***
Вечером того же дня Юри каким-то чудом (или вновь проклятием?) оказался в обители Виктора, в шагающем замке, который был на слуху вот уже несколько лет. И мало того, что он изловчился туда попасть, он еще и смог там остаться. И теперь, спустя несколько дней, Юри точно мог сказать, что в этом странном доме всего было чересчур: и грязи по углам, и наглости у Юрки, мелкого еще пацаненка, непонятно зачем вообще живущего здесь – то ли податься некуда, то ли в ученики напросился, – и болтологии неугомонной Милы, демоницы, заточенной Виктором в очаге, и самого Виктора – его в особенности. Сначала Юри терялся и не мог понять, каким ветром занесло его в этот пропитанный с ног до головы – в буквальном, Господи, смысле, – магией дом; потом злился – на безответственность и чудачества Виктора, на скверный язык Юрки, на свое собственное проклятье (и на него больше всего), которое привело его сюда. Но злиться долго не пришлось: перестал ворчать и ругаться Юрка, до странного быстро привязавшись к Юри, разбежались насекомые и грызуны, вспугнутые метлой во время уборки, стал родным и уютным прибранный дом; перестал появляться Виктор. Хотя последнее совсем не давало покоя, наоборот, прерывало ночами сон, сцепляло в беспокойстве зубы. А сам Юри будто помолодел – вернулись сомнения и страхи, перестали трястись руки и морщин вокруг глаз поубавилось. Только вот волосы не вернулись – трепыхались все так же облезлой косичкой у шеи, полупрозрачными нитями оставались на подушке ночами. Мила с Юркой наперебой убеждали, что все возвращается, но Юри-то знал. Однажды ночью Юри проснулся от шума воды. Мила спокойно дремала в чистом очаге, крохотные искрасна-фиолетовые язычки ее пламени спокойно покачивались, отбрасывая тени на потолок и стены; за окном, на Пустоши, шелестел дождь, затягивал песни ветер; занавесь над кроватью Юри была сдвинута. На полу блестела влажно дорожка грязных следов, щедро усыпанная белыми перьями. Она уходила на второй этаж. Юри засомневался, стоит ли подняться наверх и спросить, все ли у Виктора в порядке, – с одной стороны, если он смог добраться до ванной, значит, жить будет (а что еще нужно?), с другой – уж очень много было перьев на полу. Поколебавшись некоторое время, он поправил занавесь и отвернулся к стене. Это было не его дело. (Уснуть он так и не смог.) Следующим утром Виктор как ни в чем не бывало спустился на завтрак. Словно не пропадал он долгими днями непонятно где. Словно не возвращался под покровом ночи чуть живой. Словно не громыхала где-то совсем рядом страшная в своей бессмысленности почти-магическая война. Первым делом он мягко оттеснил Юри от очага, как в самую первую (вторую) их встречу, и перехватил у него ручку сковороды. Юри фыркнул и ушел за приборами на еще одного человека, потому что Юрка по привычке накрывал стол на двоих. Завтрак мог бы проходить в напряженном молчании, ведь вся троица, Юри, Юрка и Мила, усиленно дулась на Виктора за его безалаберность, но тот болтал без умолку, попеременно сияя то белозубой улыбкой, то лукавыми глазами и изящно откидывая с глаз челку красивого пшеничного цвета. – Юри, – вдруг оборвал он потоком воды льющуюся тему и смерил его взглядом, – а ты похорошел! – И обворожительно улыбнулся. Юри почти поперхнулся. Виктор увернулся от запущенной в него вилки. – Ты придурок, что ли?! – взорвался моментально Юрка. – Раз уж дома не бываешь, так хоть за базаром следи! Тебя спрашивали вообще?! – Юра, – поморщился Юри, и тот замолк, уткнулся в свою тарелку, отобрав у Виктора его вилку. Юри ответил Виктору едва смущенным, но прямым взглядом, поджав губы, и сказал: – Если бы Вы, Виктор, бывали дома чаще, то заметили бы, что я совсем не изменился. Вы не видели меня столь долго и теперь выдумываете себе не пойми что. И с гордым видом вернулся к трапезе. Юрка выпустил из рук вторую вилку, с разинутым ртом и поднятыми бровями уставившись на него. Виктор выглядел не менее потрясенным, но вскоре хмыкнул, прилевитировал себе и Юрке по вилке и невозмутимо продолжил есть. Но молча. К обеду Мила привела замок на берег озера и по указке Виктора, скрывшегося у себя, приземлила его там. Юри решил не упускать возможности зря и, закончив со своими обязанностями, неспешным шагом пошел вдоль берега, ища спокойное место. Он остро нуждался в уединении, ведь не оставался с собой с тех пор, как Мила подхватила его порогом под уставшие ноги и заглотила, раскрыв двери, в тот злополучный вечер. Может быть, оно было и к лучшему, ведь благодаря этому у него не оставалось времени и сил на плохие мысли. На хорошие, впрочем, тоже. Пригретые ярким солнцем камни, вскоре попавшиеся на пути, приятно согревали. Юри ловко распустил косицу и, запустив руки в уставшие волосы, погрузился в мысли. По большей части они были о Викторе. Юри почему-то вспомнил их первую встречу, когда тот спас его от назойливых солдафонов, приставших в подворотне. Тогда Виктор показался ему до того прекрасным, источающим добро и благодетель, что сердце невольно замерло и биться так и не стало, пока они не расстались. У того Виктора были красивые, чуть извиняющиеся глаза, осторожные руки, придерживающие под локоть и за талию, и аура безопасности и уверенности до того внушительная, что оправился от нее Юри только вечером, когда к нему в лавку через закрытую дверь вальяжно вошла Ведьма из Пустоши. И как бы стыдно ни было это признать, но Юри все еще сохранял в себе теплое и трепетное чувство, которое было с ним на протяжении того дня. Казалось бы, он должен был стряхнуть его с себя – после того, как из-за Виктора его прокляли, после того, как он узнал Виктора ближе, его несносный характер и плоские шутки (и абсолютное неумение относиться к своей жизни серьезно), после того, как он… На голову опустились чужие руки, и Юри вздрогнул, подскочил для старика чересчур резво и обернулся. Виктор. Такой же сияющий и уверенный, как в тот-самый-чертов-день, но неуловимо другой. – Не стоит так пугаться, Юри. Это безопасное место, здесь тебе ничего не грозит. Юри не ответил. Вернулся обратно к водной глади, но напряженной спины не расслабил. Виктор помолчал и, вздохнув, опустился рядом; пожевал губу и с сомнением в голосе начал: – Я лишь хотел сказать: ты напрасно считаешь, что ничего не меняется. Именно ты этого не замечаешь – или попросту отказываешься замечать? Ты видишь себя в зеркале ежедневно, наблюдаешь эти метаморфозы минута в минуту, и они размываются в твоей голове. Так же, как люди не замечают своего старения, ты не видишь, что становишься моложе. Хотя должен бы, потому что молодеешь стремительно. – Виктор умолк и перевел дыхание. Погрузился ненадолго в свои мысли, после чего продолжил: – Просто прими то, что я тебе скажу сейчас, и подумай над этим. Ты появился в моем доме почти месяц назад, безнадежно старый и не видящий дальше своего носа, ты был ростом в полтора раза ниже меня, потому что не мог разогнуть больной спины. А сейчас? Взгляни на себя. Передо мной уже далеко не старик, но красивый зрелый мужчина, хранящий в себе былые стать и прыть. И посмотри-ка, твои волосы, – Виктор протянул руку и осторожно коснулся седой копны. Юри, ушедший в свои мысли, не шарахнулся в сторону, и он позволил пальцам запутаться в прядях, осторожно провести по коже головы. – Они стали гораздо длиннее, чем были раньше. Ты зря пытаешься отрицать очевидное, Юри. И я сейчас говорю не только о твоем проклятии. Ведь раньше ты никогда не считал себя… Юри больно ударил Виктора по руке и отскочил. Дымка задумчивости покинула глаза, и теперь они смотрели со злостью и неприкрытой болью. – Да что ты вообще!.. – Юри задохнулся в словах. – Что ты можешь знать о том, что я думал о себе раньше, как себя ощущал?! Тебе никогда меня не понять, ведь ты красив! Не просто красив – сказочно! Знаешь, что говорили о тебе в моем городе? Что ты – Виктор, могущественный маг из Пустоши, крадущий сердца юных девушек! И – видит Бог! – они были правы! Ты действительно крадешь их, вот только ненамеренно, потому что они тебе не нужны! Ты всегда думаешь только о себе! Из глаз Юри брызнули слезы. Он уже сожалел о сказанном, но прямо сейчас ничего сделать не мог, поэтому, чтобы не наговорить еще больше, развернулся и сбежал, оставляя Виктора одного на берегу. Его хватило ненадолго: уже через какие-то минуты ноги начали устало гудеть, а дыхание сбилось. Юри обернулся и, увидев, что за ним никто не гонится, тяжело опустился на землю, давая волю слезам. И только сейчас, ощущая их, горячие, на своих щеках, Юри осознал, насколько давно не плакал, и от этого стало еще хуже. Он не сдержался и взвыл навзрыд, содрогаясь и хрипло крича в чистое лазурное небо. На душе становилось легче. Юри вернулся под вечер, спокойный и собранный, с ясным взглядом и твердым намерением принести Виктору свои извинения. Дома ничего не изменилось, только Мила обеспокоенно выглядывала из-за поленьев, и Юрка… – Где тебя носит, старикашка?! Ты не мог предупредить нас, что сваливаешь так надолго? Чертов Виктор пришел бледнее мела, слова из него не вытянешь! А я что думай? Случилось что с тобой, старый дурак, или это его опять девка отшила!! …кричал. Что он еще мог делать? Это же Юрка, родной уже Юрка, который переволновался, извелся весь и от этого ругался почти как раньше. Юри подошел к нему и, опустившись на колено, обнял, да до того крепко и порывисто, что тот сдулся разом, обмяк, а потом и вовсе обхватил руками за шею, изо всех сил стараясь сдержать жалобные всхлипы. – Прости меня, пожалуйста, Юра, – прошептал Юри, поглаживая узкую спину. – Я и впрямь дурак. Понять бы только, все еще старый или уже молодой. Юрка сжал руки крепче, жарко выдохнул в шею, но промолчал, а вскоре выревелся, успокоился и вовсе уснул, убаюканный теплом Юри. Уложив его в кровать, Юри подошел к двери в комнату Виктора и застыл. Стоящая во всем доме непривычная тишина давила на него, с каждой секундой безжалостно срезая все больше кусков с его уверенности. – Давай же, Юри, – шепнул он едва слышно, – ты сможешь это сделать. Стук в дверь глухо разошелся по коридору, дверь со скрипом, но легко поддалась – Юри вошел в комнату и обмер. Среди пестрых аляповатых безделушек и хлама застеленная белыми простынями кровать Виктора выделялась огромным пятном, а вот сам он на этом фоне безбожно терялся. И без того светлая кожа побледнела, с губ сошла почти вся краска, и самое главное – волосы, его волосы совершенно выцвели. Ни следа не осталось от теплого цвета, словно искрящегося лучами солнца изнутри, теперь это был безжизненный пепел, так похожий на его, Юри, собственный. От мысли, что именно он довел его до такого состояния, стало дурно. Юри неуклюже зашагал к Виктору, едва справляясь со своими ногами. Кровать едва прогнулась под его весом, когда он опустился на нее, а Юри осторожно взял тонкую белую кисть Виктора в свою – на контрасте еще более грубую и грязно-смуглую, от чего захлестывал стыд. – Виктор, – тихо позвал Юри и чуть крепче сжал его руку в своей. – Юри, – вымученно улыбнулся в ответ Виктор тут же – не спал, притворялся. – Я хотел извиниться перед тобой, – пока не иссяк запал, выдохнул Юри. – Я не должен был говорить тебе всего этого, не должен был грубить. Мне стоило прислушаться к тебе, действительно обдумать твои слова, прежде чем срываться вот так. Прости, Виктор, это все моя вина. И в том, что твои волосы… тоже… Юри сжался. Тяжесть сдавила горло, и в голове поднялся шум, но в этот момент рука Виктора увереннее обхватила его собственную, скользнув пальцами по запястью в мимолетной ласке. Виктор открыл глаза и взглянул на Юри уверенно и ясно, что никак не вязалось с его общим внешним видом. – Я рад, Юри, – улыбнулся он, – очень рад услышать от тебя эти слова. Юри вскинулся, выдернул руку из хватки и соскочил с кровати, моментально оказываясь у двери. Виктор иронично заметил, что для старика он больно шустрый, и получил в ответ гневный взгляд и рокочущее: – Так ты… ты обманул меня, чтобы вытянуть извинения?! – Юри задохнулся в эмоциях, его брови подрагивали, почти сойдясь на переносице. – Ну вообще-то ты и правда заставил меня расстроиться, – пробубнил Виктор, садясь. – Видишь, я даже перестал поддерживать заклинание на волосах. Ох, теперь ты знаешь! И никогда меня таким не полюбишь! – он заломил руки, кривясь в трагической гримасе. – Постой, так это твой настоящий цвет волос?.. – спросил Юри медленно и, получив утвердительный кивок, выдохнул, все еще не веря: – Боги, я думал, что ты… из-за меня… – Поседел? Нет, к сожалению или к счастью. В любом случае стоит уже скрыть это. На последнем слове Виктор скривил губы и уже занес руку, чтобы сотворить заклинание, когда Юри бросился к нему, вцепившись в пальцы, и попросил: – Подожди. Повисла тишина. Юри смущенно отвел взгляд, увидев изумление в глазах напротив. – Не прячь. Мне нравится, – он не мог выдавить из себя ничего, кроме этих коротких отрывистых фраз. – Юри… – счастливо выдохнул Виктор и притянул к себе в объятия, наполняя тело необъяснимым теплом. На секунду Юри почувствовал фантомную тяжесть длинных прядей, в которых запутались тонкие пальцы.***
Стоило признать, что Виктор, Юрка и Мила были правы. Время продолжало идти своим чередом, но с каждым днем Юри все отчетливее видел перемены в себе: исчезали морщины, понемногу восстанавливалось зрение, возвращался рост, а голос становился чище. И крепчала с каждым днем коса из седых волос. Юри не знал почему, но привычный густой черный цвет не спешил возвращаться к нему. Но если восстанавливается все остальное, значит, когда-нибудь вернется и он, верно? Юри не спешил паниковать, веря, что все вернется на круги своя. Пока что у него была куча других забот. – Юри, иди сюда! Я хочу, чтобы ты на это взглянул! – прокричал Виктор из недр дома, и Юри послушно пошел на голос. С тех пор, как случилось та ссора на берегу, прошло больше недели, и за это время Виктор ни разу не исчезал бесследно и без предупреждения. Он все время проводил с Юри и Юркой, который сначала долго, до слез гоготал над цветом его волос, а потом стал называть их двумя надоедливыми старикашками, но как-то совсем беззлобно. Они все вместе занимались делами по дому, учили Юрку простеньким заклинаниям и просто бездельничали, и Юри это, пожалуй, нравилось. А вот Виктор вскоре заскучал и загорелся идеей – устроить грандиозный переезд-перестановку, чтобы сменить обстановку и развеяться. Поэтому этим днем с самого утра в доме было суетно и шумно, хотя их по-прежнему оставалось лишь трое – четверо, потому что скидывать со счетов Милу, которая, возможно, кричала громче всех и раздавала приказы направо и налево, было немного глупо. – Я сменил выходы! – восторженно воскликнул Виктор, стоило только Юри спуститься на первый этаж и попасть в его поле зрения. Он еще даже не успел подойти, а Виктор уже распахнул дверь и возбужденно затараторил: – Юри, теперь у нас есть выход в порт! Ты сможешь в любой момент пойти полюбоваться морем или выйти на рынок с утра и купить свежей рыбы для нас! А еще с этого места открывается самый красивый вид на закат. Юри, ты когда-нибудь видел закат на морском горизонте? Знаешь, это самое прекрасное, что мне доводилось видеть! Кроме, разве что, звездопадов, – задумчиво пробормотал он под конец, но тут же встрепенулся и игриво подмигнул: – И тебя. В портовом городе было шумно. Из дверного проема виднелась уйма людей, текущих потоком мимо них, – видимо, Виктор вывел выход на одну из главных улиц, – и Юри не решился выходить наружу, боясь, что такой толпой его просто снесет. На первый раз ему было достаточно свежего солоноватого воздуха, порывом ветра дохнувшего ему в лицо и растрепавшего Виктору челку. Дверь закрылась почти перед самым носом, со щелчком Виктор провернул ручку и открыл новый выход. – А здесь выход к настоящему местоположению замка. Сейчас Мила остановилась близ тихого городка по моей просьбе. Она ушла как можно дальше от линии фронта, это отшиб – дальше только пустоши и океан. Я долго искал подходящее место, на самом деле, хотел, чтобы было больше тишины. Для тебя. Юри отвел взгляд и шагнул за порог, подставляясь приятным солнечным лучам. Неподалеку и впрямь виднелось тихое поселение, и они стояли рядом с широкой пыльной дорогой, которая вела к нему. Но на улочках, которые мог разглядеть Юри, не было ни души, простенькие дома, раскиданные достаточно далеко друг от друга, выглядели как-то безжизненно. Юри испытывал странную тревогу, находясь здесь, и она морозила затылок, крутила в тугой узел желудок. – Здорово, Виктор! – Юри постарался укрыть это в себе, но все же слишком быстро вернулся обратно в дом и постарался отвлечь его внимание от этого: – Какой последний выход? Виктор пристально на него глянул, но послушно провернул ручку и, прежде чем распахнуть дверь, вдруг оказался у него за спиной, накрывая глаза ладонью. – Хорошо, Юри. Последний выход – мой настоящий подарок тебе. Шепот пробежался легкой негой по позвоночнику, и прежде чем Юри успел оправиться от захлестнувших эмоций, теплые руки тихонько подтолкнули его в спину, выводя наружу. Выбившиеся из хвоста пряди затрепал приятный ветер, он принес с собой насыщенный запах полевых цветов и родниковой воды, стрекот кузнечиков и щебетание птиц. Юри взялся за запястье, опустил руку, закрывающую ему обзор, и ахнул. Перед ним простирались бескрайние холмы цветов и пахучих трав, от изобилия расцветок с непривычки пестрило в глазах, немного кружилась голова, но Юри дышал-дышал-дышал полной грудью, впитывая в себя эту магию Природы. – Ну как, Юри? – взволнованно спросил Виктор; он все еще стоял за спиной: одна рука в руке Юри, вторая, ненавязчиво, – на плече. – Тебе нравится? Юри повернулся к нему, его лицо светилось радостью и благодарностью, эйфория от увиденного настолько затмила ум, что он, почти не контролируя свои действия, перехватил руку Виктора за ладонь, поднес к своим губам и оставил на костяшках легкий даже не поцелуй – прикосновение до того фантомное, что его будто и не было вовсе. Виктор просиял, растянул губы в широкой улыбке и притянул его к себе, накрыл теплыми объятиями. Поверх цветочного духа лег флер запаха его кожи, и Юри позволил себе улыбнуться Виктору в ключицы. Спокойствие и нежность окутывали их обоих с ног до головы, подталкивали Виктора ткнуться губами в макушку Юри, а Юри – крепче сжать его пальцы в своих. Все было хорошо. Война ударила по ним на следующий день. Авианалет дал по портовому городу прямо посреди ночи. Их дом затрясло, за окном всполыхнуло алым маревом, с улицы потянуло гарью. Виктор почти слетел вниз со второго этажа, растрепанный и со следом от подушки на пол-лица, но собранный и готовый к действиям. Юри же соображал плохо. Прижимал рассеянно к себе дрожащего Юрку и жался сам поближе к очагу. – Юри! Слушай! – Виктор поспешно махнул рукой у него перед лицом и, схватив за плечи, встряхнул: – Я чувствую где-то неподалеку мощный магический бой. Вам нужно убираться отсюда! Слышишь? – он взял его лицо в руки, посмотрел в глаза прямо и отчеканил: – Как только я выйду за дверь, ты тут же сменишь выход на любой, кроме черного. Ты понял? Юри слабо кивнул, его глаза все еще застилала поволока сна. – Не время спать! – отчаянно воскликнул Виктор. – Господи, что же с тобой делать?! Он вдруг прислонился своим лбом ко лбу Юри, и его взгляд стал болезненно нежным и отчаянным, его ладони все еще обхватывали щеки Юри и подрагивали. – Если с вами что-то случится, я не переживу этого, Юри, понимаешь? Ты нужен Юре, ты нужен мне, – зашептал он. – Пожалуйста, возьми себя в руки… Снаряд с гулом и дрожью разорвался где-то совсем рядом. Виктор силком потащил Юри за собой к двери и уже схватился за ручку, когда того вдруг выбросило из оцепенения. – Виктор! Ты не можешь уйти туда! – Юри мертвой хваткой похолодевших пальцев вцепился в его локоть. – Там же… – Тс-с, могу, Юри, только я и могу, – Виктор развернулся к нему и улыбнулся. – Я должен защитить вас. Он дернулся вперед, коротко и горько прижался к губам и вылетел прочь, на ходу обращаясь большой белоснежной птицей. Дверь сама захлопнулась за ним, меняя направление, – видимо, Мила постаралась, – а Юри осел на пол, чувствуя, как слезы заливают его лицо. Снова. На плечо опустилась легкая рука, сжала ткань ночной рубашки. Юри обернулся и увидел серьезный взгляд Юрки. Мальчонка был собран и выглядел решительно со сдвинутыми к переносице бровями и поджатыми губами. – Ты не можешь вести себя так, – сказал он укоризненно. – Мы должны быть сильными и быть готовы постоять за себя. Если ты будешь слаб, это ослабит Виктора. Пока он знает, что мы в безопасности и можем дать отпор неожиданному врагу, он будет сильным. И вернется, даже если будет одной ногой в могиле. Юри спешно обтер лицо рукавом и поднялся. – Прости, Юра. Я просто… – Знаю, – припечатал Юрка и отвернулся. На улице светало. Обманчивая тишина стояла над городком, в котором все так же не было людей. А где-то далеко отсюда гремела война и гибли солдаты, горела земля и рушились судьбы. Где-то далеко отсюда Виктор безжалостной белой стрелой рвался в бой и уничтожал без разбора всех, кто, по его мнению, мог навредить его близким. Юри вдруг отчетливо представил яркие пятна крови на птичьем теле, которое не перевоплощается обратно, потому что мертво; мутные неподвижные глаза и холодные жесткие губы – и его прошибло крупной дрожью, он вцепился руками в Юркины плечи так сильно, что тот зашипел и дернулся, вырываясь. – Я знаю, о чем ты думаешь, – мрачно отозвался Юрка. – И лучше бы тебе прекратить. Юри молча поджал губы и отошел. Он не знал, куда себя деть, изводился от беспокойства и бездействия и был напряжен, как натянутая тетива, даром что не вибрировал. Он слонялся по дому как неприкаянный, брался за все подряд и тут же бросал, маялся, маялся, маялся, сходил с ума, грыз костяшки и умирал. – Юра, мы не можем сидеть тут и ждать. Мы должны что-то сделать! Вдруг Виктору нужна помощь? Юри говорил об этом почти каждую минуту, Юрка рычал и пресекал все попытки на корню. – Сядь! Хватит метаться тут! – рявкнул он в конце концов. – Черт, просто поверь в него – и все! Он сильный и выстоит! – и закрылся у себя, хлопнув дверью. Юри тяжело вздохнул. А через несколько часов с глухим хлопком погибла тревожная тишина. Это был залп. Еще совсем далеко отсюда, почти на грани слышимости, но Юри, как на иголках сидевший на диване в гостиной, его услышал. Он подскочил и понесся наверх, там, едва не вынеся дверь чердака, выбрался на округлую крышу замка и пригляделся. На горизонте чернел дым. Война добралась до них. Юри собрался мчаться вниз, за Юркой, когда с треском и грохотом разверзлись небеса, и из темного, почти черного портала вылетели две искрящие магией фигуры, сцепившиеся в яростной схватке. Портал начал разрастаться, поглощая небо и дневной свет, и от этого взметающиеся в воздух всполохи огня играли по земле леденящими кровь тенями. Вдруг дрогнула земля, засверкали молнии – и покатая крыша выскользнула у Юри из-под ног. Он падал с огромной высоты, когда весь мир накрыла иллюзия тьмы. Юри не знал, сколько времени он провел в небытие, пока его не выдернули оттуда, крепко ухватив за руку. Он закашлялся, вдохнув гари, глаза заслезились, но он все равно смог разглядеть силуэт человека. У него было лицо в крови и торчащие в разные стороны светлые волосы. Это был Виктор. – Юри, ты слышишь меня? Юри! – Юри снова закашлялся, но нашел в себе силы кивнуть. – Слава богу! Хорошо, что Мила смогла поймать тебя! Я бы не успел… Совсем рядом с ними жахнула молния, и Виктор подскочил, дернул Юри за собой. – Прости, у нас нет времени. Скорее, нужно в замок! Оттуда я смогу перекинуть вас на поляну, а мы тут с Милкой разберемся как-нибудь. Юри хотел возразить, но перед ними взметнулся столп огня, опалив жаром лица, отрезал путь к двери, и стало не до этого. – Куда это вы собрались, мальчики? – раздался сверху ехидный голос. – У меня есть дело к каждому из вас! Юри узнал ее. Ведьма из Пустоши. Та, кто даровал ему проклятье – и встречу с Виктором. Конечно, это была не полностью ее заслуга, но если бы Юри не заколдовали, он бы и не подумал покидать отчего дома и уж тем более – идти в Пустошь. Но с таким же успехом в этом можно обвинить и Виктора, и даже самого Юри. – Спрячься за меня. – Виктор шагнул вперед, загораживая его. – У этого боя непредсказуемый и опасный исход, и даже я не знаю, смогу ли тебя защитить, в случае чего. Эти ведьмы очень могущественны. Точнее, ведьмой предпочитает зваться только одна из них, наверное, ты уже узнал Ведьму из Пустоши. Вторая же, мадам Лилия, предпочитает, чтобы ее звали волшебницей, и даже служит при дворе Короля, хотя творят они по сути одно и то же. Виктор не отрывал внимательного взгляда от всполохов света и взрывов в небе, рассказывая это. Голос доносился до Юри слабо, его заглушали залпы артиллерии, подобравшейся слишком близко, и хлопки заклинаний, но он все равно мог разобрать слова. Юри не знал, откуда Виктору известно кто такая Лилия. Юри вдруг понял, что ему вообще мало что о нем, Викторе, известно, а прямо сейчас он доверяет ему свою жизнь. Но почему-то это беспокоило меньше всего. Вот так, стоя в этом аду из тьмы и алого пламени, магии и разрывных снарядов, свистящих в метрах от них, он чувствовал себя защищенным, смотря в напряженную спину Виктора. И вдруг навалилась тишина. Юри не понял что произошло. Секунду назад небо разрывал неистовый бой, а прямо сейчас на землю грузно упало мертвое тело. Портал исчез, и в глаза ударили яркие лучи – солнце было в зените. Прошло не больше нескольких минут с момента, когда небо поглотила тьма. Виктор расслабился и обернулся к Юри. И охнул. – Юри, ты… – он смотрел во все глаза и с каждым мигом на его лице все больше проступать восторг. – Твое проклятие! – Что с ним?! – перепугался Юри, сдвинул брови и быстро начал крутиться на месте, осматривая себя. После очередного резкого разворота на его плечо с тяжестью упала угольно-черная коса, и Юри, остановившись, изумленно взял ее в руки. В свои светлые руки с гладкой молодой кожей, аккуратными ногтями и тонкими пальцами. Он поднял взволнованный взгляд на Виктора и спросил: – Виктор, это… мне не кажется?? – Нет, Юри, – восторженно шепнул он. – Ведьма мертва. Проклятие исчезло вместе с ней. И налетел на Юри смеющимся ветром, поднял в воздух и закружил, дыша куда-то в шею. А потом подломился. Юри рухнул на землю вместе с ним, из легких вышибло воздух. Он непонимающе смотрел на широко распахнутые в изумлении красивые глаза и каплю крови, медленно собирающуюся в уголке губ. Из спины Виктора торчал магический жезл, он пронзил его прямо меж лопаток, глубоко войдя в тело, и это было слишком близко к сердцу. – Я не могла оставить тебя в живых, Виктор, – громыхнул зычный голос сверху. Лилия все еще находилась в воздухе и выглядела уверенно и величественно. – Не думай, что я не сожалею. Ты был моим лучшим учеником, и если бы не переметнулся к Ведьме из Пустоши, мог стать моим преемником. Но ты выбрал иной путь, эгоистичный и грязный, поэтому твоя судьба – смерть. Лилия взмахом руки вернула себе жезл, открыла светлый портал и скрылась в нем. Из раны Виктора хлынула кровь. Юри похолодел. Он был на грани истерики, но понимал, что это никак не поможет ему. «Я должен отнести его к Миле. Если кто и сможет помочь, то только она», – гудело в голове, и Юри, стараясь быть осторожным, поднял Виктора и поволок в дом. Он был легче, чем казался на первый взгляд, словно полый внутри, но заполненный магией. Едва Юрка увидел их, тут же кинулся к очагу и отодвинул стоящий рядом с ним стул, пнул с дороги дрова, расчищая место. Юри осторожно опустил Виктора на пол и уже тогда развернулся к Миле, весь белый-белый с дикими глазами и абсолютно беспомощный. – Мила, что делать?! Он ранен! Мадам Лилия пронзила его спину своим посохом! Господи, а что если она задела сердце?! Мила, что, если он уже умирает! – Юри, успокойся! Сердце она точно не могла задеть, поверь мне. Я могу зарастить его рану, но нужно некоторое время. Притащите сюда софу и уложите его на нее лицом вниз, чтобы мне хорошо было видно его спину. Юрка, до этого застывший неподалеку, тут же кинулся к софе, пытаясь сдвинуть ее в одиночку. Юри не медля пришел ему на помощь, и с тихим скрипом они подтащили ее как можно ближе. Снаряд разорвался совсем уже близко с замком в тот момент, когда Виктор с тихим выдохом уткнулся лицом в обивку. Пол ощутимо дрогнул, Мила вскрикнула, Юрка выругался. – Мила, нам нужно уходить отсюда! Срочно! – Но я не смогу одновременно двигать замок и лечить Виктора! Только что-то одно! – То есть? – шепнул ошарашенный Юри. – Можешь! – заорал Юрка. – Мила, я знаю, что на самом деле ты охренеть какой могущественный демон! Ты залежалась в этом дурацком очаге, обленилась! Шум войны стал ближе, ощутимо прошелся холодком по затылку. Еще один близкий взрыв заставил Юри подскочить на месте, но он все равно не отрывал умоляющего взгляда от Милы. – Хорошо, я попробую, – сдалась она. – Но наш с Виктором контракт ослаб со временем, особенно после того, как он стал редко его использовать. Нужно его подновить. – Что для этого нужно? – поторопил Юрка. – Часть одного из вас. Желательно Юри, потому что для моей основы он ближе и желаннее. Мне нужен язык или пальцы. – Юри испуганно всхлипнул, но загорелся решимостью на грани отчаяния. – Стой, подожди! Я думаю, если это будешь ты, то мне может подойти что-то менее существенное. Например, твои волосы. Юри машинально схватился за косу. Мог ли он отдать их, свои волосы, что были его гордостью и его любовью долгие годы? Мог ли расстаться с ними вот так? В горле пересохло, в голове было пусто и звенело. Мечущийся взгляд Юри наткнулся на Виктора, он поверхностно и часто дышал, уткнувшись лбом в софу, руки были сжаты в кулаки, на висках проступила испарина. Юри вдруг понял, что мог. Ради Виктора он бы отдал не только свои волосы – свои сердце и душу, без остатка, еще с самой их первой встречи. Топор, лежащий под ногами, неожиданно легко лег в руку, и Юри, натянув косу, без сомнений рубанул ее так коротко, как только мог, и тут же бросил Миле, чтобы не распалась. Чтобы не видеть. Огонь резво поглотил волосы и сразу полыхнул сине-фиолетовым, разросся на весь очаг, громко потрескивая. – Вау! Давно я не чувствовала в себе столько силы и энергии! – голос Милы вибрировал от напряжения и восторга. – Ну держитесь, сейчас с ветерком прокатимся! Замок пришел в движение и с грохотом зашагал, быстро перебирая металлическими лапами, дальше от города. За окнами понеслась однообразная пустошь, как и говорил Виктор, дальше уже ничего не было. От очага тянуло нестерпимым жаром, Юрка уже давно спрятался за спинку софы, сверкая из-за нее зелеными глазищами, но Юри не мог сдвинуться с места. Он держал Виктора за руку и гипнотизировал медленно затягивающуюся дыру в его спине. Виктор благодарно сжимал его пальцы в ответ, и от этого по телу разливалось тепло, греющее уже изнутри. Юри старался не думать о том, что на затылок больше не давит родная тяжесть тугой косы. Прошло несколько часов, прежде чем запал Милы иссяк. Они зашли так далеко в пустошь, что даже чахлые кустики перестали попадаться вокруг, лишь бескрайние песчаные почвы. А Юри казалось, что воздух, гуляющий по дому через открытые Юркой окна, отдает солью и водой, но это ощущение было настолько смутным, что он предпочел сосредоточиться на другом: от раны на светлой коже остался только розоватый рубец, дыхание Виктора выровнялось, и он сжимал пальцы Юри уже не судорожно, а осторожно и даже легко поглаживал костяшки. – Спасибо, Мила, – вскоре невнятно пробурчал он в софу и выпрямился, не отпуская руки Юри. – Без тебя бы мне не жить. – Пф, о чем речь вообще, – отмахнулась та (цвет ее огонька стал на пару тонов краснее), – ты же знаешь, что мы связаны. Умрешь ты – умру и я, и наоборот. – Знаю, но все равно спасибо. – Виктор встал и потянулся. Рубашка натянулась на нем, и высохшее пятно крови исказилось, а дыра и вовсе скрылась из виду, когда он свел лопатки вместе. – Ну что, Мил, нагреешь мне воды, м? – спросил смешливо, сверкая живыми глазами. – Куда от тебя денешься, плут, – пробурчала Мила, попытавшись скрыть улыбку. – Юри, пойдешь со мной? – мурлыкнул Виктор, наклонившись к Юри близко-близко, а когда тот шарахнулся, довольно рассмеялся. – Расслабься, я шучу. Как-нибудь в другой раз, – он подмигнул, но тут же разом погрустнел, с какой-то странной тоской кладя руку на темный затылок и перебирая короткие пряди, и глухо сказал: – Жаль твоих волос. Я бы с удовольствием расчесывал их перед сном и путался в них пальцами. Если бы ты позволил, конечно. Оставив поцелуй на лбу Юри, Виктор скрылся на втором этаже. Мила тактично сделала вид, что ничего не слышала, но ухмылку скрыть все же не смогла. Юри уткнулся лицом в руки и покраснел, прокручивая в голове сказанные Виктором слова.***
К утру следующего дня они оказались у океана. Синее полотно воды и лазурное небо сливались в расплывчатом мареве на горизонте, волосы трепал теплый ветер, и он был до того соленый, что соль, казалось, оседала на коже и одежде, впитывалась в душу. Юри и Виктор неспешно шли по берегу, не упуская из виду Юрку, который бразгался в воде. Их пальцы были переплетены и слегка покачивались в такт шагам, от этого на скулах Юри проступал чуть заметный смущенный румянец. – Виктор, – тихо позвал Юри, вклиниваясь голосом в шум прибоя и крики чаек, – вчера Мила сказала, что мадам Лилия никак не могла попасть в твое сердце. Почему она была так в этом уверена? Виктор крепче сжал его пальцы и нахмурился. Он долго молчал, обдумывая что-то, и когда они развернулись и пошли в обратную сторону, сказал: – Потому что у меня нет сердца. Лицо Юри изумленно вытянулось, и он затормозил, дергая Виктора на себя и не давая вытянуть пальцы из своей руки. – В смысле? – В прямом, – огрызнулся Виктор и, увидев поджатые губы Юри, поспешно добавил: – Прости. Он помолчал еще, в его глазах отражалось сомнение, взгляд метался, но стоило только Юри его поймать, придавить метания твердостью, раздробить сомнения уверенностью, и Виктор заговорил: – Пятнадцать лет назад, когда я был совсем еще зеленым сопляком и ходил под началом мадам Лилии, я попал под звездопад, как бы странно это ни звучало. Я гулял по своему тайному месту, когда с неба вдруг начали сыпаться звезды. Они падали на землю и в воду, и при ближайшем рассмотрении я понял, что это были не звезды, а крохотные совсем человечки, и каждый из них бился и извивался, а потом затухал. Они погибали. Мне было так жаль их, что я решил спасти хотя бы одного. Когда я поймал звезду, мои руки не обожгло жаром, их затопило теплом, а появившийся из нее человечек заговорил со мной и предложил сделку. Он, а точнее она, предлагала мне безграничную силу и мощь, исполнение всех желаний, в обмен на мое сердце. Я был молод и глуп, а она обещала, что в любой момент мы сможем расторгнуть договор, и она вернет мне мое сердце. Естественно, я согласился. Этой звездой, как ты, наверное, уже понял, была Мила. И позже оказалось, что не такая уж она и звезда – самая настоящая демоница, которая обманом забрала мое сердце. Оказалось, что договор нельзя расторгнуть. Оказалось, что это была черная магия. Меня бы изгнали из учеников мадам Лилии и приговорили к смертной казни, поэтому я сбежал. Я скитался по миру и строил свой замок, изучал магию настолько углубленно, насколько это возможно, чтобы при этом не отдавать ей свою душу, не гнушаясь и темной. Потом я напросился в ученики к Ведьме из Пустоши, надеясь, что она научит меня чему-то новому. Не научила. И ко всему прочему запросила огромную цену – мою жизнь и мое сердце. И я опять сбежал и потерял себя в бесконечных прятках, где на кону стояла моя жизнь. Виктор замолчал, переводя дух и облизывая губы. Юри не мог ничего ответить, потому что ему только что без обиняков выложили всю свою жизнь. Он не знал, как поступают в таких ситуациях, он должен был все это переварить. Виктор выглядел опустошенно и устало, Юри потянул его за собой, возобновляя шаг. Монотонные шаги не мешали думать и даже как-то успокаивали. Они дошли до замка и сели на пороге. Наконец, Юри нашел то, что хотел сказать: – Ты сказал, что договор нельзя расторгнуть. Но ты уверен, что Мила не солгала тебе? Она ведь демон. – Я не знаю, Юри, не знаю. Я спрашивал столько раз… – глухо отозвался Виктор. – Пойдем! – вдруг подорвался с места Юри, он источал уверенность и готовность действовать. – Давай, прямо сейчас. Поговорим с Милой снова! Я уверен, что если предложить ей что-то стоящее взамен, она нам не откажет! Они вошли в дом и остановились у очага. Мила все еще дремала, утомленная долгой дорогой и исцелением Виктора. – Эй, Мила, свет моего сердца, проснись. – Чего тебе? – Мила открыла один глаз и, увидев Юри, распахнула второй. – Ага, вам, значит? Так-так, пришли вдвоем, строите серьезные мины и за ручки держитесь. Черт, неужели я дожила до этого дня?! Ну, давайте, милые, не разочаруйте! Виктор и Юри опешили от такого воодушевления и непонятной радости демона и не поняли смысла и половины из того, что она сказала. Они стояли с одинаково удивленными лицами, и Мила захихикала, глядя на это. Первым очнулся Юри. – Послушай, Мила, я знаю о вашем договоре с Виктором и знаю, что ты, скорее всего, не захочешь нас слушать, но все-таки, скажи, почему ты не хочешь вернуть Виктору его… – Да! – Мила оглушила их криком, взмывая почти под самый потолок. – Да, неужели я дождалась! Забирай свое сердце и отпусти меня уже! Давай, прямо сейчас! – Чего? – с глупым лицом переспросил Виктор. – Чего слышал! Да, да, я согласна вернуть тебе твое сердце и ничего не потребую взамен, я готова расторгнуть наш договор, – монотонно протараторила она. – Хватит тупить, отпусти меня уже! – Стой, – нахмурился Юри, – зачем же ты столько раз отказывала Виктору, если так сильно хочешь на свободу? – А ты знаешь, когда он последний раз у меня это спрашивал? – закатила глаза Мила. – Лет семь назад! А сама об этом говорить я не могу, не положено. Давайте, хватит мусолить, чем быстрее мы закончим, тем быстрее я дома окажусь! Я ведь ребяток своих так давно не видела! Там Гошка, наверное, исстрадался весь по любви своей, он ведь и пространство-время может исказить, если в депрессию впадет! Ух, страшное дело! А Сарочка моя?? Мы ведь в последний раз пятнадцать лет назад виделись, на том самом звездопаде. Интересно, как она там? – А она разве не погибла? – уточнил Виктор. Он уже совершенно ничего не понимал. – Типун тебе на язык! – рыкнула Мила, вспыхнув сильнее. – Жива-здорова должна быть. Я ведь потому и рвусь туда, что узнать это хочу! – Но я думал, что вы… – Так! Все, это последний вопрос, хватит. Нет, не умираем. Скидываем к вам на Землю проекции, и если удается к кому-то в руки попасть, уже тогда меняемся с ними местами. Юри открыл было рот, чтобы что-то сказать, как хлопнула входная дверь, и в дом, стуча зубами, ввалился мрачный Юрка с синющими губами и в мокрой одежде. Рот Юри так и не закрыл, изумленно наблюдая, как ребенок плетется к очагу. – Эх, вы, горе-родители. Кто ж так за ребенком следит? – вздохнула Мила и хохотнула. – Ладно, черт с вами, последняя услуга, высушу этого оболтуса – и до свидания. Огонь в очаге стал ярче и теплее, затрещали поленья, Юрка молча – зуб на зуб не попадал просто, – придвинулся ближе и вытянул руки. Солнце, долго клонившееся к закату, поспешно скрылось за горизонтом, и сумерки размыли очертания побережья. Комнату окутал приятный оранжевый свет, по стенам заплясали тени. Юрка уже не дрожал и тихо о чем-то переговаривался с Милой. Виктор и Юри сидели поодаль, на софе, которую вернули на ее законное место. – Так значит, ты заключил контракт с демоном, потому что пожалел его. Ты подумал, что они умирают, падая на землю. И только сейчас, пятнадцать лет живя с одним из них под одной крышей, узнаешь, что ошибся... Серьезно, Виктор? – Юри не смог сдержаться, и тихое хихиканье переросло в приглушенный смех. – Не смейся надо мной, – надулся Виктор, теребя рукава своей рубашки. – Я был молод и глуп! – По-моему, ты не изменился. – Виктор задохнулся в возмущении, и Юри снова рассмеялся от этого. – И не делай такое лицо. Да ты вдумайся только – пятнадцать лет! Это же немыслимо просто. Виктор не ответил, обиженно отвернулся и засопел. Он был совсем как ребенок иногда (почти всегда), и это заставляло Юри то теряться, то безудержно умиляться, то смеяться до колик. Юри потянулся вперед и взял Виктора за руку, переплетя пальцы. Как и всегда, тепло тягуче прокатилось от макушки до самых пяток, свернулось в нем уютным сгустком и растянуло его губы в улыбке. Когда Юрка полностью высох и согрелся, ночь окончательно вступила в свои права. Мила вновь хотела сжалиться над ними и остаться до утра, но Юри настоял на том, чтобы они отпустили ее сейчас. – Юра, на улице похолодало, накинь что-нибудь теплое, иначе замерзнешь! Юрка с фырком улетел в свою комнату и вернулся через несколько минут, усердно пряча что-то за полой теплой кофты. Юри улыбнулся на это и подошел к очагу. – Давай, Юри, я в тебя верю, у тебя все получится. Просто возьми меня в руки, тебе не должно быть горячо. – Не должно быть? – нервно переспросил Юри, но послушно потянулся вперед. Сердце Виктора наощупь было больше похоже на концентрированный сгусток энергии, чем на настоящее сердце, – а еще оно билось и было до безобразия горячим, но почему-то не обжигало. Юри осторожно вытащил его из пепелища, и его собственное сердце заполошно заколотилось, отдаваясь буханьем во всем теле сразу. Он держал в руках сердце Виктора. – Отлично, а теперь на выход, – скомандовал Юрка, нарушая гипнотический момент, и вылетел на улицу. – Юри, я доверяю тебе, – шепнул на ухо Виктор и тоже вышел. И как только следом за ними вышел Юри – спиной, вынося Милу-сердце самой последней, – пространство внутри дома просто схлопнулось и исчезло. Замок начал разваливаться. Все четверо завороженно наблюдали за этим, а Юри сжимал сердце Виктора в ладонях крепче, словно желая защитить. – Ну, вот и все, – нарушила тишину Мила. – Пора прощаться, детки. Давай, Юри, как я учила. Юри смутился и подошел к Виктору ближе. Юрка сделал вид, что ему резко стали интересны развалины замка, отвернулся и пошел ковырять их ботинком. Над головами блистали крупные горошины звезд, складывающиеся в причудливые созвездия и формы, но глаза Виктора все равно были ярче – лазурь потемнела во мраке ночи, но слабое фиолетово-синее свечение его сердца в руках Юри отражалось в них и это выглядело так сказочно, что у Юри перехватило дыхание. Виктор сам сделал последний шаг к нему, доверчиво раскрываясь и не пряча улыбку. Юри поднес сердце Виктора к его груди, раскрыл ладони и вдавил в кожу, ожидая сопротивления, но то словно и впрямь было лишь чистой энергией – послушно скользнуло в тело, бесследно исчезая. Виктор прикрыл глаза, прислушиваясь к себе, и вдруг в задушенном восторге прошептал: – Я чувствую его, Юри. Чувствую свое сердце. У Юри защемило в груди. Виктор посмотрел на него совершенно безумными от счастья глазами, притянул к себе и припал к губам теплым поцелуем, разделяя восторг на двоих в осторожных прикосновениях. Между ними зародился крохотный комочек света и тут же начал стремительно расти, пока не стал размером с большое яблоко. Юри изумленно отстранился, а свет вдруг затрепыхался, взвился в небо и прокричал голосом Милы: – Рада за вас, голубки! Но не забывайте следить за Юрой, через пять лет вернусь – проверю! Юри вспыхнул, пряча лицо в руках, а Виктор рассмеялся, подзывая Юрку к ним и обещая, что все «розово-тошнотные» части церемонии уже закончились. – Чертовы старики, – бурчал Юрка, пока плелся к ним, распинывая песок в разные стороны, – будете часто делать эту гадость – уйду от вас и стану бродячим фокусником. Разбогатею, а про вас даже не вспомню. Виктор снова засмеялся и приобнял его за плечо, притягивая к себе. Юрка уткнулся носом ему в живот и забурчал пуще прежнего. – Ну что, Юри? Куда отправимся? Весь мир перед нами открыт теперь – вольные птицы, без крова, без дома, жизнь с чистого листа. Юри встал к нему ближе и, заглянув в глаза, ответил: – Куда ты захочешь. – Отлично! – Виктор воодушевленно махнул рукой, открывая портал, и с улыбкой сказал: – Тогда навестим твой дом.