Гордость Короля

      Ночь, омытая кровью. Ночь, омытая проклятьем, сожалением и скорбью, освещалась чёрным солнцем.              Сквозь пелену тьмы, проклятий, злости и боли она прорвалась с лёгкостью, присущей великому Королю. Открыв глаза, она некоторое время смотрела вверх на тьму, что заменила собой хрустальную луну прекрасной ночи, изливавшую из себя чёрную жижу — концентрированное проклятие, убивающее всё, чего только касалось. Людей, растения, деревья, траву, землю, и неодушевленные предметы — всё сгорало, оставляя после себя жижу, огонь и пепел.              На этой земле ещё долгие годы ничего не вырастет, и любому человеку будет некомфортно на ней находиться. Но сейчас, её это не волновало. Слуга, последняя выжившая на этой жестокой Войне, поднялась на ноги и осмотрелась.              Вокруг, так далеко, как только она могла увидеть, была разруха. Пламя ревело настолько сильно и громко, что мешало думать, заставляя проникаться этой убийственной атмосферой. В воздухе витал запах свежей смерти. Бывалый воин, Король, она давно уже привыкла к этому запаху. Запах горелой человеческой плоти, вперемешку с чёрным дымом, копотью, и отдалёнными стонами людей, чьи муки могли превзойти любые наказания ада. Каким бы бывалым воином не была Артурия Пендрагон, сейчас она не могла взять себя в руки. Она могла с достоинством проходить через бои, в которых гибли её верные подданные, солдаты противника, но эта картина, тел, появившихся в результате её действий. Тела ни в чём неповинных людей. Снова она стала причиной ада на земле. Её желудок был готов исторгнуть своё содержимое, но он был пуст. Будь это иначе, то она бы уже стояла на коленях извергая свои внутренности наружу, но этого не произошло.              Она обхватила себя руками, прикрыв обнаженную грудь, хотя на неё и некому было смотреть. Но это было не чувство стыда. Теперь, когда она увидела последствия своего выбора, этой Войны, страх, ужас и вина обуяли её, грозя в любую секунду свести с ума.              — Всё это… моя вина?              На лицо сама собой наползла улыбка, но в ней не было веселости. Только лишь отчаяние. Непонимание. Нежелание осознать очевидные вещи — то что она видит своими глазами. То, что натворила своими руками.              — Я… Не могу…              Руки упали по бокам. Король Артурия панически огляделась по сторонам.              «Верно… Не можешь… Опусти руки… Отбрось волю… Оставь желания… Ты ни на что не способна… Ты уже ничего не сможешь сделать…»              На одно мгновение она почувствовала пустоту внутри. Пустоту, грозящую захватить её полностью и не оставить внутри ничего, что могло бы помочь сопротивляться и сражаться. Она задрожала всем телом и глубоко задышала, то и дело болезненно морщась. Почти всё её, ставшее человеческим, тело болело, и чувство было очень неприятным. Давно уже она отвыкла чувствовать боль.              «Правильно… Этот грех не для твоих плеч… Не вынести… не защитить… сДаТЬсябРОСИтьОСТавиТЬУмЕРЕТь»              Артурия на мгновение зажмурилась и поднесла дрожащие ладони к лицу и затем ударила себя по щекам, да так сильно что остались красные следы, а от боли на глазах выступили слёзы. Затем она сжала пальцы в кулак, и опустила руки вниз. На землю закапала кровь, но женщина не обратила на это ни малейшего внимания.              — Мне? Отбросить клятву, что я когда-то принесла? Умереть? Или даже… Сдаться? Мне смеешь предложить сдаться? Отбросить цели, ради которых я жила? Цели, ради которых сражалась? Смешно... Как смеешь ты...              Силой она изгнала из головы голос, что пытался убедить её отбросить всё, во что она верила и с коротким криком материализовала на себе свою одежду. Обретя плоть и кровь, она не утратила своей Маны и не потеряла доступ к своему обмундированию. Ранки на ладонях, под воздействием Праны, медленно затянулись, так, словно их там никогда и не было, но Артурия ощутила, как уровень общего количества её Маны уменьшился. Таков был минус того, что она вернулась к жизни на земле.              Но это её не остановит, нет, просто так она это не оставит. Она не могла отказаться от всего, во что верила, от пути, которому следовала. Угасший свет в глазах, засветился с новой силой, источая ровное свечение, оттенка свежескошенной травы, что вдохновлял при жизни её верных рыцарей, и не позволял устрашиться врага.              Медленно и решительно, она сделала первые шаги сквозь ад, ставший ей спутником при жизни. Внимательно оглядываясь по сторонам, почувствовать биение жизни, волю и силу, что позволит не сдаться хоть кому-то в этом пылающем хаосе. Отбрасывала прочь тяжелые валуны, а иногда прорываясь сквозь пламя, она преодолевала метр за метром, взирая на обожжённые тела вокруг. Тех, кому уже не помочь, тех, чей конец настал по её вине. Вся эта первозданная стихия, до сих пор бушевавшая вокруг, вдруг перестала иметь значение перед страхом того, что она больше никого здесь не найдет. Что только она одна выжила в этом аду.              Не в первой ей было чувствовать подобное. Боль утраты что ножом впивалась в сердце, когда она видела сожженные врагом поселения её людей, можно было сравнить с тем что она чувствовала сейчас, но лишь в малой степени. Хоть тогда она и не могла показаться своих эмоций, но океан боли, огнём сжигавший тело изнутри, показывал в чём и как она ошиблась. Теперь, подобное чувство охватило её вновь, и она могла, не сдерживаясь, кричать, плакать от беспомощности, но не имела права остановиться и повернуть назад.              — Неужели… Неужели никого… Снова...              Не счесть то количество отдавших душу Богу, что она встретила, пока искала живых. Она переживала, преодолевала себя, чтобы сделать ещё шаг. Её сердце разрывалось на части, но она не могла помочь им. Не могла вернуть обратно их души, и ей оставалось только лишь мысленно извиняться перед ними за то, что она сотворила лично.              Так она и шла бы вперёд, если бы неподалёку, вдруг не послышался еле заметный кашель, к которому Артурия рванула словно умирающий от жажды к колодцу. Остановившись среди обломков и деревянных щепок, когда-то бывших домом, она замерла и прислушалась. Кашель и хрип раздались вновь, и женщина, быстро разобрав завал, нашла совсем маленького, лет шести, мальчика, с рыжими волосами.              Безжизненным взглядом мальчик смотрел вверх, на чёрное солнце, которое, вероятно, навсегда отпечаталось в его разуме. Протянув руку к этому истоку проклятий и зла, сам не зная зачем, он попытался сжать пальцы в кулак, но ему это не удалось. Силы двигаться покидали его, и рука начала падать обратно. И тогда её подхватили небольшие женские руки, с твёрдыми подушечками пальцев. Мальчик, отчаянно стараясь остаться в сознании, перевёл взгляд с неба на женщину, по щекам которой текли слёзы. Мальчику было неведомо, что счастливо улыбавшаяся женщина перед ним, наконец-то не стесняясь плакала. Наверное, впервые в жизни, она дала волю эмоциям, исторгая наружу всё то, что было скрыто долгие годы. Таилось внутри, ибо было непозволительным выпустить это на суд её народа. Но сейчас, когда она увидела этого ребёнка, всё это перестало иметь хоть какое-то значение. слёзы текли без остановки, отказываясь прислушаться к женщине стоящей на коленях. Слёзы скорби, стекавшие по её щекам ранее, обернулись радостью, что затопила сердце не только женщины, но казалось, что и вернуло жизнь в глаза мальчика в её руках.              — Живой… Великие Боги, ты жив…              — Вы… кха… кто вы… — кашляя, с трудом проговорил мальчик, но женщина помотала головой и прижала его ладонь к своей щеке.              — Спасибо… Боже… Спасибо за то, что ты выжил…              Ощущая рукой горячие слёзы своей спасительницы, мальчик, именем которого станет «Широ», впервые за этот долгий-долгий вечер, глядя в яркие светящиеся зеленые глаза, почувствовал нечто совсем непохожее на отрешенность и отчаяние.              Он почувствовал надежду.                     Лишь многим позже, когда ребёнок оказался в больнице, женщина приняла самое главное решение в своей новой жизни. Решение, что навсегда изменило жизнь двух душ, нашедших друг друга среди ада, словно лучи света, образовав маленькое солнце, что вечно будет светить людям этого мира.              Священник, что должен был быть умершим, встретил бывшую Слугу обычными словами. Его «возрадуйся» побуждало женщине оторвать его голову, но она сдержалась, зная, что лишь он может обеспечить ей новую жизнь. Новые документы были сделаны за пару дней. Он же предоставил ей средства к существованию и помог с усыновлением ребёнка, которого Артурия не покидала ни на секунду. А если ей приходилось, то она с трудом заставляла своё тело двигаться. Она часто ловила себя на мысли, что это могли бы быть чувства, что мать испытывает к своему чаду, ибо сама она никогда не проявляла таких эмоций. Было это Божьим благословением или карой, она не знала, но была безгранично благодарна судьбе, что свела её с этим ребёнком. Тот день, когда она предложила мальчишке стать частью её жизни, занять место её сына, стал самым счастливым днём в её жизни. Она не смогла сдержать слёз, когда он ответил, что согласен. К удивлению Артурии, травмы оказались не серьёзными и зажили довольно быстро. Ничем, кроме как благословением и божьей защитой, она это назвать не могла.              И едва парень встал на ноги, молодая семья отправилась на родину Артурии, в Британию, чтобы прожить там счастливые годы, посвящённые обучению и заботе о парне, которому предначертано было вырасти красавцем, перенявшим мечты и чаяния своей матери... И через десять лет вернуться обратно после того, как женщина ощутила знакомые и вместе с тем пугающие эманации силы из далёкой-далёкой страны. Из одного небольшого городка, что навечно запечатлел картину пылающего ада...              Но это уже совсем другая история. История парня, что обязательно станет героем!