Я больше не шучу

— Миранда, кажется, не в восторге от твоих «выпить с друзьями»? — Во-первых, Миранда не вернётся до вечера, а во-вторых, с тобой — можно. Адам усмехнулся. Миранда почему-то считала (необоснованно, между прочим), что он, Адам, хорошо влияет на Блейка, и если уж Блейк пьёт с ним — значит, по крайней мере не налакается до чёртиков. Это было не совсем верно. Адам, конечно, порой пытался остановить Шелтона, если тот перебарщивал, но такие попытки ни к чему хорошему не приводили, да и делал он их нечасто, по правде сказать. Они, в конце концов, взрослые мужчины и могут выпить по настроению, так ведь? Вот поэтому Адам и не женился. Временные подружки не мешали ему делать, что хочет и когда хочет, и не требовали в своё безраздельное пользование. У него оставалось время и на работу, и на бары, и на такие вот посиделки у Блейка в гостях. Друзья вечно доставали Адама вопросом, когда же он «остепенится» (все они были его возраста и давно женаты), но его, если честно, целиком и полностью устраивала жизнь холостяка. Хотя, если, опять же, быть до конца честным, не только это — причина, по которой он так и не женился. — Ну что, для начала выпьем, или ты хочешь излить мне душу? Поболтаем о том, как жена снова поскандалила с тобой, как не пустила в супружескую постель и ты спал на диване... ну и так далее. — Спасибо, мистер психолог, я не нуждаюсь в вашей помощи. — Разве? А в прошлый раз... — Это было в прошлый раз. Сегодня я просто хочу выпить, чёрт побери. — Ладно-ладно, как скажешь! И Адам привычно направился на кухню, где Блейк хранил свои необъятные запасы спиртного. Шелтон и позвал его, собственно, распить бутылочку какого-то «особого» коньяка, который привёз ему приятель из Франции, что ли. Блейк в красках расписал Адаму достоинства этого великолепного напитка — старался так, что Адам заподозрил неладное: видимо, под предлогом коньяка его хотят затащить на очередной сеанс психотерапии. Блейк часто жаловался на жизнь Карсону, и неудивительно — этот терпеливый и спокойный человек должен бы работать психологом, а не ведущим на ТВ. Но с таким же удовольствием он изливал душу и Адаму — лучший друг, в конце концов, для того и нужен, правда? Почему-то Адаму стало горько от этих слов — «лучший друг». Хотя почему — «почему-то»? Причина ему была известна слишком хорошо. — Так, — весело бросил он, отгоняя неприятные мысли и распахивая дверцы шкафа с золотыми запасами Блейка, — и где у тебя тут твой особый коньяк? Адам обежал глазами ряды поблёскивающих бутылок и заприметил ту, на этикетке которой было написано что-то на французском. Он потянулся, взял её с полки и чуть не выронил, потому что на пояс ему легли чужие руки. — Спасибо, Шелтон, я и сам справлюсь, — хмыкнул Адам, стараясь, чтобы голос не дрогнул, отчаянно ругая себя за глупую реакцию. Ну что, в конце концов, такого случилось, почему он не держит себя в руках, почему не контролирует эти вспышки идиотских чувств, про которые Блейк не знает и ни за что не должен узнать, почему... Блейк не сказал что-нибудь фирменное в ответ вроде: «Ты же мелкий, Адам, сам не дотянешься!» или «Смотри не надорвись, малыш!». Такие фразочки были вполне в его духе, он не упускал случая задеть Адама, посмеяться над ним, даже если не на камеру... но сейчас почему-то упустил. И даже не усмехнулся. Он просто молчал, а его руки по-прежнему лежали у Адама на поясе. — Да отпусти, Блейк, достал я уже эту бутылку, видишь? Адам хотел повернуться, чтобы вручить Блейку коньяк и отойти от него на безопасное расстояние — для своего же спокойствия, но Блейк не дал, не отпустил. Наоборот, крепко притянул к себе, наклонился и обжёг шею Адама своим дыханием. — Шелтон, ты поразвлечься решил? Что за новые шутки? Всё так же никакого ответа. Блейк молчал, прижимаясь к его спине, и дышал как-то странно — тяжело и прерывисто. — Не смешно. Пусти, и давай уже выпьем, ты ведь для этого меня звал, забыл, что ли? — Не для этого, — хриплым шёпотом выдохнул Блейк. От этих слов у Адама по спине побежали мурашки. — В смысле?.. — В прямом. Не для этого. — А для чего?.. — Увидишь. И он вдруг коснулся губами шеи Адама. Всё внутри тут же скрутилось в тугой узел, стало жарко и трудно дышать, а сердце забухало, как ненормальное... от одного лишь прикосновения. Сколько их было, этих прикосновений? Объятий, даже поцелуев. Да каждый эфир Голоса, не сосчитать, и Адам почти перестал на них реагировать таким вот образом — сильно бьющимся сердцем, мурашками, —- потому что знал: это не по-настоящему. Блейк просто старается для публики. Ну и в целом он считает, что чмокнуть в щёку лучшего друга или признаться ему в любви — это нормально и в порядке вещей. Прикосновения и поцелуи Блейка ничего на самом деле не значили. Только вот сейчас он касался Адама по-другому. Почему? — Шелтон, — просипел Адам, не узнавая своего голоса, — здесь нет зрителей, нет камер и журналистов, зачем ты это делаешь? Никто не увидит... — Да, — так же тихо ответил Блейк, и каждое его слово обжигало, — именно потому, что никто не увидит. И он снова поцеловал Адама в шею. Да, это был поцелуй, теперь уже сомневаться не приходилось, тем более что на этом Блейк не остановился — скользнул губами ниже и слегка прикусил кожу. А потом его руки залезли под рубашку Адама и начали осторожно поглаживать спину. — Да какого... отпусти. Отпусти немедленно, слышишь? Не смешно! Блейк не слушал и на слабую попытку вырваться не обратил никакого внимания. Его ладони — почему-то очень горячие — блуждали у Адама под одеждой, и следующие слова, которые Адам выдавил, были откровенной ложью: — Мне не нравится, хватит! Блейк вдруг отстранился, развернул Адама к себе и посмотрел в лицо совершенно дикими глазами. — Повтори. — Что?.. — Повтори ещё раз. Скажи, что тебе не нравится. Адама поразила странная серьёзность и напряжённость, прозвучавшие в его голосе. — Не нравится, — тихо повторил он. — Не верю, — ответил Блейк. Адам и сам себе не верил. В самом деле, если бы ему не нравилось, — стал бы он уговаривать Блейка остановиться, вместо того, чтобы просто оттолкнуть и всё прекратить? Он даже не сделал такой попытки. То слабенькое сопротивление — не в счёт. Он не сделал ничего, потому что, разумеется, ему нравилось. Чёрт знает этого Шелтона, всерьёз он приставал к Адаму или нет, может, и шутил, как всегда, или выпил своего волшебного коньяка до прихода Адама и теперь по пьяни творит неведомо что... Без разницы. Всё равно нравилось. И, что бы ни говорил, он не хотел, чтобы Блейк останавливался. Он хотел, чтобы Блейк продолжал делать то, что делает. Хоть и по пьяни. Хоть и в шутку. Пускай просто... продолжает. — Не верю, — повторил Блейк и подступил ближе — хотя ближе, казалось бы, некуда, — так что Адаму пришлось вжаться спиной в стол, отклониться назад... Он сам не заметил, что почти лежит на этом столе, а Блейк нависает сверху и по-прежнему гипнотизирует безумным взглядом. Это был жадный взгляд. Наверное, сам Адам так порой смотрел на женщин. Но ведь он — не женщина, почему Блейк так смотрит на него? Не может же он... Адам собрался было задать вопрос вслух, но не успел — его заткнули поцелуем. Как в дешёвых романтических фильмах. Просто Блейк накрыл его губы своими, и это напомнило не только фильмы, но и собственные фантазии Адама, его сны и мысли, которые он уже давно безуспешно гнал от себя и никому не открывал. Никому. Особенно Блейку. Может, Блейк догадался и причина его поведения в этом? Не решил же он так высмеять друга, который сделал непозволительное — влюбился в него? Не решил же он... — Ты слишком много думаешь, — прошептал Блейк, на секунду отрываясь от Адама. — Расслабься, Адам, и получай удовольствие. — Почему я должен получать удовольствие, когда меня целует мужчина? — Потому что ты хочешь этого. И не с мужчиной. Со мной. Ну, скажи, разве я не прав? Не было смысла отрицать очевидное. — Хочу, — выдохнул Адам. — А ты?.. Блейк бросил на него задумчивый взгляд и внезапно расхохотался. — Ты видишь в этой ситуации что-то смешное, Шелтон? — Да, Левин, — в тон ему ответил Блейк. — Мне смешно, потому что ты — кретин. — Кто я?! — Кретин. Полный. Хочу ли я? А зачем, по-твоему, я делаю это? — А зачем ты признавался мне в любви на Голосе, целовал и обнимал? Шутка. Просто шутка, Блейк. — Нет, — Блейк покачал головой и стал вдруг снова очень серьёзен — весёлость как рукой сняло. — Нет, Адам, шутки остались там, на Голосе. Я больше не шучу. Он снова поцеловал Адама — Адам тут же забыл все свои возражения и вопросы. Он слишком много думает, в конце концов. «Хочу». Блейк сказал «хочу». Наверняка для него это развлечение, любопытный эксперимент, что ж, пускай так и будет. Хотя бы так Адам получит то, чего давным-давно хотел, даже если потом Блейк сильно пожалеет о случившемся. Адам не заметил, как руки Блейка снова оказались у него под одеждой и зашарили по телу — жадно и резко. Горячие руки. И сам Блейк весь раскраснелся, как будто всё-таки выпил — и немало. Адам чувствовал, как к его собственным щекам тоже приливает жаркий румянец, а сердце заходится бешеным стуком. Он смог лишь шумно выдохнуть, когда Блейк внезапно отпустил его и опустился перед ним на колени, прямо на пол. Его пальцы ловко справились с ремнём джинсов, словно подобные вещи он делает не в первый раз и вообще опыта ему не занимать. — Да ты... я гляжу... профессионал... Говорить получалось плохо. Адам понял это и крепко сжал губы — лучше уж молчать, чем выдавать себя со всеми потрохами. Пусть Блейк думает, что для него это тоже игра, странная, но забавная... игра, ничего личного и серьёзного. Блейк поднял голову и ухмыльнулся. — Гей-порно смотрел. Адам твёрдо пообещал себе не издавать лишних звуков, держать себя в руках... но, когда губы Блейка коснулись его члена, не смог — откинул голову назад и застонал. Как хорошо, чёрт возьми, что Миранда не вернётся до вечера... И как хорошо, видимо, Блейк смотрел гей-порно. ... Когда Шелтон поднялся с пола, как-то уж очень похотливо облизнувшись и вытерев губы рукой, Адам едва стоял на ногах. Блейк прыснул, заметив удивление у него на лице. — Что, мало? Ещё захотелось? Адам помотал головой (снова ложь), но Блейк истолковал это по-своему — правильно истолковал — и, наклонившись, пробормотал ему куда-то в шею: — Продолжение — в следующий раз... Значит, будет и следующий раз? Адам был совсем не против следующего раза. И следующего. И следующего. До тех пор, пока Блейку не надоест эта игра.