Порок сердца

Хану уже очень много лет. За это время он и не пытался найти того, с кем его сердце начинало бы биться в унисон, да и по правде говоря, ему это было не нужно. Однажды, его друг Хана рассказал ему, что он встретил ту самую, при виде на которую у него забилось сердце. Мальчишка прямо светился от восторга, а Хан его не разделял, словно предчувствовал, что через полгода эти двое голубков погибнут вместе на задании. В тот момент, тринадцатилетний Хан и дал себе клятву, что никогда и никого не полюбит, и наивно полагал, что у него это получается. Но внезапно, после долгих лет заморозки в жизни Хана появился хмурый доктор и сердце предательски забилось… Хан хотел было спросить, узнать, чувствует ли доктор хоть что-то подобное из того, что чувствовал сам Сингх, но не успел. Потом Хана судили, приказали заморозить его, однако, в самый последний момент, Федерация решила, что он все же ей нужен, и поставила, что Хан Сингх отныне будет находиться под строгим контролем на Энтерпрайз. - Да вы, нахрен, издеваетесь? Человек, который может за полторы минуты захватить корабль будет с нами в пятилетней миссии? Класс, это то, о чем я мечтал, - высказался Боунс, о всей этой ситуации. Остальные члены экипажа были примерно того же мнения. Первое время Хан безвылазно находился в медотсеке, какие только над ним опыты не ставили, под какими лупами не рассматривали. Сам сверхчеловек воспользовался сложившейся ситуацией, чтобы понаблюдать за доктором. Сначала он делал это намеренно, чтобы получше рассмотреть доктора, наивно даже полагал, что увидит хоть какие-то признаки бьющегося сердца, но скоро и сам перестал замечать, как часто он смотрит на МакКоя. И смотрел он на Боунса до того часто и пристально, что уже пошли некоторые слухи. Первое, что замечает Хан, это то, что у доктора идеально ровные ногти на руках, словно он каждый день старательно подпиливает их, но это легко можно объяснить профессиональной необходимостью, как ни как главный доктор на Энтерпрайз. У Леонарда красивый подчерк, совсем не такой как у обычных врачей, буквы выведены ровно, с соблюдением всех правил, вплоть до самого маленького завитка. У Хана же, наоборот - из мелких буквы вдруг становились огромными, пляшут в разные стороны, не соблюдалась строка. Хан увидел это случайно, когда находился на осмотре с мед отсеке. У доктора на столе лежало огромное количество ярких бумажных стикеров, на которых были записаны разные пометки. Хан не понимал, зачем хранить столько ненужной бумаги, если на планшете парой кликов можно отметить запланированное дело в календаре. - Зачем Вам столько бумаги, доктор? - Хан разминал руку после очередного забора крови, ему отчего-то безумно нравилось называть Леонарда доктором. - Джим одолжил целый набор стикеров, надо же было их израсходовать, - Боунс убрал пробирку с кровью в специальную камеру. Наблюдение за Леонардом с каждым днём начало занимать все большую часть дня Хана. Оказалось, что Боунс любит читать напечатанные книги. В его небольшой коллекции были собраны даже произведения из 19 и 20 века. Доктор бы никогда этим не похвастался, Хан узнает это случайно, когда заходит в каюту к доктору и застает того спящим с "Айвенго" на лице. Это был вечер после тяжёлой операции. Тогда же Хан понял, что Леонард не любит, когда его будят. -Почему у тебя такое странное имя? – однажды неожиданно спрашивает МакКой, увлеченно пересчитывая медицинские препараты. -А что в нем не так? - доктору было поручено следить за Ханом некоторое время, вот поэтому сверхчеловек и находился с ним большую часть времени. -Что-то в этом есть лавкрафтовское, - отвлекся наконец доктор- а Лавкрафта я ненавижу. Хан и Леонард начинают общаться все чаще, можно было даже назвать их приятелями. Боунс все гадал над происхождением имени Хана, был даже вариант, что это что-то монгольское, однако, сам Сингх его сразу отверг. Такая непринужденная атмосфера сначала настораживала Хана, но со временем он начал к ней привыкать. Привык к вечно ругающемуся Скотти, привык к русскому акценту Паши Чехова, привык даже к несговорчивости командора Спока. Он вспомнил, что у него уже были такие отношения, со своим экипажем. Но семьей Энтерпрайз он пока назвать не мог. Проходит какое-то время и Спок начинает брать Хана в лабораторию, чтобы тот помогал с проектами. С одной стороны, он даже, в какой-то степени рад хотя бы такой работе, только вот, Спок постоянно добавлял к его имени «сверхчеловек». «Сверхчеловек Сингх» - писал он в отчетах. Да, сверхчеловек звучит гордо, но в этом случае, это было как оскорбление. Но с другой стороны, Хан уже не так часто бывал в мед отсеке и все реже видел Леонарда. И однажды он решился. Большая часть работников медотсека отправились в свои каюты, и было лишь несколько дежурных, режим здесь еще соблюдали. - Доктор МакКой, бьется ли у Вас сердце? – Боунс уже собирался к себе, но этот вопрос заставил его остановиться на пороге и обернуться к сидевшему в кресле человеку. - И давно ты вообще тут? – как оказалось, док даже не заметил, как Хан прошел в кабинет. - С двадцать минут, Вы так увлеченно ругали капитана, не хотел перебивать, - Хан и не шевельнулся в своем кресле – Вы не ответили на вопрос. - Это не твое д… - Когда я увидел Вас, мое сердце забилось, - решил не ждать каких-либо попыток оскорбления Хан. Боунс точно такого не ожидал. Он хотел было что-то сказать, но замолчал, отвернулся, тихо выругался и снова повернулся к Хану. Взгляд у него был не тяжелый как обычно, а какой-то сочувствующий. Он долго смотрел так на Хана. - Доктор, я не экстрасенс, - прервал все-таки тишину Сингх. - Бьется, Хан, и уже не первый год. Леонард закрыл дверь и ушел. Сингх почувствовал, что внутри него вдруг образовалась невообразимых размеров дыра, и он вдруг начал действительно сожалеть, что его тогда не заморозили или казнили. Хан действительно пристально наблюдал за Леонардом, выучил все его привычки, вкусы, замечал каждую деталь, но не заметил самого главного, как смотрел его любимый доктор на капитана Кирка.