***
После каждой ночи Арсений чувствовал себя всё более разбитым. Он боялся, что в один момент не выдержит и ответит своему Чуду таким простым, но опасным «Да, малыш, мы поедем к бабушке» и, моментально успокоив, окончательно добьёт его психологическое состояние. Арсений знал, что каждую ночь всё больше убивает себя, но поклялся, что Антон об этом никогда не узнает. Его мальчик не должен знать, что происходит по ночам. Дни были до жути однообразными. Город захватила предновогодняя суета, хоть до праздника и оставалось больше двух недель. Арсений даже как-то раз порывался купить ёлку, но Шастун вовремя его остановил, аргументируя это тем, что «она вся опадёт, и бой курантов мы будем встречать у ствола с несколькими иглами на нём». Антон уже не помнил, каково это — встречать Новый Год с близким человеком. Раньше бабушка всегда пекла его любимый вишнёвый пирог, они вместе украшали ёлку, вырезали снежинки из бумаги, чтобы украсить ими квартиру… Утром первого января мальчик никогда не мог спать долго, даже если накануне ложился поздно. Он просто не мог находиться в кровати, зная, что под ёлкой его ждёт подарок от Деда Мороза, письмо которому он писал ещё в начале октября, сидя с бабушкой на кухне, чтобы оно точно успело дойти. Несколько раз к их скромному (хоть Антону так и не казалось) празднику присоединялись его родители, и в те моменты мальчик действительно чувствовал, что у него есть семья. Но последние несколько лет ничего такого не было. Дима, конечно, звал его праздновать к себе, но Антон всегда вежливо отказывался, прекрасно понимая, что в первую очередь — это семейный праздник, который родители друга, наверное, хотят провести лишь с любимым сыном. Каждый год Шастун запирал дверь на все замки, чтобы пьяные (и не только) родители не решили посреди ночи вернуться от своих друзей. Антон дожидался двенадцати, сидя в одиночестве в своей комнате, и медленно потягивал коньяк из заранее купленной бутылки. Затем он сразу же ложился спать, загадывая лишь одно единственное и всегда одинаковое желание. Хотя последние два года он не делал даже этого. Антон хотел верить и верил в то, что в этот раз всё будет по-другому. Он уже представлял, как они вместе с Арсом встретят полночь, как откроют бутылку шампанского, как будут целовать друг друга, лёжа в объятиях в кровати, как ближе к утру мужчина прошепчет ему на ухо «С Новым Годом» и они вместе заснут. Антон мечтал об этом. Арсений не знал, как сказать мальчику, что на каждый Новый Год он привык уезжать к своим родителям.***
— А-а-р-с, ну пожалуйста! Ну, Арсюша! Пожалуйста! — Антон, я же вроде тебе сказал: нет! — мужчина устало вздохнул в трубку, откидываясь на своём кресле. — Ну, я же «пожалуйста» попросил… — мальчишка по ту сторону телефона чуть ли не скулил. — Какой молодец! Может, мне тебя похвалить за это? — Я что угодно сделаю! — Прям, «что угодно»? — Арсений рассмеялся, теребя в пальцах шариковую ручку. — Ну… не то, чтобы прям «всё», — Шастун замялся, вызывая у Попова ещё больший прилив смеха. — Ладно, уговорил! — Антон радостно взвизгнул, а Арсений поморщился, — только вызовите такси, чтоб пешком не идти. Потом мне всю квартиру убирать будешь… И всё, пока. У меня тут… — Попов на секунду задумался, посмотрев на Матвиенко. Который сидел в кресле перед ним, — клиент. Арсений отложил телефон и тяжело выдохнул, закидывая ноги на стол. Мужчина выглядел усталым, но счастливым. Огонь в глазах не портили даже мешки под ними, хотя они достигли таких размеров, что уже можно было бы шутить про хранение картошки. — И чего он у тебя выпрашивал? — Матвиенко повторил движение ног вслед за другом, но, увидев укоризненный взгляд друга, тут же вернул их на место. — А чё? Тебе можно, а мне нет? Это всё потому что я… — Ой, заткнись! — Попов не дал Серёже закончить его «блестящую» шутку. — Попросил сегодня его из школы не забирать. Они, видите ли, с Димкой решили поиграть в приставку. Пообещал, что без алкоголя будут. — Да чего ты паришься-то? Димон, вроде, парень смышлёный. Ну, поумнее твоего Шастуна-то, это точно…. — Да я понимаю! — Попов вздохнул, отводя взгляд куда-то в сторону, — просто… Ну, боюсь я. Родители его, конечно, больше не появлялись, а вдруг опять решат к школе подойти? Или на улице выловить? — Если больше не появлялись, то и не появятся, Арс, успокойся ты уже! — Матвиенко, подняв руку, пощёлкал пальцами. — Ты лучше о своих родителях подумай. Решил уже, что делать будешь? — Ну, а что делать? Поеду, наверное. Мне больше ничего не остаётся, они же ждут! — А Шастуна своего? С собой возьмёшь? На несколько минут воцарилась тишина. Матвиенко понял, что сейчас затронул самую важную тему, а Попов думал, что лучше бы никакого Нового Года вообще не существовало. — Не знаю я, Серёг. Не оставлять же его одного. А если возьму, то родителям что скажу? — Ублюдская ситуация, конечно, — Серёжа сочувствующе посмотрел на друга, — зная твоего отца, он это всё прям очень вряд ли одобрит. — Да вообще ничего не одобрит. И не только он! Вот представь, захожу я с Тохой и такой: «Мама, папа, знакомьтесь, это Антон, ему ещё нет восемнадцати, мы живём с ним вместе»? Он же сначала Шастуна прибьёт, а потом и меня из дома выкинет… — Сложно всё у вас, пидорасов, — Матвиенко покачал головой, отчаянно пытаясь не рисовать себе картину, где отец Арсения избивает мальчишку и выкидывает сына на мороз.***
Антон с Димой уже час пытались обогнать друг друга в какой-то гонке, но пока победить не получалось никому, счёт был 7:7. И вот машина Шастуна срезала по обочине, перевернулась, мешая другим соперникам, затем вновь газанула и уже готова была примчаться к финишу, как… — Сука! У меня батарейки на джойстике сели! — Антон раздосадовано застонал, откидываясь на диване. Дима же злорадно рассмеялся и закончил гонку. — Победа! — Это нечестно! Это не считается! — Шастун запустил в друга подушкой, которая прилетела тому прямо по голове. — У тебя батарейки есть ещё? — Не-а, — Позов пожал плечами, — это последние были. Так что всё, Тох, смирись. Это позорный проигрыш… — А вот и нет! — Шастун вскочил с дивана и помчался в коридор, — я вот прям сейчас пойду и куплю новые. И потом посмотрим, кто победит! Парень второпях натянул ботинки и куртку. А после многозначительного взгляда Позова ещё и шапку. — Шаст. Да не стоит. Ну, хочешь ничья будет, так уж и быть? — Нет, я хочу оправданную свою победу. Так что жди. Через пятнадцать минут буду. Позову осталось только со вздохом закрыть за умчавшимся другом дверь. — Подарите ему мозги, — заключил парень. Антон забежал в первый попавшийся магазин, но там батареек не оказалось. Во втором тоже, но продавец, которого мальчишка замучил донимать вопросами вроде «а точно нет?» и «может, получше посмотрите?» посоветовал зайти в супермаркет неподалёку. Идти до него, конечно, надо было добрых минут десять, а «минус пятнадцать» на улице радовали не особо, но если Шастун что-то решил, то это уже твёрдо! Когда долгожданные стеклянные двери раскрылись, пропуская парня во внутрь, Антон радостно выдохнул. Руки без перчаток замёрзли настолько, что еле сжимались, а нос был краснее, чем у пьяного Деда Мороза на детском утреннике. Главное, не заболеть, а то Попов потом бомбить будет… — Извините, а где у вас батарейки? Миловидная девушка в фирменной футболке указала в сторону одного из стеллажей, и Шастун прямо чувствовал, что его жизнь налаживается. В технике парень разбирался плохо, но вроде бы знал, что для джойстика нужны пальчиковые. Их он и взял. Даже две упаковки. Чтоб в случае чего, на дольше хватило! Безумно довольный собой и своим упорством и усердием, Антон направился в сторону кассы, когда почувствовал, что на его плечо легла чья-то тяжёлая рука и грубо сжала ткань куртки. — Эй, вы че… — Шастун резко развернулся. Договорить парень не смог. Он так и замер с широко раскрытыми глазами, и приоткрытыми в немом крике губами. Нет, пожалуйста, нет. — Ну, здравствуй, сынок…***
Был уже вечер. Арсений собирался выходить с работы и позвонить своему Чуду, чтобы предупредить, что сейчас заедет и заберёт его, но телефон в руке мужчины завибрировал раньше, чем он успел найти нужный контакт. Дима… В подсознание сразу же закралось какое-то волнительное ощущение. Ощущение, что что-то произошло. Что-то ужасное. — Да, привет. Я как раз собирался Тоше звонить, сказать, что… — Арс! — мужчину передёрнуло от того тона, которым это было сказано. — Там Антон… Он ушёл в магазин часа два назад и… не вернулся ещё. Я ему звонил, он не отвечает… С ним же всё хорошо, да? Он у тебя? Арс? Арс? Попов так и замер с телефоном у уха, не зная, что ответить. Это не просто ощущение закралось. Что-то действительно произошло.