***
Все это время, что Сачико спала, она успела заглянуть в тот белоснежный мир, где обитал ее демон. Такой чистый и бескрайний мир. Очнулась она от того, что по ее запястью водили чем-то влажным, а когда Сачи приоткрыла глаза, то увидела над собой демона, который лакомился ее кровушкой. Однако Сачи не пыталась его согнать, вскоре существо само отстранилось, давая юной Нии осознать всю происходящую ситуацию. Взгляды девушки и демона встретились, та устало выдохнула, так как до этого он вовсе не пытался излечить ее, потому что спал. — Если бы не ты, то я бы погибла в том бою... — проговорила усталым голосом Нии, вспоминая битву. Раз за разом она видела, как ее товарищи погибают, все это воспроизводилось в ее сознании какими-то обрывками. Перед брюнеткой стоял демон с прекрасной внешностью. Он имел высокий рост и белоснежные волосы, которые доставали до плеч. Из головы торчали рога, глаза были алыми с заостренными зрачками. А одет он был в строгий темный костюм в белую полоску, а сверху фигуру демона украшал длинный плащ. — Бедная Сачико, — пропел демон, не сводя взгляда с хрупкой на вид девы, — Хиираги, как и другие кланы тебя ненавидят, даже тот, кому ты предана, поэтому самый простой способ избавиться от тебя — это послать на опасное задание. — все так же издевательски шептал демон, словно пытаясь вывести брюнетку из колеи. — Нет, ты снова врешь, перестань! — возразила Нии, повышая на демона тон своего голоса. Но демон лишь усмехнулся, разводя руки в стороны. — Тогда почему никто из твоих названных друзей не пошел с тобой на эту миссию? — вновь поинтересовался демон, но Сачи промолчала, уводя взгляд. — Ад в самих людях и даже в тебе. — он ткнул пальчиком в лобик девушки, погружая ту в самые ужасные воспоминания, от которых у Сачи закружилась голова. Она не хотела видеть тот кошмар и ужас, который испытала в 16 лет, поэтому тут же закрыла лицо руками. Через несколько секунд они снова оказались в белом пространстве, а сама Нии была окутана в черном дыму. — Однажды ты поймешь, что у тебя никого нет, ты придешь ко мне снова, и тогда... — последнюю фразу он так и не договорил, но Нии прекрасно понимала, что хочет сказать красноглазый. Возможно, однажды, она морально сломается и даст демону завладеть собой, но только не сегодня. Закрыв свои глаза, девушка вернулась в свой собственный мир. Первым, кого она заметила, был Хиираги Шинья. Сама Сачико лежала в палате госпиталя на больничной койке. «Неужели все это время он был рядом?» — подумала брюнетка, приятно удивляясь и нежно улыбаясь своему начальнику. Вскоре в ее голове снова прозвучал этот приторно-сладкий голос, что издавал демон: «Неужели ты все еще надеешься, что будешь с ними, что вы будете жить долго и счастливо в этом разбитом мире? Нет, Сачико... Так не бывает... уже не бывает...» Тишина рассеялась в палате легкой дымкой дыхания. Тьма — черными лоскутьями воспоминаний под веками глаз. Когда-то давно, после изнуряющих тело и дух испытаний, он так же, как и сейчас, низко опускал голову, занавешивая белесыми волосами свое лицо, чтобы никто и никогда не увидел его обнаженное сердце. Глубокий вздох — выстрел. Перед глазами — знакомые лица и кровь. ... Алая нить гротескными штрихами сшивала мысли Шиньи с его чувствами, намертво впивалась в разум парня, вытаскивая оттуда — одни за другими — детские мечты и грезы. Он мечтал летать. Мечтал обнять весь мир и удержать в своих ладонях. Мечтал, что когда-нибудь он обязательно встретит своих родителей. Мечтал и... обрубал свои крылья. Свобода? Полет? Бред. Дожить бы до весны... опять... — Сачико, как ты? — улыбка расцвела на губах невинно-воздушным ликорисом, пряча все лишнее, все пришлое и прошлое, такое пошлое в нынешнем времени. — Я... мы все волновались за тебя. Он видел отпечаток демона в светло-голубых глазах. Он видел ее глаза. Видел отражение своих глаз в двух бездонных озерах печали. Интересно, он когда-нибудь сможет вычерпать всю грусть оттуда? А из глаз всех выживших людей? Наверное, Глен бы смог. Этот невыносимо добрый выродок Ичиносе... — Бывало и лучше, — усмехнулась подчиненная, уводя взгляд к открытому окну, — Со мной все в порядке, господин Шинья. Разве вам сейчас положено находиться тут? Я... — она снова сделала короткую паузу, посмотрев на свои руки, одна из которых вдруг почему-то задрожала. — Я скоро поправлюсь и займусь работой. Не переживайте за это. Тихий голос пробудил тишину, царившую внутри Шиньи, и она наконец-то окончательно исчезла, сменившись на будничные и оттого еще более милые сердцу проблемы. — Лежи уж, — парень недовольно вздохнул и демонстративно приставил указательные пальцы к уголкам своих губ, растягивая их в подобии улыбки. — Но... — Неискренне, — Шинья с потрохами развеял иллюзию, созданную Сачико, и укоризненно на нее посмотрел. — Когда ты уже запомнишь, что передо мной притворяться не надо, м? Сачико понимала, как глупо было его обманывать. Пора с этим было заканчивать и уже сказать всю правду. Рука так и не прекращала дрожать, но Сачи резко за нее схватилась, сильно при этом сжав. Ее улыбка исчезла и девушка стала более серьезной... — Ну что, готова услышать сказку? — моральной пощечиной изгоняя излишнее раздражение из головы, Хиираги Шинья протянул руку и ласково взлохматил и без того беспорядочно лежащие волосы Сачико. — Я ее всю дорогу для тебя сочинял. — Нет… — тихо произнесла она, посмотрев вновь на Хиираги, прямо в глаза. Порой девушка и не задумывалась о том, что кто-то ей хочет причинить зло. Все ее друзья, а именно: Шинья, Гурен, его отряд, всегда были добры и готовы помочь. С каждым разом она осознавала, что это и есть то самое счастье, которое должно быть у человека, ведь если бы не они, то девушка бы снова испытывала то неприятное чувство одиночества. Однако после встречи с демоном и той миссии, она начала сомневаться, что у нее действительно кто-то есть, все это было похоже на какую-то прекрасную иллюзию, которая ослепила Сачи, не давая заметить реальные вещи. А может, Нии просто видит сон, и в этой комнате никого нет, или она истекает кровью на поле боя, валяясь где-то в грязи без сознания. С каждым разом ей все труднее верилось в счастливое будущее. «Все то, что тебе говорили, лишь туфта... у тебя никого нет… жить долго и счастливо, так уже не бывает» — все эти слова эхом отдавались в ее подсознании, долгое время она просто сидела и смотрела в одну точку, забыв, что рядом находится Хиираги. Только потом брюнетка очнулась от своих мыслей, снова посмотрев на него. — Я... — Нии устало вздохнула, после чего продолжила, — Я должна рассказать о той миссии. Я могла бы их спасти, пускай не всех, но хотя бы пару человек. Я этого не сделала, потому что поступила слишком эгоистично, думая только о себе. Сачи сейчас была честна как никогда. Ранее тихая и молчаливая Сачико, что выполняла любой приказ своего начальника, решила наконец-то высказать все, что у нее накопилось за эти годы. Признаться Шиньи в том, чего она не находила сил сделать раньше. — Сачико?... Кое как поднявшись с постели, девушка подошла чуть ближе к сидящему Хиираги. — Там на поле, скорбь и чувство вины переполняли меня. И когда смерть подступалась так близко, я испугалась... Она положила ладони на плечи Хиираги, слегка их сжав, а из глаз покатились прозрачные слезы, которые девушка до последнего держала в себе. — Я хотела сохранить все, что было между нами: каждую вашу улыбку, каждый момент, проведенный с вами, и то счастье, что мы испытали вместе. Всю ту боль и радость, которые вы разделили со мной. Я не могла расстаться с этой жизнью, ни тогда, ни сейчас! — девушка говорила это так громко и так эмоционально, что было даже странно слышать это от тихони Сачи. Однако она была теперь искренней и честной. Лишь под конец, Нии поняла, что сказала сейчас больше положенного. Догадывался ли он? Знал ли? Возможно. Но теперь наконец-то все стало на свои места. Шинья Хиираги был не из тех, кто безоговорочно верит в судьбу, однако сейчас, после чувственной исповеди, он впервые ощутил те нити чужих жизней, что натянуто звенят в воздухе этого мира. Ему хотелось накричать на Сачико, а затем просто сесть рядом и молча обнять, ни о чем не думая и ни о чем не вспоминая. Но нельзя. Ни тогда, ни сейчас. — Простите меня за это... — тихо прошептала Сачи. Отодвинув прядь пепельных волос от его глаз, она ближе опустилась к Хиираги, который, скорее всего, был в шоке от сказанных ею слов, а после нежно коснулась его губ своими, даря самый нежный и мягкий поцелуй, выражая тем самым свои самые настоящие чувства. После недолгого прикосновения к губам генерала-майора Нии отстранилась, ее взгляд скрылся в тени темных волос. Сейчас Сачико была бледна, как смерть. Она решила уйти с глаз долой от Хиираги, потому что понимала, что в армии презирают людей, которые рискуют всем отрядом ради своих эгоистичных человеческих желаний. Голубоглазой и самой было паршиво от себя и своего жалкого существования. Но она не могла умереть, оставив Шинью, да и других дорогих ей людей, к которым была привязана. Не хотела... Хиираги не ответил на скромный поцелуй Сачико и не бросился сразу за ней в коридор, думая. Привязанность в израненном насквозь мире? Любовь на трупах товарищей и друзей? Все это звучало как полнейший абсурд, белиберда и алогичная сумятица, но было так желанно, что он не мог, не смог бы в дальнейшем вести себя так, как будто бы ничего и не было.***
Ступая по коридору, Сачи чувствовала лишь боль и отчаяние. Ее ноги передвигались очень тяжело и медленно. Девушку шатало из стороны в сторону, а по щекам текли слезы. Впереди было распахнутое окно, к которому Нии пыталась приблизиться, опираясь на больничную стену. Опустив голову, она расплывчато видела то, что было внизу. Девушку все еще пошатывало, она была на пределе. С таким будет тяжело жить дальше, проще было расстаться с жизнью в сражении с вампирами, но Нии выбрала другой путь. Она была слишком слаба, чтобы бросить все, бросить Шинью. Пускай, после апокалипсиса их чувства угасли, он не считал ее чем-то большим, чем просто помощница, но видеть его по утрам спящего с улыбкой на лице - было огромным счастьем для голубоглазой. Она всегда стояла в стороне и любовалась, она… любила его. Любила даже после того, как прозвучал смертельный горн. Любила и любит спустя года в этом разрушенном мире. Эти чувства уже ничем не сломить. Если бы на поле боя был сам Хиираги, она бы без раздумий отдала свою жизнь ради Шиньи, так как миру он был куда полезней, нежели сирота из рода предателей. Даже сейчас, она живет лишь из-за того, что помогает ему. Если бы не генерал-майор, высшие представители знаменитой семьи уже убили бы брюнетку. Спустя некоторое время парень выскочил в больничный коридор, пытаясь найти взглядом Сачико; темный на фоне окна силуэт напряженным изломом плеч сразу выдал местоположение помощницы, которая, на самом деле, и не думала прятаться. Шинья на мгновение облегченно прикрыл глаза и двинулся по направлению к Сачи, стараясь больше ни о чем не думать. Искренность на искренность, да? Кажется, именно так поступали нормальные люди в нормальном мире. И отчего же хотя бы на миг нельзя поверить в то, что все будет хорошо? — Сачико Нии, — Шинья с тщательно скрываемой за приказным тоном улыбкой позвал свою помощницу, вставая аккуратно за ее спиной и сверля ее макушку искрящимся взглядом голубых глаз. Выдержав патетичную паузу, генерал-майор второй раз за этот день подхватил Сачи на руки и еще более уничижительным тоном закончил, — Вам запрещено покидать постель как минимум в течение трех дней. Не успев выйти из своих раздумий, она услышала его голос и снова была приподнята над полом. Налюбовавшись удивленным выражением лица своей подопечной, Хиираги самым позорным образом захихикал и поцеловал Сачико в нос. — Ш-Шинья… — тихо прошептала девушка, опустив взгляд. Поцелуй в носик с его стороны был приятен, но... — Отпустите! — следующее, что произнесла брюнетка, пытаясь вырваться из его рук. Она не должна была там находиться. Она этого не заслуживала, после всего, что случилось. В лучшем случае тот найдет себе нового помощника, ведь Сачи более нельзя работать в команде с Шиньей... — Запомни раз и навсегда: от проблем убегать бесполезно. Лучше принять бой лицом к лицу, чтобы затем не получить ножом между лопаток. — Нет! — возразила Сачи. Наконец-то вырвавшись из его рук, она попятилась назад, пока не уперлась в подоконную раму. Холодный ветер ударил в спину Сачико, растрепав и так лохматые локоны. Над парнем и девушкой нависла тишина. Она не хотела принимать тех слов от Шиньи, который совсем не понимал, что творилось в ее душе, после сказанного и сделанного. — Если честно, вам будет лучше без меня. В том бою я погибла, предала своих товарищей... — каждое слово ей удавалось выговорить с трудом, от этого наворачивались новые слезы, поэтому Сачико говорила на одном дыхании с заметной хрипотой. В ее глазах больше не было ничего, лишь пустота… Она любила его так сильно, что готова была отпустить. Слезы не переставали литься по щекам, а глаза уже опухли и начали болеть. Упрямство и категоричность в своих суждениях — вот те два качества, которые привлекали Шинью в Сачико. Крайняя степень собственного принижения — то, что одновременно вызывало жалость и злость. Ему хотелось заставить ее улыбаться. Только улыбки, счастье, искренность — и ничего более. Невозможное в искореженном мире. Ранее перед Шиньей стояла девушка, которая всегда была рядом, всегда могла поддержать и дать совет, в котором Хиираги порой и не нуждался. Заботливая, любящая, веселая и вечно краснеющая Сачи, преданная подруга и просто хорошая помощница. Она была идеальна в этом плане, однако сейчас перед Шиньей стояла девушка без чувств, без мыслей, без эмоций. Казалось бы, вся человечность покинула ее, оставив лишь пустую оболочку. Он вновь поймал ее в свои объятия и, на этот раз, имея четкую цель, сжал лицо Сачико в своих ладонях, заставляя ту смотреть прямо в его глаза: — Ты подчиняешься мне. И лишь мне решать жить тебе или терзаться желанием умереть. Я должен выбрать второе как генерал-майор, как Хиираги, как твой начальник... — губы блондина коснулись щек Сачи, оставляя невесомые в своей нежности поцелуи, — но как Шинья я хочу, чтобы ты была со мной до самого конца. Это приказ, Нии Сачико, которого вы не в праве ослушаться. Ее внутренний голос так и кричал: «я ничего не чувствую». Однако брюнетка обманывала себя, эти чувства не могли уйти бесследно, по крайней мере сейчас, когда Шинья снова заключил Нии в объятия. Именно в этот момент Сачи сделала глубокий вдох и подняла голову, смотря уже на потолок, а после медленно опустила взгляд на лицо Хиираги. Его слова, его поступки, все это начало возвращать Сачи к жизни. Она не верила, что спустя столько времени с их последней близости, она вновь получила заботу и любовь своего начальника. — Д-да, я не могу его ослушаться. — согласилась Сачико. Улыбнувшись, Хиираги поцеловал Сачи; на вкус ее губы напоминали клубнику и что-то удивительно свежее, даже слегка горькое, но от того еще более желанное и приятное. Крепко обняв Шинью, она робко и нежно ответила ему, не позволяя себе переходить грань. Ее сердце стало биться чаще, а давящая тяжесть начала уходить из груди. Это была радость, потому что Сачико была нужной и любимой. — Вы, — прервалась брюнетка, шепча в губы парню и тяжело дыша, — Нет, ты... ты изменил меня. Ты — все, что у меня есть, мое главное счастье... — девушка снова коснулась губ Хиираги и улыбнулась, а после добавила: — Ты нужен мне. Слова Сачико теплотой отдавались где-то в груди Шиньи, согревая давно вымерзшее под вечной маской смеха сердце. — А ты мне, — одними губами прошептал он, целуя девушку в макушку и еще крепче прижимая ее к себе. — Знаешь, я даже не догадывался, что когда-нибудь Махиру станет сводницей. Гениальная женщина, ах, гениальная. Ты же помнишь, как мы в первый раз встретились, маленькая стеснительная Нии?