Зеркальная реальность

Тем временем, пока профессор зельеварения приходил в себя от шокирующих новостей, в этом же банке и совсем недалеко от кабинета поверенного Принцев разгорались нешуточные страсти. Гарри и Сириус вернулись с Тисовой улицы с семейством Дурслей для проверки их крови. Гермиона сидела в кабинете поверенного и внимательно читала подробный отчёт о финансовом состоянии и всех денежных передвижениях рода Поттер, когда за спиной раздался нестройный ряд возмущённых восклицаний и ругательств. — Неужели эти ненормальные не могли придумать более безопасный способ передвижения? — почти мученически простонал мужской голос. — Извините, дядя, я понимаю, что это малоприятный способ, но к нему довольно быстро привыкаешь. Зато не надо долго ехать на каком-либо транспорте, — извиняющимся тоном проговорил ее брат. Гермиона положила бумаги на стол, за которым все также сидел Крюкохват, и с нескрываемым и слегка кровожадным интересом наблюдала за потасовкой, разворачивающейся у неё за спиной. Все же, даже несмотря на довольно высокую вероятность того, что эта ненависть к Гарри была вызвана извне, Гермиона была зла на Дурслей за то, как они обращались с ее родным братом. Он не заслужил всего этого, не заслужил такого отношения. «Хотя, — одернула себя девушка, — я не должна злиться на них. Пока. Ведь еще на сто процентов неизвестно было ли это поведение натуральным или же их заставили каким-либо способом. Во всем виноват чертов Дамблдор!» Гриффиндорка сделала пару вздохов, успокаиваясь, и снова обратила внимание на сцену, развернувшуюся прямо перед ней. Переборов рвотные позывы после такого головокружительного, в прямом смысле слова, путешествия, Дурсли, наконец, оглядели помещение, в котором оказались. И, надо сказать, своим простым, но дорогим убранством оно произвело на них неизгладимое впечатление. Гарри с Сириусом уже поспешили подойти к Гермионе, которая встала с кресла и внимательно наблюдала за новоприбывшими. Она присматривалась к новоявленным родственникам со стороны их с Гарри матери и, если честно, не могла найти в них ничего приятного. Дурсли же, закончив оглядывать кабинет, наконец, заметили гоблина, сидящего за столом. — Эт-то к-кто? — заикаясь, спросил Дадли, подавая голос впервые с момента встречи. — Это гоблин, — негромко и спокойно пояснил Гарри, чтобы не вызвать очередную истерику у родичей. — Они заведуют банком и финансовыми вопросами. — Доверить гоблинам финансы! — презрительно фыркнул дядя Вернон. — Я всегда говорил, что эти… волшебники ненормальные. — Дядя, я бы на вашем месте не продолжал, — жестко оборвал его словоизлияния Гарри. — Гоблины — очень гордый и злопамятный народ. Они никогда не простят обиду. Кроме того, они лучшие мастера своего дела. И именно им волшебники веками доверяют своё золото и многие другие ценные вещи, полностью уверенные в их сохранности. — Спасибо за столь лестную характеристику, мистер Поттер, — Крюкохват зубасто улыбнулся и у старшего Дурсля моментально пропало желание высказывать своё личное мнение. — Присаживайтесь, нас ждёт долгий и, по всей видимости, тяжелый разговор. Гарри и Сириус уселись в кресла, Гермиона вернулась на свое место, а Дурсли примостились на кожаном диване, стараясь быть как можно ближе друг к другу, словно защищаясь от непонятного и страшного внешнего мира, в который они попали. Все сидения были расположены полумесяцем — так, чтобы каждый собеседник видел друг друга и Крюкохвата, сидящего за столом. — Ты сказал, что это касается нашей безопасности, — тихо заговорила тетя Петуния, которая первой пришла в себя от смены обстановки. Все же она несколько раз бывала в волшебном квартале, когда Лили впервые собиралась в школу. И гоблинов уже видела, когда им нужно было поменять фунты на галеоны. Крюкохват вопросительно посмотрел на Гарри и тот тяжело вздохнул, понимая, что именно ему придётся ввести родственников в курс дела. — Да, — начал юный Поттер, — дело в том, что у нас появились подозрения, что… — Гарри замялся, не представляя, как именно нужно подать подобную новость, зная вспыльчивый характер Дурслей. — Мы подозреваем, что ваша ненависть к Гарри ненастоящая, — спасла положение Гермиона. Напряженные до предела Дурсли резко расслабились и издевательски рассмеялись девушке в лицо. Они ожидали чего угодно, но только не такой смехотворной новости. Дадли откинулся на кресле и засмеялся, слегка похрюкивая, точно настоящий свин. — Девочка, — дядя Вернон даже не разозлился, настолько смешно ему было услышать подобное предположение, — уж поверь, этого мальчишку мы ненавидим всеми фибрами души. — За что? Он вам что-то сделал? — Гермиона поняла, что так их убедить не получится, а потому попыталась воззвать к их здравому смыслу, которого, судя по дальнейшему ответу, у них вообще не наблюдалось. — Своим появлением он испортил нам жизнь! — прекратив смеяться, прорычал старший Дурсль. Он уже был готов разразиться гневной тирадой, описывая все прегрешения племянника, но был прерван гоблином, внимательно следящим за разговором. — Понимаете ли, мистер Дурсль, у нас есть основания полагать, что эта ненависть вызвана извне. Позвольте молодым людям все объяснить, и если вы после их рассказа посчитаете эту проблему недостойной вашего внимания, то мы вас вернем домой в целости и сохранности, — Крюкохват говорил тихим и вкрадчивым тоном, убеждая выслушать их, и это сработало. — Ладно, — раздраженно согласился Вернон, — рассказывай уже, что ты опять натворил. — Как ни странно для вас, но во всем происходящем моей вины нет, дядя, — тихо ответил Гарри, начиная рассказ. — Примерно три недели назад мы с Гермионой стали свидетелями одного разговора, который привел нас сюда, в банк, чтобы узнать ответы на наши вопросы. Не буду утомлять вас излишними подробностями. Скажу только, что наши друзья оказались предателями, а во всех бедах, постигших меня и вас в частности, виноват директор Дамблдор. А пройдя проверку крови, мы узнали, что вся наша жизнь была ложью. — Что за проверка крови? — спросила Петуния, останавливая мужа от едких комментариев в адрес племянника. С каждым сказанным им словом женщина все больше убеждалась, что мальчик не врет. К тому же она сама себе призналась, что иногда бывали моменты, когда ей в голову приходили мысли, что она ведет себя недопустимо по отношению к сыну своей сестры. Но эти странные мысли исчезали, стоило только мальчишке вернуться домой на летние каникулы. В ней снова просыпалась лютая ненависть и агрессия по отношению к юному волшебнику. — Проверка крови, — заговорил гоблин, отвечая на вопрос и тем самым отвлекая от тяжелых мыслей, — это небольшой ритуал, который мы проводим, чтобы выяснить личность волшебника, также проявляет любые примеси в крови, родовые дары и многое другое. — Мы с Гермионой прошли эту проверку и узнали некоторые подробности нашей биографии, которые, мягко говоря, шокировали нас, — продолжил Гарри. — Оказывается, все время обучения в школе, а может и раньше, нам подливали различные зелья, вызывающие искусственные чувства к тому или иному человеку. И вот сегодня мы встретились с Сириусом, который оказался почти в идентичной ситуации. Его пичкали зельями еще больше лет, чем нас с Гермионой вместе взятых. И это я еще не говорю о некоторых других вещах, которые от нас сознательно скрывали. — В сегодняшнем разговоре мы затронули детство Гарри, — сменила брата девушка, не давая Дурслям вставить и слова, но они и не собирались что-либо говорить и, на удивление, внимательно слушали рассказ, — и анализируя некоторые факты, мне показалось очень странным, чтобы родственники так ненавидели собственного племянника. Да, я понимаю, что вы боитесь всего непонятного. К тому же стихийные выбросы маленького ребенка могут быть довольно разрушительными, а вас ведь не предупредили, не сказали, как с этим бороться. Я росла в семье простых людей и просто не представляю, как они справились. Возможно, вы даже завидуете тому, что у вас нет таких способностей, но настолько сильно ненавидеть ни в чем неповинного ребенка… — А что прикажете делать? — взорвался Вернон, видимо проникнувшийся словами девушки, — мы справлялись, как могли. Мы думали, что если будем достаточно строги с мальчишкой, то сможем выбить из него эту дурь, и из него вырастет нормальный человек. — «Выбить» магию из человека или любого другого существа невозможно, мистер Дурсль, — поучительным тоном заявил молчавший все это время Сириус. — Господа, не будем отвлекаться, — прервала Гермиона уже начавшийся было разбор полетов, — у нас осталось не так много времени. Так вот, если вы не верите нам, нашей истории, то у нас есть документ, подтверждающий каждое сказанное слово. Крюкохват молча передал старшим Дурслям пергамент с результатом проверки крови их племянника. Вернон и Петуния склонились над ним, внимательно вчитываясь в строчки, а Дадли, сидящий посередине, с интересом вперился взглядом в пергамент. — Сестра? — воскликнула Петуния, отрывая взгляд от свитка, — но я не помню, чтобы у Лили был еще один ребенок! — Для нас это тоже стало неожиданностью, — кивнул Гарри. — Читайте дальше. По мере прочтения лицо Петунии бледнело все больше, а Вернон лишь становился все более растерянным, теряя всю свою суровость и скепсис. Дождавшись, когда родственники дочитают, Гарри снова взял слово, всматриваясь в шокированные и бледные лица Дурслей. — Теперь вы понимаете? Вся наша с Гермионой жизнь — обман, мы были марионетками бородатого кукловода. И теперь подозреваем, что вы тоже подверглись «пристальному вниманию» нашего директора. К сожалению, все близкие люди, которые меня окружают, в той или иной степени оказываются втянутыми в неприятности. И я бы хотел попросить у вас за это прощение. — А мы, — непривычно тихо и хрипло заговорил старший Дурсль, видимо, даже он, ничего не знающий о возможностях волшебников, понял, что дело запахло керосином, — а мы можем пройти эту вашу проверку? — Конечно! Поэтому вы здесь, — воскликнула Гермиона, довольная, что им удалось убедить упрямых родственников. — Что ж, раз мы пришли к соглашению, — прокашлявшись, сказал Крюкохват, — стоит приступить к ритуалу. Однако, есть один вопрос, — гоблин кровожадно усмехнулся, — как вы будете его оплачивать? — как бы он ни был озабочен проблемами своих клиентов, все же он был гоблином, работником банка, и не мог упустить возможность хорошенько заработать. — А сколько это будет стоить? — поинтересовался Вернон, тут же подобравшись. — Вы можете списать нужную сумму с любого из моих счетов, — прервал их Гарри и, заметив побагровевшее лицо дяди, тут же добавил, — это не обсуждается! Вопрос важнее денег, не находите? — кажется, он уже говорил это раньше Гермионе, когда они с ней пришли на проверку, и она также пыталась с ним торговаться. Дядя замолчал, но все еще недовольно пыхтел, раздувая щеки от недовольства. Тем временем, поверенный Поттеров уже выложил на стол три чистых пергамента и три небольших, но даже на вид острых кинжала. — Все очень просто, — сказал гоблин, обращаясь к Дурслям, подозрительно глядевшим на кинжалы, — вам нужно сделать надрез на ладони и отдать пергаменту ровно десять капель крови. — Не переживайте, — тут же попыталась успокоить их Гермиона, заметив в который раз побледневшие лица родственников, — порезы сами затянутся и даже шрама не останется. Первой решилась Петуния. Желание узнать правду было сильнее страха легкого пореза. В конце концов, она неоднократно резалась на кухне, когда что-то готовила, так что маленький порез, который, к тому же, сам затянется, ее совсем не страшил. Больше она боялась узнать, что ее жизнь была также отравлена чужим вмешательством, хотя она и чувствовала, что племянники (С ума сойти, у Поттеров родилось двое детей!) все же окажутся правы в своих подозрениях. Женщина сделала легкий надрез на внутренней стороне ладони и отсчитала ровно десять капель крови, упавшие на пергамент, как и говорил гоблин. Она напряженно наблюдала, как кровь впитывается в желтоватую бумагу, а на ее месте медленно появляются буквы. Вернон, проследив за женой, последовал ее примеру, заметив, что порез на ее руке зажил, как и говорила девочка, оказавшаяся их племянницей. Он внимательно всматривался в появляющиеся строки, боясь их читать. А вот Дадли боялся сделать себе больно, даже несмотря на то, что он видел чудесное заживление небольшой ранки на руках родителей. Вопреки мнению своего кузена, что он совершенно не способен думать, Дадли понимал, что все, что здесь происходит, — очень серьезно, и действительно касается их безопасности. Он не мог себе представить, что всю свою жизнь ненавидел и задирал кузена не по собственной воле. Однако он никак не мог заставить себя сделать небольшой надрез на ладони. Как ни странно, но помог ему с этим молчаливый крестный Поттера. Сириус заметил метания и нерешительность подростка и встал со своего места, подойдя к парню. Ловким движением Блэк выхватил кинжал из трясущейся руки Дадли и молниеносно сделал маленький надрез на его второй ладони, крепко удерживая его руку. Дурсль даже не успел почувствовать легкой боли от неожиданности, как десятая капля крови упала на пергамент, и порез затянулся, а кожа на ладони была такой же гладкой, как и до этого. Гарри с Гермионой пытались по их лицам понять, что же там написано. Гарри уже было хотел попросить их показать им или зачитать вслух результаты, как вдруг тетя Петуния со всхлипом уронила пергамент. Гермиона ахнула и, переглянувшись с Гарри, подняла упавший свиток. То, что она там увидела, превзошло все ее ожидания. — Тетя Петуния, — дрожащим голосом позвала она женщину, — вы не против, если я зачитаю? — та лишь махнула рукой, позволяя, а Вернон встревоженно глянул на жену. Имя: Петуния Оливия Дурсль, в девичестве Эванс (Магический статус: жива, новая кровь) — Что?! Но как это возможно? — пораженно вскричал Гарри, неверяще глядя на тетю. — Не отвлекайтесь, вы дальше все поймёте, — убитым голосом ответила она. Мать: Эмили Розали Эванс, в девичестве Уайт (Магический статус: мертва, маггла) Отец: Джонатан Дэвид Эванс (Магический статус: мертв, маггл) Сестра: Лилиана Мариэтта Поттер, в девичестве Эванс (Магический статус: мертва, новая кровь) Супруг: Вернон Джозеф Дурсль (Магический статус: жив, сквиб) Сын: Дадли Джон Дурсль (Магический статус: жив, новая кровь) Родовые дары: Неизвестно Блоки: Магическое ядро (заблокировано 100%, магическая подпись А. П. В. Б. Дамблдор) Зелья: Зависти (Лилиана Мариэтта Поттер, в девичестве Эванс, Северус Тобиас Снейп, Гарри Джеймс Поттер) Неприязни (Северус Тобиас Снейп) Ненависти (Гарри Джеймс Поттер) Агрессии (Гарри Джеймс Поттер) Подчинения (А. П. В. Б. Дамблдор) Повышенной заботы (Дадли Джон Дурсль) Подавления воли В кабинете поверенного Рода Поттер воцарилась такая тишина, что, казалось, пролети муха — и все услышат. Сказать, что все присутствующие были в шоке, — значит просто промолчать. Отмерев через какое-то время, Гермиона забрала свитки из ослабевших рук Вернона и Дадли. Там был практически тот же набор зелий, также стоял блок на магическом ядре Дадли, а у Вернона, в добавление ко всем вышеперечисленным зельям, было ещё зелье ярости. Судя по всему, именно оно становилось рычагом к избиению племянника, потому как тетя Петуния даже с этими зельями никогда не воздействовала на мальчика физически. Дурсли, как и все остальные, были подавлены. Только что они получили подтверждение тому, что их жизнью управляли с самого начала, не давая делать собственный выбор. — От этого всего можно как-то избавиться? — вдруг спросил Дадли. О да, он был в шоке. Оказывается, он был волшебником, как и его мама. Но какой-то старый пердун возомнил себя богом и заблокировал их силы. Дадли подумал, что если бы не это, то, возможно, он поехал бы в волшебную школу вместе со своим кузеном, все было бы иначе. Сожаление, отчаяние и боль затопили сердце парня, с тревогой в глазах наблюдающего за вдруг стремительно постаревшими родителями. Они будто осунулись, ещё больше ссутулились под весом свалившихся на их долю испытаний. — Да, мистер Дурсль, — почти сразу отозвался Крюкохват. К слову, он тоже был удивлён не меньше остальных. Слишком далеко зашёл Дамблдор в своих играх. И это они ещё не знают всего. Гоблин чувствовал, что это только вершина айсберга. — Снять с вас действие всех зелий будет довольно легкой задачей. Мистер и мисс Поттер уже прошли эту, пусть и малоприятную, но полезную процедуру. Однако, самым сложным в вашей ситуации является блок на магическом ядре. С вас мы снять его сможем, так как вы ещё не являетесь совершеннолетним и ваш организм не прекратил развиваться. Что же касается вашей матушки, — гоблин помедлил, переведя взгляд на почти посеревшую от сдерживаемых рыданий и переживаний женщину, — то вероятность того, что ритуал пройдёт успешно, — ровно пятьдесят на пятьдесят, и лишь ей решать, стоит ли рисковать своим здоровьем ради обретения магической силы. — Мам, — позвал ее Дадли, но женщина была далеко отсюда. Петуния вспоминала своё детство. Вспоминала небольшой, но такой любимый городок Коукворт, что был недалёко от Паучьего Тупика. Ей исполнилось два года, когда родилась малышка Лили и все внимание родителей, которым она безраздельно пользовалась, было обращено на рыжеволосого и зеленоглазого ангела. Так с каждым годом она замечала, что родители любят Лили больше, чем ее. Она пыталась обратить на себя внимание, но получала лишь снисходительную улыбку и поглаживание по взлохмаченным волосам, а затем внимание родителей снова обращалось в сторону ее сестры. Обида и раздражение росли в маленькой Пет в геометрической прогресии. А когда Лили исполнилось пять лет, она познакомилась с мальчишкой из Паучьего Тупика. Забитый заморыш сбегал к ним от пьяницы отца, который периодически бил и насиловал его мать. Им даже иногда удавалось общаться втроем, и тогда Петуния впервые чувствовала себя счастливой, ведь на неё, наконец, обратили внимание. Но как-то Петуния подслушала их разговор. Маленький Северус, так звали мальчишку с чёрными патлами, рассказывал ее сестре про магию. Он говорил, что Лили особенная и что она тоже сможет колдовать. Рассказывал про волшебную школу, в которую они поедут учиться по достижении одиннадцати лет, но, когда рыжеволосая спросила его о своей сестре, Снейп сказал, что Петуния не поедет с ними, ведь она не особенная, у неё нет дара. Тогда Петуния возненавидела сестру и этого противного мальчишку пуще прежнего, улёгшаяся было неприязнь всколыхнулась в ней с новой силой. А потом пришло письмо, которого ее сестра так ждала. И первый, с кем она побежала делиться, была не она, нет, это был соседский заморыш. Петунье только и оставалось, что утирать злые слёзы обиды. Вскоре они отправились в Косой Переулок за принадлежностями для Лили. Петуния была очарована волшебными безделушками, бурлящей жизнью, странной одеждой и мечтала, чтобы мальчишка Снейп ошибся и что ей тоже скоро придёт письмо, но этого не происходило. Она даже писала в ту школу, заимствуя новую сову сестры, когда та не видела. Но все ее усилия были тщетными. С каждым отказом ненависть к сестре и ко всему волшебному поднималась в душе девочки все больше. И вот, зная правду, до неё медленно доходил смысл написанного в том проклятом свитке. Все ее чувства были ненастоящими. Значит, если бы не зелья, то она бы никогда не ненавидела бы сестру, не ненавидела бы своего племянника. Более того, она была волшебницей. Ее давняя детская мечта исполнилась. У неё был дар, и она могла поехать в Хогвартс вместе с сестрой, но Альбус Дамблдор разрушил ее жизнь, решил за неё. Но вот сейчас есть шанс снять этот блок с ее ядра и научиться творить волшебство. Хочет ли она избавиться от влияния на ее решения? Определенно. Но ей было страшно. Она привыкла считать, что все, что она делала в жизни, было лишь ее личным решением. Она привыкла к такой жизни и новая, свободная от внушения, жизнь страшила ее. Но также она понимала, что не может бросить сына и мужа. Ведь они тоже пострадали, а ее любимый Дадличек станет учить магию, когда с него снимут все блоки. Она не позволит отобрать этот шанс у своего сына. Шанс на то, чего у неё не было. Разве может она бросить их одних? А Гарри? Ведь она так виновата перед ним. Они все виноваты. Она понимала, что она ничего не могла поделать, что во всем виноваты зелья, но все равно чувство вины пробивалось сквозь плотный слой задурманивающих разум и чувства зелий. — Мам? — из тягостных размышлений ее вытянул родной голос сына, и она поняла, что пойдёт до конца, но не оставит свою семью. — Да, — заговорила женщина хриплым голосом, — я согласна попробовать. Я не оставлю свою семью, — она приняла решение, уверенно посмотрев в глаза племяннику, а потому повернулась к Крюкохвату. — Я бы хотела избавить свою семью от этих зелий и блоков как можно скорее, это возможно? — Хорошо, миссис Дурсль, это возможно. Подготовка к ритуалам займёт некоторое время и вы должны знать, что они оба весьма болезненны, — предупредил гоблин. — Переживем, — подал голос мрачный и очень серьезный Вернон, — лишь бы избавиться от этой гадости. Поверенный Поттеров кивнул и поднёс руку с массивным браслетом ко рту, и что-то быстро заговорил на гоббледуке. Видимо, он отдавал распоряжения по поводу ритуалов. — Ну что ж, время близится к семи вечера, — вывел всех из размышлений Сириус. — Вам ведь нужно обратно в Хогвартс, иначе вас хватятся. — Но как же… — заикнулся было Гарри, но Сириус положил ему руку на плечо и успокаивающе посмотрел крестнику в глаза. — Не переживай, я останусь здесь и поддержу ваших родственников, как смогу, а потом доставлю их домой. Я обязательно дам вам знать, как все прошло, через Добби. Гермиона и Гарри ещё какое-то время сомневались, но потом все же согласились с крестным и гоблином, в два голоса уверявших подростков, что все будет в порядке. Они вызвали Добби, чтобы он переместил их обратно к дому Грейнджеров. — Удачи, — искренне пожелали они Дурслям, берясь за руки домового эльфа и исчезая из банка с тихим хлопком. На заднем дворе домика приемных родителей Гермионы они оказались очень вовремя, потому как выданный профессором МакГонагалл портключ сработал ровно через пять минут, и их перенесло в Хогсмид, из которого они стремительным шагом направились в школу, так как всего лишь через полтора часа настанет отбой, а нарываться на неприятности им совершенно не хотелось. Уже в холле школы, заходя одними из последних учеников, ребята собирались забежать на кухню, чтобы что-то перекусить, ведь они ничего не ели за весь день, полностью поглощённые невероятными событиями. Но не успели они сделать и пары шагов в намеченную сторону, как их остановил самый противный голос на свете: — Кхе-Кхе. Ну и где вы были, дорогие мои? — просто отвратительно сладким голосом пропела женщина за их спиной.