Дневники.

* Г *- от имени Гермионы * В *-от имени Волдеморта * Г * Наверное, я начала сомневаться в политике толерантности к магглам, когда приехав в Хогвартс увидела, как презрительно дети и учителя смотрят на детей пожирателей. В тот миг во мне все взбунтовалось. Как же так?! Дети ни в чем не виноваты! Не им отвечать за грехи родителей! Но когда я поделилась своими мыслями с Гарри и Роном, то Рональд лишь высмеял мои сомнения в правоте действий министерства, которое рассказало всем о самых страшных деяниях приспешников Лорда. Вот только я сомневалась, что все, что рассказало людям министерство, было правдой. Уизли считал, что все делается правильно. Ну, а как же? Он герой купающийся в славе и деньгах, быстро взлетающий по карьерной лестнице аврор. У него жизнь как раз шла очень неплохо. Впрочем, как и у меня, как и у Гарри. Но Гарри поддержал меня, он тоже задумывался о несправедливом делении детей на «хороших» и «плохих». Вот только моему другу никогда не доставало смелости в решениях, а потому никаких действий по улучшению ситуации он не предпринял, а меня никто не слушал. Еще и удивлялись, что мне не нравится. И правда, что? Я известная по всему миру журналистка ,борющаяся за права эльфов. К моим словам прислушиваются и уже множество эльфов на свободе. У меня есть поклонники, последователи. Есть деньги, дом. Почему же я не могу закрыть глаза на детей своих врагов?! * В * Лица. Лица. Лица. Бесконечный поток лиц. Все они, как одно искривлены гримасами ненависти, боли, отчаяния, злобы. Ничего интересного. Изо дня в день одни и те же лица. Они все для меня одинаковы. Как и голоса. Я уже не различаю, что они мне говорят-это скучно. Они все говорят мне о том, какое я чудовище, проклинают день моего рождения, кричат, что я не заслуживаю жизни даже здесь, в Азкабане. Глупо. Я бы предпочел смерть. Жизни в этой темнице. Смерть это не страшно. Она дарит легкость и беззаботность, а что я делаю здесь, на грязном и все время влажном полу? Прозябаю. Чувствую себя растением. Меня кормят два раза в день безвкусной кашицей, которую не надо жевать, отчего у меня крошатся и гниют зубы. Мне разрешают выходить на улицу раз в три месяца, чтобы я не умер в этих стенах пропитанных духом дементоров. Заботятся! -Ты убил его! Моего сыночка!-плачет женщина у решетки в мою камеру. Она прерывает ход моих мыслей и я все-таки обращаю на нее свое внимание. Рыжая. Кажется я ее тут вижу не впервые. А раз я ее запомнил, значит она моя частая гостья. -Молли, пойдем! Молли!-появляется рыжий мужчина и уводит рыдающую жену из коридора. Я же вспоминаю где слышал это имя! Молли! Молли Уизли. Многодетная мамаша предателей крови. Убийца моей Беллатрисы. Нет, Белла не так важна, чтобы я хотел за нее отомстить этой курице, но сам факт того, что предательница крови смеет винить меня, Меня Лорда Судеб, Волдеморта, в смерти одного из своих детенышей! Меня это оскорбляет. * Г * Вторым переломным моментом стала публичная казнь Драко Малфоя. Я проходила мимо, когда услышала радостные крики и решила посмотреть. Лучше бы в тот миг я свернула в другую сторону! Перед глазами вновь стоит перекошенное от боли лицо парня, в его платиновых волосах блестит кровь. Ему расшибли голову. В него кидали камни. Я стояла и смотрела, как забивают насмерть моего врага. Того, кто отравлял мне все года в школе, давая мерзкое прозвище «Грязнокровка». Я смотрела и не могла пошевелится. Встать на его защиту. Ведь те кто кидал в него камни были мне знакомы. Тут был Рональд, была Джинни, была Паркинсон и другие знакомые мне волшебники. Я их знала, как хороших и добрых людей, но сейчас видела озверевших от крови монстров. В тот день я стала замечать, что безнаказанность в отношении чистокровных, даже тех, кто в войне был нейтрален, перешла все границы. Она толкает людей на звериную жестокость. Она меняет людей, как поменяла Рона и Джинни, моих друзей. * В * Думаю, что прошло не больше года, как я здесь. Стены моей камеры пусты от насечек, я не хочу ломать себе ногти скребя ими по бетону, чтобы сделать зарубку от дате. Мне это не нужно. Дни все равно сливаются для меня в бесконечность. Ночь и день я различаю лишь по тому, что ко мне пускают «посетителей». Но один день перевернул эту бесконечность перевернув ее и заставив крутится в другую сторону. Ко мне пришла девушка. Такая же, как и все. Обычная. Только она не кричала и не винила меня. Она задавала вопросы. И я отвечал. Впервые за время заточения я говорил. Голос был тихим и хриплым из-за долгого молчания, но все же повиновался мне. Мы говорили о литературе. Она любила философские романы о вечности, любви, долге, ей нравилось над ними размышлять и сравнивать со своей жизнью. Мне нравилась научная литература, я всегда любил учиться. Она ушла спустя положенных сорок минут, столько отводилось каждому из посетителей. Она ушла, а я остался даже не зная, придет ли она вновь. Поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть ее снова. Хотя скорее не увидеть, услышать. В темноте коридора черты лица были смазаны тенями и бликами, а вот голос. Слегка хриплый, с нотками волнения и чего-то еще. Но в этом голосе не было ни сочувствия, ни злости, ни ненависти. Она заинтриговала меня. * Г * Я не знаю почему в день, когда Гарри добровольно ушел в Мунго и лег под смертельную капельницу, я пошла не к нему, чтобы быть с ним в его последние минуты, а в Азкабан. К своему злейшему врагу, тому кто уничтожил мое детство и превратил его в бесконечную гонку. Что меня толкнуло на этот шаг, я не скажу даже себе. Не знаю. Просто захотелось посмотреть на него спустя полтора года заточения. Посмотреть на того, кто сейчас отбирал единственного дорогого для меня человека-Гарри. Гарри Поттер, вечный агнец, жертва. Даже сейчас в свои двадцать лет он добровольно лег под смертельную инъекцию останавливающую работу его сердца только для того, чтобы все были счастливы. Министерство, проклятое министерство, внушило ему, что он тот крестраж не позволяющий Волдеморту умереть навеки-вечные. И Гарри поверил! Принес себя в жертву несуществующему счастью! Когда мой друг медленно умирал лежа в палате под присмотром врачей и под внимательными взглядами журналистов, я его верная подруга, разговаривала с Лордом Волдемортом, о литературе. Глупейший мой поступок. Но что-то толкнуло меня заговорить с этим человеком. Не клясть его последними словами, не кричать задыхаясь слезами, а поговорить. Уходя из Азкабана я уже знала, что не смогу больше думать о этом человеке, как прежде. Разговор дал мне понять, что он как и все мы, думает, мечтает, любит. Только несколько иначе. Фанатичнее. * В * Я ждал ее. Это странно для меня, но я действительно был заинтересован. Заинтригован. И она пришла. Не разочаровала меня. В этот раз мы говорили о театре. Ей нравился балет, мне опера. Мы даже спорили. -Как тебя зовут?-когда время подходило к концу я решил узнать с кем имею дело. Была вероятность, что я ее просто не знаю, но она была мала. Что-то цепляло в этой девчонке. -Гермиона. Гермиона Грейнджер.-прозвучал ответ и я почувствовал, как меня покидает контроль над ситуацией. О этой девчонке я знал. Подружка проклятого Поттера. Мерзкая грязнокровка. Сокурсница Малфоя. Мне было о ней многое известно, но не это важно. Важно то что я не понимал! Не понимал ее поступков. Почему она заводит со мной беседы, зачем?! Какое ей дело до того что я читал или любил? Мысли по поводу нее не уходили из моей головы слишком долго, и я начал терять первозданную картинку, а потом тряхнув головой заключил для себя, что кем бы она не была, она говорит со мной, развлекает меня. Мне с ней интересно. А это главное! * Г * Во второй раз я пришла к нему уже осознавая, что мне интересно с этим человеком. Он очень увлекательный собеседник и личность. Под конец нашей беседы он задал вопрос о моем имени, я уже хотела соврать, когда с языка слетело «Гермиона Грейнджер». Никогда не стыдилась своего имени и стыдится не буду! Гордость взяла свое. Почти две недели я пребывая в разъездах по стране обдумывала ту встречу и призналась себе, что боюсь того, что он откажется говорить со мной теперь, зная, что я грязнокровка. Он мне нравился. Не как мужчина! А как собеседник. С ним было нескучно. ...В дверь постучали и я впустила тоненькую фигурку эльфа. Сару я знала уже давно, и сейчас она была чем-то очень опечалена. -Госпожа Гермиона, простите нашу неблагодарность!!!-взвыла эльфочка и кинулась мне в ноги. -Что случилось?-спросила поднимая ее с пола и усаживая на диван в гостиной. -Эльфы умоляют вас прекратить ваши агитации и статьи! Они счастливы служить, а вы вынуждаете их хозяев проститься с ними! Они опечалены!-таким заявлением Сара привела меня в глубочайшую задумчивость, и я быстро распрощавшись с эльфой направилась к себе в спальню. И уже там до меня дошел смысл ее слов! Слезы сами покатились по щекам, ведь защита эльфов было делом моей жизни, а теперь даже его не оставалось... Утром ноги сами понесли меня в Азкабан. * В * Она не появлялась слишком долго, я уже и не верил, что ей хватит решимости вновь посмотреть на меня. Трусиха! Боялась, что я откажусь говорить с грязнокровкой. Но она забывала, что я сам полукровка. Да, я презирал и презираю мерзких магглов и их детей со способностями, но они тупы, как обычные черви, а эта девчонка уже не раз доказывала чего стоит. Я сужу по поступкам, а не по статусу крови. ...И вот она здесь. Стоит и молчит. Я тоже не тороплюсь начинать разговор. Зачем? Она сама пришла, я не тянул ее к себе. Вот пусть и говорит. -Эльфы просят, чтобы я перестала бороться за их права.-неожиданно выдала Гермиона и усевшись прямо на грязный пол с другой стороны клетки обхватила пруты тоненькими руками, которые я смог рассмотреть. Она говорила и говорила рассказывая о жизни за этим островом, о изменениях и даже о смерти Поттера. Скажу честно, это вызвало во мне злорадство нежели сочувствие, но чего она ожидала? Что я буду рыдать над этим известием?! Я видел, что Грейнджер надо выплеснуть свою боль. И я давал ей эту возможность. * Г * Уже год, как я изменилась. Поменяла стиль одевшись в более женственные наряды, поменяла манеры, став более аристократичной, поменяла прическу сделав ее более ухоженной и короткой. А все благодаря Тому. Беседы с ним меняли меня, мы приносили в жизни друг друга нечто новое. Я открывала ему глаза на маггловский мир и показывала, что не все в нем черви и рабы недостойные свободной жизни (хотя думаю, что он не проникся), а он менял меня, делал более похожей на себя и свое бывшее окружение. Я видела это, но не препятствовала. Не видела смысла. Мне все нравилось. Уже год, как я не работала и вообще исчезла из Министерства, из школы, отовсюду. Жила на деньги оставленные мне в наследство Гарри и его крестным Сириусом. Мне нравилась такая жизнь, но все чаще меня стало тяготить отсутствие рядом со мной Волдеморта, моего Тома. Он стал мне ближе всех остальных. Незаметно влез в душу и обосновался в ней. Не скажу, что люблю его, но на земле я любила только Гарри и родителей, их всех не стало… И в одну из встреч он показал мне на свое предплечье, там где у его последователей была метка. Я долго думала зачем он сделал это, а потом поняла. Восьмой крестраж! Он дал мне знать, что это! Я изъездила все места, в которых только бывал Том, искала все что только можно. Серьги в виде змеи из вечности, кулоны, браслеты, заколки, оружие. Но спустя почти два года поисков я нашла то что искала! Это был обычный камень, такой же как и сотни других, из которых был построен приют детства Реддла. В тот день я была в его бывшей комнате и рассматривала убогую обстановку, когда взгляд зацепился за некрасивую царапину на камне в стене. Царапина была не одна, их было много, и все они складывали в знакомый рисунок. Вот и восьмой крестраж. Кого же он убил, чтобы дать силу этому камню? Не хочу знать! С помощью магии извлекла этот камень и наконец сделав его менее масштабным, я смогла вернутся домой, чтобы начать подготовку. ЭПИЛОГ. Магический мир трясло в лихорадке. Волдеморт возродился. Спустя почти десять лет после своей смерти в тюрьме. Никто так и не догадался, как он смог умереть, никто не знал о ядовитой игле пронесенной Гермионой. Даже спустя столь долгое время никто не догадывался какую роль во всем сыграла ныне покойная Гермиона Грейнджер. Не знали, что она отдала жизнь за Тома и ради его возрождения. Не знали, что она умерла свято уверенная в правоте своих действий. А она умирая прекрасно знала, что Волдеморт не любит ее и видит в ней лишь податливый инструмент для его целей, вот только она немного просчиталась, Том не любил ее, но ему была скучно без бесед с ней, а он не любил скуку. А потому нашел ритуал и когда он удался, с ним рядом стояла девушка неуловимо похожая на погибшую при трагической аварии Гермиону Грейнджер, вот только она была более аристократична и ухожена, чем Грейнджер. Да и никто бы не решился предположить, что девушка стоящая по правую руку Лорда, обычная грязнокровка. И имя у этой незнакомки было Равена("ворон" по англ. raven). Она стала тенью деяний Волдеморта. Его приспешницей в третьей магической войне. Кто-то даже сравнивал ее с погибшей в битве за Хогвартс Беллатрисой Лестрейндж, но та была безумна и фанатична, это видел каждый. А эта наоборот была здравым смыслом Волдеморта. Да, она была жестока, как и ее господин, но все признавали ее власть над ним и пытливый ум. Достойная пара Волдеморту, вершителю судеб. Ведь он поставил ее ниже себя всего на ступень, а значит счел достойной себе.