Рузек, черт его побери...

- Какого хера ты делаешь? - Вы сказали, что цель - забрать у него пистолет! Олински сразу понял, что попал. Конкретно так попал. - Беру его.

***

Опять этот щегол вытворяет непонятно что! Знал бы Адам как тяжело Олински прикидываться невозмутимым наставником, когда он улыбаетсся своей чертовой улыбкой и подмигивает после глупой шутки. Знал бы Адам как Олински борется со своим ликованием, когда он гундит о том, как надоела эта подготовка к свадьбе и делится своими сомнениями о счастливой совместной жизни со своей невестой. Олински держит себя в руках, когда Адам, хохоча, запрокидывает голову и хлопает себя по коленке. Иногда правда Элвин может себе позволить погладить его плечо в утешительном жесте. Или дотронуться до спины, прощаясь. Крепко пожать руку при встрече. Совершенно забыться и уставиться на него в "Молли". Черт! Да что ж такое? А Рузек, эта заноза в заднице, лишь ухмыляется, прикладываясь к стакану темного и продолжает рассказывать свои небылицы всем, кто готов слушать. В конце концов из слушателей остаётся только Элвин. Час ночи, завтра выходной. - Чёрт, зачем я столько пил? Эл, подбросишь? А Эл выпил лишь одно пиво, поэтому ведет хихикающего Рузека за рукав к выходу. Он вообще молчит хоть иногда, этот чертов Рузек? На парковке никого, ветер хлещет по щекам, переворачивает пустые банки от колы, где-то недалеко душераздирающе орут коты, а на плече Олински повис Рузек и не собирается отпускать, пока тот не расскажет про свое погоняло прошлых лет, упомянутое однажды сержантом Платт. Когда мозолистая ладонь хватает за шею, сводит челюсть и предательски сохнет во рту. Вот это было зря, пацан. Через пару секунд Олински глубоко вздыхает и отсраняется, усаживая Адама на пассажирское сидение. Не пристегнулся, ну конечно. Элвину уже плевать на все. Тянет руку через Адама, выдыхает судорожно в ключицу, прикрыв глаза и медленно тянет ремень. Рузек - странно - притих, за всю поездку ни проронил ни слова, косясь на Олински и вытирая потеющие ладошки о джинсы. - Ну все, приехали. Рузек не двинулся с места, заставляя Олински повернуться, удивленно вскинув брови. - На заднее, - Адам смотрит на свои сцепленные руки - Эл, блядь, шуруй на заднее! Рузек срывается с места, но не открывает дверь заднего сиденья, боится, что получит от напарника в челюсть, сто раз жалея о сказанном, но всё ещё надеясь на что-то. А Элвин просто тормозит по-дикому, офигевая от происходящего. Адам уже сделал шаг назад, разочарованно кривясь, когда Олински прошибает. Послав на хуй все свои моральные принципы, он вылетает с водительского сидения и через несколько мгновений оказывается на заднем. Рузек облегченно выдыхает, хлопая дверью, и тут же наваливается на Элвина, не давая себе времени, чтобы передумать и свалить. Целовать страшно и так по-пидорски, это словно точка невозврата. Поэтому, расстегивая джинсы, Адам только горячо дышит в шею ошалевшему Элвину. На заднем сиденье очень тесно и жарко двум здоровым мужикам, ноги затекают в неудобном положении, но Эл бы многим пожертвовал,чтобы это все не кончалось. То, как Адам часто дышит, как он обхватывает его затылок, как подмахивает бедрами в такт руки, как смущается и опускает глаза, когда замечает, что он, Эл, просто пожирает его взглядом. Олински кончает, когда его пацан стонет громкое "Ээээл" и прижимается губами к его шее. "Твою ж мать, Эл", - бормочет Рузек, толкаясь в чужой кулак, водя губами по жесткой седеющей щетине. Он жмурится и сильно сжимает плечи Элвина, кончая. Пока Адам пытается отдышаться, Элвин роется в карманах в поисках платка - Рузека нужно хоть немного в порядок привести. У него же невеста дома. Блять. Рузек слишком пьян, чтобы сейчас об этом думать, поэтому, уткнувшись напоследок в шею Олински,он вылезает на несгибающися ногах из машины, пытаясь натянуть джинсы. Элвин ещё долго сидит на заднем сиденье после ухода Адама, думая о том, что же с ними будет. И будет ли что-то?..