единственная
23 января 2013 г. в 18:07
Огонек на острие зажигалки мигнул и канул в небытие, девушка печально выдохнула, с размаху кинула ненужную зажигалку в угол и потянулась к столу.
Руки наткнулись на твердую, шершавую поверхность. Сколько стол стоит тут? Наверное, лет пятьдесят. Им пользовались и мама, и бабушка, и прабабушка. Он даже протер в линолеуме идеально ровный прямоугольник, как будто оставил след. Поверхность стола еще пахнет свежей краской - только вчера антикварный "старичок" был привезен из ремонта, где его старательно вычистили и покрыли изумительной краской орехового цвета. Теперь стол, важно взирая на прочую мебель, возвышается посередине комнаты, между потертым диваном и новым плазменным телевизором, храня в себе, наверное, сотню исписанных тетрадей.
В комнате темно и немного неуютно. Свечи давно погасли, на дворе - бархатный мрак. Включать свет не хотелось - лень идти до выключателя.
Ладонью девушка неуверенно и нежно провела по столешнице. Холодные пальцы наткнулись на коробок, чиркнула спичка, и комната озарилась неясным светом.
Огонек плясал в предсмертной агонии на кончике спички, поджигая сигарету. Света хватало только на освещение столешницы, на которой, прижавшись друг к другу то ли от страха, то ли от холода, в ряд стояли две бутылки с минеральной водой, флакон с лавандовым маслом, крем для рук в печально-желтой баночке, лак для ногтей и трубка домашнего телефона.
Девушка затянулась, махнув рукой. Огонек умер, не прожив и половины своей спички.
Дым не то кольцами, не то столбиком поднимался к потолку, разнося удушливый, терпкий запах. Девушка прикрывала глаза на затяжке, а потом резко распахивала. Наверное, будь кто-нибудь рядом, обязательно бы принял ее за сумасшедшую.
Ночь вступила в свои владения часов, кажется, пять назад - за окном печально лилась жизнь, пищали домофоны и гудели машины. Кричали дети. Была зима. Не та, волшебная, какую мы привыкли видеть на картинках, а та, которая живут внутри - сиплая, серая, с грязными дорогами с вечной сыростью.
Девушка не любила зиму. Она любила только курить ночами и сидеть в фонтане. Ну. может быть, любила киви и апельсиновый сок.
Внутривенная пустота нагло стучалась в уши, единственный звук, глухие удары больного сердца, разрушали тишину.
Где-то сверху что-то упало - шум волной накрыл воздух, нарезал соломкой тишину. Девушка вздрогнула и выронила сигареты прямо на джинсы. Немного обожглась, со злостью и досадой скинула виновницу на пол, наступила на нее ногой и пошла на кухню.
Пробираясь между неясными очертаниями мебели, девушка уже грезила о чашке горячего кофе со сливками, как зазвонил телефон.
Его трель казалась чем-то нереальным, чем-то неприемлемым и неприличным в этот сплиновый вечер. Девушка остановилась слишком резко, что показало, она не ждала звонков. Никогда
Вдох. Выдох.
Девушка медленно пробирается обратно. Она знает, если не поспешить, некто по ту сторону провода скинет. Скорее всего, кто-то ошибся номером, но почему тогда зубы заныли от желания услышать голос?..
- Алло? - Девушка с яростью сжимает трубку в холодных пальцах и замирает на долю секунды.
Сейчас побегут быстрые гудки и, конечно, же придется себя успокаивать, что это уродское одиночество - не навсегда.
- Здравствуйте.
Всплеск эмоций растворился в бездне небытия.
- Чем могу помочь? - Голос холодный, как руки, и немного хриплый от волнения.
- Девушка, вы можете меня выслушать? - Голос, мужской и приятный, теплом разливался по венам, останавливая мысли.
- Вы понимаете, что я даже Вас не знаю...
- Нет-нет! Мы меня прекрасно знаете!
- Кто вы?
- Представляюсь я в конце нашего разговора. А пока слушайте.
- Хорошо.
- Может быть, сейчас я буду говорить ужасные глупости, но выслушайте меня до конца. Иногда бывают моменты, когда кажется, что ты один. Сильные люди говорят "И это тоже закончится". Как Соломон, понимаете? А "Это" все не заканчивается. Более того, положение усугубляется, внутриклеточное пространство наполняется пустотой и дымом, а в голове уже полная инверсия. Человек замыкается. Не верит, не любит. Не чувствует. Возможно, это правильно - закрыться от мира, и тогда не будет ни взлетов, ни падений. С другой стороны, это глупо. Пускай люди смотрят на вас косо, пускай относятся не так хорошо, как раньше, пускай говорят глупости, пускай отворачиваются. Просто помни, люди - декорации к твоей жизни. Ты можешь их сжечь, сломать, убрать в пыльную кладовую, выдвинуть на первый план. С ними ты можешь сделать все, что захочешь. Но они - куски картона и бумаги, раскрашенные дешевыми красками из киоска. Стоит ли тратить на них время? Пускай колышутся, говорят, что-то вдалбливают. Они - куски картона. Кус-ки кар-то-на. Запомни. А бумага, разве она влияет на твое настроение? Разве она влияет на твои поступки? Нет. Поэтому, милая моя принцесса, помни, что эта жизнь - для тебя одной. У тебя не будет второго шансы, поэтому не порть единственные и неповторимые мгновения на всякую ерунду, вроде обид и боли. Знаю, это сложно принять и осознать. Это приходит с возрастом. С годами. К кому-то быстрее, к кому-то слишком поздно. Не суть. Просто помни, милая, что все вокруг - для тебя. Не важно, кто что кому говорит. Тебя не касается пессимизм. Ты - для мира, а мир - для тебя. Усвой, пожалуйста, это до конца следующего года, иначе будет слишком поздно. Спасибо. Возможно, ты не поняла меня вообще - не расслышала или просто не слушала. Твое дело, как жить. Просто помни.
- Спасибо Вам. Я постараюсь. Так кто вы?
- Я? Я - ожившая декорация.
- Очень смешно.
- Да, неудачная шутка. Я, громко говоря, поэт.
- И что вы пишите?
- Стихи небольшие для журналов и перевожу тексты.
- А меня откуда знаете?
- Наши окна напротив. Я иногда вижу, как вы курите. Недавно написал про Вас прелестную оду, она печаталась во многих журналах.
- Но напротив меня не живет никто...
- Я переехал.
- Уже как год напротив никто не живет. Я меняла два раза номер телефона...
- Ну, кто хочет, тот всегда найдет. Всего Вам хорошего.
- До сви...
Гудки. Быстрые, спешащие жить гудки.
Девушка нажимает "Отбой" и садится на пол. Ногой случайно задевает пульт, включается телевизор, разрывая бархат темноты. Тишина наполняется звуками.
Спустя два дня девушке приснился голос незнакомого поэта. Он опять позвонил ей и рассказывал что-то о смысле жизни, о Аде, о Рае и о Чистилище. Девушка не слышала слов, она слушала голос.
Проснувшись утром, ей захотелось услышать вновь чарующую мелодию восхитительного тембра. Накинув поверх синего свитера пальто, девушка выскочила в подъезд, скатилась вниз, с пятого этажа, без лифта и кинулась через дорогу, распугав стаю голубей.
Поднимаясь на пятый этаж обшарпанного шестиэтажного дома уныло-кремового цвета, девушка не знала, что скажет, и зачем ей это все потребовалось. Но отступать казалось глупостью. Поэтому она смело нажала на растерзанный звонок и уставилась на обшарпанную дверь.
В глубине квартиры смолкло радио, послышались шаги - быстрые и бодрые, словно шел кто-то, у кого все давно было хорошо и будет, по крайней мере, еще целую вечность.
Дверь скрипнула. Из квартиры выглянула крашеная в брюнетку женщина сорока двух или сорока пяти лет в салатовом халате.
- Вам что-то нужно?
- Год назад у Вас снимал комнату поэт...
- Ах, да. Помню-помню. Милый паренек был. Писать любил - страх! Бывало, до пяти утра сиди, пишет, бумагой кидается. И чего пишет, не Пушкин же...
- Я бы хотела узнать его новый адрес.
- Так он умер.
- Когда?
- Так год назад. Его сбила машина. Он в соседний дом вечером засобирался. Я его спрашиваю, мол, куда ты пошел. А он так серьезно на меня посмотрел и говорит: "Там девушка очень хорошая живет, надо ей кое-что рассказать". Пошел, милый, и сбили его - прямо посередине дороги. Торопился, но все равно не успел. Потом мать его приехала, больная и унылая женщина. После смерти мужа запустила себя, а как сын в тот мир отошел, так вообще упала. Честное слово! Пока ждали священника, сидела на кресле, ни разу не шевельнулась за полчаса! Ни разу. Чудная женщина. После похорон уехала обратно домой. Живет где-то в провинции. А поэта похоронили на городском кладбище. Маленькая такая могилка, серая. хороший парень был... Эй, ты куда?
Но девушка стремглав неслась вниз.
Женщина задумчиво смотрела на двери лифта, слушала шаги. Когда двери подъезда захлопнулись, она медленно закрыла дверь и пошла обратно в комнату. Там ее ждали телевизор, любимый сериал, рыжий кот и кружка с горячим какао.
На следующее утро женщина решила съездить на могилу поэта. Закутавшись в синее пальто, повязав туго-туго белый шарф, она заперла квартиру, неспешно спустилась вниз и побрела на остановку.
Она была той женщиной, которые в сорок пять еще живы и молоды, но душой уже старушки. Они любят пить какао и смотреть сериалы, готовить обеды и забирать бродячих кошек домой. У них в квартирах всегда убрано и пахнет выпечкой. Маленькие внуки задумчиво смотрят и называют по имени, а не бабушками.
На кладбище женщину ждал сюрприз. Могила была украшена. Всюду лежали робкие незабудки, печальные белые розы и веточка бузины. Яркой лентой пестрел похоронный венок. Единственная могила, украшенная живыми цветами, среди зимнего кладбища. Словно крик: "Вы все спите, а я еще живу! Живу ведь!".
Женщина стряхнула с лавочки снег, осторожно присела и задумалась.
Она начала дремать, и снились ей незабудки в руках того поэта, синий свитер вчерашней девушки, рыжий кот и рябина, забытая в далекой молодости...
Ночь наступала на заснеженный город. Тяжелые хлопья неуклюже падали с неба, укрывая одеялами улицы и дворы. Дома заискрились инеем на стеклах, люди, как пугливые зверьки, попрятались по квартирам.
Девушка все также сидела в темной комнате и курила. Разбитая трубка домашнего телефона забытой и ненужной распласталась на свежепоцарапанном антикварном столе.
Женщина варила картофельный суп, краем глаза следила за котом, который принюхивался к свежим котлеткам, и слушала выпуск новостей.
Кто-то где-то умер, кто-то где-то упал, кто-то что-то продал.
Но все это - неважно.
Весь мир - декорация