Огонь и Лёд "Пламя во тьме" часть вторая

Мы сидели в огромной гостиной и пили коньяк, продолжая наш разговор. — Что мне делать, Деметрий? Как обезопасить Владимира? — я сидела в кресле, подобрав под себя ноги, держа нетронутый стакан в руке. — Собирайся и поехали в Англию, я позвоню Алеку и скажу, что ты вернулась. Надеюсь, его ярость будет так же сильна, как и две недели назад, чтобы он клюнул на уловку и примчался туда, поквитаться с тобой, оставив твоего любовника в покое. Хотя думаю, ему тоже не мешало бы выехать из города или хотя бы сменить жилье, где не будет твоего запаха. — Какой замечательный план: быть наживкой для разъяренного вампира! — с сарказмом сказала я. — Но, похоже, что ты прав: единственный способ защитить Владимира — это вернуться в Англию. Сам он не сможет выехать из города до седьмого мая, потому что сейчас идет масштабная подготовка ко Дню Победы и у него полный завал на работе. Покинуть Петербург он сможет только с седьмого числа, потому что они летят в Москву на парад. — Ты его любишь? — внимательно глядя на меня, спросил Деметрий. Поначалу, я хотела сказать какую-нибудь грубость, но подумав о том, сколько этот парень для меня сделал, решила быть искренней: — Это единственный мужчина, который задержался в моей жизни на столь длительное время. Мне хорошо с ним и я ни за что, не позволю Алеку причинить ему боль. — Этого лучше твоему бывшему не говорить, как, кстати, и того, что я к тебе приезжал и обо всем рассказал. Надеюсь, ты меня не выдашь? — с надеждой спросил он. Я тепло улыбнулась и решила его отблагодарить за все то добро, которое он для меня сделал, иногда, даже рискуя дружбой. — Встань, пожалуйста, — поднимаясь с кресла и, глядя на недоуменное лицо Деметрия, который не мог сообразить, что мне пришло в голову, вместо нормального ответа «да» или «нет», но он решил выполнить мою просьбу, абсолютно не понимая, что от него хотят. Я сделала шаг к нему навстречу и глядя в глаза, прошептала: — Я давно хотела это сделать. Еще до свадьбы. Я… в общем… Спасибо тебе за все! — и с этими словами, я обвила руки вокруг его шеи и, притянув к себе, поцеловала в щеку. От неожиданности, парень растерялся, но взяв себя в руки, обнял меня в ответ. — Всегда пожалуйста, Селена. Я рад, что могу сделать для тебя хоть что-то. — Я ценю каждый твой жест. — прошептала я. — Спасибо еще раз. Между нами повисла неловкая тишина, которую я поспешила нарушить вопросом. — Ты мне не сказал, где остановился? — Мне было не до этого, я искал тебя. — взъерошив свои волосы, ответил он. — Тогда, останешься у меня. Завтра я решу все вопросы, и вечером, мы сможем вернуться в Англию. — Идет! — усаживаясь в кресло, сказал он. — Но ты мне так и не рассказала, что за наскальная живопись на твоем теле? — Эта история длиною в полжизни. Если тебе совсем не хочется спать, то я попробую рассказать тебе ее, но при этом, взяв обещание, что ты никому из своей сумасшедшей семейки, не скажешь об этом. — Заметано! — быстро согласился он. — Тогда, пожалуй, я начну с самого начала. — снова усаживаясь в мягкое кресло и подбирая под себя замерзшие ноги, как ни крути, а весна в северной столице России была еще суровей, чем в Англии, я начала свой долгий рассказ: — Пятнадцать лет назад, когда я была молодой, амбициозной студенткой, центром моего мироздания были книги. Я могла засиживаться за ними до поздней ночи или раннего утра, забывая про сон и еду. Я поглощала все: философию, историю, легенды, но больше всего, я давала упор на мифологию: греческая, кельтская, скандинавская. В одной из древних рукописных книг Скандинавии, я наткнулась на легенды о боге Торе и его разрушительном молоте. Это были очень древние легенды, из самых истоков мира, и, они кардинально отличались от тех, которые трактуются в современных книгах. В одной из легенд о гибели Торе, говориться, что Один-Всеотец, после гибели сына, оставил Мьельнир в туманных чертогах Хельхейма, забрав с собой перчатки и пояс, дабы, ни смертный, ни бессмертный, более не протянул за ним руки… По легенде, Один спрятал эти артефакты в разных уголках Мидгарда, то есть, в нашем мире. В книге были карты, но я сомневалась в их достоверности, ведь если бы они были таковыми, то эти артефакты давно бы были найдены. Я собралась в экспедицию. Теоретически, карты оказались точны, но практически… практически, все искали на поверхности, не выходя за рамки условности, и это была ошибка. Правда лежала не на поверхности, а под ней. Эти точки на земной коре отличались повышенной аномальной активностью, а связано это было с тем, что в тех местах соприкасаются миры, то есть, образовались порталы! Ну, в общем, без особых проблем, мне удалось, побывать в других мирах и заполучить то, что лучше было не трогать. Благодаря этим артефактам, мне удалось попасть в Хельхейм — местечко, я тебе скажу, темное, холодное, а запах… И гостей встречают там не особо радушно. Едва я завладела молотом, как хозяйка туманных чертогов предстала передо мной. Наполовину: прекрасная женщина, наполовину: истлевший, зловонный труп — коварная губительница Хель. Она была в ярости из-за того, что я посмела проскользнуть в ее мир прямо у нее под носом и позариться на оружие богов. За мою самодозволенность и наглость, она наложила на меня проклятье. Суть его заключалась в том, что когда я буду пользоваться молотом, его сила будет тянуть из меня жизнь и ставить отметины на моем теле в виде этих рун, и когда для новых рун не останется больше места, а волосы и глаза станут черными, как ночь, богиня Хель призовет меня в свой темный мир, на вечное рабство. Я надеялась, что мне удастся отсрочить свой ужасный конец, просто не пользуясь молотом, и долгое время все так и было. Единственные руны на моем теле появились сразу по возвращению из Хельхейма, они возникли на спине, вдоль позвоночника, ты их уже видел однажды в гостинице Италии. Помнишь? — глядя на парня, спросила я. Деметрий утвердительно кивнул, не проронив ни слова, давая возможность продолжить свой рассказ. — Меня не хотели так просто отпускать, и мне пришлось использовать силу артефакта. Вернувшись в мир людей, я передумала разглашать тайну о своей находке, сказав о ней только Вильгельму, разумеется, умолчав о проклятье. Я осознала, какую силу несет в себе это оружие, и сколько бед оно может принести человечеству. Людские сердца легко поддаются соблазну, и желающих владеть такой силой, нашлось бы слишком много… Я спрятала молот в тайнике поместья, на многие годы забыв о нем и о угрозе нависшей надо мной. Но всему когда-нибудь приходит конец, и для меня он начался с той битвы в поместье. Случилось то, чего никто не мог предположить: во время битвы, я и молот становились единым целым и его избыточная энергия осталась в моем теле. Возможно для бога, это не представляло особой угрозы и он легко смог бы с ней справиться, подчинив себе, но со смертным человеческим телом все намного сложнее. Едва я вышла из бессознательного состояния, как ошибочно приобретенная мною сила дала о себе знать. Когда Вильгельм признался мне, что вы в спешке покинули поместье, я пришла в такую ярость, что едва не сравняла дом с землей. Ему чудом удалось меня успокоить и все обошлось лишь вылетевшими стеклами и незначительными трещинами в стенах. Но когда я получила документы на развод, то меня уже ничто не могло остановить. В порыве необузданного гнева, я почти до основания разрушила восточное крыло. Вильгельм не на шутку испугался за меня, ведь каждая такая вспышка заканчивалась сильным кровотечением из носа и глубоким обмороком. Сила — разрушала меня изнутри, как время, разрушает хрупкий сосуд. Недолго думая, он отправил меня на север Шотландии, к моей матери, где мы стали наверстывать отнятые у нас годы. Мэри заботилась обо мне, делая все, чтобы я держала себя в руках и не разносила все подряд, вспыхивая мимолетным гневом или обидой. Мне пришлось бросить пить, — поднимая вверх так и нетронутый стакан, сказала я, — потому что выпивая, я теряла над собой контроль. Более-менее, я научилась держать себя в руках, и вскоре, мне наскучило сидеть без дела. — я выдержала небольшую паузу, словно собираясь с мыслями. Как под гипнозом, я смотрела на янтарную жидкость в стакане, завороженная магией бликов и сполохов света. Как ни крути, а сейчас моим глазам было доступно гораздо больше, нежели простому смертному, и иногда, яркие краски мира отвлекали, на мгновенье позволяя забыть о собственных невзгодах. — У некоторых, скорбь любит тишину, кому-то необходимо выговориться, моя же боль требовала отмщения. Досконально изучив повадки оборотней, я начала на них охоту. Обострившаяся интуиция помогала мне в поисках этих тварей, и я старательно выслеживала их, путешествуя по разным странам. Одержимая жаждой мести за сломанную ими жизнь, я немного позабыла боль утраты, которая терзала мое сердце. Но время шло, и руны все больше покрывали мое тело. Я старалась меньше использовать свою силу, делая выбор в сторону пуль с нитратом серебра, но я редко натыкалась на маленькие группы, в основном, это были огромные своры, состоящие из десяти-двадцати особей и вмешательство силы — было неизбежно. Обладая огромной силой, тело мое было все так же хрупко, как и любое человеческое. Сражаясь с врагом в десятки раз превышающего по численности, я получала увечья, которые, не меньше рун уродовали мое тело. — сказав это, я расстегнула блузку и приспустив ее, показа Деметрию еще совсем свежие шрамы от когтей. Парень нервно сглотнул и прикрыл глаза. — Селена, как для человека, ты слишком много на себя берешь… Я пожала плечами. — Возможно руководствуясь правым делом, я просто пыталась доказать самой себе, что не так ничтожна, как считал Алек, но видимо, в погоне за истиной я слишком заигралась. У меня осталось слишком мало времени, всего одна битва и я покину этот мир навсегда. — мой голос дрогнул, и я отвернулась, чтобы Деметрий не увидел, как блестят мои глаза. — Неужели ничего нельзя сделать? Давай обратим тебя, и тогда ты не сможешь умереть! — сказал Деметрий. В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я улыбнулась, тронутая такими переживаниями. — Нет, друг мой, — печально ответила я. — Так я лишь отсрочу свой конец. Рано или поздно, это случится, а быть на столетия ходячей рукописью, мне не хочется. Согласись, ведь я выгляжу ужасно! — Я знал, что ты не сможешь жить, как обычный человек! Знал, что его благородство, тебя погубит! Я говорил об этом Алеку, но он даже не захотел слушать! Какой же он всё-таки идиот! —  простонал он. Я поставила стакан на стол, и встав с дивана, подошла к Деметрию. Опустившись перед ним на колени, я взяла его холодные руки и сжала в своих ладонях. — Не стоит его винить, в чем он не виноват. Разве его вина в том, что я не устояла перед вашими чарами и влюбилась? Ведь когда он делал мне предложение, то сразу сказал, что ничего не потребует взамен. Наш брак — это сделка, и любить вечно, меня никто не обещал. — разглядывая его руки, прошептала я. Проведя пальцами по его ладоням, я тихо сказала: — Я уже и забыла, какая холодная и твердая у вас кожа… Я думала, что уже никогда не смогу ощутить ее прикосновения и дивный аромат! — прикрыв глаза, я поднесла его руку к своему лицу и прильнула щекой к раскрытой ладони. Еще мгновение и предательские слезы сорвались с моих ресниц. — Ты плачешь? — испуганно спросил Деметрий. — Я просто не думала, что так соскучилась за вашей бессмертной красотой. — улыбаясь сквозь слезы, прошептала я. — Наверно, если однажды попал под власть ваших чар, то остаешься их рабом навечно. Столько лет прошло, а я все не могу смириться с тем, что больше не являюсь частью вашей жизни. Деметрий аккуратно провел рукой по моим волосам. — За прожитые мною столетия, я никогда никого не утешал, и тем более, не видел слез, которые бы тронули меня как сейчас. Я растерян и не знаю, что мне делать! И я удивлен, что испытываю такие чувства. — тяжело вздохнул он. — Но если от того, что я тебе сейчас скажу, станет хоть немного легче, то значит, я еще что-то понимаю в утешении. Ты не права, сказав, что больше не являешься частью нашей жизни. Не прошло и дня, чтобы Аро или Кай не упрекнули Алека в его поступке, а тот, в свою очередь, не залил свое горе алкоголем. Иногда, я улавливаю разговоры Афины и Сульпиции: они до сих пор о тебе вспоминают и сожалеют о том, что не могут общаться. Джейн. Она скучает за тобой, хоть и не признает этого, но иногда я вижу, как она обнимает брата, разделяя его боль по тебе. Что бы Алек не говорил, ты рождена для нашего мира, и я думаю, он совсем скоро это осознает. Боюсь, только одного, чтобы не было поздно. — Оооо! Ты даже не представляешь, как я за вами скучаю! — глотая слезы, прорыдала я. — Долгие годы, я отучала себя от привычки любить вас и ждать, но увидев вновь, я поняла, что так и не смогла себя отучить от этой привязанности, поэтому и сбежала! Зачем вы приехали, почему не дали мне дожить свое время? — Аро не теряет надежды помирить тебя с Алеком и заполучить в свой клан. — В этом весь Аро. Но это проигрышный вариант: Алек ко мне никогда не вернется! — вздохнула я. Деметрий пожал плечами. — Я думаю, тебе стоит приготовиться ко второму раунду, время осознания ошибок пришло. Ты бросила ему вызов и он его принял. Совсем скоро, Алек обрушит на тебя всю свою ярость, за уязвленное самолюбие. — Уязвленное самолюбие, ты это о чем? — переспросила я. — Твои измены… — хмыкнул он. — Что? Но я не являюсь его собственностью! — После твоего отъезда, он так не думает. — Ну, что ж, — скрестив руки на груди, мрачно сказала я. — тогда я готова к очередной войне. Мы проговорили, почти до самого утра. Время было уже пять часов, когда я отправила Деметрия спать. Сама же вместо того, чтобы немного отдохнуть, отправилась в ванную, принимать бодрящий душ. Усердно растирая тело мочалкой, я пыталась понять логику своего бывшего муженька, но при всем желании, у меня ничего не получалось. Я была в бешенстве и безмерно радовалась тому, что его нет поблизости, а то, я бы с удовольствием открутила ему голову! О чем бы потом жалела до конца своих дней. Приведя себя в порядок и прихватив оружие, я тихо покинула дом, предусмотрительно оставив Деметрию записку о том, чтобы он не вздумал отзавтракать моей горничной или поварихой.