sad dance.

       Рома стал широко ухмыляется и, подойдя еще ближе, манящим красивым голосом произносит: — Перепихнёмся? — спросил он с чуть поднятой бровью, нагло рассматривая своего собеседника. — Давай, — легко соглашается Сёмен, усмехаясь и пожимая плечами. — В туалет? — кивнув в сторону помещения и приглашая жестом руки. — А в более укромном месте? — брезгливо посмотрев туда, Роман поставил стакан на стойку. — К тебе или ко мне? У меня свободная квартира, можно вообще без проблем. Поехали? — положив руку на поясницу ирландца и нежно гладя её, ведет к выходу. — У меня в отеле VIP номер, но поехали к тебе, — добавив скорости в шаге, они пошли ловить такси. Словив такси, парни могли начать и там, но, посмотрев на взрослого и довольно сурового мужчину за рулём, решили потерпеть то дома. Они заплатили и выскочили из машины, а стоило только им переступить порог дома, страсть выплеснулась во всех ее проявлениях. Прижатый резко к стене Рома почувствовал, как интенсивно и напористо трутся об его пах, вызывая этим волну возбуждения, которая накрывает ещё больше за счёт выпитого алкоголя. Семён, чье каждое прикосновение отставляет горячий след на теле, без доли секунды впивается в обласканные прежде взглядом губы, глубоко без предупреждения врываясь, смешивая горечь алкоголя обоих языков в едино, при этом срывая одежду ирландца. В это время жертва напористого языка впускает его в себя, играя и покусывая чужие губы, легко справляется с полурасстегнутой рубашкой и выбрасывая ее в воздух, дабы не мешала на своем пути. Раздевшись у той же стенки, Семён берёт на руки Рому и, донеся его до кровати кидает, наваливаясь сверху, снова впиваясь в губы. Отрываясь от мягких губ и теперь впиваясь в шею, жадно кусая её и оставляя багровые следы, но при этом сводя с ума водя руками по всему телу. Он переминал чужой зад в руках и прижимал к себе крепче, заползая в ложбинку между ягодиц. — Я с ума от тебя схожу, ты такой манящий. Ирландец тяжело дышал и выпячивал зад сильнее, полностью отдаваясь в его сильные руки. Он ухмыляется и кладет ладонь на щеку второго, ведет до подбородка, дразняще тянет к себе, произнося: — Я очень понравлюсь тебе в роли пасса, ты будешь первым моим охотный партнером, от которого так тянет внизу живота. Облизнувшись и приоткрыв рот, когда легкая рука ласкала подбородок, русский покорно повёлся на провокации, мягко переворачивая желанного партнёра на живот и покрывая очень нежными поцелуями спину, спускаясь плавно вниз. — Ты меня будешь хотеть ещё больше, потому что я сделаю тебе очень, — он параллейно вытаскивает смазку и смазывает обильно пальцы, размазывая по сжатой звездочке, — очень приятно, — горячо шептал парень, прикусывая мочку уха. Он стал постепенно заходить пальцами в расслабленные и покорные мышцы, но делал это очень и очень нежно, мягко и медленно, расширяя и гладя внутри всё, а свободной рукой, что у животика, спустился к члену, мягко беря в руки и начиная наглаживать красную головку и размазывать там смазку, делая массаж. — Тебя когда нибудь ласкали язычком там? — опустившись плавно со спины до задницы, смотря за ловкостью своих пальцев. — Говорят, это самое приятное, хочешь попробовать? Открыто выражая свое удовольствие, Рома, не на секунду не сомневаясь, согласился. Тихо стеная од ласками пальцев и нежных прикосновений спереди, ирландец не сомневался, что выбором партнера он будет более чем доволен. С хищной ухмылкой Семён прильнул ко входу и, поводив ещё немного пальцами, заменил их на язык, так же аккуратно и плавно входя им, только теперь это было приятнее и удобнее. Проходя постепенно дальше, облизывая на его взгляд сладкие стенки, он сразу пытается дотянуться до заветной точки, гладит живот и, лаская член всё так же в своём эротическом массаже, полностью готовит Рому под себя. Сначала замешкавшись, Рома оторвался от подушки и посмотрел на Семёна, чтобы рассмотреть его макушку чуть выше ягодиц и толкнуться в мягкие руки. Он не сразу понимает, что лучше языка в заветном месте не может быть ничего другого. Застонав ещё громче, он выгнулся настолько, насколько мог себе позволить. — О Б-боже,— сразу краснея и выстанывая эти слова, подставив зад удобнее, он получает незабываемое удовольствие. Семён с радостью принимает и поглощает стоны, углубляется только сильнее, вытягивая язык и засасывая немного проход, тем самым имитируя свой член. Когда Рома стал достаточно "растянутым", а его член поднялся от ласк, он приподнял его и, пристроившись, смазал головку. — Ты там карамельный, ты знал? Такой сочный и сладкий, — оглаживая мягкие и красивые ягодицы, начиная медленно и мягко входить внутрь. — Откуда я мог знать? — с глупой улыбкой проговорил тот, смакуя слова, как что-то сладкое. Подтянув к себе подушку, в которую собирается последующие парочку часов стонать, он ощущает, как горячая головка входит в него. Медленно и тягуче. Сводящие с ума ощущения вырывают из него немой стон. — Он большой? — задал он глупый вопрос, когда половина уже в нём. — Не мерил, но я тебя идеально подготовил под него, — шепчет Семён сквозь свои стоны, продолжая проходить дальше. Он старался не сделать больно, потому подбадривал ирландца легкими движениями по члену. Вскоре привыкнув ко внушающему размеру, Рома подмахивает Семёну, надолго растворяясь вместе в одной постели. Теперь никаких быстрого темпа или сильных толчков. Ирландец, насилуемый нежностью, слушал над ухом тяжёлое дыхание русского и их общие стоны на каждый глубокий заход. Тот очень плавно двигал бёдрами, делая волну и совершая очень глубокие, но при этом самые нежные фрикции. Оставляя засосы и укусы на шее, плечах, спине, поглощая стоны в поцелуе, Семён крепко держал чужие бёдра и лёгкими толчками таранил простату, при этом усиливая приятные ощущения рукой на чувствительном члене. Рома сжимал в руках одеяло и подушку, протяжно и громко стонал вместе с русским, а на особо глубоких толчках выкрикивал имя своего актива. Их пик настал одновременно. Успев выйти в последнюю секунду, Семен излился на кровать, в тот момент как Рома спокойно кончил ему в руку. Парень смотрит на представшую перед ним картину и любовно гладит ирландца по пояснице, любуясь. Тот лежит и громко дышит, достанывая накрывший его оргазм, пока по его ножкам пробегала легкая дрожь. Постепенно отходя, он поворачивается на спину и улыбаясь смотрит на Семёна. — Ты прав, пассом ты очень хорош. Очень. — Ты правда был прекрасен, я бы занимался этим с тобой много лет и никому бы больше не давался, — ответил Рома, протирая себя и его принесенным ранее влажным полотенцем. — Прекрасный комплимент для такой ситуации, просто великолепный, — смеясь от впечатлительного любовника, тот лег к нему, укладывая его себе на плечо, укрывая и целуя в висок. — Сладких снов, милый. Но вместо ответных ласковых слов ему достались нежные объятья и тихое сопение подмышкой.       Сёмен проспал до десяти часов утра. Перепрыгнув через какого-то парня, он по пути отметил про себя, что в заду ничего не болит. Русский сходил помылся, выпил литр воды и, запив таблетки от похмелья, снова прыгнул в мягкую кровать, укрылся и, не замечая гостя, снова засыпает.        Проснувшись в двенадцать часов дня, Рома осмотрелся. Это кровать ни VIP номера, ни дешёвого хостела, как часто бывало, а чья-то комната. Причём мужская. Ворочаясь, он почувствовал, как резко заболело в заду. Но самое страшное, о чём он только мог подумать было совсем рядом, однако ирландец не решался развернуться туда, где было слышно чьё-то дыхание. Лёжа вот так под одеялом и осматривая старую, но не лишенной красоты и минимализма квартиру, он все же повернул голову и увидел парня из кафе. Того самого русского, что подарил пирожное. Рома поднял одеяло и, заметив, что он голый, потрогал воспаленный проход. Ирландец повернулся лицом к Семену и разбудил его, громко задав вопрос: — Переспали, да? — Ну, если ты голый у меня в кровати, то, видимо, да. — Он схватился за голову и громко промычал, отворачиваясь на другой бок. — Не кричи только, голова болит страшно, — поглаживая свои виски с видом замученного тюленя, проговорил парень. Полежав в тёплой кровати и прислушиваясь к своему заду, Рома потянулся и сел. Промычав так же, как и парень, он нашел свои штаны, вытащил какой-то блистер и передал его хозяину квартиры, пока сам выпивал две таблетки. — Выпей, болеть не будет. Проверенное. Ирландец поднялся и начал медленно одеваться, не желая оставаться здесь. — Спасибо, Рома, — улыбнувшись и выпив, Семен слег обратно в кровать. — Ты моего имени не знаешь. Просто угукнув и надевая часы на ходу, Рома убежал. Словив такси и приехав в гостиницу, он пошел сразу в душ, смывая с себя прошлую ночь и чистя себя внутри. За завтраком он отписался Алине, что был занят в кондитерской и сейчас очень устал и пойдёт спать. Та просто согласилась, пожелала сладких снов и оставила его, пока ирландец остался отсыпаться в своём ложе.