Химия

      У Ромы никогда не было проблем с излишней эмоциональностью из-за проигрышей. Он всегда оставался спокоен, отшучиваясь, пытаясь скрыть стресс, пытаясь подавить внутреннее отчаяние. Хотя, очень сложно перестать думать о разочаровании тех людей, которые так громко выкрикивают название вашей команды, которые верят в вас.       Но ему это всегда удавалось, и, собравшись с силами, он полностью выкладывался в последующие игры, и «Медведи» выигрывали, отчаяние уходило, забивая голову пьянящей победой, радостные выкрики смешивались в голове, и Рома сам не понимал, как оказывался уже в номере отеля, где ребята радостно отмечали очередную победу.       Казалось, они не могут проиграть.       Казалось, что кубок уже у них в руках.       Что могло пойти не так?       — Ну, мы старались, — пробурчал Лил, снимая наушники и мрачно смотря, как оппоненты радостно выбегают из соседней кабинки и высоко поднимают вверх кубок. На эмоциях Джеракс накинулся с объятиями на Ану, они двое, смеясь, свалились на пол. Их тиммейты стояли рядом, радостно улыбаясь. — Хотя, мы бы выиграли, если бы не…       — Успокойся, Илья, все хорошо отыграли. Просто соперник оказался немного сильнее нас, такое бывает, — Паша нервно теребил пальцами по спинке стула. — Давайте быстрее собирайтесь, нам еще надо пожать им руки.       Все уже стояли у двери, но Рома оставался сидеть на месте. Он просто смотрел в потемневший экран, безо всяких эмоций.       Мы проиграли?       Но как?       Почему?       — Рома? Вставай, — он никак не отреагировал. Из зала слышались какие-то негромкие обсуждения, «Медведям» это не нравилось.       — Рома. — громко сказал Соло. — Я боюсь травмировать твою детскую психику, — он повернул его кресло так, что Кушнарёв встретился с ним взглядом, — но в жизни бывают и такие обидные, несправедливые проигрыши. Проигрыши за шаг от победы, — Он силой поднял Рому со стула, слава Богу был он не тяжелый, и повел к команде. — И не надо из-за них загоняться.       — Да знаю я! Не разговаривай со мной так, будто я ребёнок! Я все понимаю! И не загонялся я, — резко оживился и ощетинился Кушнарёв, вырвавшись из рук Лёши. — У меня все замечательно! Ну проиграли и проиграли, что дальше? Конец жизни? Ха! Еще чего, — продолжая что-то выкрикивать, он первым вышел из кабинки, за ним вышли и остальные. Но, проходя мимо соперников, Рома даже не посмотрел в их сторону, просто быстрым шагом направлялся к выходу из этого места.       Люди такого не забудут.       — Вы когда-нибудь видели Рому таким?       — Раньше он не реагировал так на проигрыши…       Парни сидели в небольшом кафе, им нужно было как-то развеяться после проигрыша. Никто особенно не загонялся по этому поводу, неудачи случаются, это нормально.       Да, обидно.       Да, неприятно.       Но нельзя быть всегда первыми.       Не загонялся никто, кроме Ромы. Хотя он отрицал это и огрызался на всякую помощь тиммейтов, по Кушнарёву это читалось, будто он открытая книга.       — Ром, пошли посидим, развеемся. Ты тут загнешься такими темпами, — Нун похлопал парня по плечу, но тот только фыркнул, скрестив руки на груди, показывая, что продолжать этот диалог он не намерен. Парни мрачно вздохнули.       — Мы будем внизу, если одумаешься, приходи, — хлопнула дверь, и Рома остался один на один со своими мыслями.       Мало по малу, парни разговорились на какие-то свои темы, и все неприятности будто исчезли, хотя бы на время. Лил, улыбаясь, рассказывал что-то из своего детства, остальные ребята посмеивались и иногда вставляли свои шутки. Напряжение постепенно уходило, оставляя место радости.       Пока парни разговаривали, к ним подошел Резоль.       — Привет, парни, — все приветственно махнули ему головами. — Видел как вы играли, вы просто монстры. Жаль, конечно, что второе место, но вы все равно молодцы.       — Спасибо, Ром, — улыбнулся Ильюк.       — А где Ромченко? Я его не видел после финала.       «Медведи» переглянулись и вздохнули, Рома вопросительно обвел взглядом Вову, Илью, Пашу и Лёшу. Рассказывать они не спешили, каждый неожиданно углубился в поедание какого-то салата или начал водить трубочкой по практически пустому стакану.       — Мы играем в молчанку?       — Ну… — подал голос Нун. — Ты, скорее всего видел, как он себя вел. У него будто в голове что-то щелкнуло, — парень покрутил пальцем вокруг виска, но, словив злой взгляд Резоля, прекратил это дело, — Короче, он сейчас очень нервный и остался в номере. И мы… — его толкнул в бок Лил, мол, говори за себя. —…и я думаю, что так даже лучше. Полежит в номере, подумает над своим поведением и станет старым-добрым Ромой.       — Вы пытались разобраться в чем дело? — нахмурившись, спросил Фоминок.       — Конечно.       — И?       — Безрезультатно, он только огрызается и огрызается.       — Мелкий никогда себя так не вёл, — тихо произнёс Рома. — Надо бы его проведать, не напомните, в каком номере он живет?       — Тысяча восьмой. Третий этаж. И это… удачи? Я не знаю. Просто надеюсь, что ты сможешь его растормошить, — произнёс Паша. — Нас же его родители убьют, если он таким приедет.       У всех вырвался непроизвольный смешок.       — Тысяча восьмой… Тысяча восьмой… Тысяча шестой, седьмой… Ага, вот и он!       Резоль стоял прямо перед дверью в номер Ромы и Ильи. Она была светло-коричневой, с лакированной чёрной ручкой.       « — Двадцать первый век, а у нас в отелях деревянные двери, » — усмехнулся про себя Роман и постучал. Долго не было никаких признаков, что за дверью вообще кто-то есть, это насторожило парня. Спустя еще минут пять, не дождавшись пока хоть кто-то спросит «Кто там?», он дёрнул ручку. Дверь оказалась открытой.       Рома первым делом прошёл в спальню. Там, на кровати, лежал Кушнарёв, с воткнутыми в уши наушниками, из которых кричала какая-то музыка. Но Рамзес, несмотря на громкую музыку, умудрился уснуть.       — Кхем, — негромко откашлялся Фоминок, но никакой реакции не последовало.       — Ромочка, — погромче сказал он, вынимая наушник из уха Ромы. Рамзес поморщился и приоткрыл глаза.       — Верни наушник на место и уходи, — пробурчал он.       — А если нет?       — Я тебя ударю, — Рома прыснул. Что-что, а драться мелкий совсем не умел. Каждая их «драка» заканчивалась громким смехом и поддаванием Резоля.       — Ну же! Признай! Признай, что я лучше! — выкрикивал Рома, сидя на Резоле и громко смеясь. Тот в свою очередь тоже смеялся, чуть ли не бьясь от смеха в конвульсиях.       — Ни за что, мелкий! — Парень сжал в своих руках запястья Рамзеса, ибо тот пытался его ударить, но у Романа ничего не выходило из-за смеха. Остальные парни, слыша их выкрики из соседней комнаты, негромко посмеивались.        — Ох уж эта парочка, по-моему им нужен отдельный номер, — подметил Лёша.       — Отпусти! Пусти мои руки, я сейчас буду использовать секретный приём! — после ещё нескольких неудачных попыток освободить руки, Рома начал ерзать на теле «противника».       — Пытаешься меня соблазнить? — ухмыльнулся Резоль и слегка ослабил хватку. Рома, воспользовавшись этим, прижал его руки к полу и надвис сверху.       — Поцелуемся?       — Пошёл ты, Ромченко!       — Я пришел не злить тебя, а поговорить, — произнес Фоминок, пока Кушнарёв приподнимался для того, чтобы присесть на край кровати.       — По поводу?       — Ты все прекрасно понял.       Воцарилась неловкая тишина, которую нарушала лишь доносившаяся из наушников музыка. Оба парня отвели взгляд в пол, будто боясь смотреть друг другу в глаза.       — Что происходит, Ром? — Резоль поднял взгляд на Кушнарёва.       Складывалось ощущение, что перед ним сидит абсолютно незнакомый ему человек. Где же тот Рома, который всегда рофлил над каждым проигрышем? Почему сейчас перед ним сидит обозленный на весь мир парень?       — О чем ты? — Рамзес нервно теребил пальцами край одеяла, не поднимая взгляда. — Все прекрасно. Завтра все будут дома, иди, гуляй, наслаждайся последним днём в Киеве… Эй!       Рома сжал в своей ладони запястье Кушнарёва, их взгляды наконец встретились. Щеки мелкого вспыхнули, и он постарался отвести взгляд, но второй рукой Резоль схватил его за подбородок.       — Мне кажется с ребятами ты был более дерзкий, — усмехнулся Рома.       — Я… я просто… — глаза у Рамзеса были на мокром месте, он сдерживался, чтобы не разреветься, как девочка.       — Иди ко мне сюда, — без всяких пререканий, Кушнарёв прижался к груди Резолюшна, а Рома в свою очередь обнял его одной рукой за плечи, а второй поглаживал по спине. Но парень не спешил начинать плакать, он просто громко шмыгал носом, то и дело вздрагивая.       — Глупый, — прошептал на ухо Роме Резоль. — загнался не понятно из-за чего, нагрубил друзьям. Обещай мне больше так не делать, Ром. — Кушнарёв что-то пробурчал и крепче прижался к Роме. — Ну и молодец. Все, давай, Ромченко, успокаивайся и пойдём вниз, к ребятам. Они уже по тебе соскучились.       Будто неохотно мелкий отпустил Фоминока, и, протерев глаза руками, улыбнулся. «Все таки его улыбка прекрасна», — подумал Рома.       Парни стояли в коридоре, уже почти вышли, как вдруг Рамзес остановился на месте. Резоль обернулся, так как шёл чуть впереди Ромки, и вопросительно посмотрел на него. Кушнарёв, сам не осознавая, что делает, положил руки на плечи друга.       — Спасибо, — негромко пробубнил Рамзес и накрыл своими губами губы Ромы. Тот не был особенно удивлён, просто положил руки парню на талию и углубил поцелуй.       — Ох, — только и смог произнести Илья, которого попросили сходить и позвать их двоих. — Ну, я всегда знал, что между этими двумя Ромами особенная химия, — усмехнулся он.