"Заплетём Киоска в сеть?"

— Инна! Чертовка такая! В триста семнадцатый! Живо! — вопит на весь этаж администраторша Валера, эта старая злыдня Валерия Пална, которая сама же и проследила время уборки триста семнадцатого. — Я ещё здесь не закончила, — злобно рычу я и скрываюсь за дверью другого гостиничного номера. Номер уже вылизан мною до блеска, да тут и делов-то было на десять минут, посетители чистоплотные попались. Поэтому я, закрыв дверь, просто стою на балконе и вдыхаю аромат морского бриза. Кайф! Представлюсь: я — Инна Крутова. Полностью оправдываю свою фамилию, так как характер у меня как говорится, ни в пизду, ни в Красну армию. Крутой нрав, пошлые шуточки, острый язычок и непокорность делают меня в глазах окружающих просто исчадием ада. Хотя с виду я довольно мила: длинные волосы шоколадного оттенка, зелёные глаза, красивый изгиб бровей, стройная фигурка, кошачья походочка… Мне восемнадцать, я живу в Краснодарском крае, в маленьком городке Абинске. Учусь в краснодарском универе по специальности «Гостиничное дело», и сейчас прохожу практику в одном из отелей Геленджика. Июль, самый разгар курортного сезона, жара, а я драю номера. Горничная я тут! А вообще я не об этом мечтала. Я обожаю фотографировать и хочу иметь собственную фотостудию. А впоследствии стать известным фотографом, ну или хотя бы просто папарацци: я умею ловить смешные и шикарные кадры. У меня ещё есть старшая сестра, 20-летняя Эмма, она пианистка. Год назад её пригласили учиться в Болгарию, мои родители рванули с ней и остались там работать. Они очень любят Эмму, она для них — свет в окошке, лучшая девочка в мире. А я — нечто среднее между рабыней и сорняком. Хотя, моя бабушка, которая «присматривает» за мной, меня очень любит. И даже подарила на моё шестнадцатилетие дорогую «зеркалку»! — Инночка, лапуль, ты будешь фотографом, известным и востребованным. Ты только сама верь в это, — обнимала меня бабушка. Она осуждала родителей за то, что меня постоянно противопоставляют правильной Эмме и сеют во мне комплексы. А я и верю. Я ещё утру всем нос! Назло всем прославлюсь! Вопреки всему буду известной! С этой «зеркалкой» я практически не расстаюсь. Вот и сегодня притащила её с собой на практику в отель — моя Светка попросила пофоткать её в номере «люкс». На кровати. И на балконе. В белье. В разном! Светка — моя любимая подруженция. Мы с ней просто идеально подходим друг другу: у нас одинаковые вкусы на бухло, и разные — на парней. Да и сами мы разные: я — дерзкая оторва, Светка — голубоглазая блондинка с чистым наивным взглядом, любит прикидываться «тэпэшкой», хотя сучка ещё та. Обе невысокие, фигуристые, аппетитные сексапилочки, юные стервочки, обожающие флирт, секс, стёб, танцы… Вот и сейчас, стоя на балкончике номера, я пританцовывала под песенку, доносящуюся с пляжа: «Астанави-те, а-станавите, Вите, Вите нада вытти», — я вращала ручками над головой, крутила попкой, оглаживала себя по груди и трясла юбкой своего короткого форменного халатика. — Класс, детка, — донёсся с соседнего балкона приятный мужской тембр. Там стоял парень лет двадцати семи, брутальный такой, подкаченный, с татухами на руках, с влажной чёлкой и в одном полотенце на бёдрах. Он похотливо пялился на меня и облизывал свои пухлые губы. Я показала ему фак. Не ну, а чё он тут нарисовался-то? Все путные люди на пляже уже давно валяются, а этот наблюдает за моими танцами неудовлетворённой самочки. — Ты с кем там?! — раздался истеричный женский голос из номера брутала. — Да так, — ответил он, не сводя с меня своих блядских карих глаз. Тут же из двери балкона высунулась лохматая белая башка, а потом рука, которая дёрнула парня за полотенце внутрь номера. Но… Полотенце осталось в руках той бабы, а этот Апполон с уже довольно возбуждённым хозяйством весьма приятных размеров остался стоять на балконе. Развернувшись ко мне. С кобелиной улыбочкой. А потом ещё вытянул руки и поманил меня ладошками, шепнув при этом: — Киска, ну, иди ко мне… Я стояла в ступоре на своём балконе! Голый парень, и такой, сука, шикарный! Внутри всё сладенько замуркало, и я, чтобы скрыть волнение, кокетливо прикрыла ладошкой свои глазки, через пару секунд раздвинув два пальчика для подглядывания. — Инка, ты чё тут… ваау! — просто обезумела от такой возбуждающей картины выглянувшая на балкон Светка. А потом заскулила, утыкаясь мне в плечо: — Инка! Это же Пиндюра! Боже! Какой он секси! Вау! Просто бог! Ммм! Такое тело! Аххх! Такой хх… Ммм! Услышав эти причитания, нашего Апполона всё же утянули в его номер! И громко захлопнули балкон. Похоже, у кого-то на этого мачо пожизненные права! — Ты чё скулишь, Коваленко?! — зашипела я. — Ты этого похабника знаешь чтоль? — Ты-тоже-его-знаешь-это-же-Пиндюра-из-MBAND-Тёмочка! — скороговоркой произнесла Светка. А сама всё висла у меня на руке и подвывала от восторга. Пиндюра! Точняк! Вот блядун! Бесстыдник! Разделся тут передо мной, приманивает, а у самого баба в номере! Да все они там такие: этот вон, Светкин любимый Рамм, тоже тискается со всеми. Мы были на их концерте зимой в Сочи, билеты взяли в вип-зону, и там Светочка узнала вкус этих пухленьких губок Рамма. И не только она, со всеми фанатками, сука, сосался! Поэтому, я и не особо люблю эту группу. Да и вообще, в музыке у меня кумиров нет. Я больше люблю кинематограф. А от актёра Данилы Козловского… ммм, ну… Ну, теку просто, как Светка от Рамма! — Так, я тут закончила. Пошли в номер-люкс, я тебя пофоткаю, — тоже утащила я свою перевозбуждённную подругу с балкона. — Мне ещё один номер осталось убрать, — пропищала она. — А мне… Не успела я договорить, как снова пришлось услышать эту шавку Валеру: — Крутова! Чёртова лентяйка! Я ж тебе велела в триста семнадцатый идти! — вопила из коридора эта змея. Я подхватила свои прибамбасы и потуфлила в этот долбаный триста семнадцатый. Быстренько убралась и послала Светке смс-ку, чтоб шла в люкс. По коридору опять прошла Валера, я «милую узнаю по походке»: как слоняра ходит! И поэтому, я быстро спряталась за плотную ночную штору на окне, на случай, если она заглянет сюда — я типа свалила. Но в номер заглянули совсем другие персонажи! Вернее, не заглянули, а просто влетели. И тут же высокий лохматый парень прижал девчонку к стене и впился её губы страстным поцелуем. А потом его руки заскользили по её телу, задирая юбку, расстёгивая пуговицы её рубашки… — Ник, ну ты чё какой голодный-то, а? — возбуждённо шептала девчонка, уже млея в его объятиях и скидывая с него футболку. — Бля, еле дождался, когда от тебя вся родня свалит! Я чуть не кончил, когда ты утром из моря выходила, с тех пор стояк так никак и не упадёт. — Мм, маньяк мой… Сладенький… Нииик… Я уже не помню, в какой момент моя рука инстинктивно (папарацци недоделанная!) нажала режим видеозаписи на ай-фоне и выставила его за штору. Быть застуканной меня не пугало, я боялась, что не хватит зарядки, чтобы снять всё это до конца. А парень, чувствуется, тот ещё ловелас: шпилил девочку с азартом, меняя позы, виртуозно лаская и выцеловывая её стройное тело, рыча от страсти и шепча ей пошлые комплименты. Девочка стонала, извивалась, позволяла ставить себя в самые разнообразные позиции. Потом они упали на кровать, и там этот Ник просто задавил девчонку своим напором: до того сильно он в неё вколачивался. А она скулила и царапала его спину, а потом протяжно застонала. Кончила! Парень вышел из неё, а она тут же отблагодарила его минетом. Вот тогда кончил и он. «Же-есть! — пронеслось у меня в башке, — и как же мне теперь этот порно-трэш вынести из номера?» Но всё оказалось как нельзя проще: эта парочка отдышалась и ломанулась в душ, вместе. А я тем временем выскользнула за дверь. — Инн, я всё, — выползла из-за угла Светка. — Пошли фоткаться? — Коваленко, у тебя как, недотраха нет? Если я тебе один видос покажу — не полезешь на стенку от возбуждения? — прошептала я. — Недотрах? Как и у тебя! Вместе же неделю назад ездили в училище к этим распиздяям. — Бля, неделя! Я тут такое сейчас сняла-а-а! И я включила ей снятый материал. И снова офигела от её диких причитаний: — Вау! Это же Киоссе! Никита, из MBAND! Значит, они все здесь! Чёрт, а я-то думала, они в нашей халупе не поселяется! Значит, ОН тоже где-то рядом, — начала принюхиваться Светка. — Слышь, собака-ищейка! Тебе не кажется, что девочке этой далеко не восемнадцать? — Не, лет шестнадцать, наверно. Вот Киоссе, вот педофил… Аааа! Светка заорала, как резаная и замахала своими ручонками. — Коваленко, пизданулась чтоль? Дурку вызывать? — я аж испугалась этих воплей. — Инка! Это же Соня! Ааа, точняк! Соня! Шестнадцать ей! — орала Коваленко. — Чё за Соня? — мне уже начали надоедать эти загадки. — Дочка Веры Брежневой. Падчерица Кости Меладзе. Ооо, а интересно, они знают о темпераменте своей доченьки и этого лохматого коллеги по сцене? — Ну, откуда? Он же сказал — ждал, когда твои родственники разойдутся, чтоб затащить тебя в номер. — Ооо, Инка, ну ты папарацци, ну ты… — восхитилась Светка, а потом вытаращила на меня свои голубые глазищи: — Крутова! Ты чё там хотела? Фотостудию личную? Кажется, сейчас все карты в твоих руках! — ткнула она меня в бок. — А это идея, Светк! Шантаж! Охх, помучаю я этого сопляка! Как его? Киоска! — промурлыкала я. — Сопляк так-то тебя на год старше, Иннусь, и слушай, давай только всё обмозгуем, чтоб сгоряча не накосорезить. — А, конечно, давай обмозгуем. Мы ж на уик-энд в Москву собирались, там и подумаем. Заплетём Киоска в сеть?! — В этот уик-энд? — погрустнела Светка. — Что опять стряслось? — вздохнула я. Опять у моей блонды какие-то тараканы в башке. — Просто здесь, кажется, Владик Рамм неподалёку, а мы сорвёмся сейчас… — Сегодня только среда, до пятницы нашпилишься со своим Раммом до посинения, если он здесь, — успокоила я. Но этот чёртов Владик здесь не появлялся. Его «Том Фордом» здесь даже и не пахло. Оказалось, он и ещё один, четвёртый солист, Толик, поселились каждый у своих друзей на фешенебельных виллах. Это Светка выяснила у спустившегося на ресепшен Пиндюры. В обмен на мой, сука, номер телефона! С Пиндюрой я не стала общаться, и сразу кинула его номер в чёрный список. А на следующий день мы сходили на их концерт в Геленджике, Рамм был не в духе, ограничился лишь сухими поцелуями в щёчки своих фанаток. Ночью они свалили в Анапу. А мы в пятницу со спокойной душой улетели в Москву.