***
Звонок от Димы раздался сразу после того, как Антон с Арсением закрыли за Матвиенко дверь. — Алло, Димка? Здарова! — Шастун радостно заулыбался, как только увидел на экране звонок от «недоростыша», — ты вернулся уже? — Вернулся, куда ж я денусь? — Улыбка стала ещё шире. Голос на том конце трубки хоть и был сонным, но таким родным, — вот, только из аэропорта приехали, сразу набрал. Соскучился, тварь ты такая, по тебе. — Ну уж так и соскучился, пизди больше! — Шастун фыркнул, откидываясь на кровать, — кстати, я могу к тебе сегодня заехать? Мне ключи забрать надо… — Да, конечно, а что случилось? — Антон боковым зрением заметил, как в комнату зашёл Попов, опёрся о косяк и сложил руки на груди. — Давай я потом расскажу, при встрече, — Шастун покраснел. Пересказывать ситуацию при мужчине абсолютно не хотелось, — сейчас приеду и поговорим, — парень сделал акцент на последнем слове, надеясь, что друг его поймёт. И друг понял. — Ну, у меня мартини есть. Или за водкой сбегать? Через сколько будешь? — Сбегай, — Шастун улыбнулся, — часа через полтора буду. Жди, — парень отбросил телефон в сторону, резко вставая с кровати. — Ну и куда ты собрался? — Арсений деловито зевнул, подходя к парню, чтобы помочь ему достать из-под тумбочки каким-то образом засунутый туда рюкзак. — Димка вернулся, я больше не буду сидеть у тебя на шее, — Шастун уже полностью лежал на полу, руками пытаясь дотянуться до рюкзака, но пока попытки успехом не увенчались, — да что ж ты, сука, тут так далеко? — Не ругайся, — Попов поморщился. — А вот Матвиенко материться можно было, да? — Да ты можешь ещё посидеть, я не против… Эй, ты чего? — глаза Арсения расширились, когда из-под тумбочки сначала послышалось радостное «Схватил!», а затем тихий скулёж, — Тош, всё в порядке? — Помгите! — Шастун заёрзал, будто изображал змею. — Чего? — Попов всё ещё не понимал, что происходит, но жопой чуял, что что-то явно не в порядке. — Помоги, говорю! Застрял я, — голос подростка звучал так жалобно, что Арсений почему-то решил, что если он прямо сейчас не поможет парню, то тот задохнётся там под тумбочкой. Арсений буквально запрыгнул на бёдра парня, начиная тянуть его за плечи. Антон под мужчиной заёрзал ещё быстрее, пытаясь сказать, что-то вроде «ты тяжёлый», но Попов, судя по всему, слышал «дави сильнее, я хочу превратиться в лепёшку», поэтому уже через несколько секунд мужчина полностью лежал на подростке. Естественно, пользы это не приносило. Антон ёрзал настолько сильно, что Попов свалился с него, и теперь они были похожи на клубок змей, возможно, в брачный период. — Да за ноги потяните, и всё! — Наконец не выдержал Шастун, потому что чувствовал, что что-то уже упирается ему в бедро, это что-то было очень уж твёрдым, и Антону оставалось только молиться, чтоб это было не тем, о чём он подумал. Попов отполз назад и, встав на колени, схватил подростка за тонкие щиколотки и с силой потянул на себя, чувствуя, как сжалось тело бедного парня. — Ещё чуть-чуть! Арсений уже настолько сильно сжимал кожу парня, что, казалось, должны появиться синяки. Ещё несколько секунд, и… Антон выскользнул из-под тумбочки, будто мыло из мокрых рук, и проехался по полу, наваливаясь на мужчину. Тот по инерции (как хотелось верить Антону) схватил парня в охапку, прижимая к себе. — Спасибо, можете отпускать, — пробурчал Шастун, чувствуя, что краснеет. В руках парень сжимал рюкзак, а сам был максимально прижат к груди Попова. — А если не хочу? — Арсений усмехнулся, опаляя макушку парня горячим дыханием. — В каком смысле не хотите? — Глаза подростка округлились до размера пятирублёвых монет. — А в прямом. Не хочу тебя отпускать, и всё тут. — Арсений рассмеялся, утыкаясь носом в голову мальчишки. — Как я без тебя жить теперь буду? — Я вам звонить буду, отпустите только. — Антону казалось, что он уже был цвета свеклы. — Обещаешь? — Обещаю. — Шастун уже чувствовал, как горят его уши. — ну отпустите же, мне рюкзак собрать надо! — Ну ладно. — Попов чмокнул парня в макушку, и подросток почувствовал, как сердце пропустило удар. Последний раз его так целовала бабушка лет девять назад. А тут такая забота и… нежность? Ну не привык он к такому. — Иди, собирайся, чудо. Чтоб через сорок минут готов был, довезу тебя. Не обсуждается, Шастун, — строго добавил мужчина, заметив, что подросток хочет что-то сказать.***
— Если в школе что-то не так — звони. В понедельник, может быть, заеду, если время будет. Узнаю, что курил — получишь по полной. Всё понял? — Понял, — Антон кивнул. Они уже десять минут сидели в машине, пока Арсений читал свою лекцию, а Шастун уже всё сидение изъелозил, желая быстрее подняться в квартиру друга. — И это… Береги себя, чудо. — Попов улыбнулся и потрепал Антона по голове. И на пару секунд стало стыдно. Стыдно за то, что сейчас он идёт бухать, наплевав на всю заботу психолога. Стыдно за то, что он знает, что Димка уже купил сигареты. Стыдно за то, что он не собирается идти в школу в понедельник. Но стыдно только на пару секунд. Поэтому, мило улыбнувшись мужчине, Антон выскочил из машины, но в последний момент, перед тем как закрыть дверь, добавил: — Спасибо вам, Арсений Сергеевич. — Мы же договорились, что… — «на ты» Попов уже добавить не успел, так как Антон, рассмеявшись, захлопнул дверь. Мужчина с ухмылкой проводил подростка грустным взглядом, смотря, как тот чуть ли не вприпрыжку побежал к подъезду, — эх, ты, чудо!***
— Погоди, погоди. То есть ты живёшь с мужиком? — Дима от удивления влил в себя целую рюмку водки, забывая закусить. Антон лишь кивнул, повторяя действия друга. — Пиздец. — Уже не живу. Я у тебя ключи заберу и до приезда роди… — И как он? — Позову явно было неинтересно теперь что-либо, кроме мужчины, с которым жил его друг. — Кто? — Арсений твой, придурок, опиши его! — Дима разлёгся на кровати, заставляя Антона сползти на пол и сесть там, обхватив колени руками. — Ну… Психологом работает. Пищу здоровую ест, и задница у него ничего такая… — Чего? — Дима еле успел перехватить бутылку, чтобы та не грохнулась на пол. — Ой… — Антон сам не понял, что только что сказал. — Я искренне надеюсь, что это в тебе сейчас сказал алкоголь! — Позов аж закашлялся, наливая себе и другу ещё по одной рюмке. — Я тоже, Дим, я тоже…***
Проснулся Антон с ужасной головной болью. Первое, что он услышал, к сожалению, было не пение птиц, а художественный храп друга. Нет, серьёзно, сегодня это было похоже на Чайковского. А однажды он и вовсе прохрапел «Лунную сонату» Бетховена. В горле было донельзя сухо. А когда Шастун попытался приподняться на локтях, то голову, казалось, проткнули металлическим штыком. А что вообще вчера было? Антон помнил, как говорили по душам, выкуривая сигарету за сигаретой, наслаждаясь пустой квартирой, так как родители Димы ещё не вернулись. Помнил, как рыдал на плече друга, проклиная всю свою жизнь. Помнил, как в два ночи пошли кидать с балкона презервативы, наполненные водой… А дальше всё было как в тумане. Где-то раздалась назойливая вибрация телефона, эхом отдающаяся в голове. Антон рукой дотянулся до тумбочки, начиная шарить по ней. — Выруби его нахуй! — раздалось с другого края кровати. Наконец Шастун осознал, что вибрация раздаётся прямо у него под ухом, и парень достал телефон из-под подушки. Арсений, чёрт! Что ж тебе надо в… Стоп, уже двенадцать? — Алло? — Антон недовольно приложил телефон к уху, рассчитывая не вставать с кровати, но почувствовал сильный пинок в ногу от друга. Пришлось ползти до балкона. Прохладный воздух хорошо так бодрил. — Здравствуйте! — О, мы проснулись! — Голос на том конце был приторно сладким и заставил парня насторожиться. — И как мы, головка сильно болит? — Вы о чём? — Антон сполз по стенке, усаживаясь на пол. Становилось холодно, но так хотя бы постепенно возвращалась способность думать. — Не строй дурачка, — рыкнул Попов, заставляя парня заскулить и убрать телефон подальше от уха, — а, ты, наверное же, не помнишь ничего, чудо? — Да что случилось-то? — Шастун уже был готов броситься с этого балкона вниз головой. — Да так, ничего особенного. Мне, конечно, приятно, что моя пятая точка тебе приглянулась, но, по-моему, не стоило мне звонить в три часа ночи, чтобы сообщить это, — Арсений говорил уже спокойно, но слова подействовали неимоверно отрезвляюще. Шастун моментально вскочил с пола, хватая лежащую на подоконнике полупустую пачку сигарет. ЧТО ОН СДЕЛАЛ? — Извините-простите, это мы шутили, я не гей и мне не нравится, то есть не то чтобы у вас некрасивая задница, но не то, чтобы мне прям нравилась… — Успокойся, чудо. — Неужели простил? Антон аж дыхание затаил от удивления. — Через пятнадцать минут приеду за тобой, чтобы домой отвезти. Там и поговорим. Ключи забрать не забудь. А, нет, не простил. Вот и настал тебе пиздец, Шастун.