***
Она всегда знала, что это будет Лестрейд. − Миссис Хадсон, − кивнув ей, он спрятал свой ключ от входной двери в карман брюк; с его седых волос на тёмную шерсть пальто капал растаявший снег. Она сразу всё поняла. Боже, помоги ей... она поняла всё уже в тот момент, когда открывала дверь. Но, несмотря на то, что она догадалась об этом почти так же быстро, как делал свои выводы Шерлок Холмс, она пригласила Лестрейда в тепло квартиры столь же любезно, как это всегда делал Джон Ватсон. Лестрейд последовал за ней на кухню; тихо постояв в дверном проёме, пока она ставила чайник, он потом подошёл к столу, провёл пальцами по спинке стула, но не сел. Она была сильной духом и решительной домовладелицей, скрывшей улику от агентов ЦРУ, приставивших оружие к её голове. Перед тем, как заговорить, Лестрейд откашлялся. Его неровный голос напоминал зимний ветер, хлопающий окнами. − Миссис Хадсон, я... − Они мертвы, − сказав это за него, она переступила с ноги на ногу из-за больного бедра. Если Лестрейд и был удивлён, он не показал этого. − Да. Слёзы, покатившиеся из глаз миссис Хадсон, нанесли окончательный удар по отрицанию, по тому тихому шёпоту, который говорил, что возможно − просто возможно − всё будет хорошо. Но на это не было надежды с самого начала. Потому что, когда она открыла дверь, она увидела перед собой не Грега Лестрейда, не друга Джона и Шерлока, уставшего и из-за них раздражённого, а Инспектора уголовной полиции Лестрейда − с прямой спиной, но не грозного, и обученного показывать в глубине чутких глаз официальный нейтралитет. Настоящий служитель закона. И это могло означать только одну вещь. − Они оба. − Больше утверждение, чем вопрос. Это было первой мыслью миссис Хадсон. Джон скажет, что это шок. Её рука взлетела ко рту, когда реальность обрушила на неё одну из первых поправок. Сказал бы. − Да, − сглотнув, сказал Лестрейд, не поднимая голову. Она кивнула. Лестрейд не стоял бы на её кухне как полицейский, который годами сообщал плохие новости, если Джон и Шерлок были просто ранены. И если бы что-то случилось только с одним из её мальчиков, другой был бы сейчас с нею. Даже оцепеневший от горя и шока, Джон был тем, кто рассказал ей о самоубийстве − как оказалось потом, удачно сфальсифицированном − Шерлока. А однажды насквозь промокший Шерлок − со стучащими зубами и синюшными, как у мертвеца, ногтями − приехал и отвёз её в больницу, ещё не зная, выживет ли находящийся в бессознательном состоянии Джон, которого он достал из Темзы. Ватсон в подобной ситуации сделал бы для него то же самое. Нет, с той минуты, как она открыла свою дверь, это была единственная причина. Единственная возможная правда. Её мальчики. − Как? − её голос был тихим и дрожащим, как будто это единственное слово оказалось погребено под тяжестью всех прожитых лет. Переминаясь с ноги на ногу, Лестрейд замялся. − Я не... − начал он. − Инспектор, − миссис Хадсон выпрямилась. − Как? − Это был деловой тон; тот, в котором слышалось «Не нянчитесь со мной. В течении многих лет я видела в холодильнике части тел, а преступники устраивали беспорядок под моей крышей». − Пожалуйста, − добавила она тихо, поймав взгляд Лестрейда. Я должна знать. У меня есть право знать. На мгновение на лицо Лестрейда отразилась мука, прежде чем старающийся быть беспристрастным, но всё равно остающийся чутким профессионал восстановил над собой контроль. − Они были застрелены. Снайпером, с большого расстояния. Миссис Хадсон закрыла глаза. − Было ли... − Всхлипнув, она вновь их открыла. − Это произошло быстро? Внимательно на неё глядя, Лестрейд пытался подобрать слова, чтобы ответить на невысказанные вопросы − Они страдали? Умирая, они чувствовали боль? − максимально бережно и честно. − Мгновенно, − уверил он её. − По одному выстрелу в голову. Ни один из них не успел ничего почувствовать. Опустив голову в тихом облегчении, миссис Хадсон изо всех сил пыталась обрести дар речи, поскольку слёзы сдержать не удавалось. − А они были... ну, вы понимаете... вместе? − она умоляюще посмотрела на Лестрейда. Лестрейд шумно выдохнул; перед глазами встала картинка − Джон, должно быть, заметил снайпера и закрыл собой Шерлока, но тот был застрелен мгновением раньше; он защищал Шерлока до самого конца. Пока Лестрейд будет жив, он никогда этого не забудет. − Да, они были вместе, − это было всё, что он смог сказать. Он увидел короткую вспышку облегчения в наполненных слезами глазах миссис Хадсон; момент «ну тогда всё в порядке» посреди шторма «ничего и никогда больше не будет в порядке». Это было облегчение, которое он увидел и в своих глазах в зеркале заднего вида, когда ехал на Бейкер-Стрит. Они не могли представить Джона и Шерлока одного без другого, поэтому, несмотря на то, что было больно потерять сразу обоих мужчин, о которых он и миссис Хадсон заботились, но для тех это было − жутко, но всё же почти милосердно − лучше всего. Чайник закипел. Вздохнув, Миссис Хадсон отвернулась. Она была готова к такому моменту. В течение многих лет она знала, что это может, и скорей всего, рано или поздно, произойдёт. Поэтому она сможет с этим справиться. На самом деле, она... Когда от порыва ветра застонали окна, миссис Хадсон не выдержала. Лестрейд был к этому готов; преодолев пространство кухни в два шага, он оказался рядом с ней. Ноги её не держали; зарыдав, она присоединилась к отчаянию зимы. Усадив за кухонный стул и накинув ей на плечи плед, он сделал две чашки чая и сел рядом с ней. Спустя пятнадцать минут, неохотно расставшись с теплом кружки, миссис Хадсон вытерла слёзы. − Спасибо. − Она благодарно улыбнулась Лестрейду, когда он протянул её платок. − Простите, − приводя себя в порядок, извинилась она. − У вас должно быть много... − всхлипнула она, − работы, а я отнимаю ваше время... − Она отставила чай, чтобы сложить платок. − Я работаю, − мягко перебил её Лестрейд. Подняв голову, Миссис Хадсон увидела по выражению его лица, что ему никогда бы не пришло в голову доверить кому-то сказать ей такую новость. Это напомнило ей о беззаветной преданности по отношению к ней, которая так часто сияла в глазах её мальчиков; Лестрейд как будто взял на себя ответственность за тех, кто был дорог Джону и Шерлоку. Она осознала то, что увидела на лице Лестрейда: человек, который потерял двух самых близких друзей, точно так же, как она потеряла не двух жильцов, а двух сыновей. Она отложила платок и взяла его за руку. − Всё в порядке, дорогой? Лестрейд сглотнул; откашлявшись, он попытался помешать картинкам всплыть перед глазами. Он подъехал в тот момент, когда Джон повалил Шерлока на землю... дёрнувшись один раз под уже неподвижным телом Джона, Шерлок тоже покинул этот мир... он был первым, кто добрался до них и увидел всё это... Судя по лицу миссис Хадсон, ему ничего не удалось от неё скрыть. − Я нашёл их, − сказал он, потянувшись к кружке. В глазах миссис Хадсон блестели слёзы, когда она сжала его руку, а потом взяла свою кружку. Порыв ветер сотряс окна, угрожая крошечной комнате холодом зимы. Но намного более коварный холод уже пустил корни; дымящийся чай не согревал жителей.***
Майкрофт приехал поздно вечером, вскоре после того, как ушёл Лестрейд. Проведя с миссис Хадсон час, детективный инспектор перед уходом убедился, что у неё есть номер его мобильного телефона. Позвонив миссис Тёрнер и попросив ту посидеть с ней, он пообещал снова приехать, как только сможет. Этот человек был превосходным детективным инспектором и ещё большим другом. Миссис Хадсон обязательно поблагодарит его при следующей встрече. Благодаря заботе Лестрейда она обрела силы и ясность ума. Когда в её квартире появился Майкрофт Холмс, она увидела то, что должна была увидеть; необходимость в сочувствии, которую этот человек будет категорически отрицать до конца своих дней. Майкрофт был как всегда вежлив и спокоен. Он был безупречно одет: шикарно и элегантно. Но у него в нагрудном кармане отсутствовала одна вещь: носовой платок. Как будто − несмотря на то, что тот был − Майкрофт не только нуждался в нём, но и забыл его заменить. Проводив его на кухню, миссис Хадсон засуетилась как хорошая хозяйка, с почтением игнорируя нетерпение Майкрофта, чтобы тот не оставался на долгое время. − Миссис Хадсон, у меня нет времени... − Для этого у вас есть время, Майкрофт Холмс, − настояла миссис Хадсон, наливая чай из своего лучшего фарфора и доставая упаковку любимого печенья Шерлока. − Присаживайтесь и поешьте, − указала она ему на стул. Майкрофт присоединился к ней с драматически покорным вздохом. Однако его руки задержались на тёплой чашке чая после первого глотка, а на лице появился почти болезненный задумчивый взгляд, когда он взял одно печенье. Миссис Хадсон подождала, пока Майкрофт закончит с печеньем − тот, медленно смакуя его, будто заносил в каталог вкус каждого кусочка − перед разговором. − Вы найдёте его? Миссис Хадсон хотела бы думать, что она выше импульсивной мести, но за всеми этим слезами была очень зла; она хотела, чтобы человек, сделавший это с Джоном и Шерлоком, и всеми, кто любил их, заплатил за убийства. Она могла не знать положения Майкрофта в правительстве, но она не была дурой, чтобы подумать, что тот не может этого сделать. − Их, − рассеянно исправил Майкрофт, глядя на чай и водя пальцем по краю кружки. − Там участвовали трое мужчин. Двое уже задержаны, а третий будет у инспектора Лестрейда уже к утру. Он оторвал взгляд от чая, и она увидела в его глазах месть; человек, в руках которого была сосредоточена вся мощь британского правительства. Миссис Хадсон знала, что улыбаться невысказанному обещанию в словах Майкрофта жестоко, но на 221Б стало так тихо. Скоро появятся две новые могилы. Неустрашимая преданность, с которой Шерлок выбрасывал агентов ЦРУ из окон, а Джон проводил бессонные ночи на её диване с заряженным пистолетом − с рычанием предупреждая мир, что защищает миссис Хадсон... такие любовь и защитный инстинкт, чёрт возьми. Поэтому ей не было стыдно, когда она кивнула и взяла кружку с чаем, бросив лишь короткое: − Хорошо. − Это было не просто словом. И при этом это не было рычанием. Это был крик миссис Хадсон. Что-то сродни уважению промелькнуло по лицу Майкрофта перед тем, как тот еле заметно улыбнулся и продолжил пить чай. Когда Майкрофт вышел на улицу пятнадцать минут спустя, она была тиха; сильный зимний ветер оставил о себе только воспоминания, когда Майкрофт подошёл к ожидающему его автомобилю. Миссис Хадсон, возможно, посчитала, что внезапное затишье означает одно из двух: момент скорбного молчания − уважение природы к их потере, или тактическое отступление; порывы ветра отступили перед лицом намного более опасной силы. Когда чёрный автомобиль отъехал, миссис Хадсон закрыла парадную дверь, задержавшись у подножия лестницы, ведущей к квартире 221Б. Она решила, что в данном случае затишье означает и то, и другое.