитана! - Кирк, дурачась, изобразил приглашающий жест орионских купцов. - Чего изволите? - Капитан, данное выражение кажется мне неуместным в устах офицера Звездного Флота, - сложенные щепотью длинные смуглые пальцы покачивались над ладьей. - Равно как и предложение воспользоваться служебным положением в личных целях. Если позволит предельный размер информационного пакета, без ущерба для нужд остальных членов экипажа, я прошу заказать для меня цикл лекций профессора Вылко «Теория ксеноархитектуры холодных планет». Профессор читал этот курс непосредственно на USS «Красин», следовательно, в базе он должен быть. - Всё, что угодно для наших клиентов! - Кирк вовсе не собирался прекращать валять дурака; не для того он затеял всё это дело. - А как насчет чего-нибудь повеселее? Не желаете ли отборной клубнички? Кажется, смуглые пальцы все-таки дрогнули, и ладья опустилась на клетку со стуком. - Садоводство не входит в круг моих интересов. - Ой, да брось ты! - Кирк поднялся из-за стола, сделал шажок и другой, аккуратно, бочком, занимая позицию. Ей-богу, если б не нужно было для дела, стоило бы сделать это просто так! Стебаться над добропорядочным вулканцем было - ну сущее удовольствие. - Вот только не заливай, что сидишь тут один, как сыч, и так и ни разу не захотелось порнушки! А? Забористой порнушки с горячими вулканками?! Мистер Спок не покраснел, вовсе нет. И даже не позеленел. И голос его звучал восхитительно ровно: - Капитан, названного вами предмета не существует. Во-первых, ни одна вулканка никогда не согласилась бы на участие в столь нелогичной… затее. Во-вторых, ни одного вулканского мужчину подобная продукция все равно не заинтересовала бы. - Вот уж в чем нисколько не сомневаюсь! - Кирк чувствовал, как его охватывает вдохновение. - У вас и стоящих девчонок-то, поди, на весь Новый Вулкан ни одной не найдется? Вот на что угодно поспорю - и в койке все до единой бревно бревном. А? Спок? Ну скажи? - Кирк заговорщицки подмигнул. - Чисто между нами - ведь правда же? - Капитан, - голос Спока был тягучим, как патока, явно от с трудом подавляемых эмоций, вот явно. - Во-первых, я не владею такого рода информацией. Во-вторых, обсуждать такие вопросы абсолютно неприемлемо. Если вы всё еще заинтересованы в моем обществе, предлагаю вернуться к игре. - Э нет, ты от темы не уходи! - Кирк внаглую крутнул кресло, разворачивая старпома к себе. Спокова рука впилась в подлокотник. Может, хватаясь за опору на резком повороте, а может, и по другой какой причине… и почему Кирку казалось, что именно по другой? - Честное слово, нем как могила - ну признайся, ваши снулые рыбы с ушами тебя не заводят? - Капитан… - Кирк теперь, упираясь в подлокотники, буквально нависал над ним, так, что мог слышать его дыхание, ощущать его запах, мог бы уткнуться в гладкую черноволосую макушку. Спок, упорно не поднимая головы ни на миллиметр, уставился строго перед собой куда-то в область капитанского значка. - Повторяю еще раз, этот разговор неприемлем. - А ты меня останови. Что, слабо? - Кирк благоразумно отступил на шаг. - Это наследственное, да? По папиной линии? Тебе нужна горячая земная штучка, такая же, как твоя мамочка? Кирк ожидал этого. И этого добивался. И потому почти успел среагировать… кулак старпома влетел ему в скулу по касательной. Он немедленно нырнул вниз и рванулся вперед, выставив плечо, всей массой врезавшись противнику в живот, Спок шатнулся назад, наверное, он устоял бы, если б не кресло… кресло откатилось, опрокидываясь, черт знает куда, на столе от сотрясения жалобно задребезжали чашки, с шахматной стойки посыпались со стуком фигуры, и оба рухнули на пол. Спок еще и приложившись об ножку, и потому потеряв полсекунды, и Джим - на него. И, не теряя мгновенья, вцепился в волосы, разворачивая лицом к себе, и впился ему в губы. Спок дернулся было. А через миг Джим осознал, что Спок отвечает, господи боже, господи боже мой, СПОК ОТВЕЧАЕТ НА ЕГО ПОЦЕЛУЙ! Да еще как отвечает. Джим ощутил, как Спокова рука стиснула его плечо, как его напряженное тело ёрзает под ним, силясь не сбросить – прижаться теснее, как вторая рука бестолково и жадно шарит по его спине… воздуха не было и сил не было оторваться. Да, да… да быть того не может… Спок! Что-то твердое больно впивалось ему в живот… пряжка, что ли… Спок отчаянно вжимался в него всем телом, рука сжимала плечо Джима, едва ль не до боли, а затем вдруг ослабила хватку, пальцы стремительно поползли вверх, на шею, под воротник… от этого прикосновения, уже не через ткань, наконец-то не через ткань, к его обнаженной коже, Джима обдало жаром, захотелось замедлить, удержать, чтоб вот так… но Споковы пальцы уже тянули ворот вниз, обнажая плечо. Пытаясь обнажить… воротник формы был узким, другой край тут же врезался Джиму в шею, а сдвинулось-то всего нет ничего… «Погоди…» - сдавленно пробормотал он. Чтоб говорить, пришлось оторваться, разорвать поцелуй, и тут же Споковы губы припали туда, между плечом и шеей. «Ох…» - только и выдавил Джим. Спок жадно целовал его там, а пальцы его продолжали сдирать непослушный ворот… треснула какая-то нитка… «Стой… погоди… я сейчас» - Джим рывком высвободился, приподнялся, чтобы скорее избавиться от чертовой рубашки, сам бешено рванул ее вверх, торопясь, аж вместе с нижней, запутался в тряпках, чертыхнулся… что-то где-то опять лопнуло с треском. В четыре руки они кое-как содрали наконец чертовы тряпки, по голому телу скользнул прохладный сквозняк и разом исчез, Спок шумно выдохнул… пользуясь передышкой, Джим запустил обе руки под рубашку к Споку… Нащупал, а через миг и увидел рельефный метал. Да, это точно была пряжка… Спок носит на форменных брюках ремень?! Это ж не по уставу! Наверное, капитану бы следовало вспомнить, что устав этого элемента не предусматривает, но и не запрещает, и он потом вспомнил, потом, но сейчас было не до того – обеими руками он торопливо принялся расстегивать пряжку, Спок перехватил его руки… не чтоб остановить, чтоб помочь. Щелкнула застежка, и две металлические половины отскочили в стороны. Джим взялся за пуговицу… плотная ткань на брюках туго натягивалась бугром, прямо у него на глазах… черт побери, однако. Но продолжить ни наблюдения, ни действия ему не пришлось - Спок рванул его на себя и снова впился губами в уже освобожденное плечо. Логичная мысль переместиться на койку не пришла в голову ни одному, ни второму. Сцепившись, они катались по голому полу, точно в яростной драке. Джим чувствовал, как Спок сдирает с него штаны, забыв о молнии, и, сам торопясь освободиться, чуть отстранился, помогая ему… чуть не застонав от нестерпимого желания. А через миг Спок уже подмял его под себя, всем своим бешеным весом, бесцеремонно коленом раздвигая ноги… И Джим с ужасом осознал, что Спок сейчас порвет своего капитана на узкие ленточки. Он попытался вывернуться, отпихнуть… хоть как-то хоть что-то… - Спок, стой… Спок, погоди… Спок, ЭТО НЕ ПО ИНСТРУКЦИИ! Спок остановился мгновенно, как будто щелкнули выключателем. Выпрямился, глядя сверху вниз на Джима уже осмысленно. Произнес: - Для этого тоже существует инструкция? - А ты как думал… - пробормотал Джим, переведя наконец дух. Спок кивнул. - Тогда инструктируй. По возможности быстро. Джим глубоко вздохнул… окинул взглядом сидящего перед ним старпома в смявшейся синей рубашке и расстегнутых брюках. Челка у него не сдвинулась ни на миллиметр. - Ну, для начала, по крайней мере, надо раздеться… Кирк в жизни еще не видел, чтобы кто-нибудь раздевался настолько быстро. Даже во время учебной тревоги в Академии. Хотя тогда вообще-то наоборот, одеваются. А, без разницы. Как бы то ни было, синие и черные шмотки разлетелись в стороны вихрем, и через пару мгновений Спок уже предстал перед ним… Джим невольно сглотнул. И ему показалось, что сердце у него сейчас выскочит наружу. И всё остальное тоже. От того зрелища, которое ему предстало. Это было совсем не то, что ему воображалось… гораздо лучше, в тысячу раз лучше. Не говоря уже о том, что вулканец был прекрасно сложен - только об этом можно было бы написать небольшую поэму… если бы Джим умел. И если бы ему не было сейчас решительно не до того. Но кожа - кожа у Спока действительно была бронзовая, упругая, туго обтянувшая легко обозначенные, отнюдь не атлетически-рельефные, но все же вполне различимые мышцы… но вот только не гладкая, нет… черт побери, это ж слюной захлебнуться можно было от одного только вида… щедро поросшая черным волосом грудь, и густая черная дорожка внизу, сбегающая… - Джим, - напомнил Спок. Торопливо избавляясь от оставшейся одежды и сапог (зараза, двести лет стаскивать, кто их только придумал, что за штабной умник!), Кирк так же кратко и скомкано перечислил Споку основные моменты. Тот, дослушав, кивнул. - У тебя есть необходимое вещество? Кирк потянулся за отброшенными штанами, вытащил из кармана приготовленный тюбик… с сомнением посмотрел на Спока и покачал головой: - Я сам. Ожидать сейчас от Спока аккуратности было бы нелогично. Тот снова молча кивнул. Лицо его - Джим глянул украдкой, и отчаянно хотелось, и было жутко неловко смотреть – было почти таким же, как и всегда, но Джим видел, как напряглась его шея, как судорожно ходит вверх-вниз глубокая впадина между двумя толстыми зелено-ржавыми жилами… говорить ему сейчас «да ты расслабься!», равно как и медлить, определенно не стоило. Мысленно на чем свет стоит проклиная себя за непредусмотрительность – мог бы заранее сообразить! – он принялся готовить себя. Черт, в теории-то это одно… наверное, сейчас ему бы следовало сосредоточиться на собственных новых, неизведанных прежде ощущениях, непривычных и сладостных, обещающих близость еще большего наслаждения бла-бла-бла… но если честно, он шуровал внутри себя, чувствуя себя дурак дураком. Вообще-то рассчитывал он совсем на другое… ну да ладно, раз получается так, значит, так, ты сознательно пошел на это, Джим Кирк. Делать это под взглядом Спока было жутко стыдно и… и… возбуждающе? Ей-богу… он с удивлением осознал, что это самое ощущение стыдноты и заводит его больше всего, хотя, казалось бы, уж куда больше. Спок, неотрывно глядя на него, еще несколько раз судорожно сглотнул… неловко наклонился и поцеловал его в согнутое колено. И тут же отпрянул, как от огня. Джим, наконец наловчившись, продолжал действовать… - Джим… - Спок, казалось, выдавил из себя через силу, - пожалуйста… быстрее… Джим видел его напряженное горло, видел закушенную губу, побелевшую, а вокруг – густо налившуюся темно-зеленой кровью… и мысленно махнул рукой. А, черт, да сколько можно издеваться над человеком, хрен с ним, хватит уже подготовок, переживу, не девчонка! Он откинулся на спину и шире развел колени: - Давай! Впрочем, через пару секунд он уже пожалел о том, что все-таки поторопился. Спок навалился на него всей тяжестью… Спок вломился в него со всей дури. Джим охнул и попытался было его притормозить… куда там - это было все равно что руками тормозить торпеду. Дальше все было сумбурно и бурно - потрясение, сладость, гонка как на ухабах, боль, острые вспышки наслаждения, Спок, Джим наконец-то увидел, как мотаются в такт толчкам его железные волосы, Спок, любимый бешеный Спок…Спок!!!!! А затем мир взорвался миллиардом цветастых искр. И, впадая в бездумное радужное блаженство, Джим краем глаза успел заметить, что, похоже, для Спока мир взорвался тоже. Лицо Спока, с опущенными ресницами, казалось расслабленным и блаженным… и совсем человеческим. И, кажется, счастливым… Джим, не удержавшись от соблазна, приподнялся на локте, легонько, кончиками пальцев коснулся его лица, провел по кромке ресниц, черных-черных, как самый глубокий космос, пушистых-пушистых… наклонившись, коснулся своими губами уголка губ, там, где собралась уже узкой корочкой зелено-темно-коричневая подсохшая кровь. Губы Спока дрогнули под его губами, приподнимаясь в чем-то, схожем с улыбкой. Засохшая кровь на вкус была солоноватой и совсем не железистой… - Медь, - не открывая глаз, сообщил Спок. - Что? - Это медь. На вкус. Джим невольно рассмеялся: - Никогда не грыз медяшек! Вот железки - это было. Наверное, вот так это оно и есть - счастье. Валяться на голом шершавом полу, навалившись грудью на Спока, и любоваться Споком, и Спок улыбается, и Спок говорит: «Это медь…» И Спок поднимает чернущие ресницы, и на скулах у него проявляется легчайший зеленоватый оттенок… а острые кончики ушей аж горят изумрудами, и черные волосы у него перепутались и слиплись острыми сосульками. И все-таки Спок не отводит глаз и смотрит ему в глаза… и чуть-чуть улыбается… улыбается ему. Джиму. Джим водил ладонью по его груди, ероша черные волоски. - А ты красивый, чертяка… - Что? Интонация у Спока была знакомая, хотя и формулировка вопроса несколько непривычна. И Джим, от души забавляясь, четко, медленно и раздельно повторил: - Твоя внешность полностью соответствует моим эстетическим предпочтениям, чертяка. Невозможно было больше оставаться серьезным, вот решительно невозможно. Спок знакомым движением приподнял черную бровь. Наверное, это обозначало некоторое удивление, однако выглядело это так… приглашающе. Джим предоставил своей руке чуть больше свободы, нащупал и обвел, лаская, грубый шрам, там, где когда-то воткнулся обломок трубы… Восхищенно и напоказ облизнулся: - Сколько красоты… и всё это в моем распоряжении. Шесть футов сплошной красоты. - 6,073 фута, - педантично уточнил мистер Спок. Против центрального высказывания он, со всей очевидностью, не возражал. Чем капитан и собирался беззастенчиво воспользоваться. И начал с того, что сделал то, чего ему хотелось уже ужасно давно… сейчас Джим Кирк даже готов был нелогично поклясться, что с того самого дня, когда он, стоя в красной форме перед дисциплинарной комиссией, смотрел на своего ушастого обвинителя. Он наклонился к Споку и прихватил губами кончик острого уха. Спокова рука тут же легла ему на затылок, настойчиво придерживая, чтобы он не вздумал закончить чересчур быстро. Что - по логике - означало, что капитан действует в правильном направлении. Однако все-таки сначала следовало сделать еще одну вещь. Следовало и по логике, и по совести. Не без сожаления оторвавшись от восхитительного вулканского ушка и от вулканских пальцев, гуляющих в его волосах, Кирк поднялся и сел на полу. - Спок, послушай, - сказал он. Спок, поняв по его тону, что разговор предстоит серьезный, тоже приподнялся на локте, выжидательно глядя на него. - Спок, - заговорил Джим. - Спок, ты… ты прости меня, что я тебе это всё наговорил. Я на самом деле совсем не думаю плохого ни о тебе, ни о твоих родителях, ни о ваших женщинах. Я даже уверен, что у вас там полным-полно красоток! Таких, что пальчики оближешь. А твоей мамой… Спок, я восхищаюсь твоей матерью. Честно. Без преувеличения. Восхищаюсь. Просто… ну, я просто не придумал ничего лучше, чтобы тебя расшевелить. - То есть, капитан, вы хотите сказать, что проделали это специально с целью добиться от меня эмоциональной реакции. - Ну… вроде того, - Джим почувствовал, что уши у него горят. Хоть и не зеленым. - Да. - Таким образом, полагаю, у меня, со своей стороны, нет оснований приносить извинения. И этот инцидент не будет занесен в бортовой журнал. Кирк уставился на него в полном офигении. И, внезапно расхохотавшись, ткнулся лицом ему грудь. - Спок, я тебя люблю! Сердце Спока громко бухнуло где-то около его подбородка. Бухнуло и замедлилось, и даже дыхание приостановилось… И Джиму подумалось, что сейчас, что вот сейчас Спок что-то скажет… И тут, с промежутком в пару секунд, запищали оба коммуникатора. Голос Сулу звучал несколько напряженно: - Капитан, можете подняться на мостик? Не то чтобы это срочно сию секунду… но лучше бы вам быть тут. - Понял. Сейчас буду, - Кирк с щелчком захлопнул коммуникатор. Спок в это время говорил в свой примерно то же самое. Оба быстро одевались, не глядя друг на друга и не отворачиваясь, и так и не сказав недосказанное. Как будто ничего и не было. Но, заметив, как Спок натянул форму прямо на голое тело, забыв надеть майку, Джим улыбнулся про себя. Ничего, все ещё будет. Вот теперь это он знал точно. Следующие несколько дней по корабельному времени обоим было не до дальнейшего развития отношений. Как и команде (по счастью) не до того, чтобы обсуждать капитанский фингал и разбитую губу старпома. В секторе бушевала ионная буря, самая сильная на памяти Кирка. Корабль болтало, приборы сходили с ума, авральный режим не отменяли пятьдесят семь с минутами часов, члены команды даже спали прямо на месте, в очередность, урывками, на принесенных на боевые посты одеялах. От переутомления все валились с ног, Кирка тоже шатало, Спок, ни на секунду не отрывавшийся от мониторов, несколько раз заметил: «Капитан, вам надо отдохнуть», - прибавив «я не нуждаюсь в отдыхе». Спок героически и беспардонно врал; изматывающего морального напряжения из-за того, что ежесекундно отвечаешь за сотни человеческих жизней, наверное, он действительно не испытывал, поскольку все это лежало все-таки в сфере эмоций, но физически уставал точно так же, как люди. Кирк, не без угрызений совести, его щедростью все-таки воспользовался, урвав пару часов тревожного сна скрючившись в углу под топот то и дело пробегающих в одну и в другую сторону ног. После того около двух суток на корабле все попросту отсыпались, исправляли повреждения и заново тестировали все приборы и цепи. Еще трое суток (ибо, как говаривал энсин Чехов, бог троицу любит) Кирк для порядка выжидал, не захочет ли Спок со своей стороны предпринять какие-нибудь шаги. На четвертый день Кирк поинтересовался, как Спок насчет того, чтобы повторить, только на этот раз без мордобоя. Спок сказал, что это будет логично. Так же он ответил и на другой раз. А так же на третий и на четвертый. На пятый раз Спок заявил, что нелогично каждый раз заново задавать вопрос, ответ на который уже известен. Дело происходило в пустой на тот момент столовой. В этот раз высаживали исследовательскую группу на чертовски холодный планетоид, где им пришлось проторчать несколько дольше расчетного времени из-за неполадок с транспортатором. Поднятые наконец на борт, энсин Чехов и младший лейтенант Гуннарсдоттир, стуча зубами от холода, нервно шутили насчет мороз и солнце день чудесный и спорили о том, где именно изобрели баню, пока старшина Пульчинелли не рявкнул: - Бани изобрели в Древнем Риме, и они называются термы. Лопайте суп, пока горячий. И плюхнул каждому по здоровенному половнику. А вот Спок, уроженец жаркой планеты, еще долго не мог отойти. Он сидел в толстом сером неуставном вязаном свитере с воротником до ушей и, обхватив обеими ладонями, пил энную по счету чашку своего дымящегося вулканского чая. Капитан заглянул к нему спросить, что и как, достаточно ли набрали ли образцов породы, и заодно сообщить, что знает эффективный способ согреться. Ну правда, без шуток - это действительно был хороший способ, об этом и в Академии говорили на факультативном курсе экстренной медицины! И вот тут-то коммандер Спок, не дожидаясь Кирковых слов, и сделал свое поразительное заявление. Кирк аж присвистнул: - Ну ты и горячий перец! Спок, не выпуская из рук чашки, приподнял одну бровь: - Простите, капитан, я не понимаю. Какое данная приправа может иметь ко мне отношение? Кирк безнадежно махнул рукой: - Ладно, забей… земная идиома, - он плюхнулся на сиденье напротив и заглянул в лицо Спока, постепенно наливающееся ровной зеленью; впрочем, на этот раз, наверное, не от смущения, а от восстановления нормального кровообращения. - То есть, Спок, или я сильно потупел - или ты имеешь в виду, что согласен в любое время? - Я так и сказал. - По-ра-зительно. - Разумеется, если это будет позволять ситуация на корабле, и если у меня не будет логичных личного характера причин для отказа. - Ну слава тебе господи, а то я уже начал бояться, что ты отморозил себе какой-нибудь кусочек мозга и сделался сам непохож на себя! - Кирк напоказ, шумно, выдохнул. С удовольствием представляя себе, как он сейчас задерет этот бесформенный толстый серый свитер, и облегающую черную термоводолазку, и облапает всё, что под ними. И что ниже тоже. Кто бы ни были вулканские боги (интересно, вулканцы признают каких-нибудь богов? Или они слишком рационалистичны для этого?), они выделили мистеру Споку отменную задницу. Кирк усилием воли отогнал соблазнительное видение бурного секса на обеденном столе. Каковой, по его глубокому убеждению, непременно должна была испробовать всякая постоянная пара. Но, пожалуй, в корабельной столовой это все-таки было бы не вполне уместно. А еще его так и подмывало спросить, сам-то Спок планирует когда-нибудь со свой стороны задавать указанный вопрос, или всю инициативу предоставляет капитану? Спок тем временем допил свой непонятно чем, хотя и приятно, пахнущий чай и поднялся, и Джим решил оставить разговор до лучших времен. Он тоже поднялся и хлопнул его по плечу. - Пошли. Сделаю тебе для сугрева кофе с бренди… - Не употребляю ни того, ни другого, - заметил невыносимый Спок, - и не нахожу смысла в их употреблении. - Вот не пробовал, а говоришь, носорожка ты эдакая! - Джим невольно рассмеялся, одной рукой обхватывая друга за плечи, а другой – складывая сиденье, что было как раз на пути к выходу. - Ладно, не хочешь - как хочешь. Будем греться по-другому. И, с намеком, как именно, рука его опустилась Споку на талию, а дальше скользнула под свитер. Привычно задела широкий ремень, поползла вниз по бедру, нащупала что-то твердое… Спок среагировал мгновенно: - Прекрати. - Спооок… - забавляясь, протянул Джим, вовсе не собираясь пока прекращать. - Что я вижу, что я слышу… И что это у него в карманцах, а? - Уберите руки, капитан, - отрезал Спок. И отстранился на шаг. Джим развел руками, не зная, то ли ему смеяться, то ли досадовать: - Ну и где логика? Спок развернулся к нему, очень похожий на Спока - брови вразлет, яркие губы поджаты. - Капитан, я не вижу, что в моих словах могло дать вам повод истолковать их как приглашение снимать с меня штаны немедленно. Но если это так - я приношу свои извинения в том, что был недостаточно конкретен в формулировках, недооценив вашу эмоциональную заинтересованность в данном вопросе. В карманах носят необходимые вещи. Это логично. Что именно офицер Звездного Флота носит в своих карманах, является его личным делом, которое не находится в ведении командира корабля. - Ладно, ладно, как скажешь… - Джим был изрядно озадачен этой внезапной отповедью, чтобы не сказать растерян. Спок нашел его руку и сжал в своей; рука у него была теплая, даже теплее обычного, значит, нагрелся наконец; мягко, по одному загнул его пальцы, а средний и указательный, наоборот, распрямил и сомкнул друг с другом. И, сам сделав так же, поперек приложил распрямленные пальцы к Кирковым. И, едва они соприкоснулись, Джим ощутил, как к нему течет, разбегается по всему телу, приятное тепло, мягкая, золотисто-солнечная волна, напитанная теплом и приязнью… как будто… как поцелуй - только не губы, не руки, как будто сами их души целовались друг с другом. Всего на несколько счастливых секунд, и тут же растаяло… - Спок?.. - Спок стоял перед ним, убрав руки за спину, как последнее время завел привычку делать, чем старше становился, тем больше; говорят, такая же привычка была и у Старого Спока. - Спок, что это было? Черные ресницы дрогнули и опустились, Спок почти улыбнулся. - Считай, что это было логическое уточнение. Планетоид, по предложению офицера космогеологической службы Астрид Гуннардоттир, назвали Йольский Кот. Хотя пилот-навигатор Чехов и уверял, что это ужасно похоже на русское ругательство. И даже сказал на какое именно. А майку Споку Джим так и не вернул, благо тот не спрашивал; и теперь, когда спал один (что, увы, чаще всего и бывало, поскольку в глубоком космосе капитан и старпом редко могут себе позволить дрыхнуть одновременно), клал ее себе под голову, и так и засыпал, вдыхая любимый запах. В более удачные дни (а точнее, условные ночи) Джим засыпал, положив голову Споку на живот, и со Споковой рукой у себя на шее. Засыпал, ощущая запах разгоряченного любовью мужского тела, и успокаивающее, делающееся постепенно ровным дыхание, и биение сердца… сердце у Спока, как и у всех вулканцев, располагалось справа и ниже, как раз у Джима почти под щекой, и его мерные и редкие толчки убаюкивали, как тиканье часов, или покачивание вагона и перестук колес в земных ретро-турах. Единственно что корабельные койки, даже в просторной капитанской каюте, не были рассчитаны на такое размещение двоих рослых мужчин. В ширину они еще умещались, но в длину не очень. На энный раз (Кирк не запомнил, какой именно) Спок явился с инструментами и привинтил к изножию дополнительный раскладывающийся модуль. Это было тем более поразительно, что это Спок Прайм, как рассказывали, был большим охотником потыкать отверткой, а в данной реальности Спок полагал, что это работа инженерной, а не научной службы, и если все будут делать свою, а не чужую работу, это будет логично. Как бы то ни было, в течение следующего почти часа капитан Кирк, предусмотрительно предупрежденный, что кусать за уши работающих вулканцев нелогично, имел полную возможность, глотая слюнки, наблюдать мистера Спока, лежащего на полу с отверткой во всех мыслимых и немыслимых позах. Однако протестировать улучшение сразу по окончании работ, как он нетайно надеялся, так и не удалось: запищал коммуникатор, Спок, не вылезая из-под койки, протянул за ним длинную руку, сказал: «Вас понял. Закончу через четыре с половиной минуты», - довинтил последнюю гайку за 4 минуты 27 секунд, вылез, собрал инструменты и исчез в направлении лаборатории космогеологии. Тем временем далеко-далеко на Земле отпраздновали Хэллоуин, Седьмое Ноября, Семь-Пять-Три, приближался День Благодарения. Доктор Маккой от рассуждений о вооот таких тыквах перешел к вооот таким индейкам с хрустящей корочкой и с горячими жареными каштанами. Навигатор Чехов втолковывал инженеру Рамиресу, что самое лучшее видео Дня Мертвых снял русский режиссер, и распевал «we dream of grass, green grass behind the house, oh, very-very very-very green», уверяя, что это гимн русских космонавтов, и бросая многозначительные взгляды на старшего помощника, сортировавшего горелые платы. Сулу возражал, что эта песня нелогична, и те, кому зеленая травка милее ледяной синевы и рокота космодрома, пускай идут в садовники, а не на Звездный Флот. Скотти заявлял, что это заразно, того гляди уши заостряться начнут. Лейтенант Ухура взялась учить окампский язык и теперь всё свободное время сидела за планшетом в наушниках. Примерно в эти же дни коммандер Спок, стягивая через голову синюю форменную рубашку, сообщил капитану Кирку: - Капитан, если вы желаете знать ответ на какой-либо вопрос, то наиболее рациональный алгоритм действий таков. Вы задаете этот вопрос. Если вы получаете ответ, вы удовлетворяетесь им. Если вы не получаете ответа, вы начинаете искать другие способы его получить. Либо принимаете данную неизвестность как факт объективной реальности. Спок, стоявший перед ним в обтягивающей белой майке и всём остальном, что он еще не успел снять, смотрелся… просто мммм. Плотный белый хлопок и бронзовая кожа, и чуть выглядывающая из низкого выреза курчавящаяся черная поросль. - Спооок… - промурлыкал Джим, игриво поглаживая Споково плечо и… ммм… весьма, надо сказать, неплохой бицепс, весьма. - Может тогда ты сам сразу и ответишь, и дело с концом? - взгляд его красноречиво скользнул вниз, туда, где начинались темно-серые брюки. - Не вижу логики, - ожидаемо объявил Спок. – Я вижу, что ты давно желаешь задать мне вопрос, я с вероятностью свыше пятидесяти процентов могу предположить, какой именно – но я не могу знать этого наверняка. Если я начну отвечать на вопрос, который окажется не тем, выигрыша во времени мы не получим. - Ну ладно, ладно… - одетый еще менее старшего помощника, капитан сокрушенно-демонстративно развел руками. – Покоряюсь логике. Ну так вот. Вопрос таков. На черта тебе этот ремень? Это же не по уставу. Да еще и из натуральной кожи… и это при том, что кое-кто вот только на днях разливался мне насчет ценности всех форм жизни, в столовой от бифштекса нос воротит, как от триббловой какашки! Возможно, капитану только показалось, что Спок вздохнул. Наверняка только показалось. - Пункт 89.1а Устава разрешает личному составу Звездного Флота носить дополнительные элементы одежды и аксессуары, при условии, что они не стесняют движений, не нарушают визуального восприятия форменной одежды и не вводят наблюдателя в заблуждение относительно факта принадлежности лица к Звездному Флоту и его должности и звания. Из натуральной кожи, потому что пояса с требующимися мне характеристиками в наличии были только такие; из искусственного материала, который я бы предпочел – только на заказ. Стоянка на Обероне была короткой, и заказ прийти никак бы не успел, поэтому в данных условиях я счел все остальные обстоятельства несущественными. Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что всякая форма жизни имеет высокую ценность, поскольку за последние шестьдесят два часа у меня не появилось никаких логических причин для того, чтобы это мнение пересмотреть. Сравнение бифштексов с экскрементами триббла эмоционально, но я не могу не согласиться, что оно удачно отражает суть. - Вот только не вздумай сказать этого нашему коку! – Джим рассмеялся и за ремень притянул старпома к себе. – Старшина Пульчинелли этим блюдом гордится больше всего. - Не вижу оснований отзываться о качестве еды, которую я не ем. - Спок, а Спок… - они прижимались друг к другу так тесно, что пресловутая пряжка впивалась Джиму в голый живот, и хотелось одновременно содрать этот клятый ремень, порвать на клочки и вышвырнуть в открытый космос, и одновременно – вжаться еще крепче, до алых отметин, до сладостной боли. – Спо-ок… - он провел рукою по обтянутой тканью спине, нащупал место, где сзади ремень все-таки чуточку, на пару миллиметров, отходил… - а на вопрос ты мне все-таки ответь. Раз уж сам завел разговор. На этот раз Спок вздохнул совершенно точно. Отстранился от капитана и опустился в кресло, утвердив руки на подлокотниках. - Хорошо, Джим, если ты настаиваешь. Разговаривать и обжиматься одновременно коммандер Спок не умел абсолютно. А может, и умел, но не желал из принципа. Черт его знает. Джим уселся перед ним на корточки. - Ну, не тяни. - Исходя из того, что образ жизни, которую ведет экипаж звездолета, включает в себя перманентный, высокий и не всегда предсказуемый риск, я счел, что этот предмет одежды будет полезен. Я изучал литературу о ваших земных войнах докосмической и раннекосмической эпох… От удивления Кирк аж хлопнул старпома по коленке: - Бог ты мой, Спок… зачем? - Потому что с пережитками этого мы сталкивались уже дважды, и вероятность того, что столкнемся и в будущем, я оцениваю приблизительно в 67%. Очевидно, повысить свою осведомленность в данном вопросе было бы логично. И кое-что из прочитанного я нашел вполне рациональным. В частности, то, что военная форма большинства стран включала в себя поясной ремень. Этот предмет весьма функционален. Его можно использовать в качестве дополнительного оружия, наложить жгут на рану, связать пленного, закрепить груз… и многое другое. Спок умолк. Джим с некоторым разочарованием посмотрел на него: - И это всё? Спок, кажется, колебался… но все-таки произнес: - Не могу отрицать, что были и другие соображения. - Ну же, давай! - Джим придвинулся к нему ближе, приподнялся, обеими руками упираясь ему в колени, снизу вверх требовательно заглянул в лицо. - Кончай темнить. Вулканцы не лгут, ты сам говорил. - Поскольку лгать в большинстве случаев нелогично. Но ни физиология, ни психология, ни морально-этические нормы нашего народа отнюдь не предписывают нам выдавать полную информацию по любому запросу. Ну ладно… - невыносимый Спок все-таки опустил ресницы, а кончики ушей у него начали медленно, но верно наливаться зеленым. - Там застежка с секретом. Чтобы ее расстегнуть, тому, кто не знает, требуется некоторое время… по утверждению производителей, от сорока секунд до семи минут. Разброс велик, но это нормально, поскольку время зависит от столь непостоянного фактора, как человеческая сообразительность. - Спок, хорош споковать! Давай к делу. - Анализируя твое поведение, я предвидел возможность возникновения такой ситуации, которая в итоге и произошла; единственно что я не ожидал, что ты изберешь именно такую тактику действий. Вероятность ее возникновения, по предварительной оценке, составляла 97,3%... - И только-то? Я бы все сто дал! - …и она продолжала неуклонно расти. В таких обстоятельствах я хотел, когда до этого дойдет, иметь хотя бы минимальное время на размышление. - Ох, Спок, Спок, Спок…- это всё, что капитан Джеймс Кирк сумел придумать сказать в таких обстоятельствах. - Как видишь, это не сработало. И тут коммандер Спок вдруг наклонился, точно разом переломившись в поясе, и уткнулся лицом в Киркову взъерошенную макушку. Честное слово, он именно так и сделал. - Спок… ну а теперь-то оно тебе зачем? - Так остальные соображения по-прежнему остаются в силе! На следующий день в корабельной столовой обедавшие члены экипажа USS «Энтерпрайз» имели возможность наблюдать небольшое, но яркое шоу. Коммандер Спок взял себе пару сосисок, картофель фри и компот, с каменным лицом умял всё это, сообщил, что не понимает, что привлекательного люди находят в блюдах из реплицированного мяса, в которых даже реплицированного мяса не так уж и много, и взял себе, видимо, в качестве моральной компенсации, еще компот и большую необернутую шоколадку. Доктор Маккой проводил взглядом удаляющуюся спину в синей рубашке, не замечая, что с его собственного недоеденного куска пиццы кетчуп капает прямо на стол, и пробормотал: - Случилось что-то в датском королевстве… - Где-то рак на горе свистнул, - предложил свою версию Паша Чехов. А Скотти - тот только присвистнул. Не иначе, изображая этого самого рака. Шоколад, впрочем, дожирал уже Кирк. Развалившись на удлиненной койке, покачивая босой ногой и уверяя, что у тех, кто цапает конфеты прямо руками, пальцы становятся сладкими, а у вулканцев - так прямо-таки медовыми; и уверял настолько убедительно, столь щедро подтверждая свои слова наглядной демонстрацией, что Спок ему даже почти что поверил. Ровно на 1,04 минуты, пока не сообразил проверить это эмпирическим путем. Впоследствии эти недели и месяцы вспоминались Джиму Кирку как время непрестанных открытий. И не только потому, что на Коте обнаружились месторождения дилития. Качества, правда, средненького, но зато совершенно и абсолютно ничейные, что позволило Федерации законно застолбить их за собой. Но еще и потому, что мистер Спок то и дело выдавал нечто поразительное. Как-то, когда им выпала нечастая удача ночевать вместе, и Кирк, пристроившись в своем любимом положении, уже начинал задремывать, Спок заявил: - Капитан, хотя такой способ спанья в целом приятен, организм вулканцев рассчитан на другой климат, из-за чего я ощущаю некоторый дискомфорт. Я вижу два варианта: либо поднять температуру в каюте, либо тебе спать в другой позе, чтобы я мог накрыться одеялом. - Почему только два… можно третий… - сонно и великодушно пробормотал Кирк, не открывая глаз; проснись он до конца, он навряд ли посчитал бы это хорошей идеей. - Тебе спать в пижаме… И тут Спок сделал очередное потрясающее заявление, от которого Кирк так-таки проснулся: - Вулканцы не спят в пижамах. Проблему они все-таки решили, причем способом пятым. Четвертый, перебраться в каюту первого помощника, был отвергнут еще до обсуждения; там вообще мало кто бывал из людской части экипажа, да и из не-людской тоже, не только в силу вулканской приверженности к неприкосновенности личной территории, но и потому, что немногие «счастливчики», которых угораздило туда попасть, выскакивали уже через несколько минут в состоянии «форму хоть выжимай». Однако находчивый капитан самовластно конфисковал с корабельного склада термоподушку, и теперь, когда «спать» в переносном смысле сменялось смыслом прямым, именно она и согревала первого помощника в местах, свободных от одеяла и от Кирка. Однако смущающее видение целой кучи черноволосых бронзовокожих вулканцев, дрыхнущих в чем мать родила и даже без одеяла, неотступно преследовало капитана Кирка еще не один день. И однажды он даже проговорился: - Представляю, как выглядит ночью ваше мужское общежитие… - Не вижу, по каким причинам это должно вас интересовать, - отрезал коммандер Спок. Очевидно, это означало, что эмоция, аналогичная земной ревности, отдельному конкретному вулканцу все же присуща. В другой раз Спок поведал, что он однажды проспал контрольную по неорганической химии, потому что накануне допоздна смотрел старинный детективный сериал, присланный его маме с Земли. - К слову сказать, главный герой там сильно напоминает одного нашего общего знакомца, ценителя торпед. Разве что прическа другая… Но с логикой у него было так же плохо, как и у всех вас! - заключил мистер Спок. Еще как-то раз он спросил, что означает слово «гоблин». Ей-богу, за время их, деликатно выражаясь, тесного общения капитану доводилось краснеть не реже, чем первому помощнику - зеленеть! Хотя и в основном по другим причинам. Это что же выходит, Спок так до сих пор и не знает, чем именно они с Боунсом обзывали его начиная с третьего курса? Для объяснения капитан предпочел выбрать ту книгу, где гоблины были представлены высокоинтеллектуальными и искусными изготовителями артефактов, к тому же надежными банкирами. Мысленно завязав себе узелок: никогда, никогда, даже в минуты самой пылкой страсти и самой щемящей нежности не называть своего милого ушастика эльфом. Во избежание дальнейших расспросов. Зато вулканец, как оказалось, прекрасно знал, что такое адмиральский чай и адмиральское пузо, и, издеваясь над своим капитаном, уверял, что того непременно ждет и то, и другое. И нет, он, Спок, не прикалывается; вулканцы не прикалываются; это с вероятностью 99,582368% следует из его, капитана Кирка, способностей и заслуг перед Федерацией и Звездным Флотом и его пристрастия к шоколадным конфетам с ликером. Джим ощущал себя исследователем, первопроходцем, Колумбом, Нейлом Армстронгом, Чаком Дженкинсом, каждый день открывая то, чего прежде не видел ни один земной мужчина. Зеленоватые мурашки, волной пробегающие по обнаженной бронзовой коже в первый миг, когда она освобождается от одежды. Растрепанные волосы, под расческой послушно сливающиеся обратно в единую массу черного глянцевого металла. Улыбающиеся губы, перемазанные шоколадом, и крошки от печенья на подбородке… - Э, вот только на кровати мне не сорить! А то в птичку превращу... Носорожка! - Почему ты называешь меня этим именем? - Ну, носорог - это такой земной зверь… - Джим замялся, - редкий. Травоядный, но опасный. Он крупный, и мощный, и ужасно упрямый; а когда разгонится, прет напролом, ничего не видя перед собой, затопчет и не заметит и дальше помчится… и еще у него большой твердый рог. Спок сделал на это только скептическое движение бровями. Но, похоже, в ближайшее же свободное время засел за библиотечный компьютер, за раздел Земля/Фауна/Африка. Поскольку в следующий раз, оказавшись наедине с капитаном, первым делом заявил: - Это животное весьма интересно и обладает определенной эстетикой, однако я решительно не вижу, почему вы нашли в нем какое-то сходство со мной. Кирк от души рассмеялся: - Ну вот! А говоришь, не Носорожка! Впрочем, надо сказать, шутки шутками, но «проблема носорожки» действительно существовала. Коммандер Спок, со своим аналитическим умом, быстро разобрался, какие ласки доставляют его любовнику наибольшее удовольствие, и, когда приходило время, принимался за дело с истинно вулканской старательностью и методичностью… вплоть до того момента, когда ему срывало крышу. И дальше уже шпарил вперед до точки назначения поистине как разогнавшийся носорог… напрочь забыв, что вообще-то они направляются в эту точку вместе. Конечно, потом, придя в себя и отдышавшись, он добросовестно (и не без смущения) дорабатывал, если это требовалось, и даже когда не требовалось обычно предоставлял Кирку какой-нибудь маленький приятный бонус. Что, вкупе с очаровательным видом изумрудных ушек, пожалуй компенсировало капитану понесенные неудобства…. И все-таки это было не совсем то, о чем он мечтал и на что рассчитывал. Спок явно тоже был не слишком доволен собой, и изо всех сил старался держать себя в руках… и всякий раз неизменно взрывался, и тем более бурно, чем больше прилагал усилий для самоконтроля. Они никогда не поднимали этого вопроса между собой, но Кирк видел, что Споку это неприятно и портит удовольствие от любви даже больше, чем ему самому - именно поэтому и не заговаривал. Понимая, что разговор, причем совершенно бесполезный (Спок ведь и так старается, как только может, что он может тут сделать?), только еще больше разбередит Спокову рану. Ну ладно, всё было не так уж и страшно, по большому-то счету… кто сказал, что бурный секс - это плохо? Только не Джеймс Тиберий Кирк! Оно, в конце концов, стоило всех этих временных неудобств, даже того, чтобы время от времени ощущать себя бабочкой, натыкнутой на булавку! В конце концов, время выравнивает всё, даже скалы… - Со временем утихают даже вулканы. - Это такая ваша вулканская поговорка? - Именно, капитан. - А у нас еще говорят: «Рано или поздно всё образуется. Вот только не факт, что мы до этого доживем». Носорожка, а притащишь мне из столовой черничного пирога? Только чур без пакета! - Во-первых, я старший помощник, а не стюард. Во-вторых, избыток углеводов вреден для человеческого организма. В-третьих, носить еду без пакетов негигиенично и противоречит вулканским обычаям. - А мне из твоих рук вкуснее. - Не вижу логики. - А ее и нет. - Нисколько не удивлен. Ну хорошо, на условиях строгой конфиденциальности… В комнате отдыха бубнёж с появлением капитана утихал, а через несколько минут разгорался с удвоенной силой. Сулу который день с усердием рисовал что-то на планшете. Скотти, как всегда, препирался с Кинсером, на этот раз по поводу того… по поводу чего это было изначально, теперь понять было уже решительно невозможно. Впрочем, иногда они не препирались, а на пару усаживались разгадывать трехмерный кроссворд… и через десять минут начинали препираться уже по поводу кроссворда. Капитан чаще всего, прихватив большую чашку кофе, засаживался в свое любимое кресло в углу под светильником. Это кресло негласно звалось капитанским, и салажат, время от времени прибавлявшихся на корабле, старейшие члены команды шугали оттуда с особенным смаком. Впрочем, нынче пополнения не было уже давно, экипаж был полностью укомплектован, а «Энтерпрайз» бороздил космос далеко от обжитых Федерацией мест. Чехов теперь распевал: «Хорошо, когда с тобой товарищи, Всю вселенную проехать и пройти. Звезды встретятся с Землею расцветающей, И на Марсе будут яблони цвести». Причем такое впечатление, что адресуясь конкретно старшему помощнику. - Природные условия Марса непригодны для культивирования яблоневых деревьев, - Спок, как всегда, был невозмутим и в привычном репертуаре. - И на момент сочинения этой песни это было уже установлено. - Разумеется, сэр. Это была аллегория! - Чехов, у мистера Спока слишком чуткие уши, чтобы воспринимать аллегории в вашем исполнении, - добродушно вмешался в разговор капитан. - Поставьте лучше Deep Purple. На Рождество приключилась целая куча рождественских чудес. Точно из мешка высыпались. Ну и кто говорит, что Санты нету, а если и есть, то он в космосе не летает? Первое чудо случилось даже заранее. Коммандер Спок, лежа в обнимку с капитаном в его каюте, сказал: - Капитан, через шесть дней будет земной праздник Рождество. Наш курс проходит на незначительном расстоянии от Флоры-бис. Если мы зайдем туда, команда сможет сделать нужные закупки, чтобы отметить праздник. По моему расчету, на это потребуется, с учетом времени на увольнительные, менее двух суток - в текущих условиях такая потеря времени несущественна. Я нахожу это рациональным. - Что?! - Кирк в изумлении уставился на своего первого помощника. Замурлыкай триббл на руках у клингона, он не удивился бы больше. Нет, сама по себе идея была отличная. Флора-бис была планетой-садом, точнее, планетой-оранжереей. Там разводили невероятное количество всевозможных растений, включая и земные, которые затем во всяческих видах - от саженцев до сухофруктов - расходились по всей галактике. Значит, там можно будет достать настоящую ёлку! Но - чтобы Спок?.. - Ты же вроде не празднуешь Рождество? - Я нет. Но большая часть команды - да. И позволить им отпраздновать в соответствии со своими традициями, если предоставляется такая возможность, вполне логично. - С каких это пор интересуешься чужими праздниками? - Капитан, ваша человеческая эмоциональная привязанность к точкам календарного цикла мне чужда. Но я вижу, что вашей расе она свойственна, и это объективная данность. А значит, чем полнее она будет удовлетворена, тем лучше это скажется на моральном духе и психологическом состоянии команды, а, следовательно, и на работоспособности. Это логично. - Раньше ты что-то об этом не заботился… - Раньше и не предоставлялось возможностей. - Ох, Носорожка… ты, однако, искуситель! - Кирк игриво прихватил любовника за ушко. - Неужто ты сам всё это придумал? - Я недостаточно хорошо знаком с вашими земными обычаями, чтобы это придумать. Идея принадлежит одному из членов команды… собственно, он обратился ко мне с просьбой поговорить с капитаном насчет возможности захода на Флору-бис для рождественских покупок. Он обосновал свою просьбу, и я нашел ее логичной. - Однако! То есть ты уже не грозный старпом, к которому с человеческими глупостями даже и не подступись? А? - Джим невольно рассмеялся, представив себе какого-нибудь безусого, пунцового от собственной дерзости краснорубашечника, переминающегося с ноги на ногу перед вулканцем. - Стареете, мистер Спок, меняетесь… и определенно в лучшую сторону! Ну так и кто это был? - Этого я не могу вам сказать, капитан. Я обещал сохранить конфиденциальность, по его просьбе… насколько я понял, он связывает с рождественскими праздниками какие-то собственные планы по устройству личной жизни. - Ладно-ладно-ладно, пожелаем парню удачи и тихонечко усядемся в уголке. Под ёлочкой. Слушай, Спок, ведь настоящие яблоки! Если там сейчас сезон, там будут яблоки, настоящие, живые, не реплицированные, понимаешь! Как дома! Вот чего мне больше всего не хватает в космосе - так это их… - Так ты даешь разрешение? - Да разумеется да! - Кирк подскочил на кровати и с размаху плюхнулся на любовника. - И почему я не сам это придумал? Спок знакомо приподнял одну бровь: - Видимо, потому, капитан, что свои планы по устройству личной жизни вы уже реализовали раньше и другим способом. На Флоре чудеса продолжались. Во-первых, там действительно оказался сезон. Спок в увольнение идти отказался, сказав, что ему покупок не требуется, а кто-то должен командовать кораблем, даже находящимся на орбите. А вот Кирк спустился. В той части планеты, где они высадились (в городе достаточной величины, чтобы иметь собственный космовокзал), был сезон, примерно соответствующий земному началу зимы, и температура стола около нуля по Цельсию. Джим сначала пожалел, что не надел шапку, а потом наоборот – даже расстегнул до половины куртку и распахнул ворот, подставляя шею легким завихрениям воздуха. Было холодно, но одновременно было и хорошо – вдыхать полной грудью, ощущать кожею этот воздух, и ветер, и холод, не стабильную искусственную корабельную атмосферу, а настоящий живой воздух, свежий, почти как земной, битком набитый кислородом от множества растений, даже пахнущий свежестью, это в центре-то города. Сгущались сумерки, в окнах и витринах один за другим вспыхивали цветные огоньки, по улицам, не слишком густо, тянулся разнопланетный народ. Вдоль всех улиц, на длинных газонах, красовались ряды причудливо изогнувшихся, не найти двух похожих, высоченных здешних деревьев, в темно-серой с багряною искоркою коре, уже сбросивших листья, а земля под ними была сплошь усыпана белоснежными шариками цветков-круглогодников. А над всем этим - медленно опускался, кружась, золотистый из-за особенностей здешней атмосферы снежок… Джим еще раз пожалел о том, что Спок не пошел с ним… и сказал себе, что в следующий раз непременно его вытащит, не слушая возражений. Мало ли на корабле офицеров, уж постоять на орбите всегда найдется кому. Чтобы вдвоем бродить по улицам еще неизвестной планеты… Каждую очередную группу счастливчиков загружали в транспортатор с напутствием ходить побыстрее, потому что другим тоже надо; по справедливости капитану следовало отнести это и к себе. Так что по флорианским магазинам он промчался космическим вихрем, и столь же результативно, нагреб полные сумки всего. Набрал, разумеется, яблок, пяти сортов, набрал свежей мяты… апельсинов ему, к сожалению, не попалось, взамен он купил, по горячей рекомендации Чехова, каких-то других цитрусов, наподобие, только мельче и слаще, и с более тонкой шкуркой. Сам навигатор, сияющий, по его собственному выражению, как начищенный самовар, сжимал в охапке не поддающееся подсчету число пакетов, в каждом из которых, скрывая остальные покупки, горой высились эти самые оранжевые плоды. Более того - ими же были нагружены Скотти и даже Кинсер. На последнем, кстати, еще и красовался красно-зеленый с белым рождественский шарфик. А еще эти же фрукты, несколько запыленные, видимо, выпавшие из лопнувшего пакета, торчали у Чехова изо всех карманов, грозя рассыпаться заново. Еще – ну и что это тогда, если не рождественские чудеса? – Кирк обнаружил кофейные зерна в шоколаде, которые обожал, и которых, ясное дело, тут же запас целую кучу. А еще ригельские тейни, бледно-коричневые плоды размером с крупную сливу, очень сладкие, в серединке которых сок начинал сбраживаться еще на дереве, так что зрелый плод представлял из себя, можно сказать, готовую конфету с ликером. Ему попались даже вулканские орехи с непроизносимым названием из сплошных апострофов, по чужим отзывам (сам Кирк их не пробовал) совершенно зубодробительные и столь же пресные, но у соплеменников Спока считающиеся деликатесом. Они вызревали только в двух местах во Вселенной, и одно из них благодаря долбанутому Нерону теперь не существовало. И они даже стоили не бешеную кучу кредитов! (Мистер Спок здесь бы непременно заметил, что кредиты, существующие только в безналичном виде, не могут складываться в кучу, а если бы и могли, то все равно не образовали бы живого организма, способного заразиться вирусом бешенства). Всего-то полкучи. Хотя чему удивляться - единственный конкурент исчез, но и число потенциальных потребителей сократилось изрядно. Кирк купил и их, и еще кое-каких мелочей, подарок для Боунса, еще кое-что; обвешанный со всех сторон пакетами и оттянувший все руки и плечи (гравитележки на этой планете были не в ходу), Кирк еще даже успел заскочить в бар при космовокзале, опрокинуть пару кружек местного орехового пива и перемигнуться с зеленокожей барменшей. Пиво было необычным, но вкусным, и он охотно заказал бы и еще, но не стоило – еще надо было возвращаться на мостик. Понятно, что с таким количеством натасканной на корабль флоры астробиологическая лаборатория оказалась загружена, как никогда, и припрягла помощников из других синерубашечных подразделений, включая одного ушастого педанта, отвечающего за науку. Но зато еще никогда на «Энтерпрайзе» не было такого веселого Рождества. Члены команды сновали из отсека в отсек с разноцветными, перевязанными ленточками, коробочками и свертками. Лейтенант Ухура щеголяла в вязаной шапочке со скандинавским узором. Предположительно (по теории вероятностей у Кирка всегда было максимум «хорошо»), это было как-то связано с тем, что в увольнение вместе с ней ходил энсин Линдстрём из безопасности, здоровенный кудрявый, бородатый и чрезвычайно эмоциональный блондин. Лейтенант Сулу попросил у капитана разрешения воспользоваться корабельной связью, чтобы отправить семье поздравление. На рисованной открытке был изображен плывущий в космическом пространстве звездолет, сияющий огнями и обвешанный ёлочными игрушками, вокруг которого кружили, цепочкой взявшись за руки, члены команды в карнавальных скафандрах; самого себя автор, кто бы и сомневался, изобразил мушкетером. А над всем этим, полукругом, от руки - не машинным шрифтом, нет! – крупными печатными буквами (чтобы дочка сама могла разобрать, как, смущенно улыбаясь, объяснил Сулу) было написано «Merry Christmas and happy New Year, my Dears». Кирк, конечно же, разрешил. Более того, поддавшись всеобщему настроению, он и сам позвонил матери по видеосвязи; обычно он поступал так только на свой день рождения, на все остальные праздники отправлял поздравления текстовые. Та была здорово удивлена, и в первый момент даже малость встревожилась, не стряслось ли чего – но вообще обрадовалась и растрогалась. Расщедрившись на благодушие, Кирк передал привет даже отчиму – фиг с ним, что ему, жалко, что ли! В Сочельник комнату отдыха всю увешали цветными гирляндами, ветками, снежинками и мишурой, поставили даже маленькую ёлочку, меньше ярда, зато живую и настоящую, даже пахнущую еловой хвоей, в украшенной искусственным снегом кадке. Туда же без конца натаскивали всевозможную праздничную снедь, организовав своего рода фуршет, и все то и дело заскакивали туда, а подвахтенные засиживались и подолгу. С благословения ругающегося на чем свет стоит Скотти - что пить все горазды, а за пожарную безопасность отвечать кому? - безостановочно варили грог. Полагающихся гусей-поросей-карпов раздобыть все же не получилось, пришлось ограничиться сэндвичами с реплицированной индейкой (однако с клюквенным соусом! и натуральным! что особенно подчеркивал доктор Маккой), зато имелось сколько душе угодно жареных каштанов, яблок и свежих, и запеченных, винограда, имбирного печенья, маковый рулет по рецепту медсестры Валевски, русский салат из маринованных огурцов, зеленого горошка и чего-то еще, который даже коммандер Спок, отведав, нашел приемлемым, рисовые пирожные, а также мустаччиоли, сусамиелли и рококо, что и неудивительно, если кок звездолета родом из Неаполя, Италия, Земля. Что самое поразительное, хотя и логичное, Кирк почти ничего из этого не видел. Не считая того, что он на минутку заглянул в комнату отдыха, когда ее еще только начали украшать, он так забегался, по делам не рождественским, корабельным, что не имел возможности добраться дотуда вплоть до позднего вечера 24 декабря по земному календарю. Праздник праздником, но надо было всё проконтролировать, чтобы работа на корабле не встала. Где-то около 22.00 (точнее неизвестно, на часы он не смотрел) капитан Кирк наконец-то распахнул дверь в «рождественскую гостиную»… и столкнулся на пороге с как раз выходящим оттуда старпомом. Брови Спока, точно живые, взлетели вверх, а затем сошлись в черту… какую-то секунду Спок, казалось, колебался… а затем сгреб капитана в охапку и впился прямо в губы! Ошеломленный Кирк только моргнул… и узрел прямо над собою жемчужные ягодки на темно-зеленых листьях. Над входом висела ветка омелы. Прошло не меньше минуты, прежде чем они разорвали поцелуй. И тут, среди изумленной тишины, раздались пара многозначительных хлопков. И через несколько секунд аплодировали уже все вокруг. А энсин Чехов (у которого на коленях сидела разрумянившаяся младший лейтенант Гуннарсдоттир) почему-то закричал: «Горько!». В общем шуме совсем потонул треск ломающегося пластика – это лейтенант Ухура так двинула кулаком по подлокотнику, что по нему в обе стороны побежала трещина. - Ну слава тебе господи, наконец-то. А то мы уж думали, что никогда не дождемся! - Боунс отсалютовал им стаканом с грогом. И что капитану оставалось делать? Он обвел глазами весь сине-красно-желтый полукруг… и сообщил: - Да-да, именно так, джентльмены… и леди. И вернул старпому поцелуй. Позже, уже в капитанской каюте, Спок оправдывался, именно, дамы и господа, хотя в это и трудно поверить, всё было именно так, коммандер Спок оправдывался: - Очевидно, меня ввели в заблуждение… Оба ввалились в каюту, держась друг за друга, пахнущие корицей, ромом и мандаринами, обсыпанные конфетти. Там, в комнате отдыха, на них насели все сразу, вперебой хлопали по плечам и совали то и другое, живо налили горяченного грога, уговорили попробовать даже Спока, который заявил: «Я этого решительно не понимаю, но нарушать традицию было бы нелогично». Потом поступило предложение выпить чего-нибудь посерьезней… ради такого дела принести нормального бренди (от Боунса); хотя лучше скотч – понятно от кого; от Чехова – нет, вовсе даже не водки, а какую-то неведомую штуку под названием «Golden Cock» (навигатор клялся и божился, что он тут решительно ни при чем, и сие похабное название вместе с самим его объектом изобрели еще в двадцатом веке в городе Пенза). Выслушав еще парочку схожих предложений, Кирк патетически вопросил: «Что, черт побери, творится на этом корабле? Это что же, у каждого есть алкогольная заначка?» - по всеобщему невиннейшему выражению лиц понял, что так-таки да, по крайней мере, у всех здесь присутствующих… и послал в свою каюту за припрятанным там шампанским. Шампанское пили тоже вместе со Споком, причем из одного бокала (а что, логично, в итоге каждому досталось полбокала, а не целый). После чего Спок, не совсем твердо, заявил, что вулканский метаболизм не предназначен для работы с таким веществом, но он переваривает всё, переварит и это. В общем, теперь старший помощник сидел на капитанской койке, раззеленевшийся, то ли от шампанского, то ли от самой ситуации, и с длинной серебряной мишурою на шее. И оправдывался: - Мне сказали, что лицам, питающим друг к другу любовный интерес, полагается целоваться, если они вместе окажутся под такой веткой. - Спок, ну ты даешь! – Джим не знал, то ли ему смеяться, то ли что. – Это ж не железный закон, это ж просто обычай такой… ну, считай, прикол! Так просто, для забавы. - В таком случае ему следовало бы быть более точным в выражениях, чтобы не толкать офицеров корабля на неподобающие действия. - Да кому «ему»-то? - Я уже говорил, что обещал конфиденциальность. - Ну тогда я сам проявлю логику и дедукцию, - Джим развалился в кресле, подкинул и снова поймал здоровенное красно-желтое яблоко. – Павел Чехов. - Кирк выдержал паузу. - Тот, кто месяц с лишком доставал тебя песнями про космос и растительность, а сегодня выглядел гораздо более успешным в личной жизни, чем накануне. И с хрустом откусил яблоко. Сок так и брызнул во все стороны. - В этом есть логика, - сообщил Спок. Наверное, в переводе с вулканского английского на нормальный это означало «да-да, всё именно так и было». - Но вообще-то по земной традиции тебе полагалось сказать: «Холмс, но как?». А я бы тебе ответил: «Элементарно, Ватсон!» Джим подбросил на ладони яблочный огрызок и, не глядя, отправил его себе за спину в мусороприемник. И, разумеется, не попал. Плюхнулся на койку рядом со Споком, заглянул ему в лицо; спросил, уже не дурачась: - Спок, ты жалеешь, что так… оно получилось? - Нет смысла сожалеть о том, что уже совершилось - остается принять это как факт объективной реальности… а, к черту! Раз уж мы перешли на земные идиомы, - спохватился Спок. - Нет, Джим. Не жалею. Конечно, это было психологически дискомфортно и, полагаю, будет еще некоторое время. Но с другой стороны - теперь нам не нужно будет прилагать усилия к тому, чтобы сохранять наши личные отношения в тайне. - И я не жалею, - Джим придвинулся ближе и взял Спока за руку. - Пускай завидуют! - Кому? - Обоим! - Джим невольно расхохотался, вспомнив. - Но видел бы ты их рожи! - Я и видел. - А… ну да. Точно! Капитан, надо сказать, пребывал примерно в таком же виде, что и старший помощник, с поправкой на то, что румянец другого цвета. А еще на голове у него красовалась красная с белым помпоном новогодняя шапочка. - А знаешь, возможно, твоя теория верна, - задумчиво проговорил Спок, - пальцы у тебя действительно сладкие… - Что? Где? - Джим с перепугу отдернул руку и сунул палец в рот. - А, так это от яблока… СПОК!!!! Ты ж меня купил!!! - Не вижу, как бы это было возможно, капитан. Вы не орионская женщина, да даже и будь вы ею, подобная коммерция запрещена законодательством Федерации. - Кончай споковать… ох, Носорожка, я не могу… - Джим согнулся пополам от хохота, уронив колпак, еле-еле выпрямился, цепляясь за Спока, глядя в бесстыдно невозмутимые вулканские глаза под бровями вразлет. - Спок, зараза ты эльфятская! Глазам своим не верю. И ушам своим, и прочим органам чувств, включая осязание. Ты меня разыграл! Ты надо мной подшутил. Прикололся! Не иначе, в аду черти шубы надели. - Когда бы этому и случиться, как не на Рождество? Спок с лукавым видом приподнял бровь. И поднес его руку к своим губам, мягко коснулся подушечек пальцев. - Капитан, дозволяет ли земная традиция подносить рождественские подарки старшим по званию? - самое поразительное, что тут-то он, похоже, не забавлялся - спрашивал всерьез. - Я знаю, что Уставом это не запрещено, однако, насколько я помню, во время учебы в Академии это расценивалось как… - он запнулся, вспоминая слово, - подхалимаж. Джим фыркнул: - Ну уж ко мне-то подлизаться ты сможешь уймой других способов! Навскидку предложу десяток, - он подмигнул. Но чисто для порядка все-таки прибавил. - Если конечно ты не имеешь в виду какого-нибудь многополосочного индюка из Штаба. - Капитан, такая мысль даже не пришла бы мне в голову. Ох уж эти опущенные ресницы… угольно-черные, точно подведенные… точно два кусочка глубокого космоса. - В таком случае, капитан… - Спок запустил руку в свою матерчатую сумку. – Веселого Рождества, Джим! Это была ёлочная игрушка. Определенно, она! Даже на ниточке. Собранная из обрезанных кусочков пришедших в негодность плат, проводков, каких-то винтиков-шпунтиков и прочего инженерного хлама, несколько абстрационистского вида, но тем не менее вполне узнаваемая модель USS «Энтерпрайз». А под нею, прикрепленный к самой нижней точке, на тонкой цепочке, покачивался блестящий округлый камешек размером с грецкий орех, переливающийся перетекающими друг в друга, не смешиваясь, золотистым и синим цветом. - Спок… - у Джима аж дыхание перехватило, он потрясенно смотрел на Спока, не зная, что из кучи мыслей начать говорить первым. – Это ж камень с Кота! Это выходит - ты притырил себе образец?! - Мы набрали достаточное количество образцов породы, поэтому я счел, что один дополнительный, полностью идентичный прочим, за исключением эстетических показателей, я вправе использовать для своих частных нужд. - Ох, Спок, Спок… - маленький «Энтерпрайз» медленно, медленно кружился вокруг своей оси, поблескивая медной фольгою дорожек и оловянным припоем, и золотистый и синий сплетались, стекались, сливались друг с другом, сливались в волшебном единстве, как будто в любви или в танце, и все же оставаясь собою, и синим, и золотым. – Спок, это так… эмоционально. - Разумеется. Ведь для тебя эмоции имеют большое значение, значит, сделать тебе именно эмоциональный подарок вполне логично. Джим подставил руку под сине-золотистый камень, и тот мягко ткнулся в его ладонь. Отчего-то он показался теплым. Спок все еще держал игрушку на весу, и Джим, второю рукою, сам бережно подцепил лежащую на смуглых пальцах нитку. Пальцы их на несколько мгновений соприкоснулись – и в обе стороны легко-легко, едва ощутимо, растеклась теплая золотистая нежность… Синее и золотое, маленький Энтерпрайз на ладонях, в недрах огромного Энтерпрайза, плывущего в бесконечности космоса. - Спок… спасибо тебе. - Я рад… Джим. Желтое и синее… Черное и золотистое… Ярко-голубое и темно-карее… - Хотя вообще-то, Спок, дарить подарки полагается уже наутро, на само Рождество… ну да ладно! Будем считать, что оно уже наступило, - Кирк мотнул головой в сторону часового табло, где первая пара цифр как раз сменилась на два нуля. - У меня для тебя тоже кое-что есть. Он приоткрыл дверь одного их шкафчиков (где, кстати сказать, так до сих пор и хранилась до жути измятая белая трикотажная майка) и достал оттуда плоскую коробочку, перевязанную блестящей оранжевой лентой. Более рождественского цвета у Кирка, как назло, в последний момент не нашлось. - Вот. Это тебе. С Рождеством! Спок с нескрываемым любопытством (уж эту-то эмоцию, если это эмоция, скрывать он особо и не умел) потянул за ленточки, поднял крышку. В уютном бархатном гнездышке, свернувшись в круг и поблескивая узорными металлическими застежками, лежал новехонький мужской ремень. Из плотного, визуально похожего на кожу рептилии, и столь же прочного, как толстая кожа, но тем не менее совершенно растительного происхождения флорианского материала. - Секрета не знаю даже я, - Кирк показал на видневшийся на дне коробки запечатанный конверт. - Так что можешь ходить спокойно! Спок улыбнулся - чуть-чуть, самыми уголками губ, по-споковски: - Спасибо, капитан. Это весьма… логично. - Ну так а то ж! Для кого выбирал. Спок вынул пояс из коробки, полюбовавшись на весу, примерил на талию прямо поверх синей формы, сблизив две части пряжки почти вплотную… и, не став застегивать, отбросил его на кровать. Так, что Джиму немедленно захотелось расстегнуть и второй. То есть первый. Спок, точно прочитав его мысли, шагнул к нему… легко-легко, с нежностью коснулся пальцами его лица, легонько погладил, точно одновременно лаская и изучая… - Любопытно… разумных существ всегда притягивает в другом то, что несхоже с его собственным и привычным… это может казаться прекрасным или уродливым… но почти никогда не оставляет равнодушным. Вот это… - пальцы Спока обвели чуть взъерошенную, светлую, с четким уголком бровь - одну и вторую, - мне нравится… И тут Кирку пришла в голову одна любопытная мысль. А может, получится?.. если попробовать. Как раз сейчас для этого самый подходящий момент. Чем черт не шутит! Если когда и может сработать, так только сейчас. - Взаимно, - Кирк приподнялся на цыпочки, чтобы коснуться губами черной, стремительно взлетающей вверх черты. Одной и второй. - И еще вот это… - он опустился ниже, ловя губами кончик острого уха, - прямо с ума по ним схожу… - и прошептал, почти выдохнул прямо в ухо, - Спооок… ты сделаешь, как я попрошу?.. пожалуйста… - он чувствовал, как дыхание Спока сделалось чаще, как сердце его тяжко бухает внизу, и шептал, упрашивая, соблазняя, убеждая, - пожалуйста… послушайся меня… Спооок… один-единственный раз, - ему, наверное, стоило бы сказать, «у меня в этом деле больше опыта, так что мне лучше знать, слушаться меня логично», но сейчас это даже не мелькнуло у него в голове, он просто шептал, одному-единственному, - если тебе не понравится, дальше опять будешь делать по-своему, слова тогда не скажу, обещаю. Только сегодня… если захочешь… сегодня же ночь чудес… Спок… обещаешь? Да? - Да. - Не сдерживай эмоции. Не бойся их. Просто… позволь себе чувствовать. Не пытайся ничего контролировать, просто расслабься… доверься мне. Не считай себя обязанным что-либо делать, если тебе захочется что-то сделать, делай это… или говори. Никакого контроля, никакой логики… просто дай волю своим ощущениям. Своим эмоциям. Отдайся им… … …Длинные пальцы Спока легли сбоку на его шею, принялись поглаживать, сверху вниз, чуть задевая ключицу. Это было приятно… как-то совершенно по-особенному приятно. - Сделай так же. Джим для удобства сдвинулся выше, осторожно, на пробу, повел пальцами по смуглой шее… Спок как-то странно-судорожно вдохнул и закусил губу. - Спо-ок, - напомнил Джим, - ты обещал. Тот послушно выдохнул, и из груди его вырвался протяжный полувздох-полустон… и еще… еще… он откликался, уже не пытаясь сдержаться, на каждое малейшее движение пальцев Джима, кажется, даже на каждую мысль… - …еще… Джим… Матово-бронзовая кожа на шее казалась такой мягкой, от нее просто невозможно было оторваться, ее хотелось чувствовать и ласкать, осязать, ощущать запах и вкус… Джим лизнул восхитительную, оказавшуюся чуть солоноватой, Спокову кожу там, где шея соединяется с плечом. Ответом на это был даже не стон - настоящий вскрик, и споковы пальцы вцепились в его плечо, сжав до боли. И тут же виновато разжались… снова, точно извиняясь, заскользили по его шее. Это было приятно… черт возьми, это ж обалденно приятно! - Теперь понял?.. - жарко шепнул Спок ему куда-то в волосы. - Понял, почему наша одежда всегда закрывает шею? … …Спок уперся обеими ладонями ему в грудь, как бы отодвигая, но и лаская одновременно. - Джим. Это эмоционально… но я любуюсь тобой. … …Спок шептал что-то по-вулкански, и для этого не требовалось перевода… они любили друг друга. Волшебной рождественской ночью, когда совершаются чудеса, между ними творилось свое, лишь для них двоих рожденное чудо. Они любили друг друга с бесконечной и ласковой нежностью, они были единым целым и одновременно собою, они точно купались вдвоем в золотистом и теплом свете, цвета меда и августовских яблок… и наконец Джим бережно оседлал готовно подавшегося к нему любовника и, приспособившись, задвигался, сам задавая ритм. И, не размыкая объятий, оба рухнули в ласковое солнечно-золотистое море… - Летучая рыба. - Что? Джим приподнялся, локтем упираясь Споку в грудь. - Летучая Рыба, - невозмутимо повторил мистер Спок. Черные волосы его распались на отдельные прядки, и кожа там, где Джим только что касался ее щекою, была чуть влажной и расслабленно-мягкой. А лицо - как всегда, натурально вулканским. Даже ни один уголок губ ни на миллиметр не сдвинулся кверху. А вот глаза - глаза вовсю улыбались. - Джеймс «Летучая Рыба» Кирк. Джим так и подскочил. И счастливо расхохотался: - Бог ты мой, Спок… но почему?! - Если я правильно понял земной обычай интимных прозвищ, такое прозвище должно быть максимально алогичным, но при этом все же содержать некоторую, весьма отдаленную и неочевидную, ассоциацию с его носителем. Поэтому Летучая Рыба. С этим было не поспорить. После того, как коммандер Спок эмпирическим путем убедился в существовании «парадокса летучей рыбы» (как они совместно окрестили это явление), а именно что в определенных ситуациях необходимо поддаваться эмоциям, и это является логичным, поскольку приводит к лучшему результату, их совместная с капитаном Кирком сексуальная жизнь сделалась более гармоничной как в физиологическом, так и в психологическом отношении. Это если говорить словами Спока… ну то есть как словами Спока. Спок теперь регулярно принимался споковать - то бишь изъясняться невероятно формально и занудно, еще больше, чем обычно. Причем явно нарочно. Кирка это одновременно и бесило, и веселило, а пуще всего возбуждало. На каковой эффект чертова милая носорожка, видать, и рассчитывала. Кирк теперь неплохо научился это дело распознавать, и иногда задавался про себя вопросом, а уж не выкидывал ли Спок такого и раньше, только никто об этом не догадывался? Хотя это вряд ли, все-таки эмоциональная потребность дразнить своего капитана развилась у него только сейчас. Ну а в целом нынешнее положение дел можно было охарактеризовать как замечательное. Ну а самое замечательное, что Носорожка… то есть офицер по науке старший помощник капитана USS «Энтерпрайз» коммандер Спок с этой характеристикой был полностью согласен. И, от души наслаждаясь этим медовым месяцем, который наконец-то сделался по-настоящему медовым, Кирк не сразу обратил внимание на сигналы приближающейся грозы. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и заметь он всё это раньше, это бы мало что изменило. Поначалу это были сущие мелочи, которые легко можно было списать на приоткрывшуюся Спокову эмоциональность. Первый по-настоящему тревожный звонок прозвенел, когда Спок оставил на тарелке добрую половину шпинатного пюре, вполне соответствующего вулканскому вкусу. И это Спок, полагавший, что не доедать еду нелогично - если ты не сильно голоден, попросту кнопками «+/-» отрегулируй порцию до нужного размера. Вскоре он перестал бывать в столовой вообще. И вообще хоть что-нибудь есть. Единственное, что попадало ему в желудок, был компот, и то только если Кирк самолично его притаскивал, всовывал прямо в руки и стоял над душой до тех пор, пока в стакане не останется ничего, даже ягод. Все-таки великое дело - субординация. Когда насчет того, что надо все-таки хоть что-нибудь есть, попробовал заикнуться Боунс, старпом заявил ему: «Вы доктор, а не воспитатель детского сада». Следующий, уже не звонок, а целый набат - когда Спок вдруг рявкнул на лейтенанта Гуннарсдоттир: - Да что вы понимаете в вулканах! Та не осталась в долгу: - Вообще-то, коммандер, там, откуда я родом, их немного имеется. Всего-то чуть больше четверти сотни. - Самые крутые вулканы в России, на Камчатке! - немедленно встрял Чехов. - Вы слышали о Ключевской Сопке? И это, кажется, несколько разрядило обстановку. Спок, отвернувшись, неохотно пробормотал: - Приношу свои извинения, лейтенант. Этого обстоятельства я не учел. А затем прибавил: - Я полагал, мисс Гуннарсдоттир, что ваше рабочее место в лаборатории космогеологии, а не на мостике. На этот раз та благоразумно предпочла не спорить со старшим по званию. Кирк всё порывался поговорить со старпомом, но тот капитана упорно избегал. И даже заменил скомпрометированный пояс на новый. Причем узнал это Кирк совершенно случайно - когда Спок вылезал ногами вперед из узкого люка, и форма на нем задралась. Других шансов увидеть, что у него под рубашкой, Спок капитану не оставлял абсолютно. Более того - он теперь вообще во всякое свободное время запирался у себя в каюте… да хуже того! Всякий раз к концу вахты начинал то и дело поглядывать на часы. Боунс с выражением физиономии «какого-черта-я-вообще-отвечаю-за-всю-эту-хрень» приволок капитану на подпись ежемесячный отчет по расходу медикаментов и расходных материалов. Чтобы заставить себя дочитать до конца этот многостраничный список непонятных названий, надо было обладать медицинским образованием… или вулканским складом ума. Поэтому Кирк уже давно благополучно свалил это дело на старшего помощника, благо у того было соответствующее право подписи. И теперь с удивлением поинтересовался: - А чего ты к Споку-то не пошел? - Я пошел к Споку. Спок меня послал. К капитану, - хмуро сообщил Маккой. - О том, в каких выражениях он это сделал, я предпочту умолчать. Я очень надеюсь, что все эти слова он узнал от тебя… потому что о команде я лучшего мнения! Кипящий праведным негодованием Маккой покинул мостик не раньше, чем заставил капитана прочитать весь список, отметив галочкой каждый пункт, а также заручился его клятвенным обещанием не позднее чем сегодня отловить своего ушастого бойфренда, если будет прятаться, выследить и все равно отловить, ухватить за уши, или за жопу, или за любое другое место, которое подвернется, и отволочь в укромный уголок, чтобы досконально выяснить, что за хрень с ним творится и когда она кончится. Именно в такой формулировке, Боунс на этом особо настаивал. Выполнить обещание, особенно в части хватания за, представлялось достаточно затруднительным, однако по счастью Кирку и не пришлось этого делать. В этот же день Спок явился к нему сам и попросил о конфиденциальном разговоре, желательно в капитанской каюте. Спок, не глядя на Джима, деревянно прошагал внутрь и сел на сложенной койке, сцепив руки на коленях. И, когда Джим, заперев дверь, повернулся к нему, без выражения произнес: - У меня приближается пон фарр. По-видимому, приняв молчание капитана за непонимание, он заговорил снова: - В это время я не смогу исполнять свои обязанности. Это период, который точнее всего, пожалуй, будет сопоставить с периодом гона у земных животных. В это время инстинкт… - Хватит, Спок, не продолжай, - Джим подошел и сел на койку рядом с ним. - Я знаю, что такое пон фарр. Спок не вздохнул, но облегчение его было видно невооруженным глазом. Однако руку, когда Джим хотел взять ее, он все же убрал. - В прежние времена вулканцы возвращались в этот период на родину, чтобы вступить в брак с соответствии с установленным ритуалом. Теперь обходятся, кто как может. Высший Совет Нового Вулкана признал это логичным, а значит, приемлемым - пока не вырастет и не достигнет зрелости следующее поколение, рожденное уже на новом месте. Спок помолчал еще некоторое время. Он сидел, опустив голову, и Джим видел его намертво стиснутые в замок руки, видел, как туго натянулись две ржаво-зеленые жилы на напряженном горле, и знал, что там, внизу под воротником, ходит сейчас вверх-вниз глубокая темная ямка. Спок трудно молчал… и, наконец, точно решившись, полностью повернулся к Джиму и, прямо глядя ему в лицо, сказал: - Капитан, я предпочел бы разделить это время с вами. Однако я опасаюсь, что это отрицательно скажется на вашей работоспособности… - А что, есть другие варианты? - откликнулся Кирк. Он спрашивал риторически, однако Спок на вопрос ответил на полном серьезе: - Полагаю, самым рациональным бы было высадить меня на ближайшей планете, где имеются… заведения… оказывающие такого рода услуги. - Еще чего! Чтобы ты шлялся черт знает где, трахался черт знает с кем, занимался какой-то хренью, к тому же опасной для жизни?!! Даже и не думай! Мы вместе - и вместе переживем и этот период. Что бы он из себя ни представлял. Спок несколько секунд молча смотрел на него… точно бы с трудом осознавая… севшим голосом выдавил из себя: «Спасибо, капитан»… и вдруг, с каким-то судорожным едва ли не всхлипом повалился вперед и лицом уткнулся Джиму в плечо. Точно человек, только что сбросивший с плеч чудовищный груз, такой тяжелый, что в первые мгновенья даже еще не чувствует облегчения. - Джим… - невнятно пробормотал он. - Джим… спасибо… Джим… я люблю тебя… Летучая Рыба… Джим… - он говорил прерывисто, путано, неразборчиво, вздрагивая и цепляясь за Джима обеими руками, не поднимая лица, и Джим, сам не веря себе, ощутил, как рубашка у него на плече становится влажной. - Мысль о том, чтобы разделить это время с кем-то, кроме тебя, была для меня тяжелее, чем мысль о смерти. Но я рассудил, что моя смерть при таких обстоятельствах не принесет пользы ни кораблю, ни тебе. - Стоп-стоп-стоп, погоди… - Кирку захотелось схватить Спока за плечи, хорошенько встряхнуть, отстранить подальше и посмотреть ему в лицо. Но - одно дело ощущать намокшую на плече рубашку… и реально, собственными глазами увидеть заплаканное лицо Спока. Получается, подловить его, воспользоваться моментом его эмоциональной беззащитности. Было в этом что-то подленькое. Немужское. Поэтому он только погладил по обтянутой синим спине. - Погоди. Переведем с вулканского на нормальный. - Я говорил не по-вулкански, капитан. - То есть ты хочешь сказать, что тебе было бы легче сдохнуть, чем спать с другим. И тем не менее ты был готов на это пойти? - Интересы многих… - А теперь, будь добр, заткнись и послушай меня. Мне тоже сдохнуть хочется при мысли, что ты будешь где-то там с кем-то еще… но если бы ты сказал мне, что тебе надо ехать куда-то там и жениться, я бы тебя отпустил. Я бы лично тебя туда отвез, сдал с рук на руки кому следует, и колечко бы подержал, или что у вас там полагается. Богом клянусь, я бы это сделал, и сидел бы и дожидался тебя на орбите, хотя бы и весь извелся от мыслей, что там с тобой происходит, и от желания начистить тебе морду, когда вернешься. Но раз ты предоставил решение мне - я тебе этого не разрешаю. Ни как твой парень, ни как твой капитан. Мы вместе, и мы вместе с этим справимся. Мы, в конце концов, в каких только переделках не были! Тоже мне, галактическая проблема. Джимову плечу все еще было мокро, конечно, так быстро даже космическая одежда не сохнет, но Спок, оторвавшийся наконец от него и поднявший голову, выглядел уже более-менее прилично. Разве что на щеке отпечаталась линия шва. - Благодарю, капитан. Однако боюсь, вы недооцениваете масштабы… - Да я вообще не понимаю, чего ты так паникуешь! – Джим действительно не особенно это понимал. – Понятно, приятного мало, когда сносит крышу, но все-таки… что мы, бурного секса что ль не видали? - Дело не в этом. Пойми, все это время я буду неадекватен. Временами – абсолютно. Вплоть до того, что не буду реагировать ни на что вокруг, не буду осознавать, что я делаю, и после не буду этого помнить. - Мда, это уже несколько хуже. Ну ладно – тогда я просто всё время буду за тобой присматривать. Чтобы ты чего-нибудь не учудил. - Имей в виду, что в этот период возрастает не только сексуальность, но и агрессия. - А то мы с тобой не дрались. - Не уверен, что это сопоставимо. - Да брось! Не разнесешь же ты звездолет. Спок слабо улыбнулся: - Знаешь, я бы за это не поручился… Капитан уставился на него, не понимая, то ли Спок шутит, то ли что. - Еще ни один вулканец не переживал пон фарр на борту звездолета. - Э… в каком смысле «не переживал»? - В обоих. Кирку показалось, что здесь где-то хромает логика. Но заострять внимание на этом он не стал. Вместо этого он ободряюще хлопал старпома по коленке. - Ну ладно, всё, хватит. Какого черта ты меня уговариваешь, если вопрос уже решен? В конце концов, это нелогично! - Да… нелогично, - Спок покачал головой и опустил голову, как будто желая и не решаясь что-то сказать. А когда все-таки поднял и заговорил снова, Кирк удивился, какое у него растерянное, совсем человеческое выражение лица. – Джим, я действительно, как ты выразился, паникую. Я теряю себя, и это ужасно уже само по себе. Что еще хуже, я очень смутно представляю себе, во что это выльется дальше… мне не приходилось переживать этого раньше, да к тому же обстоятельства… - Спок совершенно по-людски хмыкнул, - нестандартны. - Ты можешь позвонить отцу. Я выпровожу всех с мостика, - Кирк поколебался. – И даже сам выйду, если хочешь. Чтобы не смущать мистера Сарека. Идея казалась Кирку удачной. И даже логичной. - Во-первых, это нарушение. Ты отлично знаешь, что частные звонки по корабельной связи осуществляются исключительно в присутствии как минимум одного офицера данного корабля. А во-вторых, вулканцы всё равно никогда не говорят между собой о том, что происходит во время жара крови. Отчасти потому, что сами мало что из этого помнят. - Ладно, разберемся сами. Давай думать. Сколько это всё займет времени? Волшебное слово «думать» всегда влияло на мистера Спока положительно. В том числе и сейчас. Потому что заговорил он спокойно и по-деловому: - По моим расчетам, дней пять-шесть до пика, и сам пик от семи до десяти дней. В нормальных условиях он короче, но из-за невозможности вернуться в родные места, полагаю, растянется. Но это только очень приблизительные прикидки. Я не биолог… а цикл не идеально стабилен даже у чистокровных вулканцев. - Похоже, это единственное, что у вас не идеально стабильно. - Да. У меня и так уже большая задержка, возможно, из-за смешанного происхождения, или, возможно, из-за образа жизни в последние годы. Я уж было даже почти понадеялся, что этой части вулканской наследственности мне не досталось, - Спок невесело усмехнулся. Джим фыркнул: - А я вот все детство жалел, что мне не перепало наследственности от бабушки Джессики. Она знаешь как умела заговаривать зубы дорожной полиции! Спок свел брови, пытаясь сообразить: - Почему дорожной полиции? Дети не имеют права управлять транспортными средствами. - Ну так как раз потому! Если честно, Джиму сейчас очень хотелось обнять его изо всех сил и шепнуть прямо в ухо что ничего, переживем как-нибудь и носорожий гон. Но, пожалуй, сейчас плотный телесный контакт был бы совсем неуместен. Так что он просто коснулся его пальцев, просто дотронулся, не складывая, но Спок в ответ сам перевел касание в вулканский поцелуй. Золотистые токи были слабыми-слабыми, едва уловимыми, и Спок виновато улыбнулся, но все-таки были. Уже на пороге Спок обернулся: - И да, капитан. На это время я согласен на позицию снизу. Оставшееся время Кирк использовал для приготовлений. Официальным приказом назначил лейтенант-коммандера Скотта исполняющим обязанности командира USS «Энтерпрайз» (вот как раз и прочувствует ответственность) с категорическим запретом беспокоить капитана и старшего помощника во время их совместного отсутствия, набил карманы смазкой и мазью от синяков, и в капитанской каюте сменил постель и убрал под замок все хрупкие вещи. Как оказалось, старпом со своей стороны подготовился тоже. Маккой словил капитана в скоростном лифте и огорошил вопросом: - Капитан, так что происходит? Вчера ко мне заявился Спок и спросил, могу ли я подобрать или изготовить препарат с таким-то и таким-то действием. - У старшего помощника, - заговорил Кирк, тщательно подбирая слова, - намечается сложный жизненный период… слушай, Боунс, ты ж сам все отлично понял! Ну так и чего спрашивать? И поменьше болтай. - Да я-то не проболтаюсь… - Маккой покачал головою. - Хотя это все равно что прятать слона в умывальнике. В общем, я не фармацевт, но лекарство я ему намешал. Вот, - он вытащил из кармана заткнутый пробкой прозрачный пузырек. - Зараза, - с чувством сказал капитан. Глядя на таблетки в ярко-голубой оболочке. - Нет, не антибиотики, - с самым невинным видом уточнил доктор Маккой. - Гормональные. Но имей в виду, у них мощная побочка. Без претензий - что за один день смог, то сделал. Они резко понижают артериальное давление. Причем имею основания предполагать, что на вулканском организме этот эффект будет еще сильнее, чем на человеческом. - Ладно, - Кирк махнул рукой. - Запасусь еще и кофе. Давай сюда. - Лучше чистым кофеином. Руки убери. Препарат заказал Спок - Спок его и получит. Но тебя ставлю в известность. Потому что такие дела не годится делать без ведома мужа. - Боунс, не наглей, - капитан нахмурился. - Что? - Боунс изобразил большие глаза. - Неужели жены? На всякий случай Кирк набил карманы еще и кофейными зернами в шоколаде. Времени на приготовления хватило впритык. Уже на четвертый день после их разговора Кирк, обратившись к старпому, не услышал ответа. Он встревоженно окликнул громче: - Спо-ок? Спок сидел сгорбившись и сцепив руки перед лицом, и глаза у него были совсем оловянные. Похоже, он даже не услышал обращенных к нему слов. Кирк попробовал взять его за руку - вместо привычных золотистых токов шарахнуло бешено-зеленым. Логично, у людей цвет страсти и ярости - красный, у зеленокровых вулканцев должно быть соответственно… но обо всем об этом он додумывал уже после, а сейчас в голове мелькнуло только одно: «Началось!». Кинув через плечо: - Скотт, принимайте командование, - он схватил Спока за руку и потащил с мостика. Как ни странно, тот сразу поднялся и дальше шагал вполне твердо. Если окружающее он не воспринимал, то с физическими силами и координацией всё было в порядке. Захлопнув за собой дверь капитанской каюты, Джим на миг остановился, соображая, что делать дальше. Спок стоял, широко расставив ноги, точно на качающейся палубе, глядя неизвестно куда совершенно без выражения. От тела его шел жар, и лицо его, шея, всё, что на виду, быстро и густо наливалось зеленым. Джим аккуратно обнял его за плечи, чувствуя, как тот горит, даже через бесчисленные слои одежды, и, сдвинув воротник, погладил заветное место на шее. Спок резко дернулся, точно от удара током, и вцепился в Джима - и через миг тот уже был опрокинут на постель, и Спок тяжело навалился сверху... а затем Джим испытал изверженье вулкана. Стромболианского типа. После того, когда оба чуть-чуть отдышались, Спок, не открывая глаз, неожиданно произнес: - Пять - три - семь - дабл ю - восемь - эн. Код моей каюты. В следующий раз лучше там. Климат отрегулируешь сам, только оставь температуру хоть немного выше стандартной. - Ладно… - пробормотал Джим. Однако к следующему разу в каюту старпома они так и не переместились. Следующий раз наступил через восемнадцать минут. Впрочем, надо сказать, в целом всё оказалось не так ужасно, как Кирк мог предположить со Споковых слов. А еще хуже. К концу третьего дня, считая с начала пика, Джим начал понимать значение слова «затрахаться». Причем в обоих смыслах. За это время он пару раз реализовал любезно предоставленное ему право, но так сумбурно и бестолково, что даже не получил особого удовлетворения. У него теперь удоволетворение было одно: когда Спок снова начинал говорить. Он даже попросил: «Когда приходишь в себя, пожалуйста, сразу начинай говорить. Что угодно, неси любую хрень, только говори, чтобы я сразу понимал, что ты в адеквате». Нести хрень Спок не очень умел, и заговаривать все равно через раз забывал. Голубые таблетки тоже понадобились уже скоро. Когда пришел вызов из Штаба Звездного Флота, Кирк был на мостике, хотя и как раз собирался уходить, чтобы присоединиться к старшему помощнику. Если б хоть полминутою позже, он бы без зазрения совести предоставил Скотти отдуваться самому – но тут уж не мог же капитан Кирк послать куда подальше целого вице-адмирала. То есть послать-то, конечно, мог… но тот бы навряд ли пошел. В смысле, это было бы неприлично и вызвало ненужные вопросы. И ведь звонили-то из-за сущей ерунды, уточнить кое-какие данные по чертову Коту… ну то есть любимому Коту, это конечно. После известных событий Кирк проникся к сему планетоиду самыми нежными чувствами… но до чего ж это было не вовремя! Но ничего, Спок продержался. И даже, тоже вызванный для доклада, отвечал вполне вразумительно, хотя и предельно кратко. А после, уже в каюте, свое самочувствие охарактеризовал как хреновое. Кирк очень сильно надеялся, что это было уже на нормальном английском и не требовало еще дополнительного перевода с вулканского. Он щедро отсыпал Споку кофейных зерен, после чего, не без известных усилий со стороны Кирка, супружеский долг у них выполнить кое-как получилось. После чего Спок отрубился и проспал достаточно долго, чтобы и Кирку удалось чуток покемарить. Тревожно, то и дело вскакивая, чтобы проверить, что там со Споком, хоть дышит вообще? Кирк не признался бы в этом под страхом смерти, тем более Споку в нынешнем его состоянии, но он и сам до жути паниковал: а вдруг родной корабль и законный капитан все-таки не замена родным местам и законной супруге? По логике не должно бы, иначе все вулканцы репродуктивного возраста вымерли бы в течение максимум семи лет, а на Новом Вулкане колония вроде бы существует благополучно, но вдруг? По результатам этого же случая они изобрели условный знак на случай, если на Спока накатит в присутствии посторонних, или слишком резко, лишив способности говорить: скрещенные средний и указательный пальцы, наподобие земных «рожек», только наоборот. Все это время Спок ни черта ни жрал, а с наступлением пика и пить перестал хоть что-нибудь, кроме воды. Зато к кофейным зернам пристрастился так, что Джим, отдавший было ему пакет, уже начал подумывать, не отобрать ли обратно. С одной стороны, это все же была какая-никакая, а пища, и даже достаточно калорийная. Но с другой - они таяли с ужасающей скоростью, до конца срока могло и не хватить, а от реплицированных - они проверяли - никакого эффекта не было. Что было странно, поскольку реплицированный кофе оказывал на сердечно-сосудистую систему точно такое действие, как натуральный - но факт. У Джима лежали в нагрудном кармане таблетки кофеина на крайний случай, но он опасался, что в перевозбужденном состоянии да еще на пустой желудок Спока от них шарахнет так, что недалеко и до какого-нибудь инфаркта. Поэтому он все-таки заставил Спока попробовать, в медицинских целях, отдельно кофе и шоколад. Шоколад в него не полез, не помогли даже волшебные слова «логика», «инструкция» и «долг офицера», но кофе маленькую чашку он все-таки осилил и, весь перекосившись, сказал, что как лекарство сойдет. К тому же он еще и не спал. Точнее, его гарантированно срубало после разрядки от голубых таблеток, но исключительно тогда. Через какое-то время Кирк обнаружил, что Спок тайком глотает их без нужды, чтобы дать Джиму хоть сколько-нибудь поспать. Джим наорал на него как бешеный: - Ты что, не соображаешь, что сам себе это время затягиваешь?! Где твоя долбаная логика? Спок виновато потупился: - Цепи перегорели. Но дурь эту вроде бы прекратил. Хотя Джим уже был ни в чем не уверен. В один из моментов просветления Спок рассказал, что на последнем триместре его отец настоял на том, чтобы вернуться на Вулкан, именно из тех соображений, чтобы во взрослом возрасте его во время пон фарра тянуло туда, а не на Землю, где проводить необходимые ритуалы было бы затруднительно, хотя мама и хотела рожать в человеческой клинике. - Вот же логик ушастый! - возмутился Кирк. Слово «чертов» он проглотил, потому что все-таки это был Споков отец, не стоило такого говорить про него Споку - но на языке оно так и вертелось. - Зато потом он заказал голубую коляску, хотя традиционный вулканский цвет для младенцев белый, вне зависимости от пола. Кирк аж присвистнул. - Что было логично, на детской площадке голубую среди белых видно издалека. Летучая Рыба, чего ты ржешь?!.. Пон фарр положительно сказывался на лексиконе мистера Спока. Первые дни Кирк еще пытался заглядывать на капитанский мостик, проверять, всё ли в порядке, но вскоре бросил даже пытаться, надеясь только, что Скотти все же не напортачит. Чем дальше, тем круче, ему становилось уже вовсе ни до чего, Спока теперь нельзя было оставлять без присмотра ни на минуту, Джим опасался отпускать его одного даже до душевой. Последний раз, когда Джим еще по наивности думал, что там случиться ничего такого не может, а вот в его присутствии очень даже может, закончился снесенной к чертям собачьим дверью. Потому что «какого черта она заедает, где главный инженер, он смотрит вообще, что творится на корабле, или как???!!!!» Определенно, у Джеймса Тиберия Кирка были совершенно потрясающие логика и самоконтроль, не иначе, старпом свои передал на временное хранение. Потому что он даже удержался от того, чтобы логично рявкнуть: «Вообще-то это благодаря твоей грёбаной вулканской биологии главному инженеру сейчас не до заедающих кнопок!». По счастью, кнопку «open» заклинивало на внешней двери, так что разъяренный офицер по науке выскочил уже одетый по форме, хотя и с мокрыми волосами… иначе… что иначе, Кирк мог представить себе разве что в виде огромного смайла «фейспалм» парсека эдак четыре в диаметре. К исходу седьмого дня, считая с начала пика, Кирк начал понимать, что такое жар крови. Ему до жути хотелось вулканца трахнуть. По башке тупым тяжелым предметом. В идеале раз сорок. Впрочем, мордобой у них так и так выходил регулярно. Вот только вопреки словам Спока (справедливости ради, высказанным как гипотеза), он выступал не альтернативой сексу, а лишь горячей к нему прелюдией. Наверное, чтобы сбросить жар, требовалось пришибить кого-нибудь насмерть. Кирка даже время от времени посещала бредовая мысль (вы ведь никому не расскажете?) прикинуться хладным трупом, когда он в очередной раз видел треклятые «рожки». Но, увы, офицер по науке Спок даже с горящей кровью не утратил склонности проверять свои предположения эмпирически. Кирк последние дни держался уже, считай, только на кофе. Вместе с едой, разумеется, торопливо зажевывая сэндвичем с чем попадется - на нормальную еду не оставалось ни времени, ни тем более сил. Но если б не кофе… с хронической усталости и недосыпа Джим бесконечно накачивался кофе, почти не чувствуя вкуса, но, хотя бы, опрокинув очередную чашку, временно снова ощущал себя человеком. Наверное, логичнее было бы попросить Маккоя вколоть стимулятор, но Джим опасался, что искусственная бодрость подведет его в самый ответственный момент. Он даже бы не сказал, как он устал больше, физически или морально, у него всё уже перепуталось в голове. Он часто думал, как же легко и замечательно ему было раньше. У него всегда был рядом логичный и рассудительный старший помощник со своими вечными «не вижу логики», «возражаю», «капитан, вы нарушаете такую-то директиву». Это выводило из себя… но господи, как же это было хорошо. Теперь Джиму Кирку приходилось быть логичным и рассудительным за двоих. И надеяться, что на остальных четыреста двадцать восемь человек хватит логики и рассудительности лейтенант-коммандера Скотта. На десятый день считая с начала пика Спок разодрал ему спину и несколько ниже. Не то чтобы для Джеймса Т. Кирка это был совсем новый опыт (не считая локации) - вот только ногти у Спока были мужские, тупые и обрезанные предельно коротко. Однако в процессе он пару раз выдохнул что-то на вулканском. А по окончании процесса заговорил сам, не дожидаясь напоминаний. - Там, на Вулкане, неподалеку от нашего дома, начинались лавовые поля. Длинное, длинное, невооруженным глазом не видно края, пространство, сплошь покрытое гладкими и неровными пластами красноватой застывшей лавы, там только кое-где, в углублениях, куда ветром занесло почву, пробивались небольшие кусты и пучки жесткой травы. Эта местность была сейсмически активна, и преобладающим типом вулканов там были линейные, в виде длинных и узких трещин в земле. Оттуда постоянно сочился дым, который в ветреные дни далеко растекался по земле, иногда мы даже в своем саду ходили по щиколотку в белом дыме, и тогда мы специальными колпаками закрывали мамины клумбы и закачивали под них чистый, насыщенный CO2 воздух. Местные вулканские растения приспособлены к дыму. Говорили, что ближайшая трещина разошлась, и там в глубине иногда можно даже увидеть магму. Мне очень хотелось ее увидеть. Я подготовился очень логично и рационально: плотная, из негорючих материалов, одежда, пропитанная специальным составом маска, чтобы прикрыть нос и рот. И никому не сказать об этом тоже было логично: ведь тогда меня бы, разумеется, не пустили. Впрочем, тогда им все равно было не до меня. Я лег на живот у самого края трещины и заглянул вниз. Земля была ощутимо горячей, а изнутри шел нестерпимый жар. Там клубился и колебался дым, я вглядывался изо всех сил, но за дымом ничего не было видно. Иногда мне казалось, что где-то внизу в кубах дыма проскальзывает красноватый отсвет, но, скорее всего, это был лишь обман зрения из-за перенапряжения глаз. От жара у меня начали скручиваться волосы на лбу. Кружилась голова. А потом край трещины начал осыпаться. Т’Пау оттащила меня оттуда за ухо. У вулканцев нет обычая драть за уши непослушных детей, просто ухо оказалось ближайшим, что попалось под руку. До сих пор не знаю, исходя из какой логики она так и не рассказала об этом родителям. Но какая-то логика в этом, несомненно, имелась. - Круто! - восхищенно присвистнул Джим. – А я как-то угнал отчимову машину. Ну то есть угонял я ее регулярно, но в этот раз я ее еще и опрокинул в каньон. Окончательно и бесповоротно. Но вот только такой феи-крестной у меня не оказалось… - Это меня не удивляет. Ни первое, ни второе. Первое – исходя из твоего характера, второе – исходя из теории вероятностей. Подушка давно завалилась куда-то в космические дали, так что Спок, свесившись вниз, вытащил из-под койки большую плюшевую хорту. - И почему я не удивлен, что ты не удивлен… Погоди-ка! - Джим, до которого доходило как до жирафа (по выражению мистера Чехова), разумеется, исключительно с недосыпа и временно, изумленно уставился на своего бойфренда. - Ты сказал, Т’Пау? Та самая Т’Пау? Член обоих Высших Советов, старого и Нового Вулкана, одна из самых влиятельных людей на Вулкане? - На Вулкане не бывает влиятельных людей, - сзанудствовал Спок. - На Вулкане бывают только влиятельные вулканцы. Но в целом ты прав. Хотя тогда она не занимала еще настолько высокого положения, но всё шло к тому. Любопытно… считать ли это совпадением… непосредственно то, что Т’Пау оказалась в нужный момент в нужном месте, без сомнения, являлось случайностью, но она оказалась возможной потому, что Т’Пау прибыла к нам, чтобы провести церемонию. - Какую церемонию? - Кун-ут-калифи. Джим, - в голосе Спока слышались неприятная неловкость и упрек. - Говорить о других в этом аспекте еще более неприлично, чем о себе самом. И тут же он нелогично добавил: - Хотел бы я знать, как с этим обходился Спок Прайм… Хотя, может, и логично. В зависимости от того, к какой категории Спок относил Спока: «других» или «себя самого». Джим не стал уточнять. Но, не удержавшись, высказал: - Надеюсь, что все-таки не способом «хреначить своего капитана всем, чем ни попадя». Джим подвинулся повыше на койке, отыскав себе еще не окончательно изгвазданный кусочек места. - Слушай, Спок, а с чего ты взялся все это рассказывать? - Ты сам велел мне нести любую хрень. Это я помню… я мало что помню, но это помню. Спок неопределенно пожал плечами, тут же скривившись от боли. Что и неудивительно, учитывая, как он накануне приложился плечом об кресло… короче, винтажного вулканского кресла у него теперь не было. А погодите-ка… - Спок? - Джим поднялся и уселся по-турецки, глядя на Спока. Тот лежал на спине, закрыв глаза, и грудь его от дыхания поднималась и опускалась часто, но относительно ровно. - Спок, давай сопоставим факты. - Да?.. - Ты чувствуешь боль. Ты вспомнил, о чем мы с тобой говорили. Ты связно рассказал мне длинную историю… мандаринку хочешь? - Не вижу логики, - ожидаемо откликнулся Спок. Что Джима чрезвычайно порадовало. Хотя еще больше его бы порадовало, если бы тот ответил «хочу». - Может, ОНО у тебя пошло на спад? Спок, подумав, сказал, что это было бы логично… Следующий, одиннадцатый, день как будто бы подтверждал это предположение. Промежутки между приступами удлинились, хотя и незначительно, и сделались стабильнее. Джиму даже удалось немножко поспать… хотя разбужен он был все тем же, ставшим уже привычным способом. …Спок сидел на столе с синей рубашкой в руках, отрешенно созерцая разорванный ворот. Вероятно, пытаясь решить, есть ли смысл ее зашивать или сразу послать на склад за новой. Кирк, пользуясь периодом временного адеквата, перед зеркалом, шипя и морщась от боли, прикладывал мазь к здоровенному фингалу под левым глазом. Он по лицу старался не бить, но от вулканца с горящей кровью ожидать того же самого было все равно что от Бетельгейзе морозца. И в этот момент запищал капитанский коммуникатор. А через секунду, не успел Кирк ответить, оглушающе взвыл сигнал боевой тревоги. Голос Скотти почти перекрывался воем сирены, так что интонации было не разобрать: - Капитан, вы тут нужны на мостике. Позарез. Если мистер Спок в рабочем состоянии - и он тоже. Коммандер спрыгнул на пол. Быстро натягивая порванную рубашку, пробурчал что-то на вулканском. - Что? - Кирк спрашивал уже на бегу. - Вулканская поговорка. Повторения неизбежны, и повторения неожиданны. Через сорок секунд на мостике энсин Чехов сказал «Опять двадцать пять». Лейтенант-коммандер Скотт вскочил им навстречу: - Капитан, мы вляпались в минное поле. Можете увольнять. - Не мели ерунды, Скотти! - Кирк был уже в капитанском кресле, Спок тоже занял свое место по боевому расписанию. - Мистер Скотт, доложите по форме. - Есть доложить. Вокруг корабля зафиксированы плавающие гравитационные мины. Количество и границы области расположения пока не определены. Судя по характеристикам - ромуланские. - С-суки ушастые, - прошипел Кирк. Мины – это такие здоровенные металлические хреновины, напичканные взрывчаткой. А мины такого типа – еще и электронной начинкой, поэтому они не просто плавают в космическом пространстве, а распознают корабль и подтягиваются к нему. Достаточно медленно, со звездолетом, идущим даже на досветовой скорости, им не тягаться – но беда в том, что натыканы они чертовски густо, а по каким принципам они двигаются, это чуть ли не самая главная военная тайна Империи. Собственно, упрекнуть Скотти было не в чем. Будь в это время на мостике сам Кирк, скорее всего, они влетели бы в минное поле точно так же. Мины такого типа целенаправленно раздвигались, оставляя коридор, чтобы корабль вошел глубже, а затем смыкались за ним. Напротив, коммандер Скотт среагировал безупречно: согласно инструкции немедленно сбросил скорость до световой и включил щиты на полную мощность. Плюсом к тому, уже по собственной инициативе, подкинул в щиты обманку – особого рода мерцающее излучение (собственное изобретение Скотти), которое должно было помешать датчикам мин распознать «Энтерпрайз» как звездолет; ненадолго, разумеется, но, во всяком случае, сколько-то времени они выиграли. - Благодарю за службу, мистер Скотт. Я принимаю командование, возвращайтесь на инженерную палубу. Нельзя было терять времени. - Лейтенант Сулу, приготовиться к маневру. Энсин Чехов, следите за сенсорами. Лейтенант Ухура, сообщение в Штаб о минном поле и наши координаты. Продолжайте передавать координаты непрерывно до выхода с минного поля. И дайте мне лазарет. Доктор Маккой? Дозу стимулятора мне. И… - он бросил взгляд на Спока, но тот отрицательно качнул головой. - Ага, вот и они, голубчики… - Чехов, снова занявший свое место (на время отсутствия Спока он замещал того за приборами), вглядывался в экран. - По левому борту, две штуки. - Мистер Сулу, маневр уклонения. - Есть, сэр. Но, в общем-то, ни в приказе, ни в ответе не было нужды - бортовой компьютер уже рассчитал смену курса и гнал на табло цифры, Сулу с его налетом в уйму часов хладнокровно и точно исполнял маневр… и вдруг резко дернул рычаг, системы протестующе взвизгнули, корабль вильнул вправо, срывая команду с кресел - и через секунду «Энтерпрайз» тряхнуло с кормы до носа. - Блин! - Чехов лихорадочно затыкал в клавиши, перепроверяя расчет. - Мина взорвалась в непосредственной близости от корабля, - не поднимая глаз от монитора, сообщил Спок. - Полагаю, реакция мистера Сулу спасла корабль. Кирк по громкой связи уже запрашивал отчет о повреждениях. Щиты выдержали, однако имелось двое пострадавших, один, похоже, с серьезной контузией. - Что с компьютером, мистер Че… - Капитан, это они, сэр! - энсин от возбуждения чуть не подпрыгивал на месте. - Я слышал, что они у них такие есть - и вот это точно они! Мины с генератором помех, сэр, - уточнил он, спохватившись. - В Штабе шепчутся, что такие существуют у ромуланцев, сэр, но официального объявления по кораблям пока еще не было, сэр. - Полагаю, мистер Чехов прав, капитан, - подал голос и Спок. - Я проверил расчет бортового компьютера, он не соответствует данным сенсоров; поскольку до того компьютер работал нормально, наиболее вероятно, что сбой вызван именно генератором помех. Кирк и сам слышал про такую штуку, хотя и отнесся к слухам не без скептицизма: помехи, направленные не на сенсоры (те засекали мины правильно), а непосредственно на бортовой компьютер чужого корабля? Теоретически это было, пожалуй, возможно… но неоправданно сложно и ненадежно, а главное, на порядок дороже. Словом, нерационально. Разве что из знаменитого имперского выпендрёжа… Но, как оказалось, они действительно существуют. - И «Энтерпрайз» обнаружил их первыми! - Лично я предпочел бы обойтись без этой чести, - буркнул Кирк. Однако в главном Чехов был прав. - Лейтенант Ухура, сообщение в Штаб, и продолжайте передавать координаты. Но это чертовски осложняло дело. Если на компьютер полагаться нельзя, значит, маневр придется рассчитывать вручную… - Еще идут, - сообщил Чехов. - Две группы, прямо по курсу четыре… нет, пять!.. штук идут на нас, и еще две штуки нагоняют справа. - Маневр придется рассчитывать вручную, - словно прочел мысли капитана Спок. - Разрешите приступить? Кирк взглянул на него с сомнением. Вулканские мозги приспособлены для таких расчетов гораздо лучше людских, будь старший помощник в обычном своем состоянии, Кирк сам, не раздумывая, отдал бы такой приказ - но сейчас?.. - Не вижу других вариантов, капитан. Дело шло не на секунды - уже на доли секунд. - Приступайте. Мистер Сулу, приоритет указаниям мистера Спока. Мистер Чехов, фиксируйте указания компьютера, - когда они выберутся с этого чертова поля, данные о погрешностях уйдут в Штаб, пусть их анализируют и, возможно, найдут способ нейтрализовать. – И будьте готовы при необходимости заменить мистера Спока. - Поворот на 3,5 градуса, прибавить скорость на 0,017… резкий разворот на минус 27 и 14,5. - Проскочили! - Выровнять курс и скорость. - И, мистер Чехов, отключите наконец звук. Сигнал отклонения от курса пищал уже не умолкая. Чехов, виновато потупясь – что не сообразил сам – ответил «Есть, сэр», - и надавил на кнопку. - 17 и 2, по сигналу сбросить скорость… минус 63 и скорость! Выравнивайте помалу… Мины пошли гуще, похоже, обманка Скотти выработала свой ресурс, и Кирк распорядился отключить ее, чтобы не тратить лишней энергии. - Минус 2,6 и 11, скорость держать… Голос Спока звучал размеренно и без выражения, разве что чуть ниже обычного. Кирк смотрел, как ссутулилась его худая спина, как резче обозначились лопатки, натянув висящую мешком синюю рубашку. Но Спок вроде держался… дай бог, стресс его встряхнул? - Держать скорость… минус 1 градус и доворачивайте помалу до минус 6,34. Сдайте назад… ждите, ждите… полный вперед. Уводите на 55 и 13… скорость до световой. «Энтерпрайз» крался по минному полю, точно лисица… как в старых книгах о земных войнах. Вот только двигалась эта лисица на скорости, колеблющейся около скорости света, и несла в себе четыреста тридцать жизней. - Наращивайте скорость… приготовьтесь выполнить мертвую петлю. - Это называется «петля Нестерова». - Помолчите, энсин. - Прошу прощения, капи… ох, ё! моё. Найдем уродов – лично уши пообрываю! – Чехов зажал салфеткой собственное кровоточащее ухо, которым крепко приложился об стойку. Сулу, на миг оторвавшись от пульта, вытер о рубашку разом вспотевшие ладони. - Mo chreach! – восхищенный вопль из инженерной разнесся по корабельной связи до самых дальних отсеков. – Спок, да ты пижон! Ухура, шепотом чертыхаясь, искала на полу свалившиеся наушники. - Когда-нибудь это войдет в учебники… - пробормотал капитан. Его приложило тоже, да чуть ли не всеми ранее ушибленными местами разом… но маневр был красив на диво. Он и не знал, что Спок так умеет. Разогнавшаяся мина проскочила прямо в «отверстие» петли и взорвалась уже за пределами щитов. – Мистер Скотт, доложите о повреждениях. - Повреждений нет, кэп… стоп, на третьей палубе КЗ. Вызываю ремонтников. - Лазарет, доложите. - Вы там все с ума посходили? - Боунс, доложи по форме. - Да целы все, целы. Вызовов не поступало. Ты знаешь, сколько у меня экспонатов побилось? - А я тебе говорил, нечего расставлять их по полкам. Хранил бы в упаковочных ящиках, как полагается, - капитан облегченно вздохнул. И только тут сообразил, что Спок не отреагировал на «пижона». Кинул на него озабоченный взгляд. Спок ссутулился еще больше; рук его капитан не видел. Глаз от экрана он не отрывал и головы даже не поднял, и капитан не решился его отвлекать. - Прибавьте скорость на 0,05 и разворот на 4 и 128… так держать… теперь выравнивайте по вертикали. Но что ушастые тут забыли? По всем данным всех возможных разведок ромуланцы не проявляли к этому сектору ни малейшего интереса. Минное поле стоимостью в половину хронически дефицитного бюджета Империи… - Держать минус 3… Кресло старпома скрипнуло. Обернувшись на звук, Кирк увидел, что Спок показывает ему «рожки». - Нашел время! – прошипел капитан одними губами. Но тут же понял, что он несправедлив: рука Спока уже доставала из кармана флакон с голубыми таблетками. - До минус 117 помалу… на 7 вверх! Выравнивайте по вертикали, горизонталь так держать. Логичное объяснение может быть только одно. Хотя нет. Вариантов много. Но самое вероятное и первое, что приходит в голову…черт! - По плану, капитан. На границе щита рвануло. Пришлось рискнуть. - Отлично, мистер Сулу. Инженерная, повреждения? - Щиты держат, капитан. А вот датчик радиации на второй палубе накрылся. Они, знаете ли, ребятки хрупкие, к такой тряске не приспособлены. - Скотти, не ворчи. - Ого! Однако, тенденция. Семь… восемь… одиннадцать разом прёт. - Скорость до световой ровно. 7 и минус 7 попеременно. Крен на корму… стоп! - Фуххх… чуть по днищу не чиркнула. - Скорость прибавить на 0,7, разворот 11 и минус 33,117… так держать… плюс полградуса. Так держать. Голос Спока, кажется, звучал тише. Кирк приподнялся с кресла, всматриваясь. Шея в разорванном воротнике заметно побледнела, Спок низко опустил голову, из-за чего это было особенно заметно. - …еще минус 3… наращивайте скорость помалу… минус полградуса и готовьтесь к нырку… я в порядке, капитан, - Спок то ли услышал, то ли почувствовал затылком. – Внимание… вниз! 90 вверх и на прежний курс, скорость до света. Первое, что приходит в голову – что где-то здесь вращается симпатичная планетка с очень полезными ископаемыми. - 14,7 и минус 15… нет, минус четырнадцать с половиной… Кирк взглянул встревожено. Спок обеими руками опирался на панель… -…вот теперь еще на полградуса… …с видимым усилием распрямившись, он вытащил из кармана флакон и сунул в рот еще таблетку… -…сбрасывайте скорость… так держать. Закрытый флакон Спок поставил рядом с собой на панель. - Так держать… - Спок?.. - Держусь… так держать… 32 и минус 3, и прибавляйте скорость. Но если там и вправду планета, то как ее умудрились проморгать и космическая разведка, и армейская? Какой там «держусь» - Споку определенно было плохо. Навалившись обоими локтями на панель, он сцепил руки перед лицом – не привычными «домиком», сцепил намертво, как тогда, в первый день срока, на шее выступили капли пота. Джим почти логично порадовался, что порвал ему воротник, жалко мало… -…на 7… еще 3… тормо…зите… Джим больше не мог это видеть. - Мистер Спок, покиньте мостик. - Не вижу… логики… Кирк одернул себя. Логики действительно не было. Спок с кипящими мозгами в любой момент мог угробить корабль – но с тем же успехом это мог сделать и кто угодно другой. А вот спасти – только Спок. - Вы правы. Отменяется. На сколько тянется еще это поле? И сколько еще выдержит Спок? Стоп, Джим. Жалость – это эмоция, пожалеть успеешь потом, если выживете. Думай, Джим, думай логично. Сколько еще сможет выдержать Спок? Данных недостаточно, больше одной таблетки он не принимал еще ни разу. Сколько времени осталось до выхода с минного поля? Данных недостаточно, сенсоры на самом широком радиусе действия пока не нащупывали ничего, хоть сколько-нибудь похожего на край. Мало того, что оно само может быть какого угодно размера, насколько у ушастых хватит фантазии и средств, не исключено, что они сейчас тащатся на световой, вихляя туда-сюда, как раз в направлении самого длинного его измерению. - 120 и так держать... выравнивайте. Минус 2 и минус 13. Скорость прибавить. Сейчас судьба лучшего звездолета Федерации и его экипажа зависела от выносливости одного полуживого вулканца. - Скорость прибавить… разворот на минус 215 и 6 по сигналу… скорость держать… А если…. Не думать такого, даже не сметь! Но… если… что сдаст первым - мозг или сердце? -…пошел! Доворачивайте петлю. На любой скорости. Как в дурном сне Джим увидел, как Спок судорожно закидывает в рот целую горсть… - Выравнивайте. Скорость до световой ровно. Так держать. По левому борту рвануло. По счастью, далеко, даже тряхнуло едва-едва. - Мистер Чехов! Ваша теория о шестом варпе применима к минам? - Так точно, сэр. Но, сэр… по касательной мы проскочим без вреда для себя, но если влетим лоб в лоб - костей не соберем. - Чрезмерный риск, капитан, - подал голос и Спок. - Мало времени для маневра… - Заткнись, Спок, и смотри в экран! - рявкнул Кирк. Он был несправедлив, офицер по науке разбирался в этом как минимум не меньше Чехова, но сейчас отвлекаться на вторую задачу ему было никак нельзя. - Есть в экран. Так держать… прибавьте скорость на 0,21… курс держать… - Инженерная! Скотти, твое мнение? - Мысль хорошая, капитан… только представляете, сколько на это надо энергии? При щитах на запределе! - Сколько именно? - Приблизительно дохрена. -…минус 4,7 вниз… скорость держать… еще минус 0,77 и наращивайте… - То бишь всё, что у нас есть, плюс еще процентов шесть-семь. - …разворот на 54 помалу и готовьтесь к прыжку… - Отлично, Скотти. Возьмите с быта, возьмите сколько можно с климата. -…пошел! Доворот до 60 ровно, и дальше выравнивайте. - Чехов, вы помните, как это делали? - Так точно, сэр! - Принимайте руль. Сулу, смените Чехова. Мистер Спок, сосредоточьтесь на минах прямо по курсу. Остальные без внимания. Чехов, разгоняйтесь до варпа шесть. В недрах звездолета взревели моторы. Нет, в действительности звука не было, варп-двигатели работают сравнительно тихо, но Кирк всем существом своим ощущал этот беззвучный рев, хлынувший, все убыстряясь, могучий поток энергии, ощущал, как содрогнулся в четырех измерениях Энтерпрайз, сминая пространство… - Разогнались до варп три, сэр… варп четыре… - Поворот на минус 3. - Варп пять… - 2 ровно. Минус 1,5. По всему кораблю сейчас, каюта за каютой, гасли мониторы личных ПК, брошенных по тревоге с непройденными игрушками и недосмотренными фотографиями детей, убавлялся до минимума свет в пустых отсеках, протестующе взвизгнув, застопорились барабаны прачечной, заматывая в безумный клубок красные, синие, желтые тряпки, в кухонном репликаторе рассыпался на молекулы так и не родившийся хлеб… - 4,3. 7 вниз. - Капитан, достигли варпа шесть. - Минус 5. Минус 0,3. Где-то рвались мины. Теперь это отмечалось только по датчикам, на такой скорости. «Энтерпрайз» стремглав несся сквозь пространство. - 4,2. Минус 7. 2 вертикаль. - Давайте, давайте ребятки… - где-то в глубинах инженерной шептал Скотти. – Только не погорите… детки мои, держитесь… - Минус полтора вертикаль. 2,3. «Держись, Спок… родной, держись… - беззвучно шептал Кирк. – На тебе корабль… только держись, пожалуйста!» Стремительно холодало. Голос Спока звучал совсем глухо… - Снабжение! Термоподушку на мостик. Живо. - 5,1. Минус 3. Минус 0,8. Рысцой вбежавший краснорубашечник без нашивок притормозил было перед капитаном, открыл рот доложиться – Кирк, отрицательно качнув головой, показал глазами на вулканца. Парень, молча и понятливо кивнув, пристроил термоподушку между его спиной и спинкой кресла. Спок, кажется, этого даже не заметил. - 0,3 вертикаль. 6. Минус 2. «Энтерпрайз» мчался по минному полю. - 1,2. Минус 3. Минус 2 вертикаль. На мостике стояла истовая тишина. Даже Чехов оставил свои комментарии. Только на пульте связи под пальцами Ухуры метрономом отстукивали секунды клавиши. И глухой голос Спока: - 0,4. 4 и 2,1. Минус 1. «Спок, ты только держись… чуток осталось… я тебя люблю. Спок, держись. Ты офицер Звездного Флота. Ты вулканец. Носорожка, держись…» - Джим шептал, твердил, кричал это мысленно, мысленно стоя за Споком, держа его за плечи, словами, руками, всем вливая в него собственные силы. На деле – до боли вцепившись в подлокотники капитанского кресла. Сейчас он не мог подойти к Споку, не смел даже нарушить молчание – его, Джима, близость и голос могли в любой миг стать для Спока последней соломинкой. – «Спок, держись. Любимый, родной, держись. Коммандер, ты сможешь. Смело идти туда, где не ступала нога человека. Добросовестно исполнять обязанности, налагаемые на меня тем званием, которое я получаю...» - Минус 3 вертикаль. Минус 0,2. - Капитан, один кристалл накрылся. Энергия убывает. - Резервы? - Выбрал вчистую. Если вы, конечно, не надумали превратиться в кучу сосулек! - Забирай с… - Кирк не договорил, не решаясь отдать приказ. Если на границе минного поля ждет ромуланский боевой корабль… Это логично - чтобы атаковать ослабленного прохождением противника. Но зачем? Минное поле - уже достаточно серьезная защита. С другой стороны, если секрет настолько серьезен, что потребовал такой защиты - то и перестраховка будет не лишней. Опять же, если там у них шахта, или ремонтная база, или что-то еще - корабли где-то тут должны отираться. И не один. Хотя такая активность засветилась бы уже раньше. Скорее всего - помним, что, не ожидая здесь ромуланцев, за этим сектором наблюдали поскольку-постольку. Думай, Кирк, думай. Если, допустим, они только застолбили здесь территорию и еще не начали активно разрабатывать объект своего интереса - тогда шансы есть. Но если это не так - «Энтерпрайз» выскочит беззащитным прямо под обстрел. Тысяча чертей, Спок просчитал бы вероятность… Запросить сведения об известных перемещениях кораблей Империи - тут могла бы оказаться зацепка, но сейчас на дополнительную подпространственную связь не хватит ни энергии, ни, скорей всего, времени. Думай, капитан Кирк. Предположим, пара кораблей патрулируют зону по периметру; это логично. Какова вероятность выскочить точно на один из них? Невелика. Но отлична от нуля. Но это только если «Энтерпрайз» еще не засекли. Чужих сканирующих лучей пока не зафиксировали - но это может значить всё, что угодно. Вплоть до именно «пока». Если так - вероятность повышается на порядок. Но если мы гробанемся здесь сейчас, это уже не будет иметь никакого значения. Но если все же… - Скотти, забирай с фазеров! - Есть с фазеров. - Минус 0,2… 11.. 3 в…ертикаль… Минус 8… Голос Спока едва шелестел… приходилось вслушиваться, чтобы разобрать слова. Он тяжело навалился подбородком на сцепленные руки, локти его упирались прямо в горизонтальный экран, перекрывая добрую треть обзора - если бы сектор слежения не сузился, корабль бы уже давно гробанулся к чертям. Кирк не видел лица, только край скулы и щеки, и ухо… землисто-серые. - три…с четвертью… - Лейтенант Ухура, подключите динамик. - …ноль два… минус два вертикаль… ми…нус…три… Голос оборвался. Кирк вскочил, холодея… и в тот же миг по мостику разнесся чеховский вопль: - Впереди чисто, капитан! - Сенсоры больше не фиксируют мин, - подтвердил с не своего места Сулу. В голосе его вдруг прорезалась усталость. - Похоже, мы выбрались. А Чехов от избытка чувств еще припечатал по-русски: - Будем жить! Кирк был уже возле старпомовского кресла. Спок, попытавшись что-то прошептать, повалился головой на панель… Кирк в один миг подхватил на руки обмякшее тяжелое тело. - Курс так держать, - Скотти был в инженерной, пока еще доберется до мостика. Кирк оглянулся, соображая, кто вымотан меньше всех. - Лейтенант Ухура, принимайте командование. Отходите на третьем варпе за пределы действия сенсоров, - они еще вернутся и выяснят, что тут за хрень, но это потом, это чуток потом. - Там восстанавливайтесь. Фазеры в первую очередь. Постоянно сканируйте пространство, при опасности доклад мне, - он отдавал приказы уже на пороге. - И два кофе через полчаса мне в каюту. Со Споком на руках он вбежал в лифт, чертыхаясь, как-то нажал локтем кнопку… дышит хоть? Какая тут к черту эрекция, при таком-то давлении… вбежал к себе, только тогда сообразив, что это было логично, капитанская каюта ближе старпомовской, кулем свалил свою ношу на много дней не убранную кровать. Тот даже не шевельнулся, глаза у него были закрыты… - Спок, ты живой? - Джим тряхнул его, торопливо шаря ладонями, припал ухом к животу, дышит, не дышит, не разобрать, но сердце вроде бы билось, хотя и едва ощутимо. - Спок, очнись, очнись, черти б тебя драли, зараза ушастая! Ну! - Джим яростно тряс его за плечи, и размахнувшись, от души залепил оплеуху. Голова Спока безжизненно мотнулась, но через полмгновения веки дрогнули и приоткрылись… - Живой, живой… - Джим подтащил его повыше, ближе к изголовью, чтобы устроить полусидя, подпихнул под спину подушку. Лихорадочно зашарил по карманам, конечно, чтоб его, они оказались в потайном, нагрудном, Джим через голову рванул с себя рубашку, выхватил из кучи ткани пластинку таблеток, выдавил, не считая, сколько пришлось, на ладонь, горстью пихнул Споку в рот. - Жри, быстро! Спок судорожно закашлялся, Джим метнулся к тумбочке, схватил недопитый стакан с недельной водой, мокрые магниты чавкнули, отлипаясь, он сунул стакан Споку, кажется, больно прижав губу. Тот поднял одну руку, чтобы взять стакан, пальцы были вялыми и холодными, и Джим, пока Спок пил, все время придерживал его одной рукой за плечи, а второй страховал, чтобы он не разлил воду. Зеленым от него не полыхало - едва-едва тлело… -Д…ж…им… корабль?.. - Жив, цел, всё в порядке, ты чертов герой… - Джим бережно уложил его голову на подушку, рывком задрал синюю форму. Губы Спока снова шевельнулись, с заметным трудом: - Каждый… свой долг… - Заткнись и думай об Англии! - рявкнул Кирк. Пуговица на Споковых брюках, как назло, не лезла из петли, цеплялась за нитки, Кирк дернул так, что она отлетела, стукнувшись об пол. Тут уж не до прелюдий... Времени хватило минута в минуту. Кирк едва успел закинуть Спока одеялом, чтобы вошедший стюард не увидел старшего помощника в столь непотребном виде. Думать о том, в каком виде увидят самого капитана, у Кирка уже не осталось сил… Забрав поднос, он плюхнулся обратно на разбуроханную постель, передал вторую чашку Споку. Жадно отхлебнул из своей, ощущая, как понемножку снова становится человеком... И высказал: - Ну всё, после такого ты мне месяц на мостик кофе носить обязан! Спок - лицо его все еще было серее вулканического пепла, но на щеках уже, слава богу, начала проступать тусклая зелень - что-то невнятно пробормотал. Кажется, это было слово «приемлемо». Если бы вам когда-нибудь захотелось узнать, чем объяснялось присутствие ромуланцев в этом секторе галактики, то вы легко смогли бы выяснить это в архиве Звездного Флота, если, конечно, у вас имеется соответствующий допуск. Конечно же, это было установлено в ближайшие несколько дней, а вы-то как думали? Что «Энтерпрайз» просто так потребляет дилитий? Но, насколько мне помнится, начинали-то мы рассказ про кофе. А значит, и заканчивать нам следует именно его. Это логично. Допив кофе, коммандер Спок отключился и проспал почти двое суток. После чего, весь зеленый, шатаясь, выполз на мостик и объявил: - Я в порядке, капитан. Разрешите приступить к исполнению своих обязанностей? Кирк, у которого улыбка сама собою расползлась до ушей, сказал: - С возвращением, мистер Спок. Загляните еще на всякий случай в лазарет - и приступайте. При осмотре у старшего помощника было выявлено незначительное повышение кровяного давления (откат после недавнего падения) и общее истощение организма, но в остальном все было удовлетворительно. После чего Спок сходил в столовую, после чего окончательно занял свое рабочее место. Хотя нет. Не совсем после. В промежутке он еще успел заглянуть в транспортаторную, выставил за дверь Скотти, тут же с обратной стороны прильнувшего к смотровой щелке… Что, конструкция двери транспортаторной не предусматривает никаких щелей? Ну разумеется нет, их там и нету, где вы их там видали? У лейтенант-коммандера Скотта его инженерное хозяйство всегда было в идеальном порядке. Для чего было совершенно необходимо, чтобы главный инженер всегда мог увидеть, какие неполадки творятся в каком отсеке. Словом, Скотти вместе с Чеховым, который никак не мог пропустить такое шоу, прильнули к щелке, в данном случае крохотному замаскированному монитору, благодаря чему имели удовольствие наблюдать, как мистер Спок аккуратно высыпал на транспортаторную площадку остаток голубых таблеток и с наслаждением зафигачил их в открытый космос. После чего и вернулся на свое место, уже освобожденное Чеховым. Где как ни в чем ни бывало работал до почти трех часов дня по корабельному времени. Когда капитан Кирк обычно – если не было нештатных ситуаций и всякого такого – вызывал по корабельной связи камбуз. Минут за десять до наступления этого срока мистер Спок внезапно покинул мостик и вскоре вернулся, неся чашку дымящегося кофе и маленькую конфетку. И молча поставил это всё перед капитаном. Что и повторял в течение последующих двадцати семи дней. Поскольку месяц на земном календаре был февралем. Так что, если бы вы все-таки рискнули когда-нибудь задать вопрос коммандеру Споку… и, чем ушастые черти не шутят, тот согласился бы вам ответить… то, скорее всего, коммандер Спок заявил бы: «Потому что исполнять взятые на себя обязательства - это логично».