Carpe diem. Лови день

- Нет. Нет… Не умирайте. Я не хотел! - Шшш, - крепко обнимаю Итачи и глажу по влажным спутанным волосам. Он быстро-быстро дышит и дрожит. Бедный мой. - Я не хотел… не хотел… - Всё хорошо, всё хорошо. Ну же, просыпайся, - целую его в висок и с силой растираю плечи и руки. Итачи приоткрывает глаза, и в них всё ещё стоит отголосок кошмара. - Я никого не хотел убивать… - Да. Да, просыпайся. Ты здесь, ты дома, ты не один. - Я не хотел, Орочи… - цепляется за меня пальцами. Запутанный, потерявшийся. Они его сломали, сволочи, мнящие себя сильными мира сего, сломали моего Итачи. Ненавижу… Всех бы их сам удавил голыми руками, если бы большая часть не была мертва, а вторая не оказалась такими же жертвами. - Это всё в прошлом, родной. Это всё в прошлом… Итачи отрывисто кивает и впивается в меня глазами. Проснулся? Всё хорошо. Всё хорошо, я люблю тебя… Щурится, трясёт головой, убирая упавшие на глаза волосы. Оттаивает. Улыбаюсь в ответ и вжимаюсь губами ему в шею. - Мур. Итачи смеётся. Немного нервно, но тепло и ласково. Его пальцы зарываются в мои волосы и не больно тянут вверх. Глаза, какие же у него глаза… Жизнь отдам за то, чтобы никогда из них больше не ушло тепло. - Почему ты такой, а? – тянет задумчиво, рассматривая меня как что-то странное. Что-то не так? - В чём дело? - Почему ты понимаешь всех? Почему никого не судишь? Не осуждаешь? - Я ведь тоже чудовище, - не удержавшись, морщусь. – Я не святой. И не буду им. Если кому-то из тех, кто мне дорог, причинят боль, я буду убивать. Я буду мстить, буду вырезать целые кланы за вас, я целые страны смогу утопить в крови за одну твою слезинку. Я сдерживаю себя, чтобы не вырезать часть Конохи и Акацуки – за тебя, вторую часть Конохи – за Саске, ещё несколько стран за Кабуто и Суну за Гаару. И это при всём при том, что я понимаю, что вы постоять за себя прекрасно можете сами. Я понимаю, что ты сам довёл себя до полусмерти, при всём при том, ты был способен сражаться и побеждать. Я знаю, что вырастил двух отличных парней, сильных и физически, и душой. Я всё это знаю. Но часть меня кричит, когда вам больно, найти всех этих мразей и ещё с живых снять с них кожу, чтобы они каждой клеточкой тела почувствовали мою ненависть. Знаешь, что самое забавное в этой ситуации? Вам даже делать ничего не придётся – одно ваше слово, твоё слово, Итачи, и я сделаю всё, что ты захочешь. Легко забыть, что я не обычная домохозяйка, не строгая «мамочка» для великовозрастных детишек. Я – Змеиный Саннин, Итачи. Я не просто так получил это звание. Я выжил в Великой Войне, я могу сражаться и побеждать Каге, я сбежал от Шинигами, основал собственную деревню. Я не просто человек, Итачи. Я вообще не знаю, могу ли им называться после всего того, что произошло в моей жизни. И я готов и вовсе перестать им быть, только чтобы защитить тебя и детей. Я люблю вас всех. Я жизнь отдам, чтобы вы были счастливы. - Не надо. Не надо жизней. За меня и так слишком многие их отдали. Не надо, Орочи. Оставайся собой, оставайся … с нами, со мной, - эй, это неправильно, не меня сейчас надо утешать. Я же говорил это не для того, чтобы вызвать к себе жалость. Не для того, чтобы меня сейчас успокаивающе гладили по спине. - Ты стоишь того, чтобы за тебя отдать целый мир. За твою улыбку, за твой голос. - Как и ты. Простые слова. Слова, которые я никогда не ожидал услышать. Не от него. Не от моего Итачи. Который даже не знает, что он мой. Которому я не говорю, что принадлежу ему. Который может принимать те чувства, что я испытываю, как данность. Я ведь не прошу ничего. Просто пусть он будет живым и здоровым. Счастливым. Пусть он просто будет. - Я люблю тебя. Кто это сказал? Я? Нет, эти слова звучат набатом в моей голове, но я точно их не произносил. - У тебя такой вид, словно ты не знал этого. Эй, ну что ты? Орочи? – смеётся, обнимает, тянется ко мне. – Я. Люблю тебя. Я наконец сказал тебе это. Я был так благодарен за всё то, что ты сделал для Саске и для меня, что боялся, что во мне больше нет места ничему кроме этой благодарности. Но я люблю тебя. Оказывается, я всё ещё способен любить. И это… это неописуемо. Я снова научился бояться, переживать, радоваться тогда, когда счастлив другой человек. Ты вернул меня, Орочи. И я люблю тебя не только за это. И вот я, счастливый и почти зарёванный обнимаю своего личного Учиху. Своего Учиху. Итачи. - Люблю-люблю-люблю! Он смеётся, счастливый и живой. Мой! - И не думай, что я не спрошу утром, за каким чёртом вас двоих понесло в Коноху. Учиха щурится. Вот лисёныш. - Забирали некоторые вещи и документы. Если я когда-нибудь решусь на официальный визит, то понадобятся все приказы от верхушки. Ты же Каге, а Саске – глава обновлённого клана Учиха, мы набираем силу. И скоро всем придётся считаться с нами как с новой стороной. - У меня слов нет. Параноик. - Вообще-то это была идея твоего тихони-ученика. Представляешь? А я просто перестраховался. - Я в шоке. Смеётся. Больно деятельные стали! - А знаешь, чем мы завтра займёмся? - Да? Целую его в губы, сладкие-сладкие, нежные, искусанные с внутренней стороны. Твёрдые, тонкие, на языке тает привкус жасмина, чай из которого Итачи пил вечером. Его дыхание быстро сбивается, чувствую, как его тело наливается жаром. - Ммм… Мой. Щурится, склоняет голову к плечу и позволяет мне прихватить губами быстро бьющуюся жилку на его шее. От накатившего порыва чувств крепко обнимаю, Итачи хрипло выдыхает и обнимает в ответ. - Так чем мы завтра займёмся? - Завтра, - целую его в висок, - и послезавтра, и ещё много-много времени, - перемешиваю поцелуи со словами и довольно усмехаюсь, когда Итачи словно плавится в моих руках. - Я слушаю, - получается с шипением, совсем как у меня. Подаётся вперёд, чтобы жадно огладить мои бёдра. - Мы будем тренировать нашего Гаару, - мурлычу и приподнимаюсь на руках, скатываясь в бок. – А теперь спать. У нас куча дел. Итачи некоторое время удивлённо таращится в темноту, а я еле сдерживаю хохот. Какое у него лицо! Он замечает моё состояние и сдерживаемое хихиканье, и с рычанием переворачивает на лопатки. - Ты! - Я, - сумасшедше скалюсь и довольно подставляюсь под укусы-поцелуи, которыми меня награждает мой Учиха. Жадный, властный, мой! - Нарвался. - О, да! Мою разукрашенную синяками и красными пятнами тушку с ухмылкой осматривал Саске. - Опа. Я уж думал, вы никогда до этого самого не дойдёте. С помощью модификации отвешиваю ему подзатыльник и уворачиваюсь от небольшого песчаного кулака. - Этот Учиха – мой, - рыкает Гаара, заставив нас обоих удивлённо открыть рот. Вот тебе и тихий мальчик. Итачи закатывает глаза и обнимает меня со спины. - Ну вот и замечательно, почти все пристроены. Идёмте на тренировку. Гаара беззвучно стонет и медленно ползёт в сторону выхода. Саске хихикает и скачет следом. Дети. - И что сегодня? Он заметно морщится при любом движении, и я посылаю ему сочувствующий взгляд. Да уж, малыш, я понимаю, что мы тебе сейчас садистами кажемся, но ты и сам должен заметить, как улучшаются твоя реакция и самочувствие. Гаара долго смотрит на меня и кивает. Да не за что, ребёнок. - Сегодня мы посмотрим, что у вас получилось за то время, что я отвёл. Саске. Давай ты первым. Ученик горделиво щурится и складывает добрую дюжину печатей. Хм, и что же это будет? Глаза его загораются алым, причём не просто шаринганом, а действительно ровным алым цветом, а белок глаз наоборот заполняется чёрным. Здорово. Немного жутковато, но красиво. Его волосы отрастают, как при действии моей печати, но остаются всё того же потрясающе иссиня-чёрного цвета. Клыки. Режим Отшельника? Саске, что же ты намудрил? И как завершающий штрих – крылья из чакры стихии молнии. Как красиво… Саске сосредоточенно хмурит лоб и складывает ещё печати. Его тело постепенно окутывает мерцающая броня, искрящаяся молниями. Я действительно горжусь своим мальчиком. Он не знал, что такое Сусано, что он может создать непобедимую броню, основанную на силе его глаз, нет, этот ребёнок создал собственную вариацию техники, о которой не мог и знать. И я даже не стану сравнивать, что сильнее, потому что эта броня не только не даст никому прикоснуться к нему, но и оттолкнёт все физические атаки, создавая такую отдачу, что противнику придётся уже спасаться от отката собственной техники. - А что с глазами? – интересуюсь, рассматривая Саске. Он щёлкает раздвоенным языком, и все мы попадаем в гендзюцу. - Ого, - смеюсь, связанный по рукам и ногам. - И это не иллюзия, сенсей, это вроде как наш общий внутренний мир. То, какие мы на самом деле внутри. Верёвки исчезают, оглядываюсь. Итачи в своей душе намного младше, чем физически, он выглядит не старше восемнадцати, совсем юный. Обнимаю его, утыкаюсь носом в его волосы. Пахнут порохом и кровью, а глаза щурятся настороженно и недоумённо. - Мой, - чмокаю в губы. Он довольно выдыхает и утыкается лицом мне в плечо. - Орочи, у тебя глаза голубые, - в глазах Итачи и вправду вижу, что да, голубые. Отголосок прошлой жизни. - Мой. - И голос немного другой. - Да пофиг, - ещё раз целую его перед тем, как наконец-то оторваться. Саске выглядит так же, как и в реальности, и меня это радует. Всё хорошо. Его глаза тёмно-тёмно синие, счастливые, на губах улыбка, а на руках маленький рыжеволосый мальчик. Гаара. Похожу к ним обоим и протягиваю руки. Саске качает головой, но поворачивает мальчика лицом ко мне. Какой кроха. - Гаара. Щурит бирюзовые глазки и сжимает в пальчиках футболку Саске. - Малыш… Вы посмотрите только, какой хорошенький! – несдержанно умиляюсь и хватаю мальчика на руки. - Хороший? Я? - Ты, ты, - с готовностью киваю и обнимаю, качаю на руках. Как давно у меня не было таких маленьких детей! - Сенсей, вы его затискаете, - смеётся Саске, тем не менее всё ещё стоя совсем рядом, чтобы Гаара, в случае чего, мог до него дотянуться. Мальчишка просто замер в моих руках и смотрит на всё происходящее круглыми удивлёнными глазами. - И даже так я – милый? – зрачок в глазах вытягивается, на макушке встали торчком пушистые песочного цвета ушки. Это что, хвост? Всё, держите меня семеро, меня плющит от умиления!! Визжу. Это моя душа, эмоции скрыть невозможно. - Сенсей! - Какая прелесть! От моих визгов все подпрыгивают на месте, а меня просто по-настоящему колбасит. Саске щёлкает пальцами, и мы снова вываливаемся в реальность. - А мне понравилось, что ты был ниже меня, - шепчу на ухо Итачи. Тот и сейчас ниже всего на один сантиметр, но это было так здорово, когда он был так трогательно юн. - А сейчас я для тебя слишком стар? Целую, чтобы больше не слушать всякие глупости. Сквозь поцелуй слышу возглас Саске. - Эй, посмотрите! Гаара в режиме отшельника выглядит просто ошеломительно. Те же ушки, выразительные голубые глаза, словно подведённые очень широкой подводкой, пушистый округлый хвост и когти на руках. Он стоит с приоткрытым ртом, и я даже отсюда вижу не хилые такие клычки. - А пойду-ка я посмотрю, что у нас на ужин. Время так быстро пролетело. Как на счёт яблочного пирога? Большого-большого, с кучей сахара и корицы. Итачи идёт следом за мной и хватает за запястье. - Почему он так быстро ушёл? – спрашивает Гаара мнущегося на месте Саске. Почему не подходит? - Побоялся, что затискает, - отвечает Учиха. - Чего? – и сдавленно охает, когда его жадно обнимают. Саске сосредоточенно вынюхивает что-то в его макушке и счастливо улыбается. - И правда - хорошенький. Кстати, так, для справки, если я – твой, то технически и ты – мой? Джинчурики заливается трогательным румянцем. - Как ты думаешь, - бурчат ему в макушку, - шаринган будет красиво смотреться в глазах бирюзового цвета? - Что? - Да так, раздумываю над словами сенсея. Не бери пока в голову, ещё рано. Но самое главное. Ты же останешься? Здесь? С нами? Со мной? - А можно? - Мы тебе уже форму пошили, Казекаге. - Нет. - ? - Не хочу быть больше Казекаге. Я просто … - Учиха. - Что? - Хочешь в мой клан? - Хочу. - Пойдём ко мне в комнату, я достану свиток. *** - Оро. Чи. Ма. Ру! – у меня хоть один день спокойный выдастся? В дверь продолжили долбиться с богатырской силой. - Джирайя! – рявкаю, поднимаясь из-за стола, - прекрати крушить мой дом! Я сейчас открою! Итачи настораживается, в его глазах загорается шаринган. Только открывая дверь, замечаю ещё две фигуры рядом со старым знакомым. Мы не друзья больше, нет, но что-то тёплое появляется в моей душе, когда я вижу этого старого идиота. - Эй, это что, правда Орочимару? – удивлённо вопит Узумаки Наруто. – Эй, Эросаннин, почему он выглядит моложе тебя? Опять что ли шкуру сбросил? - Фу, как некрасиво, - морщусь от громкости, но, тем не менее, пропускаю внутрь. Раз уж добрались сюда через тот лабиринт, что я устроил, то пусть проходят. Давно уже надо поговорить. - Это что, Учиха Итачи?! – глаза мальчишки загораются красным, а на руках вырастают когти. – Ты… Это из-за тебя Саске ушёл из деревни! Шарахаюсь в сторону, загораживая его от джинчурики. - Только тронь! Только тронь его! – хвост хлещет из стороны в сторону, краем глаза замечаю удивление Джирайи. - Да ты хоть знаешь, кого защищаешь? Он убийца! Он перебил весь свой клан и своих родителей! Это из-за него Саске только и думает, что о мести! Он разрушил его жизнь! Его убить мало за это! - Только. Посмей. К нему. Приблизиться, - шиплю сквозь зубы, вслепую нашаривая руку Итачи. Тот просто каменный на ощупь. Вот маленький гадёныш, как не вовремя его принесло, Итачи только отходить начал! - Сенсей? Что у вас происходит? Чёрт, Саске, не ходи сюда! - САСКЕ! Вашу мать, моя жизнь – дурдом. Саске слышит знакомый голос и тоже шарахается в сторону. Наруто бежит в его сторону с криками и воплями, но натыкается на песчаный щит. - Э? - Отойди в сторону, Наруто. В комнату заходит Гаара в режиме Отшельника, и вид у него настолько угрожающий, что меня даже в такой ситуации пронимает. - Гаара? Гаара, ты жив! Тебя что, тоже похитили? - Тоже? – щурит глаза, удерживая вокруг всех нас крупицы песка, которые по одному его желанию могут стать сильнейшим щитом. - Учиха Итачи сговорился с Орочимару, и теперь вас тут вместе с Саске держат в плену! Гаара хмыкнул, а потом и вовсе рассмеялся невесёлым горьким смехом. - Идиот. - Эй, что у вас здесь творится?! – залетает в комнату Кабуто, взъерошенный, только из клиники. Маленький засранец, я его несколько недель не видел! – У меня печать просто огнём горит! Следом за ним входит фигура в плаще и властным жестом притягивает к себе за талию. Ого, и что я пропустил? - Для тебя здесь опасно? – из-под капюшона загорается багрянец шарингана. Ещё один Учиха?! Кого там себе в лаборатории вывел?! - Нет, нет, ты зачем сюда вообще пришёл? - Кто это? Незнакомец безошибочно находит взглядом Саске. - О. Какой молодой у меня глава клана. Кабуто хмурится и испуганно косится на нас. - Орочимару-сама. - А, какого хрена тут творится?! Только отошёл на пять минут, и тут же какая-то херня происходит! - Блять, а это ещё кто? – у меня уже даже нет сил на то, чтобы закатывать глаза. - Изуна, ты какого хрена смотался вместе с нашей Песенкой, а я вас искать должен?! И сколько мне ходить в этой стрёмной тряпке?! Достало! Оба плаща вспыхивают огнём и пропадают. Мда. - Ну что сказать, ученик превзошёл учителя. Кабуто смущённо мнётся и заливается румянцем. - Это что, Учиха Мадара?! – совсем забыли про наших незванных гостей. - О, Изу, меня до сих пор помнят. Правда, судя по всему, не в очень хорошем смысле. Хотя и немудрено было, к концу жизни я вообще двинулся на почве всеобщей ненависти. Это ж не совсем нормально, когда тебя даже собственный клан ненавидит, да? Кабуто и Изуна обнимают лохматого как ёж Мадару и так и замирают. - Ну что, малыш, расскажешь, как отобрал две души у Шинигами? – свиваюсь клубком и усаживаю Итачи на хвост. Изуна восторженно пищит, что тоже так хочет. - Я научу. Мы же теперь одна семья. У Узумаки Наруто, как впрочем и у его сопровождающих, падают челюсти. - Даёшь клан Учиха! – кричит Изуна, когда Гаара для всех них делает удобные кресла из песка. - Лови момент, пока я добрый, - улыбается джинчурики и притягивает Саске к себе поближе. Итачи зарывается пальцами мне в волосы и тепло прижимается к боку.