Одиночество

Больше всего на свете Канда ценил свободу. Независимость ни от кого: ни от ордена, ни от товарищей, ни от собственного оружия. У него не было друзей, он отпугивал сочувствующих жесткими словами и давно привык справляться с заданиями без напарников. Даже с простыми людьми, которых он встречал во время путешествий, которых порой спасал, он не сближался настолько, чтобы те осмеливались хотя бы спросить его имя. Без нитей привязанностей, без цепей обязательств Канда чувствовал себя по-настоящему свободным. И счастливым. По крайней мере, он привык так думать. Аллен был другим. Любимец всего Ордена, милый, симпатичный, приветливый мальчик, готовый улыбаться каждому, кого встретит на пути, готовый раздарить свою душу по кусочкам, согревая окружающих, любящий и ценящий всех и каждого — сумасшедший. Как он не растратил себя до знакомства с Юу, Канда не знал, как не знал и о том, почему Аллен ценил этот мир, несмотря на все, что с ним приключилось. Мечнику частенько бывало неуютно рядом с источником вечного оптимизма и лучистой улыбки, будь его воля, он спрятался бы куда подальше, напоследок окатив неразумного мальчишку своим презрением, но вот беда — их все время ставили в напарники при распределении миссий. Приходилось мириться с тем, что есть. Приходилось мириться. И терпеть бесконечное вторжение в зону личного комфорта, беспокойство о себе, вечные расспросы о том, здоров ли он, не пострадал ли после очередного нападения, не грустно ли ему, не хочет ли он рассказать нечто личное, открыть душу. Приходилось улыбаться в ответ на несмешные шутки, приходилось и самому проявлять заботу, приходилось всерьез бояться за этого мальчишку с улыбкой на лице и больными, грустными глазами старого клоуна. В глубине души Канда всегда понимал, что на самом деле Аллен точно так же одинок, как и он сам, возможно, даже в большей степени. Постепенно рождалось осознание, насколько они в действительности похожи. Приходилось признавать, что Аллен Уолкер врос в его, Канды, душу, похуже чертополоха — не вырвать, не срубить, не выжечь. Юу и не подозревал о том, что может смотреть на спящего напарника, слушать его мерное дыхание и улыбаться мигающим звездам. Канда даже не думал, что способен на нежность. Любой из Ордена имел за спиной какую-то беду, нес свой крест, порой молча, порой выпячивая собственное горе. Это было неизбежно, при их-то профессии! Однако каждый справлялся с произошедшим по-своему, каждый обрастал странными привычками, пытаясь не свихнуться в разваливающемся на куски мире, каждый пытался обрести уверенность хоть в чем-то. И опорой Канды стал именно Аллен — со всеми своими странностями, раздражающим и привычками, понимающими улыбками. Весь, от макушки, до кончиков сапог. Долго терпеть и мучиться Юу не смог, за что и был вознагражден взаимностью. Странно думать, что у экзорцистов могут быть отношения — в такое-то время, при таком-то режиме работы! И все же постель, разделенная с Алленом, казалась вдвое мягче. Сложно надеяться на лучшее, когда с каждым днем борьба за человечество несет все новые поражения. Но одного взгляда в сияющие глаза Аллена, одного объятия хватало для того, чтобы поверить в благополучный исход. Смешно предположить, будто одиночество способно принести умиротворение и даже счастье. Однако оказалось, что его так уютно делить на двоих…