Чужой. Желанный. Мой.

Обращаться за помощью к существу, чье имя являлось синонимом слов «ложь» и «обман», было опрометчиво. Да что уж там – глупо и опасно. Баки, если бы был рядом, ни за что не согласился бы, какие бы доводы Стив ему ни привел. Но Баки рядом не было. Его не было рядом уже достаточно долго для того, чтобы природная авантюрность характера взяла в Стиве верх. Когда он узнал, что Локи, неожиданно восстановивший свое положение в Асгарде, знает толк в ментальных науках (Тор, несмотря на все разногласия с братом, очень гордился им), мысль обратиться к нему с просьбой снять триггеры с Баки засела в голове Стива, как ржавый гвоздь. И чем дольше он стоял у криокамеры, глядя на спокойное, почти мертвое лицо единственного по-настоящему близкого человека, оставшегося у него, тем больше крепла решимость, щедро приправленная желанием делать хоть что-то, а не сидеть взаперти в прекрасном вакандийском дворце. И вот Стив стоит посреди шикарной колоннады, начало и конец которой теряются где-то за горизонтом, любуется прекрасными неземными видами (какие краски все-таки, в родном мире такого не бывает) и ждет, пока его позовут на аудиенцию, которую ему по дружбе выбил сам Тор. «Держись с ним по-доброму, друг Стивен, - напутствовал он. – Мой брат не лишен милосердия. И ежели он что твердо пообещает, то выполнит. Следи лишь за тем, чтобы он тебе голову не задурил мудреными условиями». Стив был согласен на любые условия капризного божества. Он был безмерно виноват перед Баки и хотел хоть как-то облегчить груз, лежавший на его крепких плечах. Без чертовых триггеров Баки справится. Они оба справятся. - Пройдите, Стивен. Его Высочество ждет вас. Высокий крепкий воин, запакованный в парадную броню, пошел вперед, не дожидаясь ответа, и Стив последовал за ним. Он был на чужом поле, силы были неравны, но он готов был рискнуть. Рискнуть ради Баки. Как и всегда. Локи не спешил оборачиваться, хотя совершенно точно знал, что проситель здесь, посреди огромного зала, ждет его высочайшего внимания. Сердце билось ровно, отчего-то Стив совсем не волновался. Напротив – ощущал странный азарт, будто перед схваткой с сильным, но одолимым соперником. - Я знаю, зачем ты пришел, Стивен, сын Роджера. Отца Стива звали по-другому, но Локи, видимо, имел в виду предка, основавшего род, Тор что-то говорил об этом, но это было давно, да и Стив не прислушивался. - Ты хочешь, чтобы я освободил твоего брата по оружию, - продолжил Локи, все так же стоя к Стиву спиной и глядя в высокое стрельчатое окно на раскинувшийся вдали океан. – Наверняка мой простак-брат предупредил тебя, что я не делаю ничего бесплатно. Стив подавил в себе желание сказать заветные слова, рвавшиеся прямиком из сердца: «Все, что угодно, в обмен на реальную помощь». Локи, видимо, почувствовал его настроение, резко развернулся и в несколько стремительных шагов оказался рядом. Они со Стивом были одного роста, может, асгардец был даже чуть выше, но излучал такую давящую, недобрую энергию, что будь Стив чуть меньше искушен в общении с сильными мира сего (это был другой мир, но Тор тоже считался, если разобраться), он бы смутился или дрогнул. Видимо, на это и был расчет. - Да, Тор говорил о том, что ты назначишь плату, - ровно выговорил он, стараясь не давить. Не выглядеть недовольным или дерзким. Он пришел просить. Просить помощи, в которой капризное божество могло и отказать. - Плата, - с презрением повторил Локи, скалясь. – Меня давно не интересуют деньги, Стивен. Только люди. Их… попытки сохранять достоинство, когда они по самую макушку уже провалились в грязь. В нечистоты. Метания их жалких бессмертных душонок. Попытки сохранить себя. Стива его слова не задевали. Его волновал лишь один вопрос: сможет ли он выполнить условие Локи. Каким бы оно ни было. И сдержит ли тот обещание, которое еще даже не дал. - Молчишь? – Локи обошел его по кругу, едва не задевая локтем, окованным белым металлом, и снова остановился прямо перед ним, безумно и как-то жадно заглянул в глаза. – Давай договоримся, мидгардец. Твоему слову я могу верить. Ты один из немногих в твоем мире, на глупую, болезненную честность которых можно рассчитывать. Давай договоримся, Стивен, сын Роджера. Я помогу твоему другу, - взгляд Локи стал просто обжигающим, еще более безумным и жадным, - твоему Баки. Твоему побратиму… освободиться от ментальных оков. Я разрушу эту жалкую попытку смертных поймать чужую душу одним щелчком пальцев. Но за это… за это ты выполнишь одно желание моего самого преданного воина. Он заслужил. Я давно обещал ему награду. И он сам назначит плату за душу твоего брата. Согласен? – Локи вдруг обхватил ладонь Стива своей, обжигающе-холодной, и сжал ее до хруста, держа взглядом, как сильнейшим магнитом. – Одно желание обделенного фантазией воина. Но самое сокровенное, Стивен. Я прослежу за тем, чтобы так и было. Чтобы оно шло изнутри, из той темной, душной, смрадной глубины, где вы прячете свои душонки. Чтобы оно было самым-самым. Соглашайся. Неужели твой Баки не стоит этого? Не стоит всего? Разве ты не виноват перед ним? Разве не хочешь искупить свою вину хоть немного? Голос звучал, как мантра, явно пытаясь загипнотизировать, убедить, заставить согласиться. Но Стив, стряхнув наваждение, твердо взглянул в холодные насмешливые глаза Локи. - Желание должно быть выполнимым. - Разумеется, - оскалился Локи, поглаживая его запястье большим пальцем. - Оно не должно включать в себя вечное рабство или неизлечимые увечья. - Как ты мог подумать? – с наигранным возмущением пропел Локи. – Хотя идея интересная, жаль, что пришла не в ту голову. Я теряю терпение, смертный. А ты, похоже, глупее, чем считает тебя мой брат. Разве я не говорил тебе об интересе к душевным мукам? Увечья – это скучно. Как и рабство. Не ставь меня в один ряд с теми ничтожествами, что поймали в сети твоего Баки. - Я согласен, - произнес, наконец, Стив. – Ты снимешь триггеры, а я выполню одно желание воина, которого ты укажешь. Самое сокровенное, но не выходящее за рамки моих возможностей, не ведущее к рабству или увечьям. - Да, - выдохнул Локи, - не ведущее к физическим увечьям, - он почти ласково выделил слово «физическим» и резко бросил руку Стива, отчего между их ладонями на мгновение прострелила голубоватая молния. – А вы полны сюрпризов, Капитан, - совсем другим тоном произнес он и отошел на несколько шагов, будто заново оценивая Стива. – Что ж, это будет забавно. Эй, там! – крикнул он в сторону двери. – Приведите мне нового начальника личной охраны! Стив честно не мог себе представить, что он может сделать для незнакомого асса такого, что это сделало бы жизнь Локи интереснее. Асгардцы не уступали ему ни в силе, ни в ловкости, а уж опыта по части боевых искусств у них, учитывая долгую жизнь, было в разы больше, чем у него. Тем временем высокая двустворчатая дверь отворилась, и в нее вошел закованный в броню воин. - Вызывали, господин? – хрипло спросил он, и Стив дернулся, как от удара. Этот голос был ему отлично знаком – именно его он слышал во время большей части инструктажей перед миссиями. Присмотревшись внимательнее, он узнал своего командира группы огневой поддержки, хоть и с большим трудом: доспехи и чуть более густая борода меняли его почти до неузнаваемости. И только глаза остались прежними: горящими, как угли, жадными и самую малость сумасшедшими. - Да, - Локи ослепительно улыбнулся и сделал широкий жест рукой, указывая на Стива. – Я обещал тебе награду? Я держу слово. Рамлоу впился в Стива взглядом: жарким, физически ощутимым. - Господин? – хрипло спросил он. – Могу я узнать, что именно вы имеете в виду? Локи склонил голову на бок и задумчиво его оглядел. - Он исполнит твое самое сильное желание. Мы оба знаем, какое именно, верно? И, думаю, ты понимаешь, что я узнаю, сбылось оно или нет. Свободны, - Локи царственно взмахнул рукой и снова отошел к окну, всем видом давая понять, что аудиенция окончена. Брок, поклонившись его спине, сделал знак Стиву и вышел, толкнув тяжелую дверь. Стиву ничего не оставалось, как последовать за ним. Они молча миновали колоннаду, несколько коридоров, освещенных факелами, пиршественную залу, уставленную длинными дубовыми столами, небольшое патио с фонтаном по центру, и, наконец, тяжелая резная дверь богато обставленных апартаментов закрылась за ними с глухим обреченным звуком. На своей территории Рамлоу снял и отбросил на низкую скамью шлем, отстегнул кованые наплечники, отчего темно-синий плащ упал к его ногам, обутым в тяжелые кожаные сапоги. Он остался в одном панцире, глухо застегнутом поверх плотного поддоспешника, и Стив успел удивиться тому, как этот странный человек легко адаптировался в мире «меча и магии», хотя до этого отлично владел огнестрельным оружием и современными средствами связи. Рамлоу прошел через небольшой зал, не оборачиваясь, будто точно был уверен, что Стив пойдет за ним. И Стив пошел – что ему еще оставалось? О том, чего от него мог хотеть «лучший воин» Локи, он старался не думать – зачем? Тот скажет сам. Стив был морально готов ко всему: к пыткам, унижению – к любой, по сути, форме, которую могла принять ненависть его бывшего подчиненного, а потому, сложив руки за спиной, он спокойно отошел к окну, из которого был виден чудесно ухоженный внутренний дворик с цветником посередине. Рамлоу жадно напился из огромного кубка, стараясь не глядеть на Стива лишний раз, потом отстегнул ножны с коротким мечом, встал за спиной и тихо, хрипло спросил по-английски: - Что ты здесь делаешь, Роджерс? Стиву очень хотелось ответить вопросом на вопрос, но он вовремя вспомнил, от кого сейчас зависит исход его головоломной затеи, а потому ответил, как мог ровно: - Судя по всему, жду твоих указаний. Рамлоу за его спиной прерывисто вздохнул, будто фраза напомнила ему о чем-то неприятном, но быстро взял себя в руки. - Ответь на вопрос. Какого хуя ты делаешь в Асгарде, Кэп? - Это приказ? – тут же спросил Стив. – Если нет, я не стану отвечать, потому что это не твое дело. Это между мной и Локи, - он развернулся, оказавшись с Рамлоу лицом к лицу. Тот стоял почти неприлично близко, на самой границе личного пространства, и смотрел: неотрывно, жадно, будто не видел сотню лет. И эту же сотню - желал увидеть. – Давай выясним, что я могу сделать для тебя, я это сделаю и… - И? – чуть насмешливо переспросил Рамлоу. – Что пообещал тебе мой многоликий господин, Роджерс? Что такого он может сделать для тебя, что ты вот так безропотно пошел со мной, даже не зная сути своей миссии? - Я выполню свою часть сделки, и Локи выполнит свою, - с уверенностью, которую не ощущал, ответил Стив. – Моя часть заключается в том, чтобы выполнить твое желание. Одно, но самое сокровенное. Давай, Рамлоу, - Стив развел в стороны безоружные руки, показывая, что готов подчиниться любому капризу бывшего врага, - желай. Рамлоу облизал губы и взгляд его стал тяжелым, пронзительным и каким-то жадным. Он несколько раз открывал рот, чтобы сказать что-то, но голос будто не слушался его. - Тебя, - наконец, хрипло, едва слышно произнес Рамлоу. – Я хочу тебя, - громче повторил он. Первой мыслью Стива было, что рабство, вроде бы, исключено, а вот второй… - Давай представим, - с усмешкой сказал он Рамлоу, - что я задал все глупые вопросы, которых ты от меня ждешь, потому что ответы на них мне не интересны. Также опустим часть с моральными терзаниями. Если этого, - он расстегнул форменную куртку под горячим взглядом Рамлоу, - будет достаточно, не вижу никакой проблемы. Вопрос у меня только один: прямо здесь? - Что? – хрипло переспросил тот. - Я спрашиваю, - с расстановкой повторил Стив, – ты хочешь прямо здесь? Рамлоу, будто очнувшись, усмехнулся, с нарочитым интересом оглядел его с головы до ног и поманил за собой, на ходу расстегивая панцирь. - Купальня, - он толкнул еще одну дверь, - вода должна быть горячей. Здесь спальня, - он указал на закрытую плотной портьерой дверь. – Я… - он стянул, наконец, глухо стукнувший о каменный пол доспех и провел раскрытой ладонью по лицу, - я присоединюсь, - твердо закончил он, кивнув в сторону купальни. Стив вошел в указанную дверь и только оставшись наедине с самим собой прислушался к эмоциям. Он ждал паники, каких-то терзаний, отвращения, страха, наконец, но слышал лишь тишину внутри себя. Тишину и облегчение – все оказалось проще, чем он думал. Стянув с плеч куртку, он остался в тонкой кевларовой кофте и осмотрелся. Посреди комнаты находился неглубокий бассейн, выложенный мозаикой, от которого поднимался пар. Пахло травами, и это странно умиротворяло. Ради Баки он был готов терпеть пытки, отдать все, что у него было, но странному Локи понадобилась такая малость. Тело. Это просто тело, и ничего больше. С усмешкой Стив вдруг подумал, что с его «вместилищем души» случались и худшие вещи, чем однополый секс с физически привлекательным мужиком. То, что этот мужик – Брок Рамлоу, беспринципный, живучий, скользкий гад, можно было оставить за кадром – он же не с его принципами трахаться собирался. Все вопросы о том, с какого перепугу секс с ним – самое большое желание Рамлоу, не имели смысла. Ему, Стиву, разницы не было никакой. Ему нужно было освободить Баки. Значит, его телу в кои-то веки придется послужить разменной монетой. Очень утешал тот факт, что цели, по крайней мере, в этот раз у него личные, никак не касающиеся безопасности страны. Задумавшись, он заметил, что не один, лишь в самый последний момент – когда его затянутого в кевлар плеча коснулись горячие пальцы. - Позволь мне, - хрипло выдохнул Рамлоу, потянувшись к длинной молнии, - поухаживать за тобой. Стиву было, что ответить о таких вот «ухаживаниях», но он отогнал ненужные мысли и, выдохнув, расслабленно кивнул. Он умел загонять личное недовольство очень глубоко, еще со времен чертовых агитационных выступлений. Что ж, цирковой обезьянкой он был, почему бы не побыть… Руки у Рамлоу оказались неожиданно нежными, горячими, и Стив заставил себя расслабиться под их прикосновениями. Так, как заставлял себя выходить на сцену каждый гребанный раз. Кевлар скользнул к ногам, как шелуха, и Стива вдруг обожгло прикосновением губ к плечу, лопатке, шее. Рамлоу больше нигде не касался его, но Стив чувствовал жар его тела даже сквозь плотную ткань штанов. Он ждал чего угодно: грубости на грани насилия, самого насилия, грязи, слов, намеренно задевающих, бестактных вопросов, - чего угодно, кроме этих бережных касаний. - Чего конкретно ты хочешь от меня? – спросил Стив. – Не в общем, это и так понятно, несмотря на мою репутацию столетнего девственника, сложно не догадаться. Хотелось бы конкретики. Четко поставленная задача… - … на пятьдесят процентов уже решена, - закончил за него Рамлоу и прижался лбом между лопаток. – Я хочу быть с тобой всю ночь. Трахать тебя, пока не выбьюсь из сил. Хочу отсосать тебе, а потом натянуть по самые гланды. И чтобы ты орал на моем члене. И чтобы тебе тоже это было в кайф. Хочу провести ночь с тобой, Кэп. По согласию. Хочу сорвать горло от крика. Я так давно хочу тебя… - он произнес это все хрипло, на одном дыхании, целуя, беспорядочно водя ладонями по животу. – Я не хотел – так. Я, знаешь ли, не насильник и не привык тянуть в койку против воли. Я в душе не ебу, откуда Локи узнал… Я помог ему раскрыть один неприятный заговор, вот он и… - Рамлоу одним хищным движением оказался перед Стивом и посмотрел ему в глаза. – Скажу прямо: ты не выйдешь отсюда, пока наше капризное божество не сочтет твою часть сделки выполненной. Я хотел бы сказать, что сожалею, но не могу, - он придвинулся вплотную, касаясь груди Стива своей. – Я нихуя не сожалею. Я готов раскрыть сотню заговоров, рискуя быть отравленным, четвертованным и даже покалеченным, если это еще хоть раз приведет тебя в мою постель. Готов платить за право касаться тебя, - он положил горячую шершавую ладонь Стиву на плечо и сжал его до боли. - Надеюсь, моя мифическая девственность не играет в твоем желании особой роли, - ответил Стив. – Потому что чего нет – того нет. - Мужики? - Я был бисексуален еще до твоего появления на свет. И, - Стив не смог отказать себе в удовольствии и сгреб в охапку отросшие волосы Рамлоу, - и то, что ты выбрал такой длинный путь, чтобы заполучить мою задницу, равно как и то, будешь ли ты разочарован, получив ее, – меня не касается. Я здесь с совершенно определенной целью, и ты как раз должен знать, как никто: я умею добиваться своего. Так что если задушевные разговоры не включены в твои горячие фантазии, то… - он притянул приоткрывшего губы Рамлоу, подхватил его под задницу и вжал в себя, будто они действительно оказались наедине, подчиняясь взаимному влечению, а не давлению обстоятельств. Первый поцелуй вышел таким яростным, что, когда они оторвались друг от друга, губы Стива пульсировали в такт биению сердца, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вернуть четкость зрения. Глядя на потерявший всякие приличные очертания рот Рамлоу - красный, влажный - он думал о том, что с темпераментом у того все в порядке. Горячий. Стив дернул его за волосы, заставляя открыть шею, и проследил языком бешено бьющийся пульс. - Я не отличаюсь особой страстностью, - предупредил он. – Но это твои проблемы, верно? - Проблема у меня прозаичнее, - Рамлоу притерся бедрами, давая почувствовать, что конкретно имеет в виду. - За этим мы здесь и собрались, – Стив распустил шнуровку на его кожаных штанах и рывком спустил их почти до колен. – В бассейн? - Да, день был пиздец длинным, - Рамлоу чуть отстранился, переступая босыми ногами, окончательно сбросил штаны и потянул Стива за ремень. – Ночь, надеюсь, будет такой же. Они в четыре руки сорвали с него оставшиеся тряпки и обувь, и Рамлоу на мгновение замер. Стив буквально физически ощущал его взгляд: голодный, пристальный, тяжелый. В голову пришла вдруг совершенно дикая мысль о том, что никто еще не хотел его так сильно, как этот напрочь лишенный совести и принципов человек. Словно в подтверждение этих мыслей, Рамлоу дернул его на себя, крепко ухватив за ягодицы, и впился в шею, царапая кожу жесткой щетиной. Стив никогда не был повернут на сексе, даже пубертатный период прошел для него относительно легко. В отличие от Баки, который, в силу своей страстности, постоянно изнывал от желания, то и дело попадая в неловкие, двусмысленные, а то и вовсе опасные ситуации. Тот знал в Бруклине всех девочек, не обремененных высокой моралью, по именам. Стив же… мог обходиться без секса довольно долго. У него не срывало тормоза от вида пышной груди, выставленной в глубоком декольте, не отключался мозг при виде туго обтянутой форменными штанами задницы какого-нибудь незнакомого сержанта. Он контролировал себя. Каждую минуту он все держал под контролем, не испытывая при этом особого дискомфорта. Секс был хорош, но иногда проблем от него было больше, чем удовольствия. Рамлоу же, похоже, был из тех счастливых и одновременно несчастных людей, которые могли ради желания оказаться с кем-нибудь в постели поставить на карту если не все, то многое. Как он мог проглядеть его буквально у себя под носом – оставалось загадкой. Стив хотел бы, чтобы ему было все равно, хотел вернуть этому беспринципному хаму его «ничего личного», но вот только была одна проблема: чужая искренность никогда не оставляла его равнодушным, будь то ненависть или приязнь. Вот сейчас, подставляя шею под грубые поцелуи-укусы, он вынужден был признать: его хотят. Искренне, страстно… заразительно. Давно он не испытывал такого желания послать все к черту и просто быть здесь и сейчас. Не думать о, по сути, принуждении, о том, с кем именно он сейчас так интимно обнимается. Представить, что просто познакомился с привлекательным, нелюбопытным и неразговорчивым партнером, не узнавшим его, не фанатеющим от Капитана Америки. С тем, с кем можно расслабиться, получить удовольствие на всю катушку, разделить постель, а потом и завтрак. С тем, кого даже забыть получилось бы с легким сердцем, поблагодарив перед этим за доставленное удовольствие. Увы. Он был в Асгарде и вот-вот собирался заплатить собой за право Баки жить без оглядки на сумасшедших всех мастей, способных завладеть его кодами. Не такая уж и высокая цена, право слово. Рамлоу проследил губами линию его ключицы и вдруг накрыл горячими губами сосок. Неожиданно яркая вспышка удовольствия прошила насквозь, прострелив от затылка до поясницы, и внутри будто рухнул какой-то барьер. Таки послав все к черту (у него будет вся жизнь для того, чтобы подумать, какого черта он творит, с кем и почему совершенно забыл о причине, по которой это стало возможно), он запрокинул голову, невидяще уставившись в высокий темный потолок, и отдался странному для него чувственному удовольствию. Как они оказались в неглубоком бассейне с горячей водой, Стив не заметил. Он был почти слеп от непривычно сильного возбуждения, от которого его буквально выгибало, стоило провести мягкой губкой по чувствительной коже живота и бедер. Он видел только по-звериному горящие, жаркие глаза человека, с которым проведет ночь, и не хотел помнить ни его имени, ни причин, по которым они вместе. Рамлоу… Брок? Стонал куда-то в шею, жадно оглаживая шершавыми ладонями спину, ягодицы, бедра, целовал как-то исступленно, будто боялся поверить. И от этого неприкрытого желания, мучительного, настоянного не один месяц, Стива вело, как никогда раньше. Он словно был линзой, ловящей чужое желание, многократно усиливающей его до все прожигающего луча. - Горячий, - хрипло произнес Брок и пьяно заглянул в глаза. – Такой охуенно горячий. У меня стоит на тебя до боли, стояло с самого первого раза, как увидел. Как же я тебя… ебанные ётуны, стоило сдохнуть и по новой чуть не загнуться в руках «целителей», чтобы почувствовать тебя – так. Он обхватил ладонью член Стива и поймал губами его стон, сдерживать который не было никакого желания. Хотелось отпустить себя. Пусть так, на чужой территории, с человеком, которого он близко не знал, да и не хотел знать. Хотелось стянуть с плеч накопившуюся усталость, как пыльный, прожженный в нескольких местах костюм Капитана, оставив его у двери в спальню. Быть человеком. Обычным, не заточенным под бесконечную войну. От воды пахло травами, и их дурманящий запах вытеснял из головы все ненужное, все неважное – здесь и сейчас. Оставались горячие губы: сочные, темные, требовательные; горячее тело рядом, и ночь – непомерно длинная по земным меркам. Когда его с ног до головы завернули в тонкую ткань, мгновенно пропитавшуюся влагой, Стив осмотрелся. Брок гасил свечи в быстро погружавшейся во тьму купальне и зажигал их в большой спальне, в которой не было почти ничего, кроме толстого красного ковра на полу, низкого столика с фруктами и огромной кровати в небольшой нише. - Хочу видеть тебя, - Брок дернул за кисть, и плотная штора закрыла окно, отрезая их от беспокойной асгардской ночи. – Хочу видеть все, - он подошел вплотную, и Стив в мягком свете свечей разглядел, наконец, тонкие шрамы, бело змеящиеся по смуглой коже его плеч и груди, темные отметины, сползавшие от виска к скуле, чуть задевающие губы – все, что осталось от ужасных ожогов, которые он успел рассмотреть в Лагосе. - Что с тобой произошло? – вдруг спросил Стив, но Брок лишь тряхнул влажной челкой, спадающей на глаза, и хрипло попросил: - Потом. Дай мне рассмотреть тебя, - он аккуратно потянул тяжелую ткань, и та упала к ногам, оставляя Стива, как есть – голым, почти беззащитным и возбужденным. Брок тихо выругался по-асгардски, дернул на себя, будто хотел впечатать намертво в свое твердое, жилистое тело, и поцеловал: крепко, больно, почти трахая языком. - Хочу тебя. Блядь, я и во время самой отчаянной дрочки на твою задницу не мог себе представить, что у тебя будет стоять, - отрывисто выговорил он, вжимаясь пахом и одновременно разводя ягодицы Стива ладонями. Когда кончики пальцев коснулись входа, он сдавленно застонал и втянул губами кожу шеи, оставляя сладко ноющую метку. - Почему? – с усмешкой спросил Стив. – Я тоже человек, вопреки распространенному мнению. Или ты сомневаешься в собственной… - Я после Трискелиона был похож на недожаренный бифштекс, конечно, у меня были сомнения в собственной ебабельности, но стояло на тебя от этого не меньше. Я руки по локоть себе сдрочил, представляя, как трахаю тебя. Как отсасываю тебе прямо в том чертовом лифте. Не мудрено, что Локи догадался. У меня на роже крупными буквами написано, что я хочу сделать. И с кем. - И что же? – Стив обхватил его голову ладонями, целуя, толкаясь членом в живот. – Скажи мне. Это, в конце концов, твое желание. Брок жадно вдохнул его запах, почти касаясь носом стыка шеи с плечом. - Я говорил в самом начале. Хочу трахать тебя, и чтобы при этом тебе было бы так же хорошо, как мне. Чтобы ты кончал раз за разом, сжимая меня в себе, чтобы в голове у тебя не было ни единой мысли. Чтобы ты был моим. Пусть так – на одну ночь. Пусть я все еще сомневаюсь, что ты реален, что не являешься очередной иллюзией бога лжи и обмана. - Я настоящий, - уверил его Стив, тесня к широкому низкому ложу, - иллюзии, насколько я могу судить о возможностях Локи, невозможно потрогать, - он переложил его горячую ладонь со своей задницы на пах и застонал, когда крепкие пальцы обхватили его член. – И сегодня я буду с тобой. Так, как ты захочешь. Сколько захочешь. Пока солнце не встанет – я твой. Брок коротко застонал и, извернувшись в последний момент, оказался сверху, стоило им упасть на кровать. - Мой, - яростно повторил он, прижимая Стива всем своим немаленьким весом. – А завтра хоть потоп, хоть конец света. Похуй. Стив мог бы с ним не согласиться, но не хотел, а потому лишь чуть расставил ноги, упираясь пятками в край кровати, и легко заскользил вверх по шелку покрывала, удерживая Брока обеими руками. - Как ты хочешь? – снова спросил Стив. – Я не отличаюсь ни фантазией, ни догадливостью, ни богатым опытом. Так что – скажи мне. Брок, со стоном выдохнув, снова прихватил зубами за шею, чувственно зализал обновленную метку и одним плавным движением скользнул вниз. Провел ладонями от колен до паха, коснулся мякотью раскрытых губ живота, влажно лизнул у самой головки, не касаясь ее, лишь опаляя дыханием, а потом резко, без предупреждения вобрал до самого горла и застонал – низко, с оттяжкой в рык, и принялся сосать с таким азартом, будто в жизни не знал занятия приятнее. Стива накрыло: разом, напрочь. Все, что он мог – это вцепиться Броку в волосы и нетерпеливо подаваться навстречу, загоняя до самого основания, так, что яйца касались колючего подбородка. Было сладко, до одури, до ярких пятен под веками хорошо. Так, будто он всю жизнь делал что-то не то, лишал свое тело заслуженного удовольствия, намеренно отключив одну из важнейших его функций. - Да, - вырвалось у Стива, и он с силой вжал Брока лицом в пах, чувствуя членом жаркую тесноту его горла, - можно мне… Тот промычал что-то одобрительное и, почти выпустив его член изо рта, облизал головку и снова насадился одним бесконечно длинным движением. Стив почти зарычал, подавая бедрами, толкаясь навстречу, так, как не позволил бы себе ни с одной женщиной, с ними он не мог быть грубым настолько, насколько иногда хотелось. От оргазма его выгнуло, выломило в пояснице, так что он, ослепленный яркой вспышкой под веками, жадно толкался в податливый рот снова и снова, не вполне рассчитывая силу, теряя чертов контроль, выворачиваясь наизнанку. Когда в голове немного прояснилось, он повернул голову и увидел, что Брок лежит рядом, ухмыляясь по-блядски распухшими губами, и с мазохистским удовольствием трогает трещинки в уголках рта. Он все еще был возбужден, и Стив, притянув его к себе, почти нежно обхватил его член, будто извиняясь за нечаянную грубость, и сам коснулся кончиком языка этих трещинок, слизывая чужой дискомфорт и свой вкус. - Прости, - выдохнул он прямо в губы. – Ты был слишком хорош… Брок со стоном толкнулся ему в кулак и, прихватив за задницу, с намеком коснулся чувствительного входа. - Сочтемся, - простонал он на самом краю и, больно прикусив его губу, кончил. Потом Брок, пошатываясь, поднялся, кинул Стиву какой-то отрез мягкой ткани и ближе подтолкнул столик с фруктами и вином. - Жрать чуть позже с кухни принесут, я всегда ем поздно. Что еще делать без телевизора и интернета? – он осушил свой кубок и спросил у Стива: - Пиво или вино? - Вино, - не раздумывая, ответил он. - Не скучаешь? - По миру, в котором я много раз чуть не сдох в муках? И где я вне закона? Нет. Сегодня так мне вообще не на что жаловаться, - Брок протянул Стиву кубок и дал закусить сочными ягодами винограда. – Когда принесут жареного барашка, ты меня поймешь. - Вкусная еда все искупает? – спросил Стив, но тут же спохватился: - Прости, это не мое дело. Я здесь не за этим. - Я отвечу, - Брок вытянулся рядом и принялся беззастенчиво его рассматривать. – Не все, но многое. Я адреналинщик, этого мне хватает и здесь. Знаешь ли, когда каждый спарринг – с настоящим боевым оружием, есть от чего яйцам поджаться. Интриг и прочей хуйни и в ЩИТе хватало. Разве что народ тут покрепче да пиры побогаче. - И женщины покрасивее, - ввернул Стив. Асгардки действительно были все, как на подбор: высокие, стройные, длинноволосые. - Не любитель, как ты понял, - усмехнулся Брок. – Но да, тут проще относятся к сексу, в том числе и между мужчинами. Проблема в том, - он коснулся своей метки на шее Стива, и та заныла, напоминая о пережитом наслаждении, - что все это в моем случае – лишь приятный бонус. Настоящее – вот оно. Он жарко навалился сверху, едва дав поставить кубок на тяжелую полку в изголовье кровати, и с намеком двинул бедрами. Стив тут же почувствовал, как кровь побежала быстрее, разнося удовольствие, от которого в голове зашумело, как от тысячелетней асгардской настойки. - Хочу тебя трахнуть, - признался Брок его шее, - хочу в тебя, хочу твою шикарную задницу. В твою горячую, тесную задницу, Кэп. - Стив, - выдохнул Стив, - какой я теперь, к черту, Кэп? Давай, - он развел колени, отчего Брок застонал громче и просунул ладони под его ягодицы. - Ебаный Рагнарёк, - прошептал Брок. – Нахуй все. Я буду тебя брать, пока стоять не перестанет. А перестанет у меня нескоро – асгардские целители свое дело знают. Чертовы чудесники без чувства меры. Я и так сдыхал, будучи человеком, а теперь я готов дыры в стенах протрахивать. Как вспомню… - он замолчал и, прикрыв глаза, провел пальцами между ягодиц Стива, - Господи… - Что? – выдохнул Стив, приподнимая бедра. - Тебя в том блядском костюме. И без него, в душе. Думал, прямо там на колени бухнусь и поползу. На брюхе бы полз, лишь бы ты дал мне… дал что угодно, хоть в морду. - Ты меня убить собирался, - напомнил Стив и тут же прикусил язык: он здесь не для того, чтобы поднимать между ними незакрытые счета. - Хуй то правда, - Брок открыл жаркие глаза и, пошарив под подушкой, вытащил какой-то сосуд с желтоватой мазью и окунул в него пальцы. Запахло травами. – Я… не смог бы. Хотел бы пристрелить, сделал бы это прямо на автостраде, - он склонился над Стивом и, почти касаясь его губ своими, спросил: - Ты мне веришь? «Нет», - хотелось ответить Стиву, но он помнил, зачем он здесь. Портить настроение не хотелось категорически, поэтому он чуть подался навстречу поглаживающим его пальцам и ответил: - Это в прошлом. Брок прожег его совершенно нечитаемым взглядом и насадил сразу на два пальца. - Ты правда не понимаешь, да? – прохрипел он, прикрывая глаза. – Мать твою, вот бы мне быть таким слепым. Никогда не видеть тебя. Не знать. Черт, горячий, тесный… Пустишь меня? Хочу тебя, Роджерс. Как же я… Он выдохнул окончание фразы куда-то в шею Стиву, невнятно, горячо – слов не разобрать, сжав зубы, добавил странной смазки, от которой внутри разливалось приятное, какое-то по-особому волнующее тепло. Стив ждал каких-то неприятных ощущений, стыда, неловкости, но ничего этого так и не почувствовал – слишком сильно Брок хотел его, слишком старался сделать приятно, слишком просто в его горячечном шепоте угадывались слова, которые Стив не был готов услышать. Просто не готов. Ни от кого. И уж тем более не от Брока Рамлоу. Член в заднице, как ни странно, ощущался правильнее, чем пальцы. А эмоции, в которых его топил такой нежданный, но страстный и отзывчивый любовник, с лихвой искупали неудобство, возбуждали до потери связной мысли, до бессмысленных, хриплых стонов. Было хорошо. Если бы Стив знал, что с мужчиной может быть так хорошо, он бы… Мысли путались, по телу растекалось какое-то острое, интимное, совершенно особенное удовольствие. Стив не знал, было ли дело в особенной опытности Брока или в странной мази, которую тот использовал вместо смазки, или это необычность ситуации действовала на него так, но возбуждение просто накрывало с головой, не давая вздохнуть. Было жарко, тесно, сладко, горло перехватывало, а от горячего шепота, в котором и слов-то было не разобрать, в паху ныло до боли. - Потерпи, - сквозь шум крови в ушах слышал Стив. - Хороший мой… ебаный ад, какой же ты… ради такого и сдохнуть не жалко. Я тебя… как же я… Брока трясло, как в лихорадке. Он был напряжен, как тетива, а в глазах, казалось, полыхал ад. Стив не мог смотреть в них, в эти глаза – слишком личным было все то, что он видел там. Он не мог не задавать себе вопрос, чем заслужил такое, когда успел стать кем-то настолько важным для человека, которого не знал толком. А потом мысли кончились, пропали из головы. Он весь был – нерв, оголенный, жадный, низко вибрирующий от нестерпимого удовольствия. Казалось – еще немного, и ощущения переполнят его, и он с оглушительным хлопком исчезнет, разорвется, как слишком туго натянутый парус под порывом горячего ветра. От их нетерпеливых, жадных движений, казалось, сотрясался весь дворец асгардских царей, все девять миров. Казалось, не в человеческих силах чувствовать – так, потому что так – слишком. На пределе, на самом пике возможностей. Что ж, они оба были людьми лишь очень условно, их тела, созданные для запредельных нагрузок, могли выдержать больше. И они выдерживали. Раз за разом. Едва выныривая из удушливого омута, они снова тянулись друг к другу: бездумно, страстно перекатываясь, соединяясь бессистемно, жадно, боясь не успеть. У Стива внутри будто лопнул наполненный эмоциями сосуд, надежно до этого закупоренный. Как капля принца Руперта*, он, этот сосуд, выдерживал запредельное внешнее давление. Стив всегда был холоден в отношениях. Со всеми, кроме Баки, к которому был намертво привязан с самого детства, еще с тех времен, когда его эмоции не были заперты в тесном коконе, что с модификацией после сыворотки только усугубилось. Он был уверен, что неспособен вот так взорваться, раз за разом разлетаясь в мельчайшую стеклянную пыль, но Брок каким-то необъяснимым образом, сам того не желая, ни на что особо не надеясь, нашел его единственную слабую точку. И мир исчез. Цельный, привычный мир, подчиненный лишь логике и желанию защитить Баки, рассыпался сейчас миллионами мельчайших осколков, и Стив пока не знал, сможет ли он жить – так. Нараспашку. Было далеко за полночь, когда они молча обглодали последнюю кость уже остывшего барашка и допили третий кувшин вина. Брок, раскинувшись на смятых простынях, закурил самую обычную мидгардскую сигарету и бездумно уставился в потолок. Стив вымыл руки и, обернув вокруг бедер простыню, улегся рядом. Подперев голову рукой, он без спешки и особого стеснения рассматривал того, кто вот уже второй раз выворачивает его привычную картину мира наизнанку. - Расскажешь? – спросил Стив, ни на что особо не надеясь – он сейчас находился на чужой территории и не до конца понимал правила игры, в которую ввязался, но когда подобные мелочи останавливали его? - О чем, Роджерс? – хрипло спросил Брок, не поворачивая головы. – О том, как помешался на тебе? О том, как умер? Есть вещи, которым лучше оставаться там, где они есть, - он выразительно постучал по своему виску, роняя пепел на и так безвозвратно испорченные простыни. – Я и так на два расстрела уже наговорил. Не думал, что это будет… - он поспешно затянулся, будто боялся проговориться, а потом и вовсе раздавил сигарету в опустевшем блюде из-под фруктов. - Если тебе станет легче, я тоже не думал, что это будет так. Что так вообще может быть. Брок вдруг одним коротким броском оказался сверху, придавил всем собой, зафиксировал запястья и уставился на Стива своими горящими глазами. - Я не нуждаюсь в твоем благородстве. Не нужно… вот этого всего. Я и так скажу Локи, что ты отработал на полную катушку. И ты сможешь убраться к своему Баки и говорить ему, что хочешь. Стив тихо фыркнул, но даже не попытался вывернуться. У него бы получилось. Может, не так легко, как если бы Брок оставался просто человеком, а не тем, над кем поработали маги-целители, но получилось бы. - Мы с Баки – друзья. Почти братья. Больше, чем братья. Если бы такое было возможно, мы были бы одним целым. Он – часть меня. Но в этом никогда не было никакого сексуального подтекста. Я даже до недавнего времени считал, что вся страстность, вся чувственность досталась ему, а мне остались только занудство и верность. - Боюсь подумать о том, какой Барнс, если то, что досталось тебе – это занудство, - Брок на мгновение коснулся губ Стива, но тут же отстранился, продолжая прожигать взглядом. - Не представляй. Мы в такое количество передряг попадали по молодости только из-за того, что он не мог пропустить ни одной юбки. Поневоле станешь занудой. Баки для меня – все. Я мир ради него переверну, это никогда не изменится. Но не в том смысле, на который ты намекаешь. - Надеюсь, он это ценит. - У нас это взаимно. - Хотел бы и я… взаимности. Пусть без таких вот наворотов вроде одной души на двоих. - Если бы то, что сейчас происходит, произошло раньше и при других обстоятельствах, все было бы не так, - усмехнулся Стив, вспоминая, что почти не замечал Брока там, в прошлой жизни. Он вообще мало кого замечал после смерти Баки, будто ослеп вполовину. И очерствел на две трети. Он общался, только если люди не оставляли ему выбора. Как Тони, которого всегда было слишком много, как Наташа, напрочь лишенная тактичности, как Сэм, созвучный Стиву в чем-то самом главном. Ванда, которую было до боли жаль, Тор, заражающий жизнелюбием и ни на чем не основанным оптимизмом – все они были для него словно нарисованы акварелью, пока он не нашел Баки, не вытянул его, не выволок из тесной скорлупы, в которую тот себя загнал. Пока не разрушил привычный мир ради него. И тут-то он, этот фоновый мир, который Стив привык видеть, словно сквозь мутное стекло, навалился на него сразу весь: с болью, кровью, грязью и острым чувством безысходности. - А это вообще могло быть? – с кривой усмешкой спросил Брок. – Брось, о тебя яйца можно было отморозить. - Отморозил? – Стив легко подал бедрами вверх, чувствуя ответное возбуждение, горячий, страстный отклик. Это было странно – воспламеняться так, от малейшего намека на возможную близость. Странно, сумасшедше и хорошо. По-настоящему хорошо. - Стив… Стив перекатился сверху, моментально ловя любовника в захват, не давая даже пошевелиться. - Это я брал бы тебя, - прошептал он шее Брока. – Долго, мучительно медленно, постепенно растягивая под себя. Ты бы выл от нетерпения, не затыкаясь, крыл меня матом, а я бы тебя драл. Медленно, с оттяжкой, загоняя на всю длину и выходя полностью, пока ты не стал бы растраханным, раскрытым, текущим подо мной. Я бы кончил в тебя безо всяких резинок, накачал тебя спермой по самую глотку, а потом вылизал, трахая языком. Так, чтобы ты стоять не мог, не говоря уже о том, чтобы сидеть. - Сделай это, - сорванным голосом попросил Брок. – Блядь, Кэп. Выеби уже. Я сейчас… Стив, хмыкнув, перевернул его на живот, надавил на спину, заставляя уткнуться лицом в подушку, провел ладонью от загривка до копчика, рассматривая странную татуировку и гадая, что на него нашло. Откуда взялось все это – мысли, которые не только захотелось облечь в слова, но и воплотить в жизнь? Что ж, у него будет время подумать об этом. Когда Баки окажется в безопасности, у него будет все время мира для самокопания. Потому что Брок останется в своем новом мире, а он вернется в свой. Но пока у них есть еще половина длинной асгардской ночи, и теперь очередь Стива давать волю своим темным инстинктам, странным образом пробудившимся здесь и сейчас. Утро наступило слишком рано. Стив, лениво потянувшись, перевернулся на живот, в который раз подминая Брока под себя, и сонно выдохнул ему в шею: - Тебе на службу? - Я на ней живу, - невнятно отозвался тот. – К тому же, сегодня никто не будет ждать от меня чудес служебного рвения. Здесь пир и ночь любви – достаточно веские причины для отгула. А ты, я смотрю, полон сил, - он с намеком прижался голой задницей к паху Стива, но и только. – Признаю: заездил. Стив улыбнулся, проследил кончиками пальцев края сложного узора, покрывавшего большую часть его спины, и потянулся за остатками чудо мази, заменявшей им лубрикант. - Зануда, - хмыкнул Брок, прогибаясь в пояснице и податливо принимая сразу два пальца, - всем бы такое… занудство. Стив, подхватив его под колено, безошибочно толкнулся внутрь и замер, пережидая острый приступ возбуждения. Они любились всю ночь, а в Асгарде ночи почти вдвое длиннее земных, но это нисколько не утолило ту жажду, которую он ощущал. Он и не знал, что так бывает, и теперь прекрасно понимал Баки, который тянулся к каждой красивой женщине – чувственный голод делал его сумасшедшим и безрассудным. Стив и сам сейчас был не в себе. Он много бы отдал за еще несколько часов и так бесконечной ночи, но всему рано или поздно приходит конец. Вот и сейчас, когда Брок со стоном подался ему навстречу, так и не выпустив из объятий подушку, Стиву пришлось напомнить себе, зачем он здесь. Но эта мысль надолго не задержалась в объятой пламенем голове, и остались только они двое – идеально пригнанные друг к другу, как части хорошо работающего механизма. Брок был его. Сейчас, в этот самый момент, Стив чувствовал это так остро, как если бы они были вместе уже целую вечность. Настолько знакомыми были и приглушенные подушкой стоны, и перекаты сильных мышц спины, причудливо оживляющие татуировку, и тягучий, ленивый жар, поднимавшийся от паха к скулам, растекавшийся по телу, как сладкий яд. Не хотелось вспоминать, каким отчаянным мерзавцем может быть тот, кто сейчас так покорно принимает его, какими жесткими могут быть его губы, как привычно смотрится оружие в его руках. Здесь и сейчас это все было неважно. Они словно обратились друг к другу нежной изнанкой, и было страшно от этого, и отчаянно-сладко, и хорошо. - Еще немного, - прошептал Стив, - хочу побыть с тобой - так. Брок, подавшись навстречу, оторвал, наконец, голову от подушки и подставил губы – сухие, мягкие, отдающие горечью выкуренных сигарет и собственным вкусом Стива. Мир в который раз затопило красным, оргазм выкручивал и выкручивал, выжимал досуха, пока не вытянул из тела всякое желание двигаться. Несмотря на голод, усталость брала свое. Стив вытер их измочаленным куском ткани и снова прикрыл глаза – вряд ли Локи просыпался так рано. А если и просыпался, наверняка у него были дела поважнее, чем аудиенция с мидгардцем, который здесь, в отрезанной от всех миров комнате, будто родился этой ночью заново. *** К Локи они попали ближе к обеду. Тот сидел в высоком резном кресле, развернутом спинкой к огромному окну, и лениво отщипывал виноградины длинными нервными пальцами. - Стивен, сын Роджера, - вкрадчиво произнес он, останавливая взгляд гипнотизирующих глаз не на самом Стиве, а на Броке, почтительно замершем у входа в полном доспехе. – Как почивалось? Впрочем, не отвечай, - он выразительно поднял брови, скользнув взглядом по шее, на которой был отлично виден свежий след от зубов. – Что скажешь, начальник моей личной охраны? Тебе понравилась твоя игрушка? – Локи снова посмотрел на Брока и растянул губы в пародии на улыбку. – Она старалась усладить тебя? - Да, господин, - сорванным голосом ответил Брок. - Ты получил, что хотел? - Да, господин. Благодарность моя… - О, - Локи отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и Брок замолчал. – Это ведь моя благодарность. Тебе. За верную службу. Что ж… - он плавно поднялся с места и не спеша подошел к Стиву. – Ты можешь возвращаться в Мидгард, Стивен сын Роджера, - почти промурлыкал Локи. - Начальник охраны, ты тоже займись… чем ты там обычно занимаешься. Свободны! Брок, поклонившись, исчез за дверью. Стив остался стоять, будто последние слова не имели к нему ни малейшего отношения. - Я сказал, - Локи недоуменно вздернул брови, будто в самом деле ожидал, что Стив станет подчиняться его приказам, - что ты можешь возвращаться в свой мир, Стивен. Тебя внезапно одолела глухота? - Я жду, пока ты выполнишь свое обещание, асгардец, - с расстановкой произнес Стив, чувствуя, что теряет терпение от всего этого балагана. После такой чудной ночи реальность выглядела еще отвратительнее, чем накануне. Они с Броком даже толком не попрощались – их выдернули из постели, едва дав одеться. - Какое? – с наигранной веселостью спросил Локи. – А, - увидев выражение лица Стива, протянул он, видимо, забавляясь, - освободить твоего друга из ментальных оков? Так я уже сделал это, - улыбка зазмеилась по его губам, не достигая глаз, - как только брат попросил меня. Знаешь, ему иногда так сложно отказать, - он прикусил губу, и глаза его масляно блеснули. – Совершенно невозможно отказать, когда он так просит. Так что ты мог и не приходить сюда, Стивен сын Роджера. И не продавать себя. Твой друг давно свободен. Иди и ты. С этими словами Локи отвернулся к окну, а потом и вовсе растворился в воздухе, словно его и не было. Стива будто огрели обухом по голове. Он стоял и не мог понять, верить ему в то, что Баки помогли вот так просто, или нет. И что делать, если все-таки нет. Баки совсем не обрадуется, если его разбудить просто так и, зачитав коды, снова превратить в Зимнего Солдата. И еще было непонятно, зачем Локи затеял это все с Броком, неужели только ради того, чтобы наутро с усмешкой бросить: «Так что ты мог и не продавать себя». Подумалось вдруг: а если бы с Броком не сложилось так – по взаимному влечению, до одури хорошо и сладко? Если бы он всю ночь подставлялся бы кому-то другому, слушал оскорбления, позволял себя унижать, а потом услышал бы, что можно было обойтись и без этого? Как бы он чувствовал себя тогда? Использованным. Слово пришло само, и Стиву лишь оставалось радоваться, что все обошлось малой кровью и даже не без удовольствия. А Локи может говорить что угодно, на то он и бог Лжи. ___________________________________ * Капля принца Руперта https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%81%D0%BB%D1%91%D0%B7%D0%BA%D0%B8