Зелёный чай с лимоном

      Яркие солнечные лучи пробивались сквозь шторы, щекотали нос, заставляли отвернуться. Захламленную донельзя комнату наполнял аромат свежеиспечённых блинчиков, а снизу доносился веселый голос миссис Уизли. Гарри отвернулся от окна, вставать не хотелось абсолютно. Еще несколько минут, и юноша, лениво потянувшись, открыл глаза. Рон крепко спал развалившись на всей кровати, похрапывая. Гарри встал и раздвинул шторы, июльское солнце полностью озарило комнату, заставляя рыжего поморщиться, а затем открыть глаза, сонное: «Гарри, выключи свет!» заставило Поттера улыбнуться. Юноша бросил в друга подушку и тут же выскользнул из комнаты, направляясь в ванную. На часах было только семь утра, но жизнь в доме Уизли шла полным ходом, сегодня приезжает Гермиона, мистер Уизли собирается встречать ее на вокзале, а завтра утром они с женой, близнецами и Джинни отправятся в Норвегию, ведь не видели старшего сына целый год! Рона решили оставить дома за плохо оконченный семестр, однако, друзей все же разрешили пригласить под чутким присмотром Перси. Рон ждал этого дня с начала лета, но за последние несколько ночей, для Гарри сегодняшняя дата стала еще более значимой. Принимая душ, он пытался вспомнить, что ему снилось сегодня, и на ум не приходило ничего кроме карих глаз Гермионы Грейнджер, это продолжалось вот уже три дня, Гарри не мог дождаться приезда подруги, надеясь, что он изменит хотя бы что-то. Сегодня Поттер причёсывал волосы особенно тщательно, ему хотелось выглядеть привлекательно. Почему именно сегодня? Гарри не знал ответа на этот вопрос, или делал вид, что не знал. На завтрак были вкуснейшие блинчики с клубничным джемом, по правую сторону от Поттера сидел сонный Рон, напротив буравила глазами Джинни, но стоило поднять голову, взгляд тут же опускался вниз, а щеки горели огнем. Гарри это смущало, Джинни была для него сестрёнкой, подругой, но как девушку он ее категорически не воспринимал. Джордж сразу же заметил попытки Поттера уложить непослушные волосы, и это стало поводом для многочисленных шуток за столом, которые окончательно вывели из себя бедняжку Джинни, бросив на Гарри последний, особенно многозначительный взгляд, девочка, побежала наверх, закрывая лицо руками. Гарри не знал, как ведут себя в таких случаях, наверное, нужно было идти за Джинни, успокоить ее, поддержать, но голова была занята абсолютно неправильными, глупыми мыслями, мыслями о том, что он вот-вот увидит огромные карие глаза вживую. Звук приближающегося к дому автомобиля оповестил о том, что прибыл мистер Уизли, Гарри тут же оживился, и даже Рон, казалось, проснулся. Светлая кухня миссис Уизли опустела вмиг, рыжеволосые дети столпились около старого «Фордика», словно внутри их ждала мировая знаменитость, не иначе. Дверь медленно открылась, Гарри затаил дыхание. Первым показался огромный рыжий кот, еще одно рыжее прибавление к их солнечной шайке. Следом за котом вылезла его хозяйка: растрёпанная, уставшая девушка с бездонными карими глазами, пушистыми непослушными волосами кое-как собранными в хвост. Тонкий летний сарафан прилип к телу Грейнджер, после дождливого Лондона девушка ощущала себя не комфортно в такой жаре. Гермиона держала две связки книг, а мистер Уизли уже отнес ее чемоданы в дом, кажется, она взяла с собой всю библиотеку Хогвартса, хотя приехала всего на два месяца. Лицо девушки озаряла счастливая улыбка, она была безумна рада видеть друзей, и тут же кинулась обнимать всех по очереди: от Рона до миссис Уизли. Гарри стоял чуть поодаль, перед ним Гермиона замерла, ее смущало, что зелёные глаза юноши не покидали ее снов уже несколько дней подряд. Она никак не могла запомнить сон полностью, лишь знала, что в нем Гарри был чем-то большим, чем просто друг. Несколько секунд Грейнджер стояла без движения, словно время остановилось, она рассматривала его, изучала. Поттер изменился чертовски сильно, в нем уже не узнать того мальчика в поезде, лишь только шрам и вечно растрёпанные волосы напоминают о том, что это именно тот Гарри Поттер, которого она знала, кажется, всю жизнь. Точеные черты лица, идеально ровный нос, тонкие губы, огромные глаза, скрытые под круглыми, дурацкими очками, которые сейчас ему безумно шли. Гарри улыбнулся, а затем крепко обнял Гермиону, и она прижалась к нему, что есть силы, уткнулась в плечо, вдыхая запах мыла, смешанный с ароматом ее любимого зеленого чая. Юноша до сих пор не мог привыкнуть, к тому, что Гермиона стала взрослой девушкой, что угловатые черты подростка превращаются в нечто восхитительное, что стройная фигура приобретает формы, пусть не броские, но утонченные и красивые. Гермиона по-прежнему была низкой, едва доставала кончиком носа до его подбородка, и Гарри это, черт возьми, нравилось. Руки непроизвольно опустились со спины на талию, а она прижалась к нему еще крепче, так что он отчетливо чувствовал аромат ее лимонного шампуня, вперемешку с едва заметными духами, которые для Гарри пахли морем, ветром, свежестью. Прервала их маленькую идиллию Молли Уизли: — Гермиона, милая, ты не голодна? -, нехотя разрывая объятия Грейнджер вежливо улыбнулась миссис Уизли: — Спасибо вам огромное, я завтракала. -Хорошо, тогда мои оболтусы покажут тебе дом. И да, милая, ты уж прости, но сегодня тебе придется переночевать в комнате Гарри и Рона. Видишь ли, дом у нас маленький, а детей много. В комнате мальчиков есть еще одна кровать, да и там просторно -, миссис Уизли выглядела смущенной, вопросы финансов всегда задевали ее. -Спасибо вам огромное! Я ничуть не против! -, Гермиона широко улыбнулась, но на душе скребли кошки. Ведь не она ли, мисс Грейнджер — мастер спорта по попаданию в неловкие ситуации, а сейчас ей предстоит ночевать в комнате с Гарри… и с Роном. Фред и Джордж провели Гермиону в дом, увлеченно рассказывая обо всем вокруг. Гарри шел последним, он думал, он представлял, какая у Гермионы пижама, как тень от длинных ресниц падает на лицо, когда она спит, и как волосы беспорядочно лежат на подушке. Он никогда не задумывался над этим раньше, это пугало его. Он очнулся, когда кто-то дернул его за рукав. Джинни. Поднялась на цыпочки и шепнула на ухо: «надо поговорить». Гарри чертыхнулся про себя, меньше всего на свете ему хотелось говорить с ней сейчас. Девочка повела его в свою комнату, плотно прикрыв дверь. -Джинни, сейчас не самое подходящее время. Нужно помочь Гермионе с вещами…-, Гарри не успел договорить, губы Джинни помешали. Робкий, дрожащий, ее первый поцелуй, не осознавая того сам, юноша ответил на него, позволяя девочке прижаться сильнее, обхватить шею Поттера, делая поцелуй уверенней. Гарри не мог этого допустить, он осторожно разорвал поцелуй, убирая руки Джинни с его шеи: -Нет, прости, так нельзя. -Почему, Гарри? Что со мной не так? -, в глазах девочки заблестели слезы. -Ты прекрасная, замечательная, великолепная. Но я не могу так, после случая в Тайной комнате я чувствую на себе ответственность за твою жизнь, я отношусь к тебе, как к родной сестре, и люблю тебя очень сильно, как сестру. Ты все та же маленькая девочка в смешной пижаме, которая бежала, едва заметив меня на своей кухне. Я не хочу разбивать твое сердце, но обманывать тебя будет неправильно-, Гарри провел рукой по щеке Джинни. Было безумно обидно, неприятно, он чувствовал себя отвратительно, но знал, что поступает правильно. — Мне шестнадцать, Гарри! Я влюблена в тебя с десяти лет! Я живу тобой все это время, все это время я пытаюсь стать для тебя чем-то большим, чем сестра! -, слезы без остановки лились по лицу рыжеволосой девочки, маленькой девочки со взрослым взглядом. -Прости меня, прости, прости-, Гарри вытирал ее слезы, прижимал к себе, коря себя за этот день, за поцелуй, за искренность, за чертову Гермиону, лицо которой было перед глазами, когда он целовал Джинни. Они стояли обнявшись довольно долго, пока ее всхлипы не затихли, а затем он поцеловал ее в висок, последний раз пригладив огненные волосы, скрылся за дверью. В соседней комнате, комнате Рона, которая теперь разделилась на троих, было шумно. Гермиона и Рон спорили о надобности и актуальности трех томов «Истории Хогвартса», которые девушка читала уже не раз, но зачем-то привезла с собой. Однако, как только Гарри показался в проеме, девушка замолчала и оглянулась, окинув юношу, как всегда, умным, многозначительным взглядом. Рон принялся объяснять Гарри суть спора, но тот даже не пытался вникнуть: -Как ты Гермиона? -, губы волшебницы дрогнули в едва заметной улыбке. -Хорошо, только грустно без вас. -В честь ее приезда мама готовит грандиозный ужин, будто нас посетила сама королева Англии, -Рон закатил глаза, почувствовав на себе строгий взгляд Грейнджер. -Твоя мать замечательная женщина, жаль, что ты не в нее. Гарри было действительно весело наблюдать за спором друзей, он вдруг понял, как ему не хватало этих перепалок. Рон, вдруг кинул в Гермиону подушкой, она взбесилась по-настоящему, карие глаза стали практически черными, в них забегали чертики, бросив предупреждающее: «тебе конец, Рональд», девушка достала волшебную палочку. Гарри подоспел во время, выхватив у палочку сзади, иначе, кто знает, что у нее на уме? Теперь и Поттер был под прицелом Грейнджер. Начался настоящий бой: летели подушки, покрывала, книги, Рон даже запустил в Гермиону собственным ботинком. Брюнетка вошла во вкус, забравшись на кровать, она ловко уворачивалась от «снарядов» друзей, однако после очередного удара со стороны Рональда, не удержала равновесие и свалилась прямо на Гарри, повалив его на пол. И вновь время остановилось. И вновь запах мыла, и тонкие змейки ее волос падают ему на лицо, так что запах лимона дурманит. Ее рука у него на груди, мягкой, теплой, родной. А его руки вновь оказались на талии. Рон застыл в недоумении, а они лежали на «поле боя», не в силах пошевелиться. И снова миссис Уизли приводит их в чувства. Фраза: «ужин готов» режет слух, оповещает о том, что пора возвращаться в реальность, оторваться от безумно красивых, манящих глаз друг друга. Ужин был действительно праздничным, однако сосредоточиться на нем было трудно. Джинни сидела поникшая, лишь изредка бросала кроткие взгляды в сторону Гарри. А вот Гермиона смотрела на него, как никогда внимательно, казалось, его запах мыла и чая въелся ей в голову, остался там навсегда, она будет чувствовать его вечно. Казалось, прикосновение Гермионы, мимолетное, нежное, оставило отпечаток на грудной клетке Поттера, заставляло его изнывать, мучиться, терять рассудок. За происходящим оба уже давно не следили, отвечали на вопросы общими фразами, не вникали в суть разговора за столом. Гермиона ушла рано, не дождалась чая, отправилась в душ, в тщетных попытках отмыть запах. Отмыть тем же гелем для душа с нейтральным запахом, запахом мыла, отчего рассудок мутнел еще больше. Натянув пижаму на влажную кожу, промокнув волосы полотенцем, она отправилась в комнату, где на ее кровати расположился Живоглот. Девушка взяла книгу, в надежде, что хоть трансфигурация отвлечет от глупых мыслей. Помогало, однако, до поры до времени, а именно, до момента появления в комнате Гарри. Гермиона подняла глаза, они с Роном обсуждали квиддич, вникать в беседу она не хотела и не могла. Ее привлекали темные мокрые волосы, видимо, Поттер тоже только что вышел из ванной, футболка, обнажившая руки: идеальные, сильные, рельефные, красивые. Результат квиддича? Или такими они были всегда, просто, она не замечала? Парни легли чуть раньше, чем Грейнджер, она дочитывала последний на сегодня параграф с помощью тусклого света палочки, а затем, прошептав едва слышное: «Нокс» комната погрузилась в темноту. Серая комната, больше похожая на темницу. Зеленые глаза, растрепанные волосы. Тихий шепот: «Гермиона», и пальцы, такие непривычно холодные, касаются щек девушки. А затем яркая вспышка, и маленький мир рушится по кусочкам. Грейнджер вздрогнула. «Просто сон». Рядом на кровати ворочался Гарри, ему снилась Гермиона, она звала его, нуждалась в нем, а затем вдруг пропала, растворилась в ярком зеленоватом свете. Стало страшно до мурашек, до слез. Юноша резко открыл глаза, кровать рядом оказалась пустой, лишь Живоглот растянулся на подушке. Самые ужасные мысли пронеслись в голове. «Бежать за ней». «Искать ее». Сердце Поттера выскакивало из груди, расстояние от комнаты до первого этажа казалось вечностью. Юноша застыл в проеме входной двери, затаив дыхание. Гермиона сидела на крыльце, укутавшись в полупрозрачный ажурный плед, темные волосы струились по плечам, а кожа, словно светилась изнутри. Она была похожа на сон, на видение. Неземная, прекрасная, его Гермиона. Сильные руки опустились на хрупкие плечи, девушка, казалось, вовсе не удивилась его появлению, обернулась, глядя на него завораживающими карими глазами: -Не спится? — Грейнджер улыбнулась, жестом приглашая Гарри сесть. Гарри опустился на ступеньки, и девушка накинула на него паутинку пледа. -Кошмар приснился. -Что же? -Честно? Ты.- Гермиона вздрогнула, отвела глаза. -Знаешь, это странно. Ты снишься мне уже не первую ночь. Гарри не ответил, лишь многозначительно посмотрел на нее, а затем вдруг прижал к себе, утопая в запахе волос. Грейнджер положила голову на грудь юноши. На душе стало так спокойно, она слышала его сердцебиение, вдыхала запах зеленого чая, а его рука перебирала непослушные волосы девушки. — Можно я сделаю что-то абсолютно сумасшедшее? -, Гермиона осмелилась нарушить тишину. — Вся наша жизнь — сплошное сумасшес…-, Гарри не успел договорить, губы девушки накрыли его собственные неожиданно, застали врасплох, и сразу же свели с ума. Губы со вкусом клубничного джема, со вкусом лета, со вкусом этой, абсолютно удивительной, волшебной ночи. Гарри ответил на поцелуй, робко, будто впервые, притягивая девушку к себе за талию, глубже зарываясь рукой в густые волосы. И Гермиона млела, сходила с ума, делая поцелуй настойчивым, взрослым, страстным. Ее тоненькая ручка скользнула по плечу Гарри, касаясь кончиками пальцев теплой кожи, от плеча до кисти, где их пальцы сомкнулись в замок: ее маленькая ладонь, всегда холодная, и его большая, нежная, теплая. Миг, и его рука на ее бедре, скользит вниз до колена по голой коже, покрытой мурашками, то ли от ночной прохлады, то ли от возбуждения. Миг, и ее губы обследуют его шею, обжигают поцелуями, заставляют волоски на затылке встать дыбом. Миг, и их мир рушится, из-за торопливых шагов за спиной. Нехотя оторвавшись друг от друга они вглядывались в темноту, и маленькая девичья фигурка с рыжей копной волос бежала вверх по ступенькам, разрушая их сказку.