В обертке из битого стекла

Сайлар приходит, когда это не нужно. Сайлар приходит постоянно. Каждый вечер, он стучит в дверь и первые пару раз Питер открывал, не удосужившись заглянуть в глазок. Сайлар смотрит взглядом Нейтана и знакомо тянет чужую ладонь к затылку Питера. Питер отшатывается, закрывает дверь и садится у порога, абсолютно не думая о человеке за стеной. Сайлар начинает разговаривать, и это абсолютно ненужно. Говорит о том, что видел, что произошло за день. Задает вопросы, на которые не ждет получить ответа. Питер не слушает, прижавшись ухом к двери. Сайлар сидит так несколько часов, а потом уходит. А Питер закрывает на цепочку бывшую открытой дверь. Когда Сайлар приходит в шестнадцатый раз, Питер стоит на пороге у открытой двери. - Пустишь меня? – спрашивает неправильный голос. Не так. Нейтан бы не спрашивал. Нейтан бы прижал к груди и заставил попятиться в квартиру. Но Сайлар – не Нейтан, он терпеливо мнется у порога, разглядывая носы грязных ботинок. - Проходи, - отвечает Питер и поворачивается спиной, направляясь в кухню. Часть его верит, что сейчас между позвонков ему воткнется нож, и он сможет сказать себе «Да, это не Нейтан, какой же я глупец.» Сайлар же безошибочно идет в ванну, и Питер слышит, как он моет руки. Медленно, долго, три раза выжимая из дозатора жидкое мыло. Подумать только – в него не уместилась привычка Нейта начищать обувь, но десятиминутное, почти хирургическое мытье рук нашло свое место в каком-то ряде нервных клеток. Сайлар заходит на кухню и садится спиной к окну, зная, что Питер сядет у стены. Сайлар вытягивает ноги под столом и Питер морщится – не то. Словно почувствовав, Сайлар складывает ногу на ногу, касаясь носком голени Питера. - Я – не он, - наконец произносит Грэй. - Да. - Но я – не Сайлар. - Да. Они молчат, Питер не сводит глаз с их едва задевающих друг друга ног. Придвигается, толкает стопой лодыжку покачивающейся ноги и упирается коленом между оставшимися слегка разведенными ногами. - Я – не он, - вновь повторяет Сайлар, тяжело выдохнув. - Да. - Но я это помню. - Нет, не помнишь. Это мое. Это я представил, но не сделал. Мама видела это у меня в голове и вложила тебе, решив, что это не воображение. Сайлар кладет ладонь на колено Питеру и медленно ведет вверх. - Он думал о тебе. Так... - Нет, - бормочет Питер и пытается отстраниться, но Сайлар хватает его за затылок, почти болезненно, упирается лбом в лоб, и шипит, глядя в глаза: - Я думаю о тебе так. Питер мелко дрожит, сбиваясь с дыхания. - Покажи мне его? - умоляюще шепчет Питер, - Хотя бы на секунду. Покажи мне его. Сайлар резко отстраняется, и Питер едва не падает на пол. - Не могу. - Почему? - Его нет. - Но ты же делаешь как он, ты же помнишь то же, что и он! - Он словно… пыль. Рассыпался на крошки и втесался в мою личность. Я не знаю, где заканчиваюсь я, и начинается он. Есть яркие воспоминания, которые, безошибочно, не мои. Но они путаются, мешаются с моим опытом и знаниями. Я, например, знаю, что вы были на каком-то пляже, и я… Нейтан поцеловал тебя в плечо, будто случайно. Ты весь соленый от воды, но я чувствую этот поцелуй с кровью – как ощущал соль в ее брызгах, пытаясь вскрыть твой череп, ведь я не знаю, каким был бы тот вкус. Все путается, перемешивается, искажается, я не могу вытащить его, не прихватив чего-то от себя. - Не было никакого поцелуя, - грустно ухмыляется Питер, - Я бы запомнил. Видимо, это твоя личная фантазия. Сайлар снова придвигается вперед, смотрит горящими глазами и завораживающе медленно произносит: - Я лежу прямо на песке и смотрю, как ты выходишь из воды. Ты ложишься рядом на живот, а я смотрю на то, как стекает с твоей спины вода. И все эти родинки… - Сайлар на секунду зажмуривается, будто фиксируя перед глазами ускользающую картинку, - Я не видел тебя голым. А он знает каждую – три справа, по всем углам лопатки, две у ямочек на пояснице, четыре – дугой на левую сторону от позвоночника. И одна на плече, - с этими словами Сайлар кладет ладонь точно на названное последним место, едва не обжигая Питера этим прикосновением, - Ее то я….Он и поцеловал. Питер громко сглатывает. Он знает, что этого не было. Значит ли это, что…. - Ему…. – Сайлар морщится, ему не нравится так говорить. Наконец, словно что-то взвесив в своей голове, Сайлар произносит, – Нам. Нам это понравилась. Питер вздрагивает от этого слова. В кухне резко стало тесно, будто кто-то топтался прямо между ними, не давая вздохнуть полной грудью, сделать лишний шаг, перекрывая собой все свободное пространство. - Наши губы горели, наше сердце стучало, нас разрывало от желания! Мы так хотели тебя, Питер, мы так хотим тебя. Сейчас. Всего. Только нам. Питер вскакивает на ноги. Голос Сайлара звучит гулко и раздвоено, словно и он и Нейтан говорят одновременно. - Прекрати, - Питер хочет произнести это угрожающе, но его голос слаб против их голосов. Сайлар встает со стула, заслоняя собой весь падающий из окна свет. Его тела слишком много для обычного человека. Слишком много для одного человека. Он в один шаг оказывается напротив Питера и припирает того к стене. Сайлар не пытается схватить его, удержать в руках, но словно фиксирует всем своим телом. Питер каждой клеткой ощущает прикосновения, и он горит, горит жгущим изнутри и снаружи пламенем. Он хочет закричать, но не может, лишь бессильно дрожит от чужого жаркого дыхания в шею. Сознание плавится, словно горящая свеча, Питер с трудом цепляется за реальность. - Нейтан, - слабо скулит Питер на последнем вздохе. И тут чьи-то прохладные руки хватают Питера за плечи. - Пит! Открой глаза! Одна рука перемещается на грудь слева, другая мягко касается шеи. Жар отступает одним мгновением, будто задули свечи на юбилейном торте. Лишь горьковатый запах дыма бьет в нос, отчего Питер и открывает глаза. Нет. Питер не ждет чуда. Нейтана не вернуть. Сайлара словно изваляли в прахе Нейтана и отдали Питеру, как злую насмешку - вот он, Пити, твой Нейтан! Хочешь его? Тогда выскреби по крупицам из нутра сумасшедшего маньяка! Что, Пити? Ты расстроен? А чего же ты хотел, жалкий никчемный выродок, ты не должен так думать о своем брате! Сайлар стоит в шаге от него, он так и не осмелился подойти ближе. Его руки едва ощутимо придерживают Питера за плечи, чтобы тот не рухнул на пол. На улице стемнело, и лицо Сайлара виднелось немного нечетким, но Питер ощущал в его взгляде явное беспокойство. Питер думал, что он словно ребенок, который снова и снова ест ядовитые ягоды только потому, что они вкусные и так похожи на те, что продаются в магазине – никто не заставляет тебя есть это, глупец. Ты сам попался, сам виноват. Но сейчас, когда в сером сумраке ощущаются только прохладные руки и почти не видны такие непохожие глаза, Питер чувствует, что он – смертельно отравленный путник, перед которым разбили флакон с противоядием. И Питер готов вылизать все осколки, разодрав в клочья язык, лишь бы до него добраться, ведь иначе он не выживет. Ведь это не наказание. Питер делает шаг вперед, чувствуя, как руки Сайлара обнимают его за талию, и накрывает его губы своими. Это спасение. В обертке из битого стекла.