Небо и цепи

      Флаттершай перестала смотреть на небо.       Всякий раз, когда она глядит в глубины этого надземного моря, душа будто отчаянно кричит, зовёт, рвётся по швам. Сердце каменеет и бешено стучит в груди, рёбра ломаются одно за другим. В голове стоит опустошённый гул мыслей, лишённых каких-либо чувств. Смысла в них нет, попросту нет. Эти мысли такие неуловимые, такие уродливые. Они ускользают во мрак сознания на растерзание души, все попытки остановить это разрушительное торнадо остаются тщетны. В какой-то момент Шай осознала, что больше не нуждается ни в чьей-либо помощи: отчаяние стало привычной, повседневной вещью. Отчаяние заставляет делать серьёзные ошибки, пегаска это безусловно понимала и пыталась убежать как можно дальше от тех, кому она могла навредить. Вот она — одна из цепей, которая когда-нибудь захватит в свои леденящие объятия каждого, кто будет утопать в кроваво-чёрном море отчаяния. Но что самое печальное, так это отсутствие дна. Чем глубже ты утопаешь в отчаянии, тем сильнее твой разум охвачен цепью нескончаемой чередой ошибок, а ей ошибки делать не хотелось. Возможно сначала некоторые попытаются вытащить тебя с кровавого моря, но как только поймут, что цепь им не расковать, уходят. Море без дна. Ты никогда не достигнешь конца. Отчаяние — это одна из вещей, у которой нет конца. Ты так и продолжишь находится во мраке. Забудешь, что такое свет, а единственным твоим путником будет являться непроглядная тьма, ведущая вниз. Даже если ты умрёшь, твоя душа будет осквернена этим мраком. А небо — оно настолько ослепительно, что выжжет такое уродливое создание, погрязшее в грехах. А ещё небо было синонимом одной личности. Эта личность была так же ослепительна, как небо, её глаза видели это уродство внутри жёлтой пегаски. От этих глаз хотелось спрятаться. Как и небо, Флаттершай возненавидела радугу на небе. Радуга на этом голубом полотне выглядела как искусное украшение, такое чистое, такое невинное, и при этом это украшение словно распаривало раны. Небо и радуга — невыносимые вещи для такого создания, в которое превратилась Шай.       Мир стал виден во все серые тона, и только она выделялась среди них. Приходилось наблюдать со стороны — слишком больно было подходить к ней. На фоне Дэш пегаска чувствовала себя чёрным пятном на белом полотне, чувствовала себя неподходящим пазлом к красивейшей картине. О, а эти глаза! Они до краёв полны энергии, так и горят высоким столбом неиссякаемого, вечного пламени. А что Шай? Изумруд в глазах жертокрылки блекнет при виде этого восьмого чуда света и теряется. Красный цвет пламени поглощает зелёный без остатка, сам того не понимая, а Шай приходится закрывать своё опустошение за кулисами натянутой улыбки.       Вот и сейчас кругом мрак. Неразличимые силуэты мебели расплываются в слёзной пелене, стиснутые зубы скрипят от злости и боли. Она успела утонуть в негативных чувствах достаточно глубоко — сил терпеть не осталось. Вдоль, поперёк, вдоль, поперёк… Лезвие плавно скользило по копытцу туда-сюда, ковёр под ногами принял пугающий оттенок из-за капель солоноватой жидкости. Тик-так. Настенные часы отдавали ритм. Флаттершай кинула лезвие в сторону и подняла дрожащие передние копыта на уровне глаз. Тепло…       Громкий стук во входную дверь дома раздался за спиной. Шай вздрогнула всем телом и медленно повернула голову. Минута, две — настойчивый гость не собирался уходить, а всё барабанил в дверь. Флаттершай недовольно цокнула, привстала, накрыла ковёр первым попавшимся под копыта одеялом и нацепила на себя ядовито-зелёный колючий свитер с длинными рукавами, не найдя поблизости бинтов. Мимолётный взгляд изумрудных глаз скользнул по своему отражению в зеркале: лохматая грива, круглые синяки под глазами предательски выдавали бессонницу, лицо будто обмакнули в муку, или же кто-то решил поиздеваться и оживил мертвеца. Если возникнут вопросы о внешнем виде, можно свалить всё на простуду. Пегаска подкралась к двери.       Солнечный свет ударил в глаза, отчего Флаттершай недовольно зажмурилась и сморщилась. В доме на протяжении нескольких суток царила тьма, поэтому такой резкий заход тёплых солнечных лучей пришёлся ей не по нраву и она прикрыла копытцем мордочку. Шай попыталась сквозь мутную пелену разглядеть пришедшего. Её глаза тут же стали по пять копеек.       Какого чёрта?       — Флат? — как всегда Дэш на высоких нотах обеспокоенно позвала свою застывшую подругу. Она помахала голубым копытцем перед лицом желтокрылки в попытках привлечь её внимание. Но попытки тщетны — Флаттершай смотрела сквозь неё.       Уйди. Пожалуйста, уйди.       Шай не могла поверить — в проходе стояла никто иная, как мисс Идеал. Шелковистая грива шести цветов искрилась под солнечными лучами, аккуратные черты мордочки исказились в удивлении. Чёлка слегка пала на бардовые глаза. Они сверкали, излучали целеустремлённость и неимоверную силу, по сравнению с которой Флаттершай чувствовала себя страницами кошмарной книги, тлеющие в столбе красного пламени. Она забыла как дышать. Шай словно оказалась в пространстве без кислорода, ноги подкосились, голова пошла кругом, а каменное сердце начало отбивать удары в висках. Ненависть забурлила в котле.       Почему ты такая идеальная?       — А, Дэш… — Флаттершай сумела побороть парализованность в конечностях и улыбнулась обычной, самой обычной улыбкой. — Чем-то могу помочь?       Дэш оглядела хозяйку дома с ног до головы и прищурено уставилась на рукава свитера. Не говоря ни слова, она жестко толкнула Флаттершай обратно в проход проёма двери и громко захлопнула за собой дверь. От удара в грудь Шай откинулась и упала прямо на ковёр, запачканный кровью, но благо накрытый одеялом. Пегаска испуганно стала следить за действиями радужноволосой: последняя стала обыскивать гостиную, летя то туда, то сюда, заглядывая в каждый уголок и в каждую щель. Теперь пришла очередь ужасаться Флаттершай — Дэш вытащила из-под дивана окровавленное лезвие и с отвращением на лице вместе с ним повернулась к желтокрылке.       — Я так и знала, — с горечью в голосе она кинула лезвие на пол рядом с Флаттершай. Звук удара металла о поверхность пола прошёлся по всему помещению.       Боже, нет.       Флаттершай парализовало от кончиков копыт до кончиков ушей. Ноги стали ватными, глаза перебегали с лезвия на Дэш, и с Дэш на лезвие. От страха зрачки сузились, дыхание сбилось, внутренности сжались. Это конец — её маску, которой она заменяла свои настоящие чувства и эмоции на протяжении месяцев, разбили в крах.       — Покажи, — короткое, но такое страшное требование. Флаттершай ползком стала отстраняться от надвигающейся кобылки, пока не упёрлась спиной в холодную стену. Как никогда она ощущала колкую атмосферу. Достаточно было взглянуть в глаза пегаски: столб огня в глазах вспыхнул с новой порцией ярости и возвысился к самому потолку. Языки этого разъярённого пламени так и норовили сковать Флаттершай в свой адский жар, испепелить дотла. Желтокрылка вжалась в стену и интенсивно стала мотать головой в страхе перед Дэш.       Не успела Флаттершай моргнуть, как резкими движениями Рейнбоу схватила и оттянула рукава свитера, с силой удерживая отбившуюся Флатт. При виде этой картины её чуть не вывернуло наизнанку.       — Нет… — на выдохе проскулила Шай, пытаясь вырваться с мёртвой хватки. — Перестань, хватит!       — Зачем ты это делаешь? — Дэш с новой силой впечатала Флаттершай в стену и наклонилась к бледному лицу. Грудь жёлтой пегаски вздымалась и опускалась от недостатка кислорода. Отвернув мордочку от бардовых глаз в сторону, Флаттершай прикрыла глаза.       С меня достаточно.       — Ты глупа, Дэш! — прокричала она на срыве охрипшего голоса. Глаза Дэш округлились от удивления. — Ты слепа! Неужели ты думаешь, что одним своим присутствием можешь сделать кого-то счастливым? Меня тошнит от тебя! Тошнит от твоего голоса, запаха, внешности, твоих замашек, привычек, манеры речи! От всего, понимаешь?! Ты мне противна! Мне противно твоё существование, а уж то, что ты находишься в моём доме, вводит меня в ужас! Тебе никогда не понять тех, на кого ты смотришь сверху вниз, кого ты просто втоптала в землю! И при всём этом… — её голос опустился на шёпот. — Я просто не хочу совершать ошибок, Дэш. Я еле-как остановилась, взглянула на себя со стороны… я поняла, что сколько бы я не пыталась привлечь твоё внимание, мне никогда не дождаться оклика в ответ. Я просто такое же существо, как и другие, которое ты безжалостно втоптала в землю. Ты достойна лучшего. Я… я… — горячие слёзы дорожкой катились по бледным щекам, пегаска в беспомощности стиснула зубы. Сама себе противна. — Я не знаю, что я делаю. Не знаю, зачем. — еле различимый дрожащий шёпот тихо гулял по комнате, она захлёбывалась в собственных слезах, чувствуя, как на неё накатывает волна сожаления всего сказанного. — Я просто…       Горячие губы нежно накрыли дрожащие в истерике губы желтокрылки. Глаза повылазили из орбит в сущем удивлении, крылья, ноги резко обмякли, железная хватка ослабла. Тепло накатило волной, нежные касания и поглаживание макушки розоволосой плавно уносили за грань возможного. Удовольствие могло бы длиться вечно, но воздух, к сожалению, не бесконечный. Дэш отстранилась от Шай и улыбнулась. Так искренне… Радужногривая взглянула в изумрудные глаза Шай — место пустоты в них заняло нечто другое.       — Возможно, я не понимаю многих вещей. Возможно, я противна тебе, да и вообще ты не желаешь меня видеть… — щёки Дэш налились багровым румянцем. — Но зато Я никогда не думала о тебе плохо. Я беспокоилась на твой счёт всё это время. В общем… — кончики её ушей порозовели. — Кажется, я влюбилась, Флатт. Да, именно так…       Серые тона исчезли с мира сего в глазах пегаски. Флаттершай чувствовала, как кто-то вытягивает её из ледяной хватки сковывающих цепей, свет проясняется, беспокойство и страх обращаются в пыль.       Она больше не одинока.