Лекарство от любви.

Заставить себя выйти из номера было сложно. Не то, чтобы Юра сильно страдал от общения с людьми, но в этот раз всё равно никуда идти не хотелось. Хватило и того, что он видел на официальном фуршете после турнира. Он уже слишком ярко представлял себе, во что выльется их мини-вечеринка, где, наконец-то, напряженные и взвинченные из-за соревнований спортсмены смогут расслабиться и оторваться по полной. А уж от вечно разгильдяйского Никифорова можно ожидать чего угодно. Поэтому Плисецкий с удовольствием остался бы в номере в одиночестве, если бы не гордость и нежелание показать свою слабость. Выдохнув, парень накинул на голову капюшон толстовки и пробуравил взглядом своё отражение в зеркале. «Кого ты блин обманываешь?». Юрий сморщил курносый нос, хмыкнул и отвернулся. Ведь дело было совсем не в суматохе и переизбытке людей. Когда ты профессиональный спортсмен с личной армией фанаток, находящийся чуть ли не двадцать четыре часа в сутки под прицелом камер, то к людям привыкаешь. Сложно было признаться самому себе, что всё ещё не в состоянии отпустить больное, жалящее чувство первой влюблённости в Виктора, которое засело в сердце ржавой иглой. Каждый раз, видя их с Юри, как они держатся за руки, обнимаются, поддерживают друг друга, Плисецкому хотелось запустить в слащавую рожу Виктора чем-нибудь увесистым. А ото всей этой раздутой шумихи вокруг их дуэта порой возникало ощущение, что всех больше интересуют не спортивные таланты тренера и его ученика, а что происходит с ними за пределами катка. В перерывах между соревнованиями, когда нет возможности (и желания) видеть этих двоих, казалось, что всё уже проходит. Сосредоточенность на тренировках и учёбе полностью занимали внимание и время. Однако стоило снова столкнуться с непревзойдённым Виктором, на Плисецкого накатывала такая волна безысходности, что хотелось тихо сдохнуть где-нибудь в кошачьем лотке. И ведь хотел не пойти на эту пати, где не будет посторонних, репортёров, фанатов и прочих, прочих, прочих, но Виктор позвонил ему, будто знал, что он сомневался, и Юрий поддался, сломался и даже не успел заметить, как ответил, что придёт. Единственное, что его более менее встряхнуло в последнее время, это их внезапная дружба с Отабеком. Общение с казахом заполняло те пробелы в жизни Юры, когда он не был загружен спортом и мыслями о Викторе, накатывающими по возрастающей, поэтому сейчас он очень надеялся на то, что тот придет на вечеринку, и они снова заобщаются в отдалении от остальных. Тогда этот вечер уже не будет стоять на грани между «ещё ничо» и «полный звездец», а Виктор с его обожаемым поросенком останется позади. В этот раз все решили собраться в номере у Криса. Юра закрыл дверь, машинально сжал телефон в кармане, чтобы хоть что-то чувствовать под рукой, и отправился на девятый этаж отеля. Менеджер Криса как всегда не скупился, поэтому швед расположился в самых шикарных и просторных апартаментах с большой лоджией и чудесным видом на город. Всё это радовало Плисецкого только по одной причине – много места и вполне можно спрятаться от небольшого количества народа. В коридоре, ведущем к номеру, была слышна музыка, кто-то громко и заливисто смеялся, а затем буквально перед носом Юры распахнулась дверь, и оттуда выпорхнули раскрасневшиеся от веселья Мики и Эмиль, приехавшие поболеть за фигуристов. -О, Плисецкий! Ты припозднился. Мы уже начали, - они втолкали растерявшегося на мгновение парня за дверь, а сами, веселясь, отправились к лифту. Чтобы представить, что происходило в номере, достаточно вспомнить ту вечеринку, когда все напились, и поросёнок начал отплясывать со всеми подряд. Правда, концентрат треша тут пока был меньше, свет тусклее, атмосфера более расслабленная, а вместо изысканных закусок на зубочистках и дорогого шампанского, обычная пицца, пиво, и всё то, за что каждого из спортсменов потом обязательно вздернет тренер. Но это всё будет потом, завтра, поэтому сейчас все отдыхали и давали себе волю, отпуская контроль над собой. Мила вручила ему уже открытую бутылку алкогольного напитка и подмигнула, развалившись на белоснежном кресле. Парень хмыкнул, прихватил кусок пиццы и сразу прошел в самый дальний угол возле открытых дверей лоджии, где стоял столик с пультом от кондиционера и плетеное кресло. Отсюда было прекрасно видно большую часть гостиной и меньше заметно самого Юру, поэтому это место было идеальным для него. Он откусил приличный кусок пиццы, оглядывая знакомые лица, и его плечи тут же сникли, когда он не заметил среди них Отабека. Должно быть, казах просто опаздывает, как он. Или его задержал строгий тренер. Или он просто решил не приходить на это шумное сборище. От последней мысли стало совсем паршиво, еще и на глаза попался Никифоров, блаженно наблюдающий за Юри, уминающим сандвич с ветчиной, сыром и жирным соусом. -Так, кто дал Плисецкому алкоголь?- внезапно из ниоткуда появился хозяин номера, окутывая всё вокруг запахом туалетной воды и выпитого спиртного. -Мамка твоя, - огрызнулся Юрий и в протестующем жесте сделал смачный глоток из бутылки. -Плохое настроение, золотце? – елейно спросил мужчина, впрочем, ответа он не дождался, а моментально упорхнул в сторону Виктора. – Мы должны сделать селфи у бассейна, Виктор! -Одну минуту, и я весь твой, - в любимой придурковатой манере ответил Никифоров, схватил телефон со столика и сорвался с места в сторону лоджии, освещая помещение своим нереальным, каким-то пугающе божественным ореолом энергетики. Плисецкий уже пожалел, что сел именно тут, потому что оказался аккурат на траектории этих двоих. Виктор заметил парня и заулыбался ещё искристее прежнего. -Ты пришёл! Юра отпил из бутылки и ничего не ответил. -Пойдёшь делать с нами селфи? – Виктор не собирался так просто отступать. -Ни за что, - буркнул Плисецкий. -Отстань от него. Фея сегодня не в духе, - бросил Крис, выпорхнув на лоджию. Виктор ничего на это не сказал, но посмотрел на парня таким взглядом, что предательское сердце ёкнуло, подпрыгнуло и застряло где-то в глотке, мешая дышать. Хотелось выплюнуть его в красивое, немного хмельное лицо Никифорова, чтобы, наконец, оно перестало страдать. Юра отвёл взгляд, вытащил из кармана телефон и сделал вид, что ему срочно нужно посмотреть важное сообщение. Он почувствовал аромат цитрусовой туалетной воды Виктора, растворяющийся в воздухе, и сделал ещё один смачный глоток. Всё-таки не стоило приходить. Быстро пролистав ленту инстаграма, заглянув в твитер, Плисецкий обнаружил, что бутылка вот-вот закончится, а мысли всё такие же ясные, как улыбка Никифорова. «Сука. Всюду он», - выругался на собственное сознание Юра. Дождавшись, пока Виктор и Крис, хохоча, скрылись на лоджии, Плисецкий поднял голову и снова тоскливо оглядел сборище поддатых спортсменов. Мила уже вовсю тискала Сару, Пхичит подлетел на место Никифорова к Кацуки и уговаривал того сделать фото вместе, размахивая селфи-палкой на манер шпаги. - Придурки, - буркнул парень, примечая ещё одну нетронутую никем бутылку на краю кофейного столика, заваленного полупустой коробкой из-под пиццы, пачками снеков и ещё какой-то трансжирной дряни в пестрой упаковке, от одного взгляда на которую желудок скручивался в нервный узел и просил не пичкать его всякой херней. Юра непринужденно поднялся, набрал себе отравы среди разнообразия закусок, подхватил ещё две бутылки и снова скрылся в своем уютном углу. - Хей, Юрио, сделаем селфи? – Пхичит появился точно черт из табакерки, пританцовывая на месте. - Ещё одно слово про селфи и все ваши телефоны вылетят к херам в окно, - прорычал Юра. - Не в духе? – улыбка пропала с лица тайца. - Не твое дело. - Ну… - парень ещё немного помялся, видимо, подбирая слова, но в итоге глупо улыбнулся и, извиняясь, свалил в сторону девушек. – Девчонки, сделаем селфи для отчета! - Да! - Я слышу уже дошло до фоток? - в какофонии голосов раздался ещё один мужской, низкий голос, искаженный громкой музыкой и смехом фигуристок. - Ждем только тебя! Плисецкий развалился в кресле и безынтересно глянул в сторону шумихи, поднявшейся в прихожей. Когда обладатель голоса вошел в душное помещение, пропитанное смешением запахов туалетной воды, еды и алкоголя, парень подскочил в кресле, словно ужаленный. Он уже вытянулся вперед и открыл рот, чтобы поприветствовать вошедшего, когда внезапно парень повернулся лицом. Темные волосы с выбритыми висками и затылком, кожаная куртка и солнцезащитные очки – какого хера вообще Отабек и Джей обладают такими схожими внешними признаками?! На долю секунды, увидев парня со спины, Юра успел испытать радость от прихода Алтына и злобу, когда заметил рядом тонкую, стройную девушку, но потом внутри снова осталось лишь разочарование. И еще немного стало стыдно от того, что так запросто перепутал Отабека с этим идиотом. - О, фея, ты тоже здесь! – Джей радостно улыбнулся, поднимая в приветственном жесте руку. Юра молча отхлебнул из бутылки и показал канадцу средний палец. - Он не в духе, - влез Пхичит, и его тут же ущипнула за ногу Мила. - Прекратите к нему лезть! - Ты стала его мамочкой? – заулыбался Джей Джей. - Ща бутылку в жопу засуну! - Все русские такие грубые? – обиделся канадец. - Ещё слово и полетишь в окно. К херам, - рявкнул Юра, запустив пачкой снеков в жизнерадостную рожу. - Ребята, давайте будем веселиться, а не ругаться? – примирительно поднял руки Юри, и Плисецкий закатил глаза, возвращаясь к обществу пива и кресла. Из лоджии вылетели Крис с Виктором и потом таким же стремительным, орущим вихрем утащили туда Пхичита и Джея, обдав Юру ветром. Веселье продолжалось, минутная стычка тут же была забыта, потому что Виктор всегда мог разрядить обстановку и потому что Юри ему в этом активно помогал. Что ж, может, они и вправду хорошая пара. Может так и должно быть. А Юре оставалось только топить в себе злость и обиду алкоголем, забившись в угол на самой худшей вечеринке в его жизни. Перед глазами всё плыло: лица собравшихся, обстановка номера, экран телефона. Мир сделал крутой оборот и замер на Викторе и Юри, которые сидели на диване. Кацуки удобно устроился в объятиях Никифорова и что-то пьяно мурлыкал себе под нос. К горлу подступил вязкий солоноватый ком, накрывая тело волной мурашек и тошноты. Плисецкий понял, что если что-то не сделает, то либо взорвётся и испортит всеобщее веселье, либо его вывернет наизнанку. Никакой из этих сценариев парня не устраивал, поэтому он сделал над собой невероятное усилие, поднялся из кресла и вышел на свежий воздух, порадовавшись, что выбрал место поближе к лоджии. Здесь было темнее, чем в номере, несмотря на горевшие фонарики. Внизу шумел город и горел разноцветными огнями, превращая картину перед глазами в цветной калейдоскоп. Расстояние до перил показалось непреодолимым, но даже в таком состоянии Юра стойко преодолевал все трудности. Пальцы сжали холодный металл поручня, кожу обдал холодный зимний воздух, возвращая кусочек реальности и замедляя кружение перед глазами. За спиной слышались голоса и смех, но парень специально пытался сосредоточиться на звуках города. Не нужно было приходить. Надежда на то, что он сможет провести вечер в компании Алтына, рассыпалась, как замок из сухого песка. Пришлось снова наблюдать за Виктором и ненавидеть себя за то, что всё ещё хочется поймать его взгляд на себе. Плисецкий тихо застонал и уронил голову на сложенные на поручне руки. Колени подкосились, но он нашёл в себе силы устоять. Немного резковатый, но свежий древесный запах, с примесью чего-то терпкого заставил парня вынырнуть из вязкого киселя пьяных мыслей. Он оторвал голову от рук, повернулся и увидел Отабека, немного удивлённо и с интересом смотрящего на него. -Что? – вместо приветствия спросил Плисецкий. -Мне сказали, что ты тут, - ответил казах. -И ты так удивлён, что я действительно тут? – Юра пьяно засмеялся. Лицо Отабека стало серьёзным и безэмоциональным, каким было в девяносто процентов случаев. Он подошёл к Плисецкому и встал рядом, как было во время их разговора, когда Алтын спас его от бешеных фанаток. Сейчас на нём была простая чёрная толстовка и чёрные джинсы, но в этой, казалось бы, обычной одежде он всё равно выглядел мужественно и стильно. Полная противоположность вечно сияющему яркостью Виктору. -Тренеру приспичило обсудить новую программу прямо сегодня, - сказал Отабек, глядя перед собой. – Поэтому я так задержался. Юра выпрямился, повернулся спиной к городу и опёрся на перила, сложив руки на груди. Он всё ещё был дико пьян, но старался держаться. -Ну, ты ничего такого не пропустил. Они бухали, ржали, фоткались… Эти двое снова вели себя как два пи… - парень замолчал, фыркнув себе под нос. Отабек посмотрел на него, приподняв бровь. -Тебя шатает. -Нет, - серьёзно ответил Юра. -Не надо было столько пить, - снова этот спокойный тон, который в этот раз заставил парня вспыхнуть. -Ещё одна мамка нашлась, - он закатил глаза, полностью разочаровавшись в этом вечере. -Я к тому, что вряд ли это бы помогло не замечать его. -Кого? – Плисецкий в одно мгновение напрягся, весь ощетинился и, кажется, даже немного протрезвел под волной ледяного ужаса, что казах может знать о его чувствах к Виктору. -Никифорова, - Отабек сказал это так спокойно, будто само собой разумеющееся. -Ты уже бухнул что ли? – получилось резко, но внутри Юры всё клокотало от злости и… стыда? – Пожалуй, вечер перестал быть томным, - посмеялся парень. – Пойду к себе. Счастливо оставаться. Он прошёл мимо казаха, снова окунаясь в терпкий запах его парфюма, смешанный с горечью обиды и разочарования. Однако уйти ему не удалось. Отабек схватил его за руку и развернул к себе. Не властно и резко, но достаточно уверенно, что заставило Юру пошатнуться и на доли секунды оказаться в объятиях парня. -Слыш! – возмутился Плисецкий. -Прости. Я не в обиду это сказал. Просто мне так показалось. Что там показалось Алтыну, Плисецкий знать не хотел, больше всего он желал его побить. Не из-за злости, а от того, что тот догадался. Это что, так очевидно? Кто ещё заметил ненормальное отношение парня к Никифорову? Гнев и негодование внезапно вспыхнули и будто разорвали грудную клетку изнутри, подобно ядерной бомбе, оставляя за собой мертвецкую пустоту и усталость. В общем-то, между Отабеком и Юрой ещё не было таких близких отношений, когда можно говорить что хочется, не подбирая слов, но Плисецкий всё равно выдохнул, опустил голову и упал вперёд, беспомощно ткнувшись лбом в грудь Алтына. Мысль о том, что Отабек может его оттолкнуть пришла с задержкой, но так и осталась мыслью, потому что парень вдруг положил руки ему на плечи и погладил так сочувственно и нежно, что захотелось ударить его за жалость к себе. -Я и раньше замечал, - заговорил казах, сжав плечи Юры и не позволяя ему отстраниться, когда Плисецкий попытался это сделать. – Ты всегда так смотришь на него, будто… -Ещё слово и я убью тебя, - прозвучало как-то жалобно и беспомощно, но подействовало на казаха. -Я тебя понимаю. Сам испытывал нечто подобное. В этот раз Отабек не стал удерживать Юру, когда тот поднял голову и посмотрел парню в глаза. В них, казалось, всегда царит холодное стальное спокойствие и уверенность. Даже сейчас Юра не мог разглядеть там ничего, что выдало бы его тайну. Алтын смотрел на парня и продолжал говорить: -И знаешь, у меня есть лекарство. Это может помочь тебе избавиться от своих чувств, либо сделает только хуже. Решать тебе, - Отабек говорил так серьёзно, а Юра вдруг поймал себя на мысли, что смотрит только на его губы. Он никогда не замечал, какая красивая линия губ у парня. Его речь завораживала, будто перед ним стоял сам искуситель, но больное сердце отозвалось в груди, чувствуя надежду на исцеление. -Лекарство? – шёпотом спросил Юра, словно боялся, что их кто-то услышит. -Лекарство, - кивнул Отабек, приковав парня к себе стальным взглядом. Плисецкий смотрел на него долгую минуту, пытаясь уловить любую деталь, указывающую на то, что это глупый розыгрыш или что-то такое. Но Алтын был пугающе серьёзен. Юра не заметил, как мир вокруг сузился до сильного кольца рук казаха, обнимающего его за плечи. Внезапно исчезли все цвета и звуки, оставляя место только теплу объятий и чертовски короткому расстоянию между их лицами. -Что это? Я хочу знать, - отчего-то по телу побежала волна мурашек от предвкушения. То ли от того, что он действительно мог избавиться от своих чувств к Виктору, то ли потому что знал, что произойдёт дальше. -Уверен? Юра не ответил, просто кивнул, внимательно следя за Отабеком. Тот стал ещё ближе, наклонился, накрывая губы Плисецкого осторожным поцелуем. Парень приоткрыл губы, позволяя казаху углубить поцелуй, сам толком не отдавая отчёт своим действиям. Это ведь был первый поцелуй, тот самый хренов первый, который он всю жизнь мечтал отдать Виктору, а сейчас стоял на балконе в объятиях Отабека и буквально обмирал в его руках. Целоваться по-настоящему было приятно. Внизу живота всё сводило от предвкушения чего-то большего, неизведанного, запретного. Юра даже не боялся показаться неумелым, напускать слюней или ещё что-то такого. Отчасти потому что был пьян, но ещё потому что это было настолько круто, что всё остальное меркло на фоне. Плисецкому казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они остановились. Губы жгло от покусываний Отабека и зимний ветер приятно холодил их, возвращая к реальности. Алтын покорно ждал реакции Юры, но из объятий не выпускал, тем самым давая понять, что для себя он расставил все точки. Наконец, вернулись цвета, запахи, звуки. Плисецкий услышал, как продолжают смеяться спортсмены в номере, как шумят на дороге машины и разговаривают редкие прохожие. Внезапно к нему вернулась способность думать и анализировать. В голову бахнуло столько вопросов, что, пожалуй, он сейчас выглядел полным идиотом, стоя в объятиях Отабека и тупо таращась на него. -И это должно помочь? – спросил он, чтобы хоть как-то разбавить тишину. -Я же сказал, что может не подействовать. -Ты сказал… Что понимаешь меня. Значит, уже пробовал это лекарство? – почему-то хотелось спросить ещё много всего, но парень ждал ответа. -Пробовал, поэтому знаю, что оно может оказаться бесполезно, - в голосе Отабека не было грусти, скорее на припухших от поцелуя губах мелькнула тень улыбки. – Я всегда ждал взглядов и внимания только одного человека. Ещё с детства, на наших тренировках. Плисецкий почувствовал, как лицо заливает краска. Это было одновременно приятно и странно, что он никогда не замечал ничего такого со стороны Алтына. Внезапно входная дверь громко хлопнула, дребезжа стеклом, и на лоджию ввалился пьяный Крис с накрученным на шею розовым боа. Юра подпрыгнул, словно перепуганный кот, быстро метнул опасливый взгляд в сторону шведа, и со скоростью молнии отскочил от Отабека скорее инстинктивно, чем по желанию. В руках казаха было очень тепло и спокойно, он был готов и дальше играть идиота, подбирающего слова только чтобы продлить это мгновение, но видимо мироздание было иного мнения. - А чо эт вы тут делаете? – Крис пошатнулся, и посмотрел сначала на Алтына, а потом на Плисецкого. – У вас такой вид, словно вы тут секретничали. - Тебе какая разница, что мы тут делали? Вали в номер, пока не перелетел через перила, - прорычал Юра. - Юра прав. Ты на ногах еле держишься, - спокойно сказал Отабек. -Какие вы скучные, - Крис закатил глаза и, виляя задницей, удалился обратно. -Придурки, - прошипел Юра. – Ой, всё. На сегодня с меня хватит, - часть алкоголя уже выветрилась, но парень всё равно шёл «по приборам». Вся романтика или что там было между ними, развеялась, как приятный сон, оставив после себя сладковатый привкус чужих губ, зимнего вечера и алкоголя. В этом состоянии не хотелось думать о происшедшем и уж тем более что-то решать, поэтому Плисецкий нашёл самый правильный для себя выход – слинять. Стараясь не встречаться глазами с Алтыном, Юра ушел с лоджии, погружаясь в духоту и оглушительный бит музыки. Он старался не поднимать головы, ниже натягивая капюшон, и не смотреть по сторонам. Парень почувствовал на себе взгляды, но никто ничего ему не сказал, не окликнул, а думать о том, кто это мог так смотреть не хотелось. В полутемной прихожей он с трудом вытащил кеды из залежей чужой обуви, облокотился спиной о стену и стал остервенело завязывать шнурки, лишь бы поскорее убраться отсюда и остаться наедине со своими мыслями. Запоздало до него дошло, что он даже не попрощался толком с Отабеком, а ведь они целовались буквально только что, и тот сказал ему столько важных слов. Снова стало стыдно, щеки заливал румянец, но Юра упорно гнал от себя эти мысли – не здесь и не сейчас. Но с Отабеком попрощаться стоило. Парень набрал побольше воздуха, выпрямился и уже развернулся, чтобы окликнуть в этой суматохе казаха, но внезапно встретился с ним взглядом. -Я тебя провожу, - сказал Алтын привычно спокойным голосом, будто ничего не случилось. -А… - Юрий растерялся на долю секунды, а потом собрался и просто кивнул, тихо добавив. – Хорошо. В молчании он подождал, пока обуется Отабек, потом они вместе вышли в прохладный коридор, закрывая за собой дверь и отрезая от себя окончательно этот странный вечер. - Мне дойти то всего лишь до нижнего этажа, - не зная, зачем, пробурчал Юра. - Ну и что. Всё равно провожу, - Алтын едва заметно подернул плечами. – И так опоздал. - Ничего, я предполагал, что это из-за тренера. - Всё равно нехорошо получилось. - Зато пришел, - еле слышно ответил Плисецкий. Парень снова погрузился в свои мысли, замыкаясь в себе. Отабек шел рядом, молчаливый и как всегда серьезный, но это успокаивало – не отпустил его ведь, сам предложил проводить. Значит и правда смотрел на него всегда. «Так же, как я на Никифорова», - болезненно кольнуло внутри, и Юра тут же тряхнул волосами, отгоняя навязчивые мысли и жалость к казаху. Незаметно они подобрались к двери номера Плисецкого, и парень решил первым нарушить уютную тишину между ними: - Как я пойму, что оно подействовало? – вопрос получился резким, безо всякого предупреждения, но Юрию было всё равно. Он пристально посмотрел на Алтына, снова пытаясь уловить хоть тень эмоций на вечно каменном лице. - Поверь мне, ты поймешь. Плисецкий хотел было добавить что-то ещё, что-нибудь колкое и язвительное, но смолчал, уставившись себе под ноги. Как себя вести с тем, кто тебя поцеловал? В его фантазиях все было далеко не так. И не с тем. Внезапно Отабек сделал шаг к нему, заставляя удивленно поднять взгляд и встретиться с теплой, едва заметной улыбкой, столь редкой на вечно суровом лице. Не говоря ни слова, Алтын наклонился и осторожно поцеловал замершего Юру в уголок губ. - Доброй ночи, Юр. Отдыхай. Я позвоню тебе завтра, - казах снова тепло улыбнулся и развернулся, чтобы отправиться к лифту. - Зачем? – глупый вопрос сам сорвался с губ, но Юра сделал вид, что так и должно было быть. - Должен же я извиниться за то, что опоздал, - бросил на прощание Отабек, оставляя Плисецкого судорожно сжимать кулаки в карманах толстовки и таращиться в закрывающиеся двери лифта. Сердце почему-то сладко замирало при мысли о том, что может быть завтра. Нет-нет, так быстро лекарство не могло подействовать. Не могло ведь? Юра даже не задумывался никогда ни о чем таком. Однако в одном парень был уверен точно – завтрашний день будет в тысячу раз лучше, чем сегодняшний. Определенно.