То, что делает нас счастливыми

Ты мне не сделаешь больно Так, как другие, Ты убьешь меня очень по-своему – Неповторимо. (Из стихотворения uma-47)

В зале ожидания аэропорта Тристан чувствовал себя как дома, сказывались его бесконечные поездки по стране и по миру. Было время, когда все аэропорты разных континентов превращались для него в один, где он спал, ел, выходит в Сеть с телефона, болтал с друзьями. Не в меру услужливая память подло подкинула ему картинку, которую он хотел бы давно оставить в прошлом, но перед глазами уже вставало трогательное фото из Инстаграма, сохраненное верными фанатами группы: он, раскинувшись на диванчике, беззаботно спал, а рядышком с ним примостился Брэд, уютно сопя ему прямо в грудь. И даже во сне Тристан обнял его, бережно охраняя покой своего мальчика. Да, лет десять назад Брэдли был еще его. Смотрел на него большими преданными глазами, улыбался ему так, что сердце в груди заходилось от счастья, смеялся, с радостью поддерживал его дурачества. Всегда был рядом. И Тристан уверовал в то, что так будет вечно. Они вместе взрослели, открывали для себя что-то новое, привыкали к вниманию сумасшедших поклонниц, овациями встречавших их в любой точке земного шара, там, где проходил их очередной концерт. Лет в восемнадцать так легко поверить в свою избранность, исключительность, не осознавая, что им тогда крупно подфартило, судьба просто подкинула обычным парнишкам счастливый лотерейный билет — один на четверых: Джеймсу, ставшего основателем группы, Брэдли, Тристану и Коннору. Их видео, выложенные на Ютубе, неожиданно стали популярными, публика проявила к ним интерес и очень скоро они раскрутились, подписав контракт с известной звукозаписывающей студией. Выпуск дебютного сингла — и сразу попадание на вторую строчку в музыкальном национальном чарте. Затем последовали концерты и мировые турне, они все быстро познали вкус славы, успеха и денег. А Тристан еще и влюбился чуть ли не с первого взгляда — в красавца и умницу Брэдли, умеющего играть и на клавишных, и на гитаре, и на ударных, а еще, обладающего сладким, завораживающим голосом. За что полюбил его Брэд, он даже и не задумывался, принимая этот свершившийся факт как данность. Еще будучи подростком, Тристан отличался излишней самоуверенностью. Они все четверо жили одним долгим днем: дружили, любили, работали, сочиняли песни, выступали. Утро сменялось вечером, один концертный зал чередовался с другим, Мадрид Парижем, Милан Пекином. Неизменным на протяжении нескольких лет оставалось лишь их взаимное притяжение к друг другу. Тристан с Брэдли настолько расслабились, что даже на людях не стеснялись проявлять собственные чувства, без смущения целуясь и обнимаясь. Время от времени их, конечно, одергивали менеджеры группы, напоминая, что раскрывать свою ориентацию перед аудиторией, парни не вправе, ведь их поклонницы — малолетние девицы, мечтающие о каждом из участнике проекта, а особенно о смазливом красавчике Брэдли, действующего на окружающих как глухая стена. Представьте, шли вы себе и шли, и внезапно наткнулись на стену, так и здесь: жили вы себе и жили, а потом, р-раз — и вдруг увидели Брэдли. И все, ваша жизнь тотчас же наполнилась новым смыслом. Во всяком случае, так произошло с самим Тристаном. Он и помыслить тогда не мог, что влюбится в домашнего, мягкого мальчика, не способного даже постоять за себя. Зато умеющего очень светло улыбаться и смотреть так, что хотелось творить разные глупости, что они вместе с Брэдом и делали. Палились, разумеется страшно, особенно им доставалось за обжимания на телепередачах, менеджменту пришлось даже срочно придумывать им пейринг, для объяснения их поведения перед недоумевающими поклонниками. В таком сумасшедше-счастливом угаре прошло несколько лет, а потом Тристану захотелось чего-то большего, ему стало мало чувств преданного Брэда, мало славы и денег. Он все чаще ощущал себя ущемленным, особенно, когда запись клипа проходила в студии, при минимальном наборе инструментов. Его тогда сажали за коробку вместо ударных и Тристан шлепал ладонями по ее корпусу, завистливо поглядывая на своих коллег, поющих в микрофоны под аккомпанемент собственных гитар. Почему-то попробовать освоить самому этот музыкальный инструмент, ему не приходило в голову, хотя все парни, конечно, поддержали бы его и помогли. На смену всепоглощающему счастью пришли зависть и раздражение, ему казалось, что Брэдли нарочно зажимает его на вторых ролях, будучи в их группе негласным лидером. Но последней каплей для Тристана стал отказ от его вокального номера в финальном для него мировом турне. Не помогла даже подслащенная пилюля в виде его соло на барабанах, ведь и туда умудрился пролезть вездесущий Брэдли, лишая его удовольствия, продемонстрировать публике свой единственный и неповторимый талант ударника. - Понимаешь, так решили организаторы турне, - неловко мялся Брэдли, обнимая его за плечи. - Типа, поединок между нами на барабанах будет смотреться куда эффектнее обычного выступления. Тристан молча злился, стараясь сбросить с себя его теплые ладони. Начиная потихоньку ненавидеть Брэдли, не считающего нужным вступиться за него, забывая, сколько раз партнер прикрывал его от гнева руководства, беря огонь на себя. Потом-то Тристан узнал сполна, что за любую ошибку на сцене приходится расплачиваться в прямом и переносном смысле, а тогда Брэд, просто шутя, ругал его за лажу, а он только посмеивался, не воспринимая его критику всерьез. А затем, непосредственно перед турне, Тристан окончательно слетел с катушек, сгоряча заявив Брэдли, что между ними все кончено. Гнев полностью затмил его разум и закрыл чувства. Напрасно Брэдли предпринимал многочисленные попытки поговорить с ним, бросая на него красноречивые, печальные взгляды, способные растопить даже лед, но только не каменное сердце Тристана, ушедшего в отказ, как капризный ребенок, привыкший к тому, что все его желания исполняются. В глубине души он надеялся, что Брэд пойдет на попятный и включит его вокальный номер в программу. Искренне не понимая, что и Брэдли порой не в состоянии разрулить многие проблемы, подчиняясь воле студийных боссов. Пожалуй, от отчаяния Тристан вдруг принял ухаживания Джеймса, давно и беззаветно влюбленного в него. Всегда безмолвно осуждающего открытость их чувств с Брэдли перед телеаудиторией, а однажды проговорившегося прямо в телекамеру, что без ума от длинных, стройных ног Тристана. Им всем тогда было очень неловко, ведь Джеймс случайно озвучил свои тайные желания. И вот, спустя каких-то полтора-два года, Тристан оказался в его постели, сам толком не понимая, зачем. Наверное, чтобы сделать больнее и без того страдающему от их разрыва Брэдли, наказать его — предателя и изменника, доказать всем, что и от него что-то зависит. Например, погасший огонек в глазах, машинально улыбающегося с рекламных постеров Брэда, с трудом справляющегося и с безумно напряженным рабочим графиком турне, и с собственными эмоциями. Можно было бы, конечно, попросить у него прощения, Брэдли бы непременно его простил, Тристан в этом не сомневался, но настоящие мужики ведь так не поступают, нет, они все доводят до конца, пусть даже и абсурдного. Кто ищет — тот находит, кто все проёбывает — тот рано или поздно теряет. Так, Тристан незаметно для себя потерял и любовь, и место в группе, потому что телестудийным боссам надоело терпеть их свары, отрицательно влияющие на работу. - Объявляется посадка на рейс Лондон-Париж, - объявил на весь зал женский голос. Тристан встрепенулся, ища глазами плывущие строчки на табло, потом перевел взгляд на проходящих мимо людей, безотчетно выискивая в толпе того, кого потерял десять лет назад. Странно, но при своей разъездной работе, они так ни разу случайно не встретились, видно, судьба, щедро одарившая их в юности, решила больше не баловать их. Тристан после многолетних мытарств по разным группам в последнее время нашел место ударника в одном малоизвестном коллективе, радуясь и такой работе. Заработанные в The Vamps деньги, хоть и позволяли ему существовать безбедно, ничего не делая, просто вкладываясь в акции, но жить без музыки он не мог, хватаясь сейчас за любые предложения. Брэдли он видел только по телевизору и в Сети. Тот изменил имидж, стал вместо сверхобтягивающих джинсов носить на сцене рубашки с длинными манжетами и камзолы, искусно маскирующие его расплывшуюся со временем фигуру. Тристан невольно улыбнулся краешками губ, вспоминая, как заводил его раньше пухленький живот Брэда, частенько забывающего поддерживать форму. Как он любил ласкать его языком, наслаждаясь стонами разомлевшего Брэдли. А каким горячим и отзывчивым тот был в постели, отдаваясь, нежным и ласковым — беря. Тристан все чаще вспоминал его, признаваясь самому себе, что Брэд был не только его первым, он был — его единственным, его родной половинкой. В одном интервью их как-то спросили, верят ли они в единомышленников, и Брэдли сказал, что да. Тристану тогда еще стало смешно, он не признавал всей этой девчоночьей чуши, но теперь он готов был согласиться с ним. Он становился возле банковского терминала, решив снять немного налички. Полез в бумажник за карточкой, пальцы вместе с пластиком уцепили и старый снимок, покрытый защитной пленкой. На нем Тристан прямо на сцене целовал Брэдли, радостно улыбающегося ему в ответ. Посмотрел на фотографию, заряжаясь ее позитивной энергетикой. Он делал так каждый раз перед полетом, отчего-то свято уверовав, что долетит тогда непременно нормально, с ним ничего не случится. На фото они были юны, счастливы и влюблены в друг друга до беспамятства. А главное — уверены в себе и в том, что так будет всегда. Тристан вздохнул, засовывая снимок обратно в бумажник. Теперь он узнал горечь поражения, и предательство многих людей, научился отличать мелочь от основного, умения отступить, научился вовремя просить прощения. Жаль только, что жизнь не показала ему как быть счастливым без Брэдли, без их общего прошлого. Ничего, Тристан уже знал, как обмануть и судьбу, и себя. Рецепт прост: на вечер бралась бутылка бренди, включался ноут и начинался просмотр старых роликов, выложенных когда-то на Ютубе. На них он и Брэдли всегда смеялись, целовались и нежно обнимали друг друга. Наутро у Тристана болела голова, воспоминания были надежно упрятаны в дальний закуток памяти и можно было жить дальше. Счастливым на несколько ближайших дней. В другой, параллельной реальности, там, где они были вечно молоды и прекрасны в своей искренней любви, не боясь показаться смешными, непонятыми, там, где всегда звучала All Night, благословляя их чувства. Конец