Ты остаешься

Я открыла глаза лишь к последним секундам песни «Nuclear War». Никогда не умела вставать рано. Все время ломалась, тянула до последнего и нежилась в теплой постельке «еще пять минуточек, на этот раз точно последних». Я выманивала себя из кровати обещаниями, что если я встану сейчас, то день будет хорошим, и уловками, что если я не встану сейчас, то опоздаю. Второй способ обычно работал хуже, но именно из-за того, что можно было поспать подольше, я прибегала к нему чуть чаще, чем нужно. По этой причине я, наверное, и была идеальной представительницей женской половины человечества – выбегала из дома в последнюю секунду. Накрашенная, но злая и голодная. Я всегда была такой. Типичный подросток: всю ночь в Интернете, а утром с горем пополам плелась в лицей. То ли дело Жанин, моя старшая сестра. Я всегда ею восхищалась: она подскакивала по первому зову будильника, заправляла постель, и бежала на кухню готовить завтрак всей семье. По-моему, она идеальная. А потом мне тоже пришлось стать идеальной. Нет, думаю, на самом деле я просто повзрослела. И из моей подростковой жизни остались лишь темно-карие глаза, платинового цвета волосы, и любовь к группе New Politics. Меня зовут Ноэль Верите, сейчас мне 22 и я пробую себя в области журналистики. Нет, неправильно выразилась. Не пробую, а работаю журналисткой в локальной газете. Мелко, наверное, но мне хватает пока и этого. Хотя у меня хорошие отношения с начальством. Наши с Жанин родители стоят во главе этого небольшого бизнеса. Однако сестра моя, хоть и идеал в домоводстве, совсем не ангел во взаимоотношениях с домочадцами. Она наотрез отказалась идти по стопам родителей, как поступила я, и ушла в медицину. И ладно, зато у нас теперь есть свой личный врач. Конечно, все дело в том, кому что дано. Например, я же не пошла бы учиться в архитектурный, если хороша в литературе и языке? Хотя, вообще-то, пошла. Ну, в архитектурный. И свою цель там я точно выполнила сполна: познакомилась с Максом. И почти сразу же бросилась в филологию. Что поделать, если во мне течет кровь папы-писателя? Молодая и глупая, я вышла замуж за Макса и стала Ноэль Леви. Чем он меня так привлек? Самовлюбленный, самооценка просто зашкаливающая. А еще он оказался великой истеричкой и тряпкой. Мы прожили так год, второй – затем я не выдержала. Забрала двухлетнего сына и переехала на съемную квартиру на окраине Парижа. В надежде, что он не скоро найдет меня. Но все эти надежды оказались тщетны: нашел, еще как нашел и наковырял себе право видеться с сыном каждые выходные. Ну и черт с тобой. ••• Так вот, открыла я глаза лишь к последним секундам песни «Nuclear War». Нехотя съехала с кровати на пол, доползла до шкафа и вытащила спортивный костюм. Натянула его, волосы завязала в хвост – даже расчесываться не стала. Шесть часов утра, Париж еще слишком сонный, чтобы упрекнуть в неподобающем внешнем виде. Наушники с музыкой в уши, телефон и кошелек в карман. И да, в шесть часов утра по Парижу я отправилась на пробежку. Ей-богу, иногда я сама себе удивляюсь. На обратном пути я забежала в круглосуточный супермаркет и купила бутылку молока и пару апельсинов. В булочной напротив, которая, хвала небесам, открывалась рано, я купила горячие, только что испеченные круассаны. Дома бросила продукты на диван, включила телевизор на каком-то музыкальном канале, сделала громкость минимальной и отправилась в душ. И только под струей холодной воды я окончательно проснулась. Проснулась до такой степени, что даже сообразила, что этот засранец Луи в супермаркете снова содрал с меня на пару франков больше, чем положено. Луи, Луи, в следующее воскресенье ты будешь оплачивать мой кофе! Я высушила волосы феном, накрасилась, закуталась в халат и отправилась в свою комнату. Первым делом нужно было накормить Бубенчика, нашего кролика, а потом уже идти готовить завтрак нам с Марком. Солнце было невероятно ярким и теплым. Оно согревало и слепило глаза. День обещал быть чудесным. Я переоделась и пошла на кухню. И тут как раз все и началось. Когда я вошла в кухню, то первым делом заметила уже готовый завтрак. Я уже совершенно точно проснулась, так что это не могло быть сном. Я подошла к столу. Стакан молока, тарелка с круассанами, тарелка с сыром, чашка с абрикосовым джемом, прямо как я люблю. Я нахмурилась, ничего не понимая. И тут хлопнула входная дверь. И тогда меня осенило. Я все поняла и бросилась в комнату сына, но Марк пропал, как я и предполагала. Макс, черт тебя бери, архитектор! Кто же еще так любил готовить, кто же еще так рвался забрать сына, кто же еще остался в таких хороших отношениях с моей мамой, что та спокойно отдала запасные ключи от моей квартиры! Да кто еще, кроме Макса, так хорошо знает мой режим дня, что смог все рассчитать и прийти именно в тот момент, когда я была в душе?! Я в панике начала метаться по квартире, как разъяренная тигрица. Для начала я набрала номер Жанин, но та, видимо, еще спала. Потом я позвонила Максу и, - о чудо! – он взял трубку. – Да, Нолли? – с притворной нежностью обратился он. – Ты наконец-то соскучилась по мужу? Спустя год? Его голос был насмешливым. – Не притворяйся! – крикнула я в трубку. – Где ты? Где Марк? – Со мной, - ответил Макс на последний вопрос, нагло проигнорировав первый. – Вот что, девочка, запомни. Ты поступила очень нечестно, забрав от меня моего же сына. И я, чтобы ты знала, тогда по нему очень скучал. Это мой сын! Поначалу его голос звучал твердо и уверенно, но потом в нем засквозили истеричные нотки. – Так что все, девочка, твое время прошло. Теперь моя очередь! – Марк не игрушка, чтобы решать, чья тут очередь! – Девочка, милая... – начал он мирным тоном, но тут же сорвался и оглушительно завопил в трубку: – Закон на моей стороне и тебе не отнять сына! Прежде чем Макс успел отключиться, я услышала в трубке счастливый смех Марка. Это стало решающим, заключительным ударом. Конечно, закон на его стороне. Конечно. Да, я сама виновата. Если бы я тогда не прятала от него сына.…Какая же я дура! Дура! Дура!.. Я бессильно рухнула на пол, закрыла лицо руками и зарыдала в голос от безысходности. Как маленький ребенок.