***
— Тох, скажи честно, ты последние остатки мозгов пропил, да? — Дим, не кричи, — Шастун зажмурился от слишком уж громкого голоса друга из телефона, — я понимаю, что поступил как идиот. Антон стоял на балконе, нервно делая затяжки. Один из плюсов Иры – у неё всегда можно было стрельнуть сигарету. — Скажи мне, у тебя, помнишь, когда мать забеременела, ты говорил, что до этого слышал, как они с отцом… Ну, ты понял, — парень сделал глубокий вдох, — через сколько времени она узнала? — Нам сказала недели через три, — Позов даже не думал понижать голос. — Ты мне скажи, у вас когда было? — Недели две назад, может чуть побольше, — Шастун не заметил, как случайно разломил сигарету пополам. — Я уже погуглил, там всё совпадает. — Блять, — Антон знал, что сейчас друг сто процентов закатил глаза. — Вы с ней это обсудили? Моя мать аборт делала вроде через… — Я не хочу, чтоб она делала аборт. — Чего? — Позов даже на секунду убрал телефон от уха, чтобы проверить, нормально ли всё со связью. — Если ты забыл, то моя мать тоже хотела сделать аборт, — Шастун закурил вторую сигарету. — И, знаешь, это не то чтобы приятно. — А лучше расти и быть нежеланным ребёнком?! — Дима, казалось, даже чуть было не взвизгнул от возмущения на этих словах. — Включай уже мозги, Шаст. Это не игрушки. И, если у тебя вылупится какой-нибудь детёныш, то даже твой психолог уже не сможет ничем помочь. Потому что в семнадцать лет пора уже учиться работать головой. А не творить херню и ждать, пока тебя кто-нибудь спасёт! — Да пошёл ты, — Антон вздрогнул. Слова друга, наверное, должны были отрезвить… Но они лишь заставили всё внутри сжаться ещё больше. — Я спать. Шастун завершил вызов и, бросив незатушенный окурок вниз, вернулся в квартиру. Ира спокойно посапывала на кровати в его спальне, куда он сам уговорил её лечь. Антон даже на несколько минут остановился у кровати, наблюдая за девушкой, которая сейчас выглядела как всегда прекрасно, но беззащитно. Кузнецова подпёрла голову перемотанной рукой, девушка полностью укрылась одеялом, но оно оголяло одно её плечо. Шастун, сглотнув, приблизился к её лицу и осторожно оставил на щеке поцелуй. Иру хотелось согреть. Хотелось приласкать и защитить от всего. Антон не понимал, что испытывает к девушке, но точно знал, что что-то его к ней всегда тянуло и продолжает тянуть. Поправив на Ире одеяло, Шастун кое-как переборол желание лечь с ней и притянуть к себе. Вместо этого он вышел из комнаты, чтобы лечь спать на диване в гостиной. Мой педик, 23:58 Чудо, как у тебя дела? Надеюсь, что всё прошло хорошо. Мой педик, 00:10 Ты, наверное, уже спишь. Спокойной ночи: * Мой педик, 00:12 Кстати, завтра часов в десять приеду за тобой и заберу к себе на весь день. Не отмажешься.Я опять на районе потерял себя в одном из дворов. Ты опять мне трезвонишь, чтобы знать, что я жив и здоров.
Антон со злостью отшвырнул телефон и вновь уставился в потолок. Заснуть он этой ночью так и не смог.***
— Антон, может, не надо? — Ира с грустью наблюдала, как парень с самым решительным видом из всех зашнуровывает кроссовки. — Ты уверен, что он отреагирует адекватно? — Он психолог, — парень пожал плечами, — очень плохой, конечно, но всё-таки. Шастун хотел бы себе хоть толику уверенности, с которой сейчас говорил. — Я надеюсь, что всё будет хорошо, правда, — девушка закрыла лицо ладонями. — Тош, я ещё хотела сказать, что… — Ир, успокойся, всё будет хорошо, — парень выдавил из себя улыбку, натягивая более-менее тёплую парку. Кстати, купленную Поповым. — Я всё решу. И у нас всё будет прекрасно. — Шастун аккуратно притянул девушку к себе, заключая в объятия. — Так что ты хотела сказать? — Ничего, — девушка всхлипнула, поправляя на парне капюшон. — Ничего.Среди тех пацанов, барыг и быков, машин, мусоров. Я пообещал бросить дуть и пить, ведь это любовь.
***
— Антон, может, ты объяснишь, почему такой странный сегодня? — Арсений, рассмеявшись, обнял со спины сидящего за столом подростка и чмокнул в макушку. — Не выспался? Шастун задумчиво жевал поданные Поповым листья салата. В мыслях парень был не здесь. Он был дома. С Ирой. Решал проблему, что они будут с этим делать. — Ну… Тош, чего случилось-то? Я начинаю волноваться! — Мужчина сел напротив Шастуна, не прекращая улыбаться. — Так как вчера прошло? Ты был самым красивым, да? — Ага, нормально было, — Антон сглотнул, понимая, что должен начать этот самый разговор. Чем позже, тем хуже будет. — То есть тебе не понравилось? — Арсений протянул руку к голове парня, чтобы поправить его волосы, — ты почему вчера голову не помыл? Гель смывать надо, дурачок. Пора. Скажи ему об этом сейчас, идиот. Не тяни. — А костюм как? Удобный? — Попов не унимался, с улыбкой засыпая подростка вопросами. — Арс, — Вдох-выдох, соберись. — мне надо тебе кое-что сказать. Это важно. — Ого! Вот это уже пугает, Антон Андреевич, — Арсений рассмеялся. — Внимательно слушаю. Давай, скажи ему. Не мучай. — Есть девушка, — было ощущение, что язык не слушался, настолько сложно было говорить. — Ага, — Попов нахмурился, но это было больше комично, чем серьёзно. — И она… — Антон вздрогнул всем телом, — мы с ней… Шастун видел, как след улыбки исчезает с лица мужчины. — Короче, она беременна. Антон готов был поклясться, что видел, как поменялся взгляд Арсения. Радостные искорки пропали, оставив лишь пустоту. На несколько минут воцарилась тишина. Полная и пугающая. Шастун почувствовал, что по щекам начинают течь слёзы. Смотреть на мужчину было больно. И страшно. Тряпка. Арсений глубоко дышал. Вены на руках вздулись, и даже, казалось, до этого взъерошенная чёлка опустилась. — Сколько? — Шастун вздрогнул всем телом, не узнав голос мужчины. — Что «сколько»? — парень не знал, почему говорит шёпотом. — Сколько денег я должен дать на аборт? — Арс, мы… — Антон сглотнул, тыльной стороной ладони пытаясь вытереть слёзы, которые не прекращали литься. — Я не хочу, чтобы… — Я спросил, сколько? — Нам не нужны деньги, — Шастун сжал кулаки настолько сильно, что ногти впились в кожу, оставляя царапины. — Тогда, что ещё тебе нужно? — Я не знаю, — Антон вздохнул, но это больше походило на всхлип. — Прости меня, пожалуйста. Подросток вскочил и выбежал в коридор. Натянув на себя лишь кроссовки, он выбежал из квартиры, забывая даже про куртку. Возможно, надежда, что Попов его остановит, маячила где-то глубоко внутри, но она рассеялась, как только в лицо ударил морозный воздух.Руки в петли, руки прямо как узлы, руки на замок. Руки в пепле, губы о твои губы, глаза в потолок.
Шастун не помнил, как ехал в метро. Не помнил, как влил в себя бутылку коньяка. Не помнил, как, придя домой, накрыл губы Иры своими, не обращая внимания на её сопротивление. Не помнил, как упал на кухне, ударившись головой о край стола. Не помнил, как Кузнецова дотащила его до кровати, помогла снять обувь и, вытащив из кармана джинс телефон, накрыла бережно одеялом.Я снова в дверях, руки врозь, прости, что валюсь с ног. Я снова пообещал все, что смог, ведь это любовь.
Арсений не знал, сколько просидел на одном месте, смотря в одну точку. Мужчине казалось, что внутри него что-то сломалось. Что-то, что было жизненно-важным. Когда тебя одинаково предают несколько раз, ты начинаешь думать, что у тебя уже такая судьба.***
Молодой человек смотрит в глаза девушки напротив, думая о том, насколько она прекрасна. Как и всегда. Карие глаза прекрасно сочетаются с молочным цветом кожи, а волосы настолько легко разбросаны по плечам, что она кажется самым настоящим ангелом. — Сеня, — она вздыхает и опускает глаза. Всё это кажется парню безумно милым. — Мне надо кое-что тебе сказать. — Я слушаю, — Арсений улыбается, склоняя голову чуть-чуть на бок, — Алён, ты знаешь, насколько прекрасна? — Сень, не сейчас, — девушка смущается, — это что-то очень важное. Я надеюсь, что ты нормально отреагируешь. — Господи, не пугай меня! — Попов наигранно хватается за сердце. — Я хочу, чтоб ты меня понял, — Алёна делает глубокий вдох, — я беременна. Попов улыбается ещё шире, начиная непонимающе хлопать глазами. — Серьёзно? Алён, серьёзно? Ты не шутишь? — кажется, что он забывает, как дышать. — Ты не дослушал, — девушка вновь отводит глаза, — я беременна. От Игоря. И Арсений чувствует, что внутри что-то умирает. Теперь он не позволяет никому называть себя Сеней.***
Девушка сидела на диване в гостиной, обхватив колени руками. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но получалось плохо. То и дело приходилось смахивать с щеки одинокую слезу. Она осторожно разблокировала телефон, оказавшийся без пароля. Последние звонки. Очкарь. Это не то. Мой педик. Взяв свой телефон, Ира переписала номер. Она вздохнула, не зная, правильно ли вообще поступает. — Да? — голос по ту сторону дрожал, — слушаю. — Меня зовут Ирина. Это Арсений? — Да. Вы по поводу приёма? Всю запись я попросил перенести… — Нет, нет, — девушка закусила губу, слыша, насколько отрешённо звучит голос мужчины. — Антон должен был рассказать вам про меня. Тишина. Ира даже не знала, дышит ли Попов. — Я бы хотела с вами встретиться. Нам нужно кое-что обсудить.