***
Айтварас, на удивление, оказался совсем не нытиком. Шен не мог понять в чем был его стимул. Он мог добиться многого даже не стараясь. Но старался. Шен не мог понять, кем был сам Айтварас Жалтис. Это было сложнее, чем выучить всю структуру охраны дворца за одну ночь перед экзаменом. Но личность его стала вызывать уважение. Шен не мог, не мог, не мог! Все, что Шен мог — это тренировать молодого и упрямого водного и наблюдать за ним с толикой восхищения, ощущая, как в нем возрождается тонкая вера. И это было забавно и малость смешно.***
Когда мир сошёл с ума, Шен был на Источниках. Он точно слышал шаги Смерти. Она кралась яростной волной, так мягко и так неизбежно, как черная кошка из старой песенки. И он ощущал, что еще немного и смешная концовка станет реальностью. Какой-либо угрозы не было видно, но волоски на тонкой и бледной руке парня стали дыбом, а нутро свело от предчувствия. За годы нажитая интуиция вопила только об одном. Беги. «Беги, беги, беги», — эта мысль металась в мозгу, как надоедливая мошка. Только вот змею бежать не положено. Поэтому Шен замер на секунду, и после дернулся в поисках боевого товарища, господина и предмета уважения в одном лице — Айта. Это уже стало привычкой — искать головную боль Лун по имени Айтварас. И это и вправду грозилось стать проблемой в будущем. Шен закрыл глаза и прислушался. Вся природа будто бы замерла. По водяной глади пронеслась изящная и чарующая волна. А после вся мощь воды грянула в виде цунами и стоящая рядом девчушка пронзительно крикнула, став саундтреком к приближающейся трагедии. Шен не мог терять даже секунду. Мощная шкура обтянула кости, а глаза стали видеть все четче, почти до безумия. Но к этому безумию он уже привык, поэтому темноволосая девчонка оказалась на его широкой спине меньше чем за мгновение. Змей оглянулся и краем глаза подметил еще несколько человечков. Он схватил их — грубо, резко, совсем не осторожно. Не было, не было у него времени на осторожность. Он должен был спасти их, спасти всех. Поднявшись в небо, как можно быстрее, воздушный змей попытался поднять взгляд и смотреть только вперед, в поисках других гадов. Он знал: стоит только позволить себе посмотреть вниз, и все пропало. Поэтому он постарался не смотреть на то, как одна полноватая женщина истошно вскрикнула, придавленная тоннами воды и то, как волны поглотили ее крики. На то, как другая женщина молитовно возвела руки к мигом потемневшему небу, будто моля всех известных ей богов о спасении. Вот только боги не откликнулись. На то, как худой, как спичка мужчина попытался спрятаться под навесом. Они сломались в долю секунды. Мужчина и глупый аляповатый навес. Он знал: в этом нет ничьей вины. Этим человечкам просто не повезло. Не хватило места в сильных и не очень змеиных когтях и спинах. И смотреть на это невезение он запретил себе. Если долго смотреть на смерть, то можно и самому умереть, но уже внутри. Но людям запретить он этого не мог, поэтому та девчушка, одна из десятка человечков, которых он успел подхватить, вновь завизжала и почти упала. В последнюю миллисекунду инстинкт самосохранения заставил ее вновь вцепиться в чешую. Отключив все свои чувства, Шен дернул головой в попытке понять и оценить происходящее. Зрелище было устрашающим. В центре источников поток воды замер, будто псина, ждущая свистка, чтобы ринуться дальше. Старый, полноватый змей замер в отчаянном жесте, пытаясь остановить стихию. Чешуя, кажется, начала трескаться, издалека ведь толком не разглядишь, а одно из крыльев изогнулось под устрашающим углом. Несколько змеев кинулись ему на помощь, но большинство в ужасе хватали людей и с мукой поднимались в небо. Они, как и сам Шен, набирали много людишек да котов, безумно много, казалось, что змеи и вовсе не поднимутся в небесную гладь. Только вот они все равно взлетали, таща на себя сирот, вдовцов да вдовиц. С каждой секундой водный наклонялись все опаснее, с каждой секундой силы покидали старого хранителя Источников, с каждой секундой шанс на счастливый финал умирал. А потом, когда смертоносные воды выломали крыло последнему оплоту надежды, Шен наконец-то увидел его. Айтварас резко выпустил из когтей несколько человечков и вновь обратился в человека. Он ступил несколько шагов, будто пошатываясь и осторожно протянул руку вверх. Его резко вновь перебросило в змейский облик и водный взмыл в воздух. Шен дернулся. Это было слишком жестоко — видеть, как умрет этот…этот Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун Рюдзин Ватацуми-но Ками от своей же стихии. Но вода прошла сквозь него. Контуры плыли и понять, человек ли он или же змей стало почти невозможным. Мир разрубил на две части слепящий поток света и река отхлынула назад. Айтварас Жалтис оказался не только непримеренным и сильным водным змеем, но Великим.***
Весь он будто бы был создан для костюма Великого. Жакет и штаны темно-синего цвета расшиты тонкими и изящными рисунками. «Он принадлежал еще прошлому Великому Водному», — отмечает про себя Шен, стоя едва ли не в самом краю зала. Змейки смущенно шепчутся и стреляют глазками в сторону Великого. Не удивительно, посмотреть ведь есть на что. Змеи же таранят его более пытливыми взглядами, будто бы с толикой скептики оценивая юного Великого. Он ведь и вправду юн для такого поста. Только вот Шен уверен — справиться. Не таков этот Айтварас Жалтис, чтобы провалиться и дать повод посмеяться над ним. За несколько десятков лет он сам убедился в этом. Шен уходит из зала так и не досмотрев церемонию до конца. Чувства в нем, на удивление, хлещут через край. Маска спокойствия то и дело сползает да трескает. Сегодня все кажется ему слишком двойственным. Великий умер и вместе с ним отправились в Навь и тысячи существ. В голове неожиданно всплыл образ темноволосой девчушки и то, как пронзительно она вскрикнула, хватаясь за чешуйки на его спине. Говорят, воздух довольно забывчив и ветренен. Лгут, мерзавцы. Но вот Айт стал правителем. Один из четырёх Великих, и зная его, это невероятно многообещающе. Шен знает: это должно его обрадовать. Он должен ходить с улыбкой на лице и периодически делать скорбный вид, когда собеседники начинают говорить об умершем. Делать скорбный вид он даже не старается — само выходит. А вот улыбка на лицо не лезет никак. Скорее всего, теперь целыми днями Великий будет в делах. Вряд ли ему будет дело до Шена Мин, рядового змея, который неплохо управляется своей стихией. Шен вспоминает, как один из подручных Воздушного предложил ему место в десятке. И вспоминает, как сказал, что подумает. И от этих мыслей становится даже более тошно. Ноги сами ведут к верхушке башни. Тут довольно ветренно и блондин надеется, что ветер унесет прочь эти мысли. На самом деле, если слиться с ним в одно целое, то это помогает. Кажется, это зовут одной из высших степеней единения со своей стихией. — Так ты тут, — Айт выглядит уставшим и немного разочарованным. Совсем отличается от того Айта, который несколько минут назад с любезной улыбкой втолковывал Грэйлу, почему его способ отстраивания Источников не совсем действенен. — Да, господин. — Итак, у меня есть парочка интересных идей для тебя, — в глазах парня возрождается старая живость и он смотрит с такой же упрямостью и любопытством, как и при первой встрече. — Да, господин. — Ты выглядишь убитым, — изгибает бровь Айт, — таким, словно это не меня, а тебя, только что мечтала загрызть большая часть Змиевых Пещер. — В любом случае, миленькие ящерицы на вашей стороне, — едва приподнимает уголки губ Шен. — Невероятное везение, — кивает новоявленный Великий и оглядывается, будто боясь, что эти самые ящерички притаились где-то в уголке. — Ладно, вернемся к моим идеям. Точнее, это даже не идеи, а решения, частично. Ты становишься главой моей личной охраны, — Айт внимательно всматривался в лицо воздушного, пытаясь заметить хоть одну эмоцию, выскользнувшую из-под маски спокойствия. — Господин? — Да, Шен. — Вам когда-нибудь говорили, что вы довольно жестокий змей? — Нет, ты первый. — С вашей стороны так шутить очень жестоко. — Я не шучу. Мне нужен кто-то, кому я смогу верить в этом гадючнике. Кто подходит на эту роль больше, чем ты? — Кто-либо из змеев. Не думаю, что я достоин этой роли, — Шену самому становится смешно на секунду. Забавно, что мечта его детства — достичь высот — сбылась таким образом. — Ты только что назвал меня недостойным, ведь я-то многому обучился у тебя, — хмыкнул в ответ Айт. — Не слишком ли многое вы себе позволяете, Шен Мин? — Вы правы, господин. Что же, позвольте мне стать вашим мечом и щитом, — раскосые глаза Шена немного прищурены, а волосы растрепались и в этот момент он кажется живым олицетворением ветра. Тревога уходит на задний план и он закрывает глаза, растворяясь в порывах воздуха. — И второе. — Второе? — Я так и не выиграл ни разу у тебя дуэль на мечах. Поэтому, будь готов встретиться со мной в жесткой схватке. — Да, господин. Но не думайте, что я поддамся вам. — Вот еще, — на лице Айта мелькает тень азарта. — Будьте готовы проиграть, Шен Мин. — Можно просто Шен. — Можно и просто Айт, но ты ведь все равно зовешь Айтварасом. — Резонно, — кивает Шен, не в силах сдержать промелькнувшую улыбку. Чуть позже, в своей комнате он напишет короткий ответ Воздушному, аргументируя свой отказ, заступлением на службу к Великому Водному.***
Холодные лица с картин смотрели на него с укором и неодобрением. Пальцы змея, как казалось, жили отдельной жизнью и абсолютно не слушались своего хозяина. Миндалевидные глаза, отороченные каемкой из тонких и длинноватых ресниц, не выдавали волнения, как и плотно сомкнутые губы. Шен Мин был самим воплощением спокойствия. Но пальцы безумно выстукивали ритм, напрочь разбивая ледяную маску. Книга все еще открыта на той же странице, что и час назад. Строки теряли всякий смысл сразу же после прочтения и это начинало раздражать его. «Глупости», — решил про себя Шен. «Нужно сосредоточиться», — умозаключил он. «Я должен быть холоден, как ветер над Молочной», — сказал себе змей и продолжил стучать длинными пальцами по деревянной поверхности стола. И продолжил бессмысленно водить глазами по странице. В этом была вина Айтвараса Жалтиса. В том, что это все лишь очередная задумка Великого, сомневаться не приходилось. Пропасть из своих покоев, не оставить и следа и умчаться искать решение неожиданно замеченных проблем — в этом был весь он. Так было не раз, и не сто. Только вот одно было иным. Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун всегда предупреждал об этом своего подлежащего Шена Мин. Всегда, но не в этот раз. И все это заставляло Шена раз за разом прокручивать у себя в голове их последний разговор и пытаться понять ход мыслей Айта. Где он сейчас? Почему исчез так неожиданно? Почему не предупредил? Ладно, что толку лгать, на последний вопрос он знал ответ. «Потому что он не обязан перед тобой отчитываться, трехголовый ты змей. Потому что ты всего лишь его подлежащий, который возомнил себя чем-то большим. Потому что ему не нужна помощь кого-то вроде тебя.» Он знал ответ, но принятие было болезненным. Итак, единственное, что оставалось блондину это сидеть в полном интриг гадючнике и прикрывать спину беглеца. Если мать Табити — чтоб ее ум был таким же острым, как и ее клыки — заподозрит что-то неладное, проблем не избежать. Тогда уж Айт не выкрутится и вынужден будет оправдываться перед Высочайшей. И куда летал, и зачем, и к кому. Если что Высочайшая и умела, так это находить ответы на свои вопросы. Поэтому нужно сделать так, чтобы вопросов не возникло. Шен осторожно сплетал нити алиби и готовил отдельные отмазки для всех и каждого. Главное это сплести кружево лжи так осторожно, не оставив ни единой прорехи. Пока что у него это получалось. Ветер проносил сквозь открытые окна звонкий смех. Шену даже не нужно было размышлять, кто хохочет под окнами библиотеки. Только одна тугоумная ящерица решилась бы не исполнять поручения главы личной охраны Великого. Татльзвум Ка Рио, к несчастью, был полной противоположностью своего брата. Блондин отодвинул толстый томик истории Яви и Нави и позволил себе положить уставшую голову на бледные руки. «Надо будет как-нибудь поспать», — мельком отметил про себя парень, пытаясь не думать о том, что делать дальше, хотя бы парочку минут. Лица смотрели на него все с тем же холодным укором.***
Айтварас выглядел таким счастливым. То есть, нет, он не светился, как лампочка, не пел дурацкие песенки и не делал чего-то жутко жизнерадостного, как это делали герои змеицыных книжечек, когда влюблялись. Но уголки его губ все время были приподняты, а голубые-голубые глаза прятали в себе яркость и нежность незабудок. Только увидев Великого Шен понял, что что-то стало другим. Навсегда изменилось. Только увидев Великого Шен понял, что это его пугает. Уже после длинного и спутанного рассказа воздушный осознал до конца причину своего предчувствия. В этом и другом мире было больше миллиона обыкновенных человечек, но причина радости Айта оказалась ведьмой-убийцей. Темноволосой, зеленоглазой колдуньей, которая была необычайно храброй и решительной, если верить словам Айта. Шен отправился спать сразу же после бала и впервые в его кошмарах появились изумрудные огоньки глаз.***
— И что ей нужно? — сквозь трещины в маске спокойствия явно просочились капли напряжения. Поворот был немного неожиданным, но и на этот случай у Шена был продуман план событий. «Нет причин для волнения», — попытался приглушить неприятное предчувствие. — А ты как думаешь? — лицо Елеафама выражало высшую степень волнения, а голос был слишком напряженным и громким. — Странно, я думал, что у нас есть еще немного времени, — сообщил Шен. Все же, это не должно было случиться так рано, если следовать изначальному плану. Однако планы имеют свойство рушиться и теперь блондин был в некоторой степени рад, что продумал все действия и на случай излишне раннего раскрытия их истинных позиций и намерений. Хотя, это смотря какие позиции считать истинными. В памяти всплыло решительное и острое лицо Айта и Шен едва уловимо вздохнул. Какая же всё-таки головная боль, этот Айтварас Жалтис. — Дъна никогда не была особо проницательной — одна история с побегом в мир людей чего стоит! Что же ее насторожило? Посланница что-то говорила? — нужно поскорее узнать в чем состоит цель визита посланницы. Может все и обошлось? Хотя, тешить такими надеждами было бы излишне наивно. — Ничего она не говорила! — рыжеволосый нахмурился еще сильнее. — Эти придворные змейки Повелительницы Дъны все одинаковые — даже если они из людей. Увертливые интриганки — аж извилась вся, пыталась из меня хоть что-то вытянуть, а потом сама же и заявила: крутишь ты, Фима! Фима! Я! Теперь еще, не дай Табити, приживется, как Айт для Великого Айтвараса, а ведь звучит не очень… Шен почти что улыбнулся: слишком уж мелочной казалась эта деликатная проблемка Елеафама. Ему-то, Шену, сокращать уже дальше нет куда. — Будешь всем рассказывать, конечно прижи… — мысль пришла в голову совсем внезапно, отчего Шен едва заметно вздрогнул. Ну конечно. Как же это просто. Стоило лишь провести глупую, наивную аналогию, как это сделал огненный. Не зря, не зря говорят, что слова сказанные на эмоциях бывают точнее и острее обдуманных. — Как Айт… Для Айтвараса… А Елеафам — Фима… Какая занятная манера… Где эта посланница? Планы поменялись быстрее, чем направление ветра, который в этой местности менял направление довольно часто. — Заходи, — кивнул Фима. И она зашла. Глазища у девчонки были действительно большими и зелеными. Совсем как в одном из его снов. Волосы, черные и вьющиеся, растрепались, а одежда явно нуждалась в починке. Как и сама девчушка, очевидно. Шен сумел заметить несколько царапин, парочку синяков на загорелой коже и уверенно-испуганный взгляд. «Она знает, но еще не до конца верит в свои же догадки, — решил блондин. — Хорошо, это нам только на руку.» — Рады приветствовать посланницу Верховной Халы. — Блондин жестом пригласил девушку сесть в кресло. — Прошу прощения. Я сейчас… Он быстро и написал записку. Если этот змееныш хоть чуть умнее креветки, то все пройдет как нужно. Из коридора донесся полный восторга визг. — От твоего племянника еще может быть польза, — отмахнулся от вопроса Елеафама Шен. Он по привычке хрустнул костяшками пальцев и сложил их в замок перед собой. Впереди еще долгий разговор с, если он верно понял, той самой очаровательной ведьмой-убийцей.***
— Предай меня, — когда Великий говорил это, его лицо было на удивление спокойным. Наверное, он все же научился прятать страх. — Ты ведь наверняка сумеешь придумать достойный план. Ты ведь всегда был талантливым тактиком, Шен. «Не правда», — хочется сказать талантливому тактику. Но губы стиснуты слишком крепко и из горла не вылетает ни звука. В уголках глаз спрятана надежда. Такая сильная, что Шену становится плохо. Лучше бы он попросил умереть за него. — Шен, ты ведь сможешь, я знаю. Слова звучат даже наивно. Смогу ли я? — Верь в меня, я ведь с тобой. Ты ведь мой друг, — слова водного полны уверенности и блондин понимает: он уже все решил. — Ты предашь меня? — Только, если вам так хочется быть преданным, Айтварас, — и он не знает, почему кивает. Наверное, он и вправду сходит с ума с этой головной болью. — Айт. — Я предам Айтвараса, а не Айта, — просто замечает Шен и на лице брюнета появляется улыбка.***
— Вы все еще убегаете от прекрасных змеиц? — на лице Шена вечная невозмутимость, но в голосе заметен налет иронии. Да, Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун Рюдзин Ватацуми-но Ками исчез из зала, полного змеек. Совсем как в день становления Великим. — Ты предпочел, чтобы они сожрали меня глазами? — полюбопытствовал Айт, садясь. Холодно. Удивительно, что Шен этого не чувствует. Или, может, он такой же холодный как и его стихия. От этой мысли губы Айта сами изгибаются в улыбке. — Да ты и сам сбежал. — Я не сбежал, а предпочел общество самого себя болтовне и тихонькому попиванию бензина, — хмыкнул Шен, подмечая, что большинство тихонько разбежавшихся по уголкам это люди Огненного. Какое совпадение. — И я не сбежал, а предпочел тебя стайке змеек и ядовитым речам матушки. Шен сел, свесив худые ноги и чуть наклонился вперед. Совсем как в день становления Айта Великим, только вот теперь тот немного изменился. Да и сам Шен стал немного иным. Стал же? — Господин? — Что? — змей удивленно повернул голову, когда спокойный голос разрезал тишину лезвием ножа. — Вы все еще не выиграли у меня ни единой дуэли, — Айт заметил мелькнувшую на тонких губах улыбку. — Шен? — Да, Господин? — Мы не уйдем с полигона, пока я не выиграю, — молодой Великий подскочил на ноги. Упрямый. — Хорошо, господин. Только вот. я все еще не намерен поддаваться, — Шен Мин был также упрям и дуэль грозилась затянуться на столетия. Быть рядом с ним — нескончаемый, вечный бой. Но он не смог бы иначе.