Не один

На крыше слишком холодно. Ветер продувает насквозь, даже кости, кажется, заледенели под его порывами. Кожа на голых руках покрылась мурашками. Хочется спрятаться там, где тепло и есть кто-то еще помимо меня. Я остался один. Внизу темно и страшно. Призраки прошлого бродят по пыльной земле в поисках живого и настоящего. Но они не найдут ничего. Даже меня. Ведь я научился прятаться. Я устал от такой жизни. Меня достало жить в постоянном страхе и одиночестве. Надоело чувствовать постоянный холод, что вымораживает даже кровь, замедляя ее ток внутри вен. У меня нет ничего, кроме старого мобильника в кармане джинс, да и тот, наверное, скоро сдохнет, как и все здесь. Я, возможно, кинулся бы с этой крыши в объятия смерти, да вот только нельзя так эгоистично поступать. Все же я, вроде как, единственный, кто остался. Подхожу ближе к краю, мне становится холоднее, но душа уже давно не трепещет от страха. Внизу слышны шорохи и завывания. Я устал. Руки сами собой разводятся в стороны, словно крылья, как бы странно и банально это не звучало. Что-то внизу зовет меня к себе. Противостоять этому почему-то слишком сложно. Видимо, я сломался. В конце-концов ломаются все. Я сломался в последнюю очередь. Всего лишь один шаг, и этого ада больше не будет. Я стану таким же призраком, буду шарить по земле в поисках теплого и живого. И все же я рожден не летать, а ползать. Я почти чувствую, как пустота позади касается своими ледяными культяпками моей спины. Маленький шажок вперед. Ветер поддувает в спину, будто подталкивая. Я уже не могу ничему сопротивляться. Чувство полета такое быстрое и мимолетное, и почему-то безумно короткое. Запястье корябает о край, а ладонь сжимают в теплых тисках. Сердце ухает куда-то вниз, будто по инерции продолжило свой полет вниз. Страшно открыть глаза. Ведь я был тут один. Ладонь почти обжигает от чужого тепла. — Хэй, забирайся давай обратно! Ты, между прочим, не пушинка нихрена! — голос сверху звонкий и немного раздраженный. Удивительно, я все еще могу распознать интонацию голоса. Поднимаю голову и натыкаюсь на чьи-то светлые глаза. У парня рыжие волосы. Вау. Я хватаюсь за его руку второй рукой и, упираясь ногами в кирпичную стену, карабкаюсь наверх. Ветер на крыше все так же задувает. За несколько секунд ничего не изменилось. Под спиной зернистая поверхность крыши, мелкие камешки впиваются в кожу сквозь футболку. Дыхание вдруг стало очень тяжелым. Легкие сжимаются почти до предела. Это правда человек сидит напротив? Я не могу поверить. — Хватит пялиться на меня. Было бы хреново, если бы ты сдох. Я не хочу остаться совсем один, — парень хмурится. Он сидит на земле, подтянув колени к груди. Голова покоится на сложенных на коленях руках, а цепкий взгляд разглядывает меня так, будто видит кого-то подобного в первый раз. Хотя, по его словам, он знал о моем существовании. — Я Чимин. А ты?.. Ты вообще умеешь разговаривать? Давно мне не приходилось раскрывать рта. Говорить-то особо и не с кем. Разве что кинуть пару слов в пустоту да послать нахер призраков, что шляются внизу. — Я Тэхён. Ким Тэхён, — голос хриплый до ужаса. Откашливаюсь слегка. — Я давно за тобой наблюдаю, Ким Тэхён. Это звучит жутко. Чимин поднимается с земли и подает мне руку. Тепло. Отпускать чужую ладонь не хочется. Парень, видимо, понимает и не говорит ничего против. Позволяет перебирать свои пальцы и прижиматься боком поближе. — А ведь я думал, что один тут. Чимин не отвечает. Улыбается. Красивая у него улыбка. Глаза почему-то начинает покалывать от слез, а по шее бегут мурашки. А ведь если бы он не успел, он бы остался тут совершенно один. Как я когда-то. Но если верить ему, то все это время рядом был он. Это странно. Как же я рад. Ветер продувает нас обоих, а я все еще не могу отлипнуть от него, питаясь чужим теплом. Я буквально чувствую, как с треском ломается лед, застывший на костях. Кажется, чужая кофта промокает от моих слез. Но Чимин не злится. Его ладонь закапывается в мои волосы, а мне почему-то ужасно хочется упасть на колени и благодарить всех богов за то, что этот парень существует. — Хватит, давай, приходи в себя. Спустимся немного ниже. Тут ветрено, — его голос, словно бархат, словно проросший сквозь асфальт цветок, словно журчание воды. Мы спускаемся в пустые квартиры. В них холодно так же, как и везде, но, по крайней мере, нет промозглого ветра. Каждая стенка, каждая ступень пустого дома шепчет что-то свое, рассказывая о прошлом. О радостном смехе маленьких детей, о праздниках, о ссорах, обо всем, что когда-либо происходило тут. Слушать их интересно, но грустно порой. Чимин не обращает на них внимания, но я вслушиваюсь в каждое тихое слово. Пятнадцатый этаж, тридцатая квартира. Отсюда хороший вид на разрушенную школу и выкорчеванную дорогу. Шипящих призраков отсюда тоже видно прекрасно. Но осознание того, что до нас они не доберутся, успокаивает. У Чимина в рюкзаке есть свеча и спички. А еще старый плед. Он расстилает его на полу, чуть поодаль ставит свечу и зажигает ее. Огонек пламени зажигается одновременно с моим вновь застучавшим сердцем. Я обнимаю себя руками. Все это кажется слишком сюрреалистичным. Будто я все же упал с той крыши, будто это просто галлюцинации умирающего сознания пытаются восполнить тот недостаток тепла. Чимин садится на плед, упираясь спиной в стену. Я слышу его облегченный выдох. Я подхожу к окну ближе. Ночь, которая будет длиться вечно. В небе, на земле - везде нас окружают сгустки тьмы, которые не дают никакому свету пробиться. Тут холодно и пусто. Кроме призраков, нашептывающих истории из прошлой жизни, нет никого. Ну, кроме меня, а теперь еще и Чимина.