I tried so hard and got so far But in the end it doesn't even matter. I had to fall, to lose it all But in the end it doesn't even matter. Я так старался и сделал так много, Но, в конце концов, это не важно. Я вдруг упал и всё потерял, И, в конце концов, это не важно. Linkin Park — In the End
Разрушение — это всё, что видела Сакура. Она стояла на краю кратера, а иначе назвать эту выбоину в земле нельзя было, и пыталась вспомнить, как ранее выглядела Шуматсу но Тани. Когда-то здесь было окружённое высокими каменными стенами лазурное озеро, где с одной стены шумел водопад, по бокам которого стояли древние статуи Хаширамы Сенджу и Мадары Учихи. Шиноби держали пальцы сложенными в Тайритсу но Ин, в знаке конфронтации, навсегда напоминая потомкам о дне своей легендарной битвы. Сейчас же Сакура не видела ничего даже отдалённо похожего на ту иллюстрацию из учебника со времён обучения в Академии. Зелёные деревья — те, что уцелели — неподвижно стояли ободком, изолируя место нового сражения от погружённого в глубокий сон мира. От озера остался лишь небольшой ручей, течение которому преграждали обвалившиеся на него руки статуй. Обломки каким-то образом сформировали Вакай но Ин — знак примирения. Внизу, рядом с каменными пальцами, неподвижно лежали двое: Наруто Узумаки и Саске Учиха. Заметив их, Сакура инстинктивно дёрнулась, но моментально опомнилась, ощутив давление на левом плече. — Вон там… — вполголоса сказала она, облизав сухие, потрескавшиеся губы. — Выходит, они пришли сюда, хм… Внезапный хриплый кашель прервал слова Какаши Хатаке. Он поднял руку к своей маске, придерживая грязную ткань на месте, пока его тело переживало волну судорожных выдохов. Сакура обеспокоенно покосилась на него, но тот лишь убрал вторую руку с её плеча, кратко кивнув в знак того, что она могла оставить его и поспешить к своим друзьям. Подступив к краю обрыва, Сакура ощутила, как подошва её избитых сражениями сандалий немного согнулась под пальцами. Не раздумывая, она прыгнула вниз, стремглав приближаясь ко дну кратера. Ветер в ушах выдувал разные дурные мысли, что стали наполнять голову Сакуры. Сердце от волнения танцевало чечётку, ударяясь о рёбра, рассылая по венам пульсации, полные адреналина и страха. Короткие прядки её испачканных грунтом и кровью волос неприятно резали лицо, подчиняясь порывам ветра, но Сакуру это волновало меньше всего. Она неуклюже приземлилась на потрескавшуюся каменную почву и поспешила к руинам, присматриваясь к неподвижным Наруто и Саске-куну. Её взор в первую очередь метнулся к Учихе. Грудь Саске-куна еле заметно вздымалась в слабом дыхании. Если бы не надрессированный взор и многолетняя практика с Цунаде-самой, Сакура бы этого никогда не заметила. Вся чакра из тела Учихи была выбита сражением, но он всё же был жив. Из ранений Сакура визуально не заметила ничего, кроме глубоких ссадин и гематом, но нельзя ссылаться только на эти факторы. У него могло быть внутреннее кровоизлияние, сотрясение мозга или закрытые переломы. Одни только мысли о травмах Саске-куна заставляли её излишне волноваться, невзирая на то, как он поступил с ней перед этим судьбоносным сражением. Горечь обиды всё ещё присутствовала в душе, и Сакура, сжав руки в кулаки, поспешно отвернулась от Учихи, не желая подчиняться своим чувствам. Сейчас она единственный медик, который мог помочь Наруто и Саске до прибытия команды специалистов из Конохи. Нахмурив брови, она присела на колени между ними и взглянула на Узумаки. Тот лежал неподвижно, будто полено. Он не дышал. Протянув к Наруто руки, она приложила пальцы к его шее в попытке нащупать пульс. Ничего. Точно остолбенев, Сакура несколько раз моргнула, с трудом переваривая информацию. — Наруто… Голос задрожал, будто она на секунду осталась без твёрдой почвы под ногами. Сакура нагнулась над телом Наруто, в панике хватаясь за края его потрёпанной битвами куртки. Она точно знала, что должна сделать в первую очередь, но разум прокручивал всё в замедленной съёмке, не позволяя действовать быстро, чего требовала данная ситуация. Дрожащие пальцы всё никак не могли расстегнуть одним резким движением молнию, и всего через несколько секунд возни Сакура оставила тщетные попытки. Она прижалась ухом к груди Узумаки и затаила дыхание, испытывая в солнечном сплетении отнимающую воздух, давящую на рёбра боль. Стук сердца — вот что она искала, вот что пыталась услышать. Она же медик, чёрт возьми! Её главной задачей было спасение человеческих жизней, и сейчас представился тот самый момент, когда необходимо доказать это на практике. Однажды Сакура уже спасла Наруто от гибели, значит, сможет сделать это ещё раз, точно сможет! Если необходимо, она будет делать ему массаж сердца или искусственное дыхание сколько понадобится, будет поддерживать его жизнь своей чакрой, пока не прибудут другие медики. Сакура знала, что была морально и физически готова на всё это, лишь бы услышать чёткий стук сердца Наруто. В ответ на её немые мольбы поступала лишь глухая тишина. Зажмурив глаза, Сакура прикусила нижнюю губу, чтобы не издать ни звука. Её тело начинало неконтролируемо дрожать, как от сильных конвульсий. В груди всё разрывалось, словно какая-то невидимая тварь наносила увечья острыми когтями, пытаясь добраться до ранимого девичьего сердца. Веки резало и жгло, будто кто посыпал соль на открытую рану. — Наруто! — выдохнула она, подняв с его груди голову. — Узумаки, бака, ответь мне! Делая краткие испуганные вдохи-выдохи, Сакура повернула руки ладонями вниз, оставив их над неподвижной грудной клеткой, и те засветились зелёной чакрой. Она чувствовала, как вниз по щекам скатывались большие горячие капли, оставляя за собой некрасивые потёки. Нижняя губа неконтролируемо дрожала, пока Сакура пыталась сфокусировать взгляд сквозь пелену слёз, но всё напрасно — она ничего не видела, а веки жгла солёная жидкость, заставляя терять самоуверенность. Она обязана спасти жизнь своего друга — в этом не было сомнений, но что-то мешало сосредоточиться, мешало принять очевидную правду. Но пока была надежда, Сакура намеревалась бороться за жизнь Узумаки, даже если это будет стоить ей всех сил. Неподалёку раздался глухой звук падения, и Сакура вскоре услышала поспешные, приближающиеся к ним шаги. Осколки камней скрипели под подошвой обуви того человека, неприятно задевая слух. Окутанные чакрой руки дрожали, будто на морозе, и Сакура поспешила закрыть глаза, чтобы не видеть такого позора. Она чувствовала, как в спазмах сжималась грудная клетка; забывала дышать, отчего слегка кружилась голова, но всё это казалось ей чрезвычайно маловажным в данный момент. Не в силах больше держать их в такой позиции, Сакура прикоснулась руками к телу Наруто, продолжая посылать в него остатки своей чакры. Она была убеждена, что это сработает. Всё получится. Должно, иначе какой из неё медик-ниндзя. — Сакура… Голос был мягким и спокойным, с толикой грусти, которую Сакура напрочь не признавала. На её плечо легла сильная мужская рука; тёплые пальцы крепко сжали его, словно Какаши-сенсей старался поддержать её таким жестом. Поморщившись, Сакура повела плечом, не желая чувствовать прикосновение другого человека, особенно пропитанное сочувствием, будто она уже оплошала и не смогла спасти жизнь Наруто. Всё ведь работает, разве Какаши-сенсей не видит этого? Она определённо чувствовала под руками какие-то судороги, разве он не замечал их своим всегда пристальным взором? Ещё немного — и Узумаки очнётся, станет жаловаться хриплым голосом, ныть, что отдаст что угодно за миску рамена. Сакура почти слышала его голос, такой до боли знакомый и весёлый. — Сакура, отпусти его. — Ещё немножко, Какаши-сенсей, ещё чуть-чуть… — бормотала себе под нос она. — Он очнётся. — Наруто умер. Эта фраза была словно брошенным в неё камнем. Зажмурившись, Сакура сжала в кулаки ткань куртки, к которой прикасалась. Нет, он не прав, не прав! Наруто не мог умереть и оставить её одну с этим бременем. Сакура отказывалась в это верить, ведь это Наруто Узумаки. Это имя объясняло буквально всё: герой войны, джинчуурики самого сильного хвостатого в мире; её лучший друг, пусть Сакура и не признавала этого публично; человек, который словами находил ключ к любому сердцу; тот, кто спасал незнакомцев и друзей и дорожил ими, как ничем иным в мире. Много лет назад Наруто дал ей слово, что спасёт Саске-куна, что вернёт их друга в Коноху. Он не мог умереть, не исполнив своё обещание. Пусть это звучало эгоистично, но Харуно не была готова отпустить его, пока они не достигли своей цели: вернуть Учиху в деревню. — Сакура, — раздался рядом с её левым ухом мягкий голос. — Отпусти его, пожалуйста. — Н-нет, — подавляя всхлип, ответила она. — Наруто обещал вернуть его… он обещал… Её разум прокручивал это утверждение, как сломанную пластинку. Их связывала единая цель — спасти Саске Учиху. Они столько лет усердно тренировались, по-своему становились сильнее ради достижения этой цели. Наруто не мог её бросить в такой переломный момент, просто не мог. Что ей делать без него? Кем она станет, если рядом не будет её верного товарища, того, кто разделял любовь и боль к Учихе. Какаши-сенсей и Сай не понимали эту связь. Они изо всех сил старались помочь, но этого будет недостаточно, чтобы продолжить борьбу за душу Саске-куна. Сакура знала, что всегда полагалась на Наруто, на его силу воли и равную Саске-куну мощь, чтобы завершить начатое. Без этого ничего не будет: не останется ни цели, ни средств, которыми можно остановить Учиху. Если её любовь не смогла изменить его, заставить задуматься, то больше в арсенале у Сакуры не было оружия, которым она могла бы воспользоваться против Саске-куна. Она нуждалась в Узумаки, как в воздухе. Да и к чёрту их цель, лишь бы он только жил, лишь бы продолжал донимать её своими глупостями, а она больше бы и не раздражалась по этому поводу, может, согласилась бы с ним сходить на прогулку или в кафе. Только бы он жил. — Саске очнулся, — схватив за плечи, Какаши силой поднял её на ноги, оттягивая от тела. — Он жив, Сакура, взгляни сама. Взгляни! Приложив поверх рта дрожащую руку, она зажмурилась, продолжая делать частые краткие выдохи. Всё это начинало казаться Сакуре страшным сном: руины, витающая в воздухе удушливая пыль и неподвижное тело Наруто. Она видела его даже с закрытыми глазами, жмурясь что было сил, чтобы прогнать эту картинку из головы. Единственное, что казалось реальным, — это крепкие сильные руки, придерживающие её за плечи. Сколько времени она провела в этой долине, в стальной хватке Какаши-сенсея? Он пытался достучаться до неё, пытался донести правду, которая просто-напросто не воспринималась её уставшим разумом. Всё, что продолжала чувствовать Сакура, — холод тела Наруто под руками. Как же так случилось, что один из них погиб, и что теперь будет с Саске-куном? Мысль о нём будто облила Харуно кипятком, заставив дёрнуться. Приоткрыв веки, Сакура взглянула на него, и их взгляды встретились. Чёрные глаза не выражали эмоций, но это было константой. Саске-кун смотрел на неё, но видел ли — было неясно. Его грудь вздымалась в ровных вдохах, а в остальном он был обессилен, парализован отсутствием чакры в теле. Казалось, она должна была инстинктивно броситься к нему и начинать лечение, но что-то останавливало Сакуру, и она не могла определить, что именно. Столько лет она мечтала об этом моменте, сколько ночей провела, представляя себе день, когда они с Наруто спасут Саске-куна. Этот миг должен был быть другим: радостным и беззаботным, а не холодным и болезным. Она мечтала, что обнимет его, а на деле хотелось отвернуться и не глядеть ему в глаза. Прикусив губу, Сакура потупила взор, спасаясь от холода и безразличия. Она любила его всем сердцем, да и сколько лет. С детства Сакура мечтала быть только рядом с ним, чтобы Саске Учиха признал её как друга; чтобы он обратил на неё внимание, но единственным, кто удостоился такой чести, стал Наруто. А теперь его нет, он погиб от руки… — Т-ты… убил его? — прошептала она, ощущая, как в душе всё трескается, подобно хрупкому фарфору. — Да. — Саске, вы разрушили Муген Цукуёми? — раздался над ухом голос Какаши-сенсея. — Прежде чем… Но Сакура больше ничего не слышала. В теле появилась слабость: ноги начали подкашиваться, руки ослабели, будто занемели. Её тянуло к земле, и Сакура подчинилась гравитации, позволяя себе поддаться этой невидимой силе. Причин сопротивляться уже не было: её помощь здесь никому не нужна. Последнее, что она помнила, как Какаши-сенсей подхватил её, прежде чем она коснулась земли. Он аккуратно положил её на камни рядом с похолодевшим телом Наруто, нагибаясь над ней, что-то спрашивая, но Сакура не могла разобрать ни слова. Она видела в его тёмных глазах панику: опасение за её здоровье, желание помочь, но чем? По телу будто разливался жидкий свинец, превращая каждую клеточку в тяжёлый сгусток металла. Сакура устало прикрыла влажные от слёз веки, подчиняясь сокрушительным волнам пережитых за последние сутки событий. От такой реальности хотелось спастись. Смерть Наруто Узумаки стала последней каплей: разум накрыла пелена всепоглощающего мрака, сквозь которую Сакура ещё успела услышать нотки встревоженного голоса Какаши-сенсея.* * *
Он лежал неподвижно. Сил едва хватало для поддержания дыхания, хотя Саске изредка испытывал моменты, когда его грудная клетка всего на секунд пять-семь замирала. Он не боялся этих затруднений, напротив, сперва надеялся, что отправится в мир иной вслед за Узумаки, но почему-то этого не происходило: он не был достаточно слаб, чтобы умереть, но и не мог подняться. В такие мгновения приходилось напоминать себе, что нужно дышать, и он буквально заставлял своё тело делать вдох, игнорируя режущую ножами боль в мышцах и лёгких. Собственная беспомощность начинала раздражать Саске, но энергии не хватало даже на то, чтобы поддерживать эту досаду. Всё, что он мог, — лежать и ждать, когда их найдут, что в скором времени и произошло. Признаться, Саске не хотелось уже ничего, только остаться в этом месте, в безмятежном и тихом уголке света. Он лежал на спине, апатично наблюдая за лазурным безоблачным небом, щурясь от надоедливых лучиков солнца. Рядом находилось давно похолодевшее тело Наруто, с другой стороны от которого Какаши, судя по характерным звукам, хлопал по щекам Сакуру, пытаясь привести её в чувство. Он сделал ещё несколько тщетных попыток, а затем выровнялся, остановив свой уставший, наполненный серьёзностью и строгостью взор на Учихе. Их взгляды встретились, и Саске, сглотнув, стал ждать ещё одной воспитательной беседы. Видимо, ему просто не избежать этого что от Узумаки, что от Хатаке. Когда очнётся, к ним присоединится ещё и Сакура, вероятно, в очередной раз с попыткой направить его на путь истинный своей любовью — чёрт бы побрал этих праведников! Прикрыв веки, Учиха стал дожидаться диалога. — Вы сложили печать, разрушили Муген Цукуёми? — раздался через некоторое время голос Хатаке в повторном вопросе. — Да. Это удалось свершить в тот миг, когда Наруто делал свои последние вдохи. Таким было его предсмертное желание, просьба, в которой Саске не смог отказать, да и зачем? Не было больше причин следовать плану Акацуки или Кагуи; не было мотивации, цели и даже желания как-либо изменить этот проклятый мир. Они расставили все точки над «і»; Узумаки добился своего, спас друга ценой собственной жизни. Это меньшее, что Саске мог сделать для него в тот момент. Всё, что будет после, — неважно. Вряд ли ему позволят спокойно жить в отдалённом уголке мира; повезёт, если не казнят. А другая альтернатива: жизнь, где среди неспящих остались только Хатаке и Харуно, не привлекала Саске. Уж лучше его будут грызть совесть и стыд в какой-нибудь изолированной от общества камере, чем на глазах у них, тех, кто любил его и желал добра. — Ты понимаешь, что сделал? — Да, — сил хватало лишь на краткие ответы, но и они были достаточно красноречивыми, по мнению Саске. Если бы не обстоятельства, он и вовсе промолчал бы. Но лучше он поговорит добровольно с Хатаке, чем с теми, кто явится позже, в Конохе, в тюрьме. Да, Саске прекрасно осознавал, какая именно участь ему уготовлена, и у него не было иного выхода, кроме как добровольно сдаться. Даже если бы он и хотел сбежать, не смог бы. Его тело отказывалось двигаться, уставший разум работал на грани потери сознания; вскоре он отправится вслед за Харуно в мир грёз, если повезёт, но вероятнее в мир кошмаров, что будут преследовать его до конца времён. Учиха предпочёл бы пустоту, непроглядный мрак, и, скорее всего, ему предоставят такую роскошь в карцере. Он знал, что именно так всё и будет: заточение или казнь — одно из двух. — Саске, мне придётся арестовать тебя здесь и сейчас, — спокойно произнёс Какаши. — Ряд совершённых тобой преступлений весьма насыщен. Тебя будут судить. Зачем сообщать об этом столь официально. Учиха знал, что так будет, и был готов к последствиям. В конце концов у него не осталось ничего: ни семьи, ни старшего брата, ни лучшего друга. Не было больше конкретной цели в жизни и препятствий к ней. Остались, как правильно подметил Хатаке, преступления, которые Саске совершил на пути к достижению желаемого. Жители всех деревень будут требовать его казни, и в своём роде это будет даже справедливо. Арест казался лишь логичным началом неизбежного процесса, и Учиха всецело понимал это. — Я не могу гарантировать того, что тебе оставят жизнь после суда… — Ты хочешь, чтобы я бежал? — открыв глаза, Саске смело встретил его взор. Он был готов выдержать какие угодно обвинения в свой адрес, только не трусость. Учихи не убегали с поля боя, поджав хвост, как испуганные псы. Саске не убегал. В глазах Какаши не было жалости или желания помочь, даже не было заметно заботы, которую он недавно проявил по отношению к Харуно. Хатаке просто смотрел на него с трезвой оценкой ситуации в мыслях, что чётко виделась в его взоре, пытаясь донести расклад будущего Саске. Но всё и так было ясно. — Хочу, чтобы ты понял, что может быть гораздо хуже… — Исполни свой долг, не ты ли следующий Хокаге? — спокойно спросил Учиха, отрезав поток ненужной болтовни. В ответ Хатаке подошёл на пару шагов и присел рядом с ним, притянув руки к плечам Саске, усадив того на холодной земле. Учиха старался не обращать внимания на происходящее: его руки умело связали за спиной впивающейся в кожу леской; отодвинув воротник рубашки с правой стороны, Какаши вне поля зрения быстро сложил печати и прикоснулся пальцами к плечу Саске. По телу мгновенно разошёлся жар, пропитывая чакрой Хатаке каждую клеточку. На коже начали появляться тонкие чёрные полосы из канджи, что гласили о сдерживании, подчинении и ослаблении. Всего через пару секунд в солнечном сплетении Саске будто кто-то затянул невидимый тугой узел, затрудняя его дыхание ещё больше. В глазах стало щипать, а доселе чёткие очертания долины стали размытыми, словно Учиха смотрел на мир сквозь пелену дождя. Склонив голову, Саске поморщился, не позволяя ни звуку нарушить наступившую тишину. Хатаке временно запечатал источник его чакры, тем самым оставив Саске окончательно безоружным и парализованным. — Я, Хатаке Какаши, как уполномоченный представитель Конохагакуре, заявляю, что ты, Саске Учиха… Закрыв глаза, Саске молча наклонился вперёд, игнорируя ноющую боль в спине и шее. — …задержан за ряд преступлений против великих держав, нынче известных как Шиноби Ренгогун. В том числе за убийство Узумаки Наруто: героя войны, джинчуурики девятихвостого зверя Кьюби и... твоего лучшего друга, — последние несколько слов были произнесены почти шёпотом, как и следующие: — Да помилует тебя Ками-сама.