There’s an emptiness tonight, a hole that wasn’t there before And I keep reaching for the light, but I can’t find it anymore. There’s an emptiness tonight, a heavy hand that pulls me down They say it’s gonna be alright, but can’t begin to tell me how. В моей душе пустота, дыра, которой раньше не было, А я всё ещё тянусь к свету, но не могу его найти. В моей душе пустота, тяжёлая рука, что давит на меня. Говорят, всё будет хорошо, но не могут сказать когда. Linkin Park — Looking for an Answer
Сакура зажмурилась, пряча нижнюю часть лица за льняным платком, что был обмотан вокруг её головы. Микроскопические частички песка проникали везде: прилипали к векам и ресницам, щекотали ноздри, натирали пятки, попадая в сандалии. Воздух был невыносимо жарким, точно их небольшой отряд оказался на огромной сковороде. Пустыня, что разделяла Суну и Коноху, была самым безжизненным местом, которое Сакуре довелось повидать. Среди песчаных волн изредка встречались извилистые следы змей; мелкие кости зверьков, что стали обедом для здешних обитателей, иногда хрустели под подошвой. На горизонте не было видно ничего, кроме бесконечного золотистого песка, голубого, безоблачного неба и пролетающих в кипящем воздухе стервятников, что увязались за их отрядом, точно надеялись на пир. Сакура немного зажмурила глаза, опустив голову в попытке укрыться от очередной пелены песчаного ветра, и устало вздохнула. Это только первый день из многих предстоящих, и климат Суны нисколько не радовал. Не то чтобы Харуно никогда раньше не бывала в Стране Ветра. Она прекрасно знала, что её ожидает в Суне, так что пески и жара не стали неприятным сюрпризом. Сакура всегда считала эту территорию безжалостной, но заставляющей выживать, что здешний народ и делал, доказывая, что силу духа человека стихиями сломить не так просто, что построить процветающее селение можно и в такой сухой местности. В прошлый раз они навещали Суну вместе с Наруто и Какаши-сенсеем. Тогда члены организации «Акацуки» похитили Казекаге. Тот визит запомнился и ещё одним инцидентом: Сакуре пришлось впервые продемонстрировать свои знания и умения в медицине без бдительного надзора Цунаде-самы. Она, к счастью, успешно справилась, спасла Канкуро от яда, что распространялся по его телу после поединка с Сасори. Годайме, как наставница, безмерно гордилась этим достижением, да и что сказать, Сакура тоже не могла скрывать своей радости. И вот теперь, будучи самой лучшей ученицей Легендарного Саннина, она возвращалась в место своего первого триумфа, чтобы передать свои навыки ещё неопытным, будущим полевым врачам. Миг прощания с семьёй и друзьями всё ещё стоял перед глазами Сакуры. Мама рыдала в три ручья, утирая слёзы влажным платком. Папа стоял рядом с ней, приобняв супругу за плечи одной рукой, и старался не показывать грусти, но Сакура видела всё по глазам. Её родители никогда не были полевыми шиноби, может, только в молодости. Они избрали иной путь: решили обзавестись домом и семьёй, жить в мире и наблюдать за тем, как их чадо счастливо улыбалось. Их жизнь сильно отличалась от того, к чему уже привыкла Сакура. Они даже на войну не отправились, решив, что их помощь нужнее деревне, чем всему миру. Вот, наверное, почему их взгляд на жизнь столь отличался от видения Сакуры: её родители не выходили за черты своей зоны комфорта, которой являлась Коноха, в то время как она видела картину куда обширнее деревни; Харуно заботилась не только о своей родной стране, но и об остальном мире тоже. Но, разумеется, донести свою точку зрения родным было почти невозможно, ведь Мебуки считала данную длительную командировку несправедливой по отношению к своей дочери. И Сакура в этом видела план родителей: она должна остаться в Конохе, в зоне комфорта, и создать здесь семью, построить дом, родить детей. Злиться на маму за такую позицию не было смысла, ведь она желала только добра, но Сакура не была с ней согласна. Она давно избрала путь шиноби, тропу сражений и риска, и её прямой обязанностью было подчиняться Хокаге, а это значит — прожить в пустыне год, если требовалось. Вспомнив о Какаши-сенсее, Сакура усмехнулась, скрытая платком. Он также приходил проститься. Было в его присутствии что-то успокаивающее, придающее сил и уверенности в том, что всё будет хорошо. Он не спрашивал о разговоре с Саске-куном, не подал даже виду, что это произошло и что он об этом знал. Возможно, это было в целях безопасности: Хатаке скрывал правду, и обо всём знали только некоторые доверенные лица, а может, ему попросту не было интересно, о чём конкретно она разговаривала с Учихой, если это можно было назвать беседой. Мысли о Саске-куне очень быстро стёрли улыбку с лица Сакуры. В груди мгновенно образовался тяжёлый камень, прямо на сердце. Она до сих пор не могла поверить в то, что их разговор, эта последняя встреча, закончился таким образом. Если Харуно надеялась на какое-то примирение, то получила обратное: ещё больше путаницы, обиды и горечи. Тем не менее очередной моральный удар Учихи не подействовал так, как предыдущие: уже не было столь больно, не хотелось рыдать всю ночь напролёт. Сказать по правде, слёзы высохли ещё до того, как Сакура покинула пределы Резиденции Хокаге. Придя домой, в зеркале она увидела лишь немного покрасневшие от кусачего мороза щёки и веки, и эти симптомы она с вернувшимися способностями к исцелению сняла за считанные минуты. Об Учихе больше не вспоминала, очень старалась, потому что мысли всё равно порывались прокручивать их ссору по сотому кругу, будто не было более важных тем для размышлений перед командировкой. Ночь выдалась утомительной, а утро ничем не лучше. Уставшая, Сакура в сопровождении двух шиноби из АНБУ покинула пределы Конохи, оставляя на заснеженной почве следы; через пару дней открытые пальцы ног обжигал уже не мороз, а раскалённый песок. Она отдалялась от дома, от людей, которые были ей дороги, и от тех, кого она любила невзирая на конфликты и обиды. И каждый шаг в сторону Суны выбивал в груди невидимую дыру, которую Сакура всеми силами игнорировала. — Сакура-сан? Она оторвала взор от монотонной песчаной почвы под ногами и осмотрелась. Рядом стоял высокий мужчина в плаще и маске. Харуно знала, что его зовут Ро, а второго сопровождающего её шиноби звали Токума Хьюга, который после завершения войны был переведён в АНБУ, так как владел лучшим в настоящее время Бьякуганом в своём клане. Эти шиноби были избраны Хокаге специально для сопровождения Сакуры в Суну. С учётом произошедшего после суда, а если конкретно, то тревожило нападение «Кираи», Какаши-сенсей посчитал необходимым приставить к ней охранников. На самом деле Сакура не понимала, зачем ей защитники, ведь способности были при ней и разбить шайку каких-то деревенских — даже если с ними и будет несколько шиноби — ей не составит труда. Тут переживать необходимо за противника. Но всё же Какаши-сенсей организовал миссию так, как посчитал нужным, поэтому она не стала спорить, лишь подчинилась. Прикрыв ладонью глаза от солнца, Харуно прищурилась, присматриваясь к белой маске на лице Ро. — Что-то случилось? — спросила она. — Токума сообщил, что стены Суны уже в поле его зрения. Доберёмся до захода солнца. — Хорошо, — кивнула Сакура, следуя за своим сопровождающим. От беспрерывного передвижения в пустыне голова шла кругом. Им повезло, что не попали в присущую этой территории песчаную бурю. Сакура по пути видела каменные сооружения: огромные булыжники, что были сложены, образовывая своего рода пещеру, в которой отряды, пересекающие пустыню, могли переждать непогоду. Очень тешило, что уже скоро это пешее путешествие придёт к концу. Харуно шла и буквально видела ванну с прохладной водой, шампунь и чистое полотенце. Хотелось распластаться на кровати и отдохнуть хоть немного. Она не знала, как скоро в Суну прибудут медики из других стран и когда ей придётся приступить к работе. Правда, уставший разум уже медленно начинал составлять планы каких-то занятий, упражнений для практики медицинских техник. Сакура вроде бы и не стремилась быть учителем, но на подсознательном уровне уже готовилась, не могла остановить себя, да и зачем? Уж лучше обдумывать планы занятий, чем свою плачевную личную жизнь. Может быть, в Суне у неё появится время, чтобы переосмыслить своё отношение ко многим вещам, и к одному человеку это относилось, как ни к чему иному: Учиха Саске теперь был для неё недостижим, подобно солнцу. И вновь мысли невольно вернулись к теме, которую Сакура избегала всеми силами. Когда через год она вернётся в деревню, Саске-кун будет спрятан за бетонными стенами новой тюрьмы Конохи. Она вряд ли увидит его, и даже если представится такая возможность, Учиха сам не захочет её подпускать к себе, аналогично тому, как он поступил в миг их прощания. Больше всего сейчас Сакуре не хватало одного человека, который пообещал бы ей, сверкая улыбкой, что заставит Саске-куна изменить своё мнение, что поможет в любой ситуации. Безделье и беспрерывный бег пустыней наконец позволили прорваться наружу ещё одному чувству, которое Харуно многие дни подавляла в себе, игнорировала: она скучала по Наруто. Это звучало странно, даже в мыслях, ведь никогда раньше она не признавалась себе в подобном, но данное утверждение было правдой: ей не хватало лучшего друга, и ничего она с этим не могла поделать. Пустота в душе, эта дыра, которая образовалась там после гибели Узумаки, была тяжестью, которую Сакура не знала, как снять. По прибытии в Суну хотелось повидать одно очень особенное место: могилу Наруто. В каждой скрытой деревне стран Шиноби Ренгогун был установлен памятник Узумаки, внутри которого хранилась небольшая урна с горстью его пепла. Только этот непоколебимый факт и радовал: вдали от дома она не останется совершенно одна. Частичка Наруто будет рядом с ней, духовно, а значит, будет кому выговориться или просто посидеть рядом с мемориалом в тишине, наблюдая за тем, как ветер поднимает волнами над деревней песок. Мотнув головой, Сакура осмотрела помазанное красками заходящего солнца небо и поспешила вслед за двумя из АНБУ. Они приближались к воротам Суны. Зажмурив глаза и прикрыв платком лицо, Сакура чуть поморщилась, вдыхая запах дыма, что пронёсся вместе с порывом тёплого ветра по бесконечной пустыне. Впереди на фоне заката виднелись высокие каменные стены, что окольцовывали деревню защитным барьером. Перед одним из нескольких созданных узких разломов в стене, что служили проходами в Суну, стояли шиноби, видимо, посланные Казекаге, чтобы встретить гостей. Сакура присмотрелась, слегка удивлённая тем, как быстро в этой части мира садилось солнце, точно по щелчку: оранжевый диск скатился за горизонт, что даже понаблюдать за этим красочным явлением Сакура не успела. Небосвод быстро приобрёл оттенок тёмно-сиреневого цвета, поглощая сумерками выпаленную жарой землю. Порыв ветра в очередной раз потрепал плащи, и теперь уже холодом. Их отряд приблизился к высоченной ограде, и Харуно была приятно удивлена: их ждали Канкуро и Темари, но что заставило улыбнуться, так это присутствие Гаары. Он лично вышел встретить отряд из Конохи. — Добрый вечер, Казекаге-сама, — промолвил Ро, когда они остановились перед шиноби Суны. — Рады вас видеть, — спокойно ответил Гаара, кивнув, а затем перевёл взгляд на Сакуру. — Добрались без приключений? — Конечно, — чуть усмехнулась она. — В таком случае пройдём, — обратилась к ним Темари. — Скоро в Резиденции подадут ужин. Поспешив за Казекаге, отряд Конохи прошёл сквозь узкий каменный разлом в стене. Ветер, что прогонял колючий песок, бил прямо в лицо, и Сакура, поморщившись, старалась не отставать от своих компаньонов в темноте. Через некоторое время они дошли до конца тоннеля, и Харуно, остановившись на краю, взглянула на освещённый огнями город. Глиняные здания с круглыми окнами напоминали фигурки из песка, которые она лепила в детстве. Осмотрев это лишённое живности место, Сакура сглотнула ком в горле. И в этом засушенном месте ей жить целый год. Однако, какой бы ни была её новая реальность, Сакура уже давно поняла суть дальнейшей судьбы не только своей, но и близких ей людей — Саске-куна и Какаши-сенсея: без Наруто они попали в игру на выживание, и только время покажет, кто своими волнами сгладит острые края скал, что впереди, а кто разобьётся о них. Сжав руки в кулаки, Харуно сделала глубокий вдох и сдвинулась с места.***
— Хокаге-сама? Дверь в кабинет открылась, и вошёл Шикамару Нара, прижавший одной рукой к груди коробку, заполненную свитками. За окном разбушевалась метель, снег толстым слоем залепил стёкла в окнах, что почти не было видно очертаний крыш зданий, находящихся рядом с Резиденцией. Хатаке сидел в своём рабочем кресле, вдумчиво прокручивая пальцами ручку. Его длинный деревянный стол был завален различными документами, что нуждались в просмотрах и подписи, но поверх них в данный момент лежал небольшой развёрнутый свиток, с которым в такую погоду еле добрался почтовый орёл, посланный Казекаге. Письмо Какаши перечитал несколько раз, убеждаясь, что каждое слово осталось неизменным: отряд благополучно добрался в Суну, Гаара лично встретил Сакуру у ворот, и теперь она была под защитой шиноби Страны Ветра. Эта новость была самой лучшей за день. У Хатаке будто камень с души упал: можно больше не переживать в неведении. Больше всего он боялся, что об этом путешествии узнают члены «Кираи» и устроят ещё одну нелепую засаду. Для сопровождения Сакуры Какаши избрал шиноби, которые могли быть ей наиболее полезны как партнёры в бою: способности Ро — увеличение, уменьшение или полное скрытие чакры — могли пригодиться, чтобы спрятать их отряд от ниндзя из других деревень, что могли примкнуть к «Кираи». Гарантий того, что у них не было человека с навыками сенсора, у Хатаке не было. Токума, как член клана Хьюга, был полезен своим Кеккей Генкай. Какаши считал, что с этими людьми Сакура была в безопасности, тем более она уже не беззащитная девушка и сможет в случае нападения надрать пятую точку многим противникам. И всё же так Хатаке было спокойнее: он не мог отправить её абсолютно одну в такую даль. В других обстоятельствах Какаши сопровождал бы её лично, но долг Хокаге не позволял такой роскоши. Поэтому он увидит Сакуру аж через год. — Что случилось, Шикамару? — спросил он, чтобы отвлечься от размышлений. — Я тут немного похлопотал, решил, что в этой змеиной норе мы найдём многие ответы… — Под «змеиной норой» ты подразумеваешь логово Орочимару? — Если конкретно, то просто Орочимару и его бесчисленные эксперименты над людьми. Подняв на вошедшего взор, Какаши сосредоточил свой уставший разум на произнесённых словах. Если в разговоре вспоминалось имя Змеиного Саннина, то это не к добру. Ничего хорошего в любой теме или конфликте, в котором хоть как-то участвовал Орочимару, нельзя отыскать. Информация о его экспериментах над людьми, о том, как он на первый взгляд легкомысленно, но очень целесообразно играл с пробирками, генетикой и разными дзюцу, была собрана в особом досье. Там находились бумаги о том, что Конохе было известно, но это лишь малая часть работы Орочимару, и Хатаке прекрасно понимал, что в большинстве Саннин «разрешал» Стране Огня владеть этими знаниями. Если он захочет, то они будут многие годы искать его скрытые логова по миру и безуспешно. И всё же после завершения войны Орочимару был с Конохой на особенных условиях: ему разрешили продолжать исследования в одном конкретном логове, за которым присматривал Ямато. Это можно было рассматривать как мирный договор, и Какаши знал, что с любым необычным, как-то связанным с Саннином вопросом он отправится прямо в тот тайник. — Ямато заметил что-то подозрительное? — вдумчиво спросил Хатаке. — К счастью, нет, но работа Орочимару связана с тем нападением на наш конвой. Со стрелой. — Как именно? — Я пересмотрел некоторые данные, что уцелели после разрушения Конохи и которые были собраны ещё во время правления Сандайме Хокаге, и заметил в списке необычный Кеккей Генкай, которые Орочимару коллекционировал и с которыми он экспериментировал, — способность к манипуляции металлом. Мы не нашли в наконечнике остатков человеческой чакры, так как считали, что управлявший ею использовал нечто наподобие нитей чакры для контроля орудия, но что, если это не так? Вдруг в металле не было чакры, потому что он, как бы глупо это ни звучало, необычный? — Хочешь сказать, что это Кеккей Генкай? — задумался Какаши. Нара подошёл к столу, поставив коробку со свитками сверху на письмо из Суны и прочие бумаги. Он выглядел порядком уставшим, и Хатаке чувствовал себя виноватым в том, что нагружал своего помощника столькими делами, но с таким количеством работы это было неизбежно. Возможно, стоит подыскать человека, который стал бы помогать Шикамару с этими поручениями, а то в скором времени Ёшино Нара сплотится с Мебуки Харуно, и обе станут приходить в Резиденцию с материнскими требованиями касательно своих детей. Вздохнув, Какаши протянул руку к свитку, который ему передали, и развернул его, просматривая чуть плывущим взглядом чертежи и какие-то пометки рядом с расчётами Орочимару. В списке потенциальных Кеккей Генкай, которые Саннин действительно намеревался исследовать, была способность к манипуляции металлом. Нахмурив брови, Какаши задумался, складывая известные им частички вместе. — Это всё равно не объясняет звуковой паралич. — Вот, — нагнувшись, Шикамару постучал кончиком пальца по пергаменту над одной пометкой из списка. — Но так как Орочимару буквально создал Деревню Скрытого Звука и специализируется непосредственно в дзюцу с элементами звука… — Считаешь, это комбинация способностей? — Вполне логично, многое объясняет, — кивнул Нара, потерев пальцами подбородок. — Если подумать, после того как Саске убил Орочимару, его логова остались без надзора. Да, как я понимаю, в каждом тайнике были особые личности, к примеру Карин, которые держали всё в узде некоторое время, но где гарантии того, что опасные заключённые, на которых многократно экспериментировали, не сбежали? Хоть один человек мог провернуть подобное, особенно — если владел каким-то уникальным Кеккей Генкай и остался без присмотра. То есть я к чему веду: эти люди могли сбежать из логов Орочимару, а затем скрываться в малых деревнях, каких-то посёлках или даже прятаться в пещерах, лесах. Они уже не подчинялись воле своего хозяина… — И организация «Кираи», её лидер, мог отыскать их, — завершил мысль Хатаке. — Предложить денег, укрытие или признание в новом мире без Учихи. Да что угодно, лишь бы они использовали свои способности во благо группировки. Аналогичная стратегия с деревенскими. — В таком случае придётся связаться с Орочимару и выяснить, что именно из этих чертежей он воплотил в жизнь, а что осталось лишь идеей. — Мне собрать отряд? — спросил Шикамару, явно готовый активно действовать. — Боюсь, что Орочимару не станет отвечать на наши вопросы, — вздохнул Хатаке, откинувшись на спинку кресла. — Он не станет сотрудничать ни с одним Каге, и есть в мире только один шиноби, с которым он будет абсолютно откровенен. — Учиха. — Да, Саске единственный, с кем Орочимару будет говорить, — кивнул Какаши, облокотившись на стол и сцепив пальцы в замок. — Поэтому, если мы надеемся продвинуться в расследовании, нам придётся каким-то образом тайно организовать встречу двух заключённых нукенинов.***
В руке впереди идущего ясно горел факел, освещая очертания длинного коридора. Круговой узор на стенах, что когда-то был выгравирован идеальными линиями, давно поддался силам природы и имел трещины в местах; бледная сиреневая краска крошилась пылью на бетонные плиты, что покрывали пол прохода. Люди, передвигавшиеся во мраке, соблюдали мёртвую тишину, и был слышен лишь топот их ног, что эхом отбивался от высоких стен и разлетался по длине коридора. Впереди виднелся слабый огонёк — метка, обозначающая развилку, — и мужчина с факелом в руке чуть ускорил шаг, намереваясь добраться до назначенного места встречи в кратчайшие сроки. Он был наслышан о том, как поступали в этой организации с непригодными и непослушными посетителями или сотрудниками. Уготовленная участь была ему совсем не по душе, и хотелось исполнить свой долг агитатора на высшем уровне. Наконец, он привёл же несколько новых, заинтересованных вступить в организацию «Кираи», людей. А значит, лидер будет доволен. — Долго нам ещё идти? — спросил кто-то почти недовольным голосом. — Умолкни, — ответил мужчина с факелом. — Что это за место? Я думал, что нас приведут на встречу с лидером этой группировки, а мы оказались в каких-то катакомбах. — Так и есть, он ожидает вас здесь. — Зачем он прячется в этой подземной дыре? — спросил второй. — Эти вопросы не ко мне, а теперь закройте рты, если хотите добраться живыми в приёмную. — Что он сказал, «приёмную»?.. Шёпот за спиной мешал думать, оценивать ситуацию трезво. Через секунду коридором пронёсся порыв ветра, и по спине пробежал холодок. Он приводил в это место потенциальных членов «Кираи» уже в третий раз. Имея такой небогатый опыт, но уже будучи осведомлённым о знаках, что подсказывали на пути к лидеру, в каком тот пребывал настроении, или дистанцию, что оставалась до зала приёмов, он считал себя хорошим вербовщиком. Философия этой организации отличалась от всего, что было известно миру шиноби до этого. Члены «Кираи» после беседы с лидером воистину верили в цель: избавить мир от Учихи Саске. Казалось бы, никто из них не видел этого нукенина в лицо, кому какое дело до судьбы этого пожизненно заточённого человека, но каким-то странным образом эти сельские жители, бедные с улиц больших скрытых деревень и шиноби-изгои проникались ненавистью к Учихе. А затем они распространяли её на других себе подобных, точно вирус или инфекцию, носителем которой являлся лидер данной организации. И главным вопросом оставалось то, о чём думать никто не хотел: что же такого сделал Саске Учиха лично главе «Кираи», чтобы тот собирал против него толпу с вилами и факелами? — Сюда, — сказал он, повернув в коридоре налево. — Мы пришли: вас ждут за этой дверью. — А ты с нами не пойдёшь? — спросил один из мужчин, покосившись на вербовщика в тусклом свете факела. — Нет, лидер ждёт вас, — спокойно повторил тот и отступил, указав рукой на проход. Окинув недоверчивым взглядом своего сопровождающего, завербованные жители потянули за большое кольцо, со скрипом отворив тяжёлую металлическую дверь, и один за другим прошли в зал, скрывшись во мраке. Мысленно посчитав до трёх, он отвернулся и поспешил к выходу из подземного убежища. Он не желал проходить через беседу с лидером повторно или даже подслушивать, о чём он будет рассказывать новым членам организации. Это первый и единственный раз, когда они увидят его в лицо. В остальном указания будут приходить через посредников, которыми являлись бывшие шиноби. Почему-то их лидер ценил заметно больше, чем обычных фермеров и бедняков, и если агитатору в улове попадался ниндзя, это считалось достижением, и такой человек удостаивался личной похвалы лидера и вознаграждения. Но пока что численность шиноби в организации росла медленно, и приводил их в «Кираи» непосредственно создатель. Свернув за угол, мужчина услышал знакомый гулкий звук — голос, что гипнотизировал и промывал мозги новобранцам. Ускорив шаг, он поспешил к выходу, подальше от этого треклятого места.