Огоньки

Харуто смотрит на Отори, Отори смотрит на Юту. Мне больше нравится наблюдать, чем веселиться самому, говорит Отори и не лжёт. Харуто как семпаю остаётся только гордиться, потому что как человек он с этим ничего поделать не может — да и незачем; нравится — это хорошо, это правильно, это должно продолжаться дальше, особенно если никто не против. И раз его кохаю доставляет удовольствие сидеть поодаль, не приближаясь к ярким огням, и смотреть с молчаливой улыбкой, то он и возражать не станет. Ведь каждый из этих огоньков сполна отражается в глазах Отори, и кто знает, возможно, в его глазах они даже ярче, чем на самом деле. Не возможно — а на самом деле. Харуто не скрывает, что он наблюдает за ним, в то время как Отори делает вид, что ничего не замечает; не может же он и вправду не замечать, как Харуто долго, внимательно и тепло на него смотрит, высматривает, любуется, перебирает в голове воспоминания-фотокарточки и гордится тем, что его кохай долго, внимательно и тепло смотрит, высматривает, любуется, перебирает в голове воспоминания-фотокарточки и гордится своим кохаем. Харуто смотрит на Отори, Отори смотрит на Юту. Юта смотрит на всех сразу и в то же время — ни на кого, потому что всё вокруг такое неповторимое, яркое, незабываемое, так много вещей, которые ему ещё предстоит увидеть, понять и почувствовать, и если Юта хоть на одну лишнюю секунду закроет глаза — то он непременно что-то пропустит. Они по цепочке улыбаются друг другу и оставляют круг разомкнутым, потому что кто-то ещё слишком юн, чтобы знать всю правду. Харуто смотрит на Отори, Отори смотрит на Юту. Юта нащупывает в кармане острый краешек фотографии и смотрит на Отори.