Приютка

В начале декабря Анна и Тимофей должны были поехать в деревню к бабушке с дедушкой Тимофея, навестить близких людей, познакомить с молодой женой и немного отдохнуть. До этого Анна уже успела познакомиться с родителями Тимофея и произвести на них исключительно положительное впечатление. - Анечка, вы работаете? – удивилась свекровь, - Зачем же работать в положении? Тимофей – мужчина, сможет и так семью содержать. - Мне это совершенно не трудно, а семье будет гораздо легче, - ответила Анна, - Да и скучно дома сидеть, а так я полезным делом занята. Ситуация на дне рождения Тимофея не вышла за пределы дома, поэтому родители не знали совершенно ничего из тех событий, чему молодая семья была очень рада. Однако перед поездкой произошло совершенно неожиданное событие: Тимофею не пришла ожидаемая премия. Сначала Анна хотела устроить большой скандал, потому что сразу же подумала, что это – просто повод не нести в семью деньги, а их он потратил на других женщин. Решив не спрашивать ничего «в лоб», а просто вывести Тимофея на чистую воду, Анна начала издалека. - Тима, так почему же тебе премию не дали? – спросила мужа Анна. - Начальство между собой ее поделило, - ответил Тимофей. - Да ты что… - с заметным сарказмом сказала Анна, - Какой же беспредел в армии у нас. - Слушай, раз ты такая умная у нас, то неужели не догадываешься о настоящей причине? – прямо спросил жену Тимофей, - Или думаешь, что я просто, заныкать ее от жены решил? - Ну и по какой же причине тебе премию не дали? – спросила Анна. - За день рождения, - ответил Тимофей, - В части слухи пошли слегка иные, нежели все было на самом деле. Говорили, будто бы все тут перепились, а потом мордобой устроили. Несовместимые с честью офицера понятия. - Так рассказать надо, как все было, - сказала Анна, - Что мордобой был только с участием Степаниды, а лично ты ничего подобного не устраивал. - Бесполезно, - сказал Тимофей, - Не докажешь уже ничего. Посокрушавшись о том, что покупку ковра придется отложить, молодые решили постараться забыть этот эпизод. Прошло несколько дней. Тимофей пришел домой очень радостный и практически с порога сказал своей жене: - Пришли в часть незапланированные деньги, поэтому мне решили все-таки премию выдать, - сказал он, - Вот так, Анечка, а если бы я хотел все на баб потратить, как ты могла подумать, то уж этот факт скрыть от тебя было бы проще простого. - Тима, ну не обижайся на меня, подумала что-то не то, - сказала Анна, - Еще не хватало ссориться из-за пустяков. Вскоре молодые начали собираться в дорогу. - Мы же на выходные только едем? – уточнила у мужа Анна. Получив утвердительный ответ, девушка сказала, - Ну что, тогда и вещей с собой брать не будем, одну ночь можно и так переночевать. Взяв родительскую коляску, молодые поехали в деревню. Знакомство с бабушкой и дедушкой Тимофея прошло еще легче и непринужденнее, чем с родителями. Анна практически сразу почувствовала, что она дома и вела себя совершенно естественно. Однако на обратном пути произошла совершенно неожиданная ситуация – вдалеке опытным глазом Тимофей увидел разбойников. - Ань, нужно остановиться, - сказал Тимофей, - Это же та банда, которую ищут уже давно, надо не спугнуть их. - А если они нас заметят и нападут? – спросила Анна мужа. - Не заметят, мы далеко,- сказал Тимофей, - И смотрят они в другую сторону. А вот мы их видим, поэтому надо воспользоваться ситуацией и выследить их. Поняв, где находится логово преступников, Тимофей сказал Анне: - Ну что, теперь точно их поймают, - сказал он жене, - Завтра с утра сообщу, что мы с тобой видели и уже точно им не отвертеться. - Это хорошо, - сказала Анна, которая до сих пор слегка дрожала. Девушке было и холодно, и страшно. - Ань, все, успокойся, мы почти дома, - сказал Тимофей, - Сейчас лошадку родителям отвезем, извозчика наймем, и домой быстро вернемся, чай пить. - Хорошо, - сказала Анна. Добравшись, наконец-то до дома, Анна с огромным облегчением вздохнула и сказала мужу: - Вот теперь можно спать спокойно, - девушка улыбнулась и сказала, - Пошли чай пить, а то я замерзла что-то. Январь 1892 года. Анна сидела дома и готовила ужин. Девушка очень ждала возвращения своего мужа со службы, как вдруг совершенно неожиданно раздался стук в дверь. «Наконец-то», - обрадованно подумала девушка и побежала открывать дверь. - Тима пришел, - радостно сказала Анна, - Что нового на службе? - Да на службе ничего нового, вот только рассказывали очень интересный факт. Девушку задержали, которая в Москве взрыв устроила, помнишь, обсуждали мы с тобой это не так давно. - Вот идиотка, - сказала Анна, - И кто же она? Уже выяснили? - Степанида Леопольдовна Юступова, та самая женщина, с которой ты на приеме подралась, - ответил Тимофей, - Если помнишь, она еще беременная была, а, когда бомбу метнула, ее взрывной волной отбросило, выкидыш произошел. А потом ее полиция быстро арестовала. - Вот дура, - ответила Анна, - И ребенка не пожалела, и мужа своего, и сама сейчас под высшую меру пойдет и справедливо это будет. Уж лучше бы не отпускали ее с Карийской каторги, хотя… Сама во всем виновата. - Вот знаешь, Ань, поэтому я и в жандармы не пошел, как-то военная служба больше нравится. А Степаниду жаль слегка, если честно. Мне после выпуска из юнкерского училища предлагали и в полиции служить, и в Третье отделение был шанс пойти, но я не стал – военным быть почетнее всего и эта должность – лучшая из всех. - А что жалеть этих политических? – удивленно сказала Анна, - Значит, когда Анну за агитацию на три года каторги осудили и условно-досрочно освобождать отказывались, это было все нормально. А тут эта шалава одну жизнь загубила и вторую чуть было под откос не пустила, то ее жалко. А то, что в жандармы не пошел – правильно, не люблю я их и тогда бы замуж за тебя не вышла. Да, политических ненавижу, а жандармов просто не люблю. Насмотрелась на них в централе. - Ань, ну, если говорить честно, то и тебя мне жаль, - сказал Тимофей, - Ты ведь все еще до суда осознала, раскаяние было, ну зачем ведь было так тебя по полной программе в Забайкалье отправлять? - Тима, по полной программе – это на десять лет и на Сахалин, а меня не по полной программе отправили, - сказала Анна, - Тут тоже жалеть нечего, сама во всем виновата. Просто обидно, что со мной поступили весьма гуманно, а с остальными – вообще, гуманнее некуда. Взять ту же Степаниду, досрочно освободилась. Но она и не смогла свой шанс использоваться нормально, так что сама виновата. По ней каторга плачет, причем Сахалинская. - Учитывая то, что произошло и то, что она сразу попала в лапы полиции, то не будет никакого Сахалина, - сказал Тимофей, - Будет показательный разбор полетов и высшая мера. - Грубо звучит, но туда ей и дорога, - сказала Анна. - Зря ты так, Ань, - сказал Тимофей, - А представь, вдруг бы ты тогда, пять лет назад не агитацией занялась, а террором? Как бы сейчас говорила? - Да так же бы и говорила, - ответила Анна, - Вот знаешь, я тебя доверяю, поэтому скажу те слова, которые уже говорила одной барышне на каторге, ты меня не сдашь никому. Да, царь виноват в ситуации в стране, но только в том, что излишне мягко с этими бл…ми обходится. Надеюсь, наше руководство не будет повторять ошибок прошлого и закрутит, наконец-то, гайки, наведет порядок, чтобы эти долб..бы страну окончательно не развалили. - Ну да, частично ты права, - сказал Тимофей, - Ситуация в стране тяжелая. Но Степаниду мне немного жаль. Посмотрев в сторону кухни, Тимофей сказал: - Ань, давай уже заканчивать бесполезные разговоры, пошли ужинать. Я устал, проголодался, к чему нам обсуждать каких-то других людей? Без нас во всем разберутся. - Ну ладно, - согласилась Анна, - Пошли на кухню. Анна, в основном, узнавала все новости от мужа. Поэтому известие о том, что вскоре все участники покушения на N будут повешены, девушка отреагировала мгновенно. - Вполне справедливо, - ответила Анна. - Какая-то ты не такая, Ань, - сказал Тимофей, - Всем жалко людей, ну, может, закоренелых преступников жалеть и не стоит, но ту же девочку, Степаниду, как не жалко? - Тима, не надо меня сейчас на скандал провоцировать, - сказала Анна, - Эта девочка,Степанида, двух человек планировала отправить на тот свет, удалось ей это только наполовину, но все же… В двадцать три года такой закоренелой преступницей быть. - Ань, ты не права, - сказал Тимофей. - Права я, - сказала Анна, - Меня в четырнадцать лет никто не пожалел, а уж тут вообще ее жалеть не за что. Не придя к общему мнению, семья решила обсуждать другую тему. В конце января Анна возвращалась с работы и решила купить свежую газету у мальчика. Придя домой, девушка взяла газету и начала чтение. Известие о том, что Степанида Леопольдовна Юступова и ее подельники будут повешены 30 января на одной из площадей Москвы, привлекло внимание Анны. Девушка решила, что грех будет не сходить на такое мероприятие. Придя в назначенное место и очень удачно встав так, чтобы ее не толкали и было все видно, Анна начала смотреть. Разговоров в толпе, основной мыслью которых было сочувствие преступникам, девушка совершенно не понимала, поэтому, когда сбоку раздался голос «ну давай барышню спросим, что она думает», Анна сразу же ответила, что так им, извергам, и надо, что она рада, что хотя бы кучкой террористов на земле станет меньше и вообще, царской охранке еще надо работать и работать, чтобы полностью искоренить в стране крамолу. - Агент полиции в штатском, поди, она, - раздался голос того самого человека, - Поэтому стой ты молча со своими мыслями о том, что люди не виноваты, пока жандармы в участок не забрали. - Не агент полиции в штатском, а законопослушная гражданка, - ответила Анна и подумала, - «Да, смешно называть себя законопослушной гражданкой. Судимая ведь я… Но зато хотя бы все осознала, в отличии от этих идиотов» Когда все окончилось, с каким-то непонятным удовлетворением Анна подумала: «Ну вот, хоть на несколько преступников в Отечестве меньше стало. Так ей и надо было, полетела к чертям в ад эта идиотка». Вдруг Анне стало непередаваемо жаль Варсонофия, мужа Степаниды. «А вот мужа жалко», - подумала Анна, - «Вдовцом остался. Да ладно, найдет он себе нормальную бабу, а не прожженную проститутку и террористку». - Ну что, Ань, как день провела? – спросил Тимофей жену, когда вернулся со службы. - Нормально, - ответила Анна, после чего задумалась и рассказала мужу о событиях прошедшего дня и о том, что она сегодня видела, - Хоть на несколько преступников на Земле меньше стало. Задумавшись, Анна продолжила: - Знаешь, Тима, хотя бы я своим трудом на пользу Родине свои ошибки искупила, да, не мыла золото, но хотя бы ложки и матрешек вырезала да раскрашивала, поэтому никто не может упрекнуть меня в том, что сначала агитировала, а потом вышла на свободу, нет, вот в моем случае все было строго по закону. Так же, как и с ними. - Нет, Ань, ты не права, - сказал Тимофей, вздохнул и сказал, - Ань, такое говорить вслух нельзя, но самодержавию конец приходит. И страну уже не удержать, как военный тебе говорю. Ты это никому не говори, но это правда. Так что, как ни крути, но вторую половину жизни мы с тобой точно будем жить уже в другой стране. И никто не знает, хорошо это или плохо. - Посмотрим, Тима, посмотрим, - ответила Анна, - Видно будет, тяжело загадывать наперед. Середина февраля. Анна была уже на четвертом месяце беременности. Девушка до сих пор работала в школе, не планировала оттуда увольняться и на вопросы мужа отвечала, что доработает до конца учебного года, а дальше будет видно. Анну иногда волновало то, как она будет воспитывать ребенка, ведь она не знала, как все это проходит в нормальных семьях и однажды поделилась своими волнениями с мужем. - Тима, а как я ребенка-то воспитать смогу, если сама в приюте выросла? – спросила Анна мужа, - Я же вообще не представляю, как с детьми обращаться, как его кормить, чем, особенно, пока совсем маленький будет. - Маму мою спросим, она без проблем подскажет, - сказал Тимофей, - Да все будет хорошо, не волнуйся. Ты сама все поймешь, я уверен. - Ну да, ты прав, на крайний случай к Авдотье Исааковне можно будет сходить, спросить, - сказала Анна. - Кстати, Ань, к врачу бы тебе надо ходить, раз в месяц, чтобы динамику смотреть, - сказал Тимофей. - Да ну тебя, Тима, все же нормально, смысл ходить? – удивилась Анна. - Я не знаю, зачем, но говорят, что так положено, - сказал Тимофей. - Я знаю, что при родах акушерку домой звать положено, - сказала Анна, - Вот придет время и позовем. Хотя я же говорила, бабы на фабрике возле станка рожали и ничего страшного, но у нас средства позволяют, рисковать не будем. - Ань, когда придет время, в больницу поедем, это правильнее, - сказал Тимофей. - Да ну тебя, это ты уже зря так говоришь, - улыбнулась Анна, - Слишком перестраховываешься. С момента этого разговора прошло некоторое время. Тимофей, соскучившись по сослуживцам, решил снова пригласить их в гости. - Ань, сможешь что-нибудь приготовить? Я еще раз скажу, как-то неправильно мы живем, мама никогда сама для гостей не готовила, а ты еще и беременная, но организуй что-нибудь, если тебе не трудно. - Тима, ну мне же не трудно, - улыбнулась Анна, - Приготовлю все. Салатики, на второе – пельмешки сварим, которые мы с тобой неделю назад лепили, пирог я тоже испеку, допустим, с мясом и картошкой, пойдет? А повод какой? - Конечно, пойдет, очень хороший вариант, - ответил Тимофей, - Да никакого повода, просто хотим посидеть с ребятами. Когда снова пришли жандармы и донельзя огорченный недавними событиями Варсонофий, Анна в душе посочувствовала молодому человеку, у которого случилось такое горе и он остался вдовцом, а потом просто села за стол и наблюдала за разговорами, не принимая в них никакого участия. На этот раз прием гостей проходил мирно и без драк. Начало марта. Анна, как обычно, пошла на работу в школу. Девушка провела два урока у младших классов, как вдруг в класс пришла заместитель директора. - Анна Харитоновна, можно вас на минутку? – сказала она. Анна вышла в коридор и подумала, что речь пойдет о ее беременности и планах на будущий год. Девушка хотела сказать, что пока что она не знает, будет работать или нет, но планирует, однако, вопрос был совершенно другой. - Анна Харитоновна, скоро в школу проверка придет, вам надо будет принести справку о политической благонадежности, - услышала девушка. «Мне же ее никто не даст», - подумала Анна, - «Я же судимая». Видя удивление девушки, завуч добавила: - Это дело пяти минут. Приходите с паспортом в участок, вам сразу же выдают справку. Ничего трудного. Просто вы устраивались перед самым началом учебного года, учитель нужен был срочно, справку попросить забыли. - Мне ее могут не дать, - сказала Анна, - В четырнадцать лет один случай был… - На кружок сходили и полиции попались? – уточнила завуч, - Да не волнуйтесь вы, дадут. Повозмущаются и дадут. Вы же сейчас, в последние несколько лет, никуда не ходили? - Нет… - задумчиво сказала Анна. - Вот и не переживайте, сегодня же сходите, нечего тянуть, - сказала завуч и ушла, оставив Анну в недоумении. Вернувшись в класс и начав урок, Анна сидела в задумчивости. - Анна Харитоновна, вы плохо себя чувствуете? – раздался голос одного из учеников. - Нет, все хорошо, - ответила девушка и, пока дети решали примеры по математике, начала думать, что ей дальше делать. «Из школы выгонят – Тима скажет, что ничего страшного, чтобы я не работала. А как это так, дома без дела сидеть, придется шитье на заказ брать, а это более тяжелый труд, чем детей учить, а оплата меньше… В контору беременной устраиваться глупо, ведь скоро все равно уходить. Ну неужели мне не дадут возможности доработать хотя бы до лета?» - думала Анна. После уроков Анна собралась с духом и снова подошла к завучу. - Ольга Захаровна, - начала Анна, - Понимаете, дело в том, что не все так просто. У меня судимость есть по политической статье. От неожиданности завуч не знала, что сказать. - Пусть дальше этот вопрос директор решает, - подумав, сказала она. Но директора в этот день не было в школе. Ольга Захаровна, еще немного подумав, сказала: - Анна Харитоновна, все равно, попробуйте сходить в полицию и получить справку. А когда была судимость и за что? - 1886 год, за агитацию. Три года каторги на Карийских рудниках. На каторге пробыла только три месяца, из-за того, что все осознала и устраивала стычки с другими заключенными, перевели во Владимирский централ, срок досиживала там. - Может, хоть какие-то хорошие характеристики из полиции есть? – спросила завуч Анну. - Никаких, - уже со слезами говорила девушка, - Агрессивная и склонная к побегам, другого мне не писали. «И кого же на работу в школу взяли», - подумала завуч, однако, вслух сказала, - Завтра директор придет, поговорите с ним. Домой Анна пришла вся в слезах. - В чем дело? – спросил ее Тимофей. - Тимка, меня скоро из школы выгонят, - плача, сказала Анна, - Справку о политической благонадежности требуют. - Выгонят и пусть сами идут к чертовой матери, - сказал Тимофей, - Не расстраивайся, подумаешь, трагедия. Дома сидеть будешь. - Тима, дома скучно сидеть, - сказала Анна. - Не надо плакать, пожалей себя, ты беременная, тебе нельзя волноваться, - сказал Тимофей, - Пошли, что ли, в полицию, попробуем поговорить на эту тему. Анна и Тимофей пришли в полицию. - Петр Васильевич, мадам справка нужна о политической благонадежности, - сказал Тимофей. - Могу только написать документ, что мадам была судима и что в последние два года не попадала в поле зрения полиции, - сказал Петр Васильевич. - Хотя бы так, - сказал Тимофей и вскоре они с Анной вышли из участка. - Тимка, если меня из школы выгонят, я на фабрику больше работать не пойду, - сказала Анна, - Беременной там работать тяжело. Попробую на дом какие-то заказы на шитье брать. - Анечка, успокойся, не надо переживать раньше времени. А если что – вообще работать не будешь, в чем проблема? – сказал Тимофей, однако, Анна слушала его вполуха. - Тимка, придумала, если меня выгонят из школы, пойду в приют работать, той же нянечкой, - сказала Анна, - Авдотья Исааковна пристроит меня. На воспитательницу вряд ли, там людей хватает, да и я судимая, а вот нянечкой – без проблем. - Ань, успокойся, - сказал жене Тимофей, - Завтра отдашь эту справку в школу, может, она их устроит. На следующий день Анна пошла со справкой прямо к директору, который уже был в курсе ситуации. - Антон Владимирович, вот та справка, которую мне дали, - сказала Анна. - Скобинская (Рядченко) Анна Харитоновна, в период с 1886 по 1889 была в заключении на Карийской каторге и во Владимирском централе, статья – агитация, с 1889 по 1891 год по направлению от полиции работала в московском приюте нянечкой, в период с 1889 года по настоящее время приводов в полицию не имеет, - прочитал директор. - Анна Харитоновна, а в двух словах, за что судимость? – спросил директор Анну. - За агитацию, - ответила девушка, - С этой заразой познакомилась на фабрике, куда меня отправили после приюта. Практически сразу, как арестовали, поняла, что была не права и осознала все. Отсюда и три года, а не червонец. - А почему же тогда на поселение раньше срока не вышли? – спросил директор Анну. - Были стычки с другими политическими на эту тему, плохие характеристики, - ответила Анна. - Ладно, Анна Харитоновна, работайте дальше, справка в личном деле есть, а какая – другой вопрос, - сказал директор. Выйдя из кабинета директора, Анна пришла в учительскую и легла на диван. - Пожалуйста, кто-нибудь замените меня, хотя бы на один урок, - сказала девушка, - Мне так плохо уже давно не было. - А что случилось? – спросила девушку другая учительница. - Голова болит и кружится, не хочу при детях в обморок упасть, - сказала Анна. - Хорошо, давай я дам им задание, потом своим, а потом приду к тебе, надо же что-то делать. Когда учительница вернулась, Анна все так же лежала. - Валерьянки сейчас накапаю, легче станет, - сказала она. Анна выпила капли, а потом сказала: - Вообще не легче. Лицо горит, плохо так… - Открой окно и подыши маленько, только не простудись, - сказала учительница и пошла в свой класс. С момента начала урока прошло десять минут. Мимо проходящая Ольга Захаровна увидела, что Анна лежит на диване в учительской и спросила девушку: - Вам плохо? - Ничего страшного, сейчас в класс пойду, - сказала Анна, начала вставать и вдруг из-за того, что у девушки внезапно закружилась голова, она упала на пол. Поднявшись с пола, Анна сказала: - Минут через пять пойду, не хочу при детях так упасть. Испугавшись, Ольга Захаровна спросила Анну: - Может, к врачу сходите? За детьми другие учителя присмотрят. Вот только как вас одну по улице отпускать? Анна попыталась встать, но снова упала, в этот раз на диван. - Пожалуйста, попросите кого-нибудь сходить к мужу, пусть заедет за мной, - сказала Анна. Ольга Захаровна написала записку и попросила одного из учеников из класса Анны сходить в гарнизон, который располагался неподалеку. Через полчаса за Анной приехал испуганный Тимофей. - Ваша жена в учительской, передайте ей, чтобы завтра на работу не выходила, пусть отлежится дома, - сказала Ольга Захаровна. Тимофей согласно кивнул и прошел в учительскую. Анна сидела на диване с помутившимся взглядом. - Тимка, вот что, это проклятое прошлое вечно будет ходить за мной? – спросила мужа Анна. - Ань, не надо так остро на все реагировать, как кисейные барышни из Смольного, относись ко всему проще. Попросили справку, ты ее принесла, все. - Тимка, вот сроду не думала, что могу от нервов так заболеть, - со слезами сказала Анна, - Есть деньги на извозчика? Я пешком до дома могу и не дойти. - Конечно, поедем на извозчике, - сказал Тимофей и помог жене дойти до выхода из школы. Из коляски извозчика в дом Тимофей заносил жену уже на руках, у девушки не было сил идти. Дав денег извозчику и попросив его съездить за врачом, Тимофей занес Анну в дом. - Если я тем же тифом заболела, так же, как и в централе, это же ребенку будет плохо, он может не родиться, - сказала Анна и снова пустилась в слезы. - Успокойся, все будет хорошо, - сказал Тимофей, - Не переживай раньше времени. Пришедший врач подтвердил, что у Анны расстройство на нервной почве, выписал капли, порекомендовал неделю отдохнуть дома и ушел. - Вот видишь, Ань, это не тиф, так что не переживай, - сказал Тимофей, - Не надо так сильно волноваться. Когда Анна снова вышла на работу, к девушке было немало вопросов относительно ее самочувствия. - Да все хорошо, я просто переволновалась тогда, - отвечала Анна. – С ребенком тоже все хорошо, ничего не тянет, не болит, все нормально. Анна была очень рада, что все снова пришло в норму. Сидя во дворе своего дома, в обнимку с любимым мужем, Анна однажды сказала своему супругу: - Тимка, ведь все же будет хорошо? Все точно будет хорошо! Я в это непременно верю, все трудности мы преодолеем вместе. - Конечно, Анечка, все будет хорошо, - ответил молодой человек и поцеловал супругу.